Гцнмб

                ГЦНМБ.*               

                Не беспокойся  о  том, что люди  тебя 
                не  знают,  а  беспокойся о том, что ты  не  знаешь людей.

                Конфуций.


     Наступил  август.  Интуиция, которая не подводила  Мишу, когда чувства его сменяли одно другое, а  разум  находил равные аргументы как за,  так и против  какого-нибудь решения, сейчас  молчала. Миша не расценивал  это как дурное предзнаменование,  а напротив,  жил  в  спокойном ожидании,  что все решится само собой.  Так  оно и вышло.  Как-то после обеда Миша лежал на диване  и  смотрел телевизор,  где показывали очередную серию  "Капитана Немо".  Рядом учебник по английскому языку,  раскрытый  на одиннадцатой странице.  Поверх учебника  журнал "Шахматное обозрение-64" и карманные магнитные  шахматы с расставленной на них позицией. Миша разбирал шахматную партию,  не забывая иногда  поглядывать  на  экран телевизора.  Мама ходила в магазин и вернулась недовольная.  "Что за жизнь пошла!  Хлеба не купишь.  Очередь отстояла, передо мной кончился. Ты  всё лежишь.  Работу не ищешь?" Миша отрицательно  покачал  головой,  ему  не хотелось сейчас отвлекаться от шахмат. Тяжело вздохнув, мама ушла в свою комнату. Через  несколько минут она вернулась и приглушила звук телевизора. "Я сейчас звонила в медицинскую библиотеку по телефонному справочнику, рассказала про тебя. Им нужны библиотекари. Я договорилась, что мы сегодня к ним  подъедем. Чем раньше, тем лучше.Хватит дурака валять. Возьми паспорт, аттестат." "А я и не думал, что можно устроиться на работу после школы, без образования", - искренне удивился Миша,  - "может в понедельник  поедем?" "Как же ты тяжел на подъем!" - не выдержала мама. "Удивительный человек", - с досадой подумал Миша, - "сотни раз может повторять одно и то же". "Так, что  же еще взять с собой", - засуетилась мама, - "одевайся быстрее, скоро конец рабочего дня". Миша удивленно  посмотрел  на часы,  время приближалось к  трем  часам  дня.
     Медицинская  библиотека  была расположена  в  нескольких  минутах  ходьбы  от станции метро "Профсоюзная".  Миша  с  мамой  ехали  до нее  на  двух  автобусах  около сорока  пяти  минут.  Они  прошли мимо научно-исследовательского института с длинным названием и очень  большим  количеством лестничных ступенек при входе,  и  подошли к довольно большому современному зданию.  Оно  было  выстроено в  форме  неправильного четырехугольника,  и определить  число этажей в нем на первый взгляд  не представлялось возможным.  На фасаде  здания виднелась надпись крупными  золотистыми  буквами:Государственная  Центральная  Научная Медицинская Библиотека. Миша испытывал волнение оттого что его могут  по  какой-нибудь  причине  не принять на работу,  и в то же
время он не был морально готов к тому,  что его  примут, и положился на судьбу. Пожилой вахтер на проходной позволил маме воспользоваться местным  телефоном. Вскоре  к  ним спустилась по лестнице высокая женщина  средних лет в больших очках.  "Любовь  Борисовна",  - представилась она мягким контральто - "сейчас я покажу вам нашу рабочую комнату.  Пройдемте  пожалуйста". "Мне тоже можно?" - робко осведомилась мама. "Да, конечно." Все поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору и вошли в дверь с табличкой "Зав. отделом отечественного  комплектования  тов.Валежникова." Они вошли в комнату, сравнительно небольшую, но заваленную различной литературой.  Слева от входной двери  у  самой  стены распологались металлические стеллажи, на которых были расставлены по алфавиту какие-то брошюры.  Комната вмещала в себя, кроме того, пять рабочих столов и пару стеллажей у правой стены.  По наличию холодильника, настенного календаря с двумя очаровательными котятами, глядящими с него, и двум телефонам, Миша понял что здесь довольно уютно, хотя и тесновато.  За вторым столом от двери  сидела  немолодая  женщина,  внешне  похожая  на артистку  кино  Лию Ахеджакову. Окинув вошедших сухим оценивающим взглядом, она  поздоровалась  и  продолжила  неторопливо  перебирать  карточки, разложенные по всему столу. "Римма  Венеаминовна, это Михаил Владимирович, устраивается  к  нам на  работу." "Хорошо" - вполголоса ответила  женщина,  не  отрываясь от работы.
