***

   По-кошачьи, неслышно ступая, на землю опускался вечер. В воздухе, ещё пропитанном теплом, робко потянуло свежестью и прохладой. Небо впитывало синеву, из нежно-голубого превращаясь в тёмно-васильковый цвет. В замирающем мире стали более чётко восприниматься звуки и запахи. Вот слегка прошёлся ветер по макушкам деревьев и послышался усталый шёпот листвы, где-то заквакала лягушка, предвещая жаркий день, на ветке черёмухи насвистывает скворец, прощаясь с солнцем, в кустах вдоль дороги послышалось ласкающее слух пенье соловья, вокруг витает запах травы с лёгкими нотками засыпающих цветов, с озера потянуло влагой.
   Постепенно сумерки размыли чёткие очертания улицы, домов, деревьев, людей. Мир стал нереальным, окружающая действительность воспринималась усталыми, утомлёнными глазами как-будто сквозь плотную серую дымку. Движение мешало сосредоточиться на реальности и всё вокруг замерло, пытаясь хоть как-то сохранить видимое равновесие.
   Сумерки – самое загадочное время суток. Вроде бы уже и не светло, но и до темноты ещё осталось совсем чуть-чуть. Яркие краски погасли, вокруг всё окрасилось в грязно серые оттенки, которые растворили не только радующую глаз красоту, но и недостатки. Казалось, что эта туманная пелена скрывает какую-то тайну.
   Постепенно на  небе зажигаются искорки звёзд и лишь в тот миг, когда над засыпающим миром появляется белая холодная луна, очертания вокруг становятся чёткими, окружающая действительность становится, как-будто, прорисованной тонкой чёрной кистью и в мягком освещении серая мгла тает в воздухе, испаряется.
   Всё вокруг замерло. С востока, так же мягко, по-кошачьи, приближалась ночь, от которой на запад на смену дню, отступали вечерние сумерки, размывая реальность.