Начало

Петрович  поселился  с  женой  на берегу небольшого озера в доме,  который  они   приобрели,   выйдя на заслуженную пенсию.   Дом был ещё крепок, хотя брёвна потемнели от времени,  кое-где требовалось подконопатить щели мхом,  да и окна настойчиво  просили свежей краски.   Но жить было можно.  Отапливался он  дровами. Труба с газом проходила в нескольких километрах, но деревня  была не перспективная. Большой,  под тридцать соток огород, в конце которого рос небольшой сад с дюжиной яблоневых и грушевых деревьев и вишней вдоль забора. 
Дочь с сыном изредка навещали родителей.  По приезду  первые дни восхищались  деревенской жизнью:
- Как легко дышится, какая красивая природа,  и прозрачная, вкусная вода из родника.
Но,  пробыв неделю,  скучнели и начинали собираться обратно в город, где  вдруг  обнаруживались неотложные дела.  Город не отпускал надолго и требовал  обязательного присутствия.  Дети с виноватыми улыбками на лицах прощались и опять на полгода или год исчезали,  и лишь по праздникам  раздавались телефонные звонки с  обещаниями обязательно приехать в отпуск.
Старики привыкали к размеренной  и спокойной жизни, в которой  они были хозяевами своего времени и каждый вечер обсуждали,  как  проведут следующий день,   и по утрам радовались  новому,   наступившему.  Огород,  грибы, ягоды были теперь их  общей  приятной заботой.
Рыбалка  же была  для Петровича  любимым  отдыхом , приносила  радость и сохраняла  интерес  к  этой  жизни. Вот и сегодня,  пока бабка не проснулась и не начала ворчать о не заточенных ножах и  покосившемся плетне , встал пораньше,  тихонько  прикрыв скрипучую дверь, и  вышел на улицу.  Бросил в лодку вёсла   и отчалил.  Тихое урчание мотора привело его  в то приподнятое состояние, которое бывает в преддверье удачной рыбалки.  День  без неё  был для него каким то пустым.  И рыба не была здесь главной целью,   это была  поездка в другой -  увлекательный, притягивающий и всегда новый мир.  Получив  заряд  бодрости,  он всегда довольный возвращался домой, чтобы завтра вновь  вернуться на озеро.   
Приятно саднили  исколотые,   загрубевшие пальцы рук,  напоминая о удачной  вчерашней ловле ершей.  Эта рыба колючая,  скользкая,  и  уколешься  не один  раз, пока снимаешь с крючка.  Но уха из  ершей стоила  того, чтобы переносить эти неудобства. 
Чтобы каждый раз не копать червей,  Петрович хранил хранил их в проржавевшей  двухсотлитровой бочке,   заполненной  перегноем и закопанной наполовину  в землю.  Изредка плескал туда ковш воды и недостатка в червях не испытывал.  Чего только не хранилось в  бочке  до этого,  от бензина  до комбикорма, а вот теперь что-то вроде фермы.    Петрович  приподнял мешковину  и  увидел сонного червя,  а тот,  потянувшись,   недовольно пробурчал:
- Хозяин,  я  понимаю, тебе себя не жалко.  В такую рань и на воду. Холодно.  Бррр..  Пожалел бы нас.
- Ничего с вами не случится, покатаетесь со мной в банке.  Гордитесь,  до вас там жили бычки в томате.  Вам всё равно,  где спать.  Дай волю, разжиреете и тогда  своим видом  будете распугивать мне ершей.
- Нам-то что. Мы о тебе заботимся. Не молодой уже.
- Вас не поймёшь, - то вам себя жалко, то теперь о моём здоровье заботитесь.  Лучше  молите бога, чтобы у вас была дорога в один конец, а то,  катаясь туда и  обратно,   на волнах так укачает, что узнаете про  морскую болезнь.
- Хозяин ты,   меня напугал,  даже сон пропал.
- Подожди,   тебя ерши  ещё не так испугают.  Посмотрим,  как встретят.  Хорошо,  если в гости пригласят и там останитесь, а если нет,  то будете потом неделю  раны залечивать от  их колючек.
- Хватит пугать. Обещал интересную экскурсию, но сейчас, после твоих непонятных намёков,  что- то  совсем  расхотелось  ехать.
- Кончай причитать.  Раз обещал,  выполню.  Насчёт удовольствия не знаю, но скучать не будете.
Петрович направил лодку ко вчерашнему удачливому месту, отмеченному   пустой пластиковой бутылкой с грузом.  В  душе теплилась надежда, что сегодня   он  уж точно  учтёт все вчерашние промахи  и тогда …
Бутылка встретила тихим, загадочным покачиванием. Петрович  распутал удочки с  волнением и лёгкой дрожью в руках,   которая   всегда бывает перед первым забросом.   Потом   всё пройдёт, но память надёжно сохранит этот первый  всплеск грузила  и поплавок на поверхности воды, покачивающийся на  небольших волнах.