     Миша приступил к работе  через  несколько  дней. Его  временно взяли на библиотекарскую ставку сотрудницы,  пребывающей в декретном отпуске,  неофициально  сообщив, что на это место работы она уже вряд ли вернется. Миша попал в отдел, состоящий из трех комнат и дюжины сотрудников, из которых все оказались женщинами.  Ему поручили работать с авторефератами,  где  он  заодно  и узнал,  что так называются брошюры,  кратко  излагающие содержание диссертации. Начальница отдела, Любовь Борисовна, объяснила Мише, что обязанности его  заключаются в том, чтобы обрабатывать поступающие авторефераты,  записывать их в инвентарную книгу, проставлять на них печать библиотеки и сдавать  в  другой  отдел.  Существует план, за неделю надо сделать определенное количество.  Объясняла многие другие детали, которых  оказалось довольно много - что делать с лишними экземплярами,  как считать свои отработанные часы,  а  заодно  чем занимаются остальные сотрудники и  где находится столовая.  Миша не все уяснил из пространного рассказа своего нового начальства,  но вопросов почти не задавал, надеясь разобраться по ходу работы.
     Со временем Миша узнал кое-что о каждой из  сотрудниц из их собственных разговоров. Начальница отдела,  Любовь Борисовна Валежникова, работает здесь относительно недавно,  сменив какую-то Трушечкину.  Она  пользуется  в  коллективе  авторитетом за то что никогда  не бросается в крайности  и ведет работу с олимпийским  спокойствием.  Сотрудницы  не позволяют себе  при  ней  гадать  кроссворды,  но  всегда пьют чай в удобное для  себя время. Как-то Миша  насчитал  восемь  чаепитий  за  один рабочий день.
     Профорг  Скорикова  одна воспитывает сына, которому  четырнадцать лет. Она производит впечатление человека, тщательно обдумывающего каждое свое слово. Сначала  эта  черта в ней нравилась Мише,  но потом он изменил свое мнение.  И было это после  такого  случая. Привезли  из  библиотеки  имени  Ленина  новую партию  книг,  отобранных заранее. Грузили с первого этажа на  третий  вручную.  Единственная,  полуразвалившаяся тележка была занята  кем-то из  другого отдела.  Женщины, привыкшие к такой работе,  носили  сразу по  две связки  с  книгами.  Миша  сначала  носил  по  одной,  но  потом, глядя  на остальных,  стал  брать  по две.  С непривычки закололо  в  боку  в  области печени.  "Эту работу  должны  за нас  выполнять грузчики",  - обратился тогда Миша к  Римме Венеаминовне,  стараясь говорить как можно спо койнее.  Скорикова, услышав мнение Миши, взглянула на  него такими глазами,  будто он  спросил у нее  в  долг десять  тысяч  рублей и ответила резко:"Пойди  и скажи это директору.  Мы  все  этим занимаемся и тебе придется." "У  человека  плохое  настроение",  - подумал Миша, недовольный  собой,  но  в  душе его остался  неприятный  осадок.
     Марина  Васильевна  Месяц работает здесь около года после техникума  по  распределению.  Она самая молодая,  после Миши,  сотрудница отдела.  Но Мише она не  очень  приглянулась, к тому она  же  замужем  с недавнего времени.
     Нина  Михайловна  Будерникова  близка  к пенсионному  возрасту.  Она работает в соседней комнате с книгами, и Миша общается с ней нечасто.  Входя в комнату,  она  толкает дверь с такой силой,  словно это тяжелый гимнастический снаряд.  Она вносит с собой крепкий запах  табака,  и  говорит  так громко,  как это делают люди  чуть глуховатые.  Она производит впечатление неисправимой оптимистки.
     Еще реже Миша встречался с главным библиотекарем  Ольгой Михайловной Ротердамской.  Роль этой массивной  женщины позднего бальзаковского возраста в работе отдела Миша пока не мог уяснить. В  обед  Ольга  Михайловна входила в их комнату,  чтобы внести с собой  кусок  мяса  или  большую  курицу, купленные в столовой, и вложить это в  холодильник.  В конце рабочего дня она заходила  и  забирала  домой продукты  питания.  Часто из  соседней комнаты раздавался  звучный  смех.  Наряду  с  другими  нельзя было не различить неповторимого басовитого хохота Ротердамской.
     Людмила  Вильевна  Мыльникова работает с диссертациями  и  любит поговорить о живописи и театре.  В свои  тридцать  лет  она  сменила  немало рабочих мест  и часто  делилась воспоминаниями. Обычно они беседовали с Еленой  Николаевной  Рябининой,  миловидной женщиной в очках, работающей  в  комнате  с  Будерниковой.
     Когда  родственники  и  знакомые спрашивали Мишу, нравится  ли  ему  работа,
он   неизменно   отвечал  всем:"Ничего, пока устраивает". Миша  понял,  что  он  попал  после  школы  в  совершенно  другой  мир, доселе мало знакомый ему.  В мир, а может быть, в мирок  скользящего  графика, канцелярских скрепок,  дыроколов, женской  парфюмерии  и  бижутерии,  и  тривиальных анекдотов. На первых порах он  держался официально, приглядываясь  к людям, окружающим его. План за первую неделю он перевыполнил, чем вызвал одобрение  начальства. "Ну, как  тебе  у нас?" - спросила  его  как-то старший библиотекарь  Скорикова.  "Ничего, только работа несколько  однообразная".  "У нас у всех такая работа.  Хорошо еще  что  ты  не попал  в  отдел  Ступиной. У  них  нездоровая  атмосфера.  У  нас  в этом смысле коллектив  хороший." Миша  ничего не ответил и вспомнил как несколько  дней  назад  Римма  Венеаминовна  вышла  из образа  и  ругалась  со Ступиной в присутствии  почти  всего  отдела,  как  только  та  вышла,  назвала  ее  вслух "стервой", а  на  следующий  день  Миша  видел  их  вместе, мирно  обсуждающих какую-то Зойку.
