***

      Она ступала осторожно, боясь испачкаться. Ничто не напоминало об ослепительной роскоши, ещё совсем недавно царившей вокруг. Её угнетала скорбь, оставшаяся после праздника. Хотелось скрыть следы запустения и разорения. Воздух был пропитан запахом сырости и тления. Уныние, тоска и меланхолия пронизывали окружающую действительность. Контраст между тем, что было и что есть приводил её в растрёпанные чувства.
Несколько раз она появлялась незваной гостьей на празднике, закрытом для неё. Убранство поражало воображение: свод излучал нежную бирюзу, в роскошных нарядах и драпировке преобладали золото и янтарь всех оттенков, под ногами шуршал мягкий ковёр пёстрого цвета. В воздухе витал терпкий запах. Да, всё вокруг было золотым, но это богатство не ослепляло, а светилось мягким солнечным светом.
Она, конечно, понимала, почему Осень не желает видеть её: с появлением Белой гостьи все краски вокруг  теряли яркость, блекли, золото тускнело. Она и сама старалась не пускать в свои владения Весну, потому что ЕЁ мир начинал темнеть, тяжелеть, терял свою воздушность. Нет, ей не нужны сырые капли дождя и почерневшие деревья, у неё есть свой серебристый дождь, шестигранные звёзды и лебяжий пух.
Но куда же делось броское великолепие Осени?
Небо несло серые облака, затяжные дожди смыли яркие краски и позолоту, земля, обильно пропитанная влагой, жаждала отдыха.
       Да, она не любила грязь и потому ступала очень осторожно. Поишло её время и скоро мир станет обновлённым.
      Сначала очень робко, а затем всё сильнее в воздухе закружились белые хлопья. Они  ложились под ноги хозяйки лепестками белых роз. «Я укрою землю тёплым покрывалом, пусть отдыхает, скрою серость, чтобы радовались глаза, сделаю мир девственно прекрасным и нетронутым,» - ветер уносил вдаль тихие слова.
      Она была богаче той, другой. У неё тоже были золото и янтарь, но ещё больше серебра, алмазной пыли и горного  хрусталя, которыми щедро делилась. Но их не всегда можно было увидеть, лишь иногда они ослепительно сверкали и переливались на солнце.
      Ей доставало большое удовольствие рисовать на окнах таинственные узоры. Ясными солнечными днями, когда небо ярко-синего цвета, она будет вывязывать ажурные одежды каждой ёлочке, каждому деревцу. Перед ней промелькнули картины, пленившие воображение: однотонное тяжёлое стальное небо, шапки снега на крышах домов, тёплые шубы на елях, бескрайние белые поля. Тишина, покой и умиротворение сменились ослепительной лазурью морозного дня, искрящегося снега под солнечными лучами, леса, укутанные пушистой шалью. Беспокойная песня вьюги, швыряющей охапки снега, прогнала восторг, а затем на ночном небе зажглись миллиарды звёзд, зеркальное серебро снега отразило круглый лик луны, запутавшейся в туманной дымке. Лишь тонкие, прорисованные белой кистью, ветви берез слегка вздрагивали от подступающего мороза.
     Нет, ей не нужны яркие краски осени, достаточно небесной синевы, тёмной зелени сосен и елей, красных ягод рябины и алых грудок снегирей. Чтобы подарить миру тихую радость, тишину и покой с нотками счастья, восторга и восхищения, достаточно девственно чистой белизны с искрами серебра, хрустальной и алмазной крошки… и редкие, но потому безумно прекрасные восходы и закаты.
     Она, вечная невеста ЗИМА,  уверенна в этом.