 Ветер  принёс  с берега запахи сосновой смолы, хвои,  приправленные  дымком от  ещё не совсем погасшего костра.  Это был  привет с  родного  берега.
Просидел Петрович больше часа,  и не одной поклёвки. Собрался сворачивать снасти,  а тут  удачные подсечки,  и два ерша,  растопырив свои  колючки,  недовольные,  широко раскрыв глаза,  закружили  в садке.  Затем вновь поплавок замер неподвижно на воде…
 
А  у ершей произошло следующее.  После вчерашней  прикормки  все они  были сытыми,  и спускающиеся сверху на крючках черви никого не соблазняли .  Ерши лежали на мягком иле  в полудрёме, и только иногда  их тревожили свинцовые грузила  прямым попаданием по спине,  да и они же  баламутили ил. Но с этими неудобствами стайка  смирилась. Да и лень было искать новое место, а здесь неплохо  кормили.  И нарушили  это сонное царство, два молодых ерша,  вернувшиеся  с  охоты. Эта пара  приносила одни беспокойства. С ними всегда, что то  происходило,  и по большей части неприятности. 
Ерши окружили  вернувшихся  и с интересом  начали слушать,  разинув  рты.  А те,  перебивая друг друга и пуская пузыри,  рассказывали:
- Мы нашли очень хорошее место и надо скорее  туда плыть, пока ещё  кто-нибудь не занял его.
- Ты сначала расскажи про него, а уплыть  мы всегда успеем, -  раздались  голоса.
Успокоившись, один из вернувшихся  продолжил:
-Добирались   туда  долго. Дорогой на нас нападала щука, но мы убежали. 
- Ты про место расскажи, а про щук  мы и без вас знаем,  -  раздались голоса  нетерпеливых и готовых уже сейчас отправиться в путь. 
- Вот, я и говорю. Приплыли мы в большую заводь. Там есть глубокая  яма, много больше нашей. А какой там мягкий ил!
- Ну,  ты сочиняешь,  ил  мягче нашего не бывает – встрял пожилой ерш. Но на него забулькали,  и он виновато замолчал.
- Так вот я и говорю,  есть большая яма и мягкий ил,  - и ерш замолчал, оглядывая окруживших его собратьев, высматривая сомневающихся.  Но все молчали.
-  Плыли мы  туда  долго.  Рядом  с ямой заброшенная бобрами плотина. Будет где прятаться от щук и окуней. Невдалеке впадает ручей, где много  личинок  и червей.  Мы пробовали  их, очень вкусные.
- Так вот и оставались бы, если там так хорошо, и не будоражили бы молодёжь, - пробурчал пожилой ёрш с оторванным  плавником:  - Пока доплывём,  половина из нас окажется в брюхе у щук.  Вот кому будет вкусно.
Опять все загалдели. И старый ёрш, видя, что рассказа не получится, предложил.
- Поеште, а к тому времени все успокоятся, тогда и доскажите свою сказку.  Вон два червя висят с утра, уже размокли, но есть можно.  Мы после вчерашнего ещё сыты.
- Да,  мы так проголодались, пока возвращались, что всякой еде рады. А червей мы употребляем в любом виде.
Путешественники бросились к червям и исчезли вместе с ними наверху.
- Вот,  и эти отправились в гости к рыбаку. Видно,  не напутешествовались,  –сказал старый ёрш.
А он уже  размечтался.  О том, что  неплохо бы поселится там, в новом месте. Не было в нем  уже той резвости, что в молодости, и плотина стала  бы ему с молодняком  укрытием от щук.. Еда уже не приносила большого удовольствия, а вот поспать в безопасности он мечтал. Неплохо бы  ещё и промыть жабры от ила в свежей воде  ручья. Ёрш тяжело вздохнул, и сгусток  ила  выпорхнул из жабр. Скоро буду,  как осьминог,   защищаться, пугая щук илистым облаком .  И ни к кому  конкретно не обращаясь,   тихо  и мечтательно произнёс.
- А где это место,  так и не сказали.  А жаль.
Солнце уже поднядось высоко,  стало жарко и Петрович разделся до плавок.  Поклёвок не было, да и вряд ли теперь будет.  Он   собрал снасти, выпустил на волю  двух ершей и,  обращаясь к червям , пробурчал.
- Ну, что,  намаялись в духоте,  а теперь поплывём   домой, на сегодня экскурсия для вас закончилась. Возражения есть? 
Черви   молчали.