     Что  вызвало неудовлетворение  Миши,  растущее  с  каждым  днем,  так  это транспорт.  В  метро  он  еще  мог  постоять  две остановки, но получасовая тряска в переполненном  автобусе  была для него мучением.  Вот  уже  пятнадцать  лет  как Миша жил в  Чертанове  -  огромном  спальном  районе  на  юге Москвы, с числом жителей около  трехсот  тысяч  человек - больше  чем  все население  республики  Джибути.  Территория этого района заключала  в  себя беспорядочное нагромождение блочных и  панельных  домов  в основном  мышиного цвета  вперемешку  с  замусоренными пустырями ,  с   прогулок  по  которым  вечерами  возвращались  чумазые дети.  На весь  микрорайон  приходился  один  кинотеатр  и два универсама, совсем  недавно  построили, наконец, метро, ближайшую станцию  которого  возвели в двенадцати минутах ходьбы  от  мишиного дома. Миша  неплохо  знал  Москву,  побывал  во  многих районах  города,  и  у  него сложилось  убеждение  что жители  Чертанова отличаются от других москвичей  по своему поведению и даже внешности. Лимитчики, в  недавнем  прошлом  жители  подмосковных деревень, получая московскую прописку,  формировали  совершенно особый  тип  человека. Одетые по-городскому  и  проживающие  в  многоэтажных домах,  они  сохранили  свою  провинциальную  расхристанность, неухоженность  и  ту простоту, которая  "хуже воровства".  Их подрастающие  дети  образовывали  новый  слой  жителей столицы - уже не из деревни,  но  еще  не  горожане  по  своему воспитанию  и  привычкам.
     Утренние пассажиры  находились  еще  в  полусонном  состоянии,  но  после окончания рабочего  дня  мало  кто  скрывал  своего  желания поскорее  добраться до дома.  У  кого-то  это проявлялось просто  в  суетливых движениях, у кого-то в угрюмом ворчании, некоторые  от   души матерились по любому поводу на своих попутчиков и  на весь  белый свет.  Каждый  день Миша видел небритые физиономии,  словно вылепленные  из  прошлогодней  картошки. Убогие  старики  и  старухи, удивительно  похожие друг на  друга,  подходили к автобусной остановке с такими лицами,  словно  всю  жизнь  проводили  в  пути  к  этой остановке.  Автобус  ходил  редко,  а  чтобы  дождаться  его в  плохую  погоду,  при  любых  осадках,  ветре,  в зимнюю  стужу  или  в гололед, надо  было  обладать  очень крепкой  нервной системой.  "Штурм автобуса" представлял  собой  тяжелое  зрелище.  Нередко уже на  конечной  станции автобус  забивался  битком,  так,  что  втиснуться  в  него  было практически невозможно, хотя  некоторые  энтузиасты  ухитрялись  это  сделать,  невзирая на риск вывалиться на дорогу. В таких случаях Миша  старался  отходить  подальше  от  толпы  и  ждал следующего автобуса, который  приезжал  обычно  минут  через  пятнадцать-двадцать.  Если  же  ему удавалось войти  и  каким-то  чудом  занять  сидячее  место, то потом элементарная необходимость  выйти  на  своей  остановке  превращалась  в  целую  проблему.  Пространство перед дверьми обычно было заполнено людской массой, большая часть которой собиралась ехать дальше и не думала о том,  что кому-то уже  надо выходить. Попытка других выйти на своей остановке воспринималась очень эмоционально,  и  часто  Мише  вослед  неслись в лучшем случае укоризненные выкрики. Миша испытывал  презрение  и  одновременно  жалость  к этим  людям,  но  еще  большую  к  себе от невозможности  что-либо изменить. Он начал изыскивать новые пути-дороги   и  в  конце  концов  остановился  на  другом автобусе  и  маршрутном  такси.
     В  медицинской библиотеке работали и мужчины, хотя  их по пальцам  можно было  пересчитать.  Миша  сблизился  с одним из них. Женя, высокий, худощавый  и  кудрявый парень лет  двадцати пяти, работал в отделе доставки,  попросту говоря,  принимал и отправлял почту. Он работал и  учился  заочно в  каком-то техническом вузе.  С  ним  можно было поговорить на  любую тему,  он охотно поддерживал разговор,  хотя  и  не углублялся  в  суть,  работы у него было много. Вскоре Женя  уволился  из библиотеки.  А  Мишу в недалеком будущем  ждали  важные  встречи, которые изменили его жизнь.

* ГЦНМБ - Государственная  Центральная  Научная  Медицинская  Библиотека.