Засуха. Записки Ф. М. Огородника 12

258/061/533
Наверное, ни одному нормальному человеку не дано понять жизнь тех немногих, кто успел вырвать жирный кусок из так называемой общенародной собственности. Ещё вчера ты был таким же, как все: самый обычный человечек со скромными или даже посредственными способностями. А сегодня ты – представитель господствующего класса. Об этом стараются не говорить публично, но сладкое слово «элита» уже прочно вошло в российский лексикон. Ты всё увереннее пользуешься ножом и вилкой, ты уже начинаешь понимать вкус настоящих вин. Но неожиданно узнаёшь: оказывается самые близкие люди с нетерпением ждут твоей смерти. Чтобы поделить наследство.   
У соседей-пенсионеров, живущих напротив дома Волковых, иссякла скважина. Все их долгие муравьиные труды, обеспечивающие зимний прокорм, могли оказаться бесполезным делом.   Отчаявшиеся старики обратились к нам за помощью, и я получил разрешение от самого Алексея Сергеевича закачивать воду в их цистерну по ночам, без ущерба для нашего участка. Но через два дня Анна Серова передала по телефону категорическое указание шефа: воду больше не давать. Каждую ночь я нарушаю грозный запрет. Антон хмурится, замечая на дороге между нашими участками влажные пятна от подтекающего соседского шланга, но помалкивает: по его понятиям, помощь соседям в навалившейся на них беде – святое дело. Выполнять приказы хозяина-самодура становится невыносимо: в душе образовался нарыв, который рано или поздно прорвётся.

018/062/002
Наше спасение от отупляющего зноя и ежедневная награда за тяжкий труд – это баня. В ней устроено автономное отопление от небольшого газового котла и установлена газовая горелка под каменкой. Каждый вечер, за пару часов до наступления темноты я включаю горелку, и в конце рабочего дня мы с Таточкой попадаем в раскалённую парную. Моя и без того сладкая Женщина с ног до головы вымазана цветочным мёдом, смешанным с пастой из переросших свежих огурцов – каждый день их набирается не меньше десятка. После трёх заходов в парную хроническая усталость незаметно исчезает. Мы с наслаждением моемся – до отчётливого скрипа чистой кожи, а потом долго распиваем чаи на кухне. Конечно же, для меня всегда припасена ежедневная порция водки – «наркомовские» сто граммов. Не думаю, что это может повредить здоровью после тяжёлого дня. Но о бане я вспомнил не ради очередного и, разумеется, справедливого прославления банных процедур. Всё дело в Элен. Она с успехом распространяет миф о своём, якобы слабом, сердце. Но разве может человек с больным сердцем выдержать почти час в жаркой парилке?      
Все наши разговоры, так или иначе, возвращаются к мрачным событиям в имении, которым пока не видно конца. Таточка по-прежнему не верит, что можно желать смерти мужу. Что ради денег человек способен пойти на всё. 

435/063/654
Красотой окружающей природы любоваться некогда. Да и нет уже былой красоты. Если весной мы с удовольствием совершали утренние прогулки, и окрестные леса тешили взгляд яркой зеленью, то сейчас, в разгаре лета, покидать пределы нашего имения совсем не хочется: природа тяжело больна. Восточный ветер уже давно иссушил даже пышные лесные травы, растущие под защитой деревьев, а открытый солнцу южный склон холма пожелтел ещё в середине июня. Многие усадьбы в Дроздах представляют собой жалкое зрелище: чахлые растения просто брошены хозяевами на погибель. У людей не хватает ни сил, ни времени, ни желания бороться с засухой, которая стала новым и непривычным бедствием и в этом краю, и на всей территории России. Иногда, в редкие минуты слабости, нам тоже хочется всё бросить, но это уже невозможно: чудесный огород стал единственным рукотворным оазисом на многие километры вокруг. Урожайность культур поражает воображение не только соседей, гостей Волкова и самих хозяев имения, но и нас с Таточкой, и даже нашего великого скептика и пессимиста – Антона. Земля умеет благодарить за верность и никогда не прощает предательства. Мы мечтаем о дожде, который бы дал передышку хоть на один или два дня. Большего нам не нужно. Но прогнозы неутешительны: до конца июля – жара, а грядущий август будет сухим и солнечным.

025/064/195
«Земле российской нужен хозяин». Эта фраза повторяется в разных вариантах, как некое заклинание, уже десятки лет. Но хозяева у земли почему-то так и не появляются: бацилла скоробогатости столь надёжно поразила мозги большинства наших сограждан, что никто не хочет до седьмого пота убиваться на крестьянской ниве. Редчайшие исключения только подтверждают общее правило. Немногочисленные наши соседи, знакомство с которыми оказалось просто неизбежным, гости Волкова и его обслуга, включая немногословных охранников, двое постоянных рабочих и Антон – все считают нас с Таточкой немного ненормальными: ведь мы вкалываем с утра до ночи не на своём, а на чужом участке. Оплата труда при этом весьма скромная. В глазах посторонних я постоянно вижу нешуточное любопытство и единственный вопрос: «Интересно, а в чём же выгода этих странных пришельцев?» Ответить на него можно, но мои слова лишь утвердят всех любопытных в убеждении: мы – сумасшедшие. У нас слишком разные представления о роли человека на земле. Говорить об этом бесполезно. Однажды я попытался рассказать Волкову о развитии участка. Разговор касался смородины. В будущем году мы собирались разбить ягодник на отвоёванной земле – тех ящиках-грядах, которые стали настоящим украшением огорода. Алексей Сергеевич рассеянно улыбнулся и сказал: «Зачем всё это? В Турции, Фёдор, свежую смородину и клубнику мы сможем купить в любое время года».   
.
009/065/163
Основной круг нашего общения – так называемые «простые люди». Архаическое слово «простолюдин» давно вышло из употребления. Сейчас к простым людям относят тех, кто не обременён сколь-нибудь значительной собственностью и не имеет каких-либо властных полномочий, что, впрочем, неразрывно связано принципом прямой и обратной конвертации: власть конвертируется в собственность, а собственность – во власть. Простой человек не имеет к этому бесконечному процессу ни малейшего отношения, но всё-таки вынужден исполнять роль обслуживающего персонала, чтобы не умереть голодной смертью. Могущественной корпорации «Российское Государство» вовсе не нужен «хозяин земли» – фермер, или, по-русски, крестьянин-единоличник, способный жить своим умом и кормить не только свою семью. Такой самостоятельный человек выпадает из системы государственного влияния, он опасен для этой системы. В идеале, ей нужен безвольный и безмозглый потребитель «хлеба и зрелищ», бессловесный и абсолютно аполитичный статист, которому безразлично всё, кроме регулярного удовлетворения самых простых физиологических потребностей. Мне известно, что Алексей Волков неоднократно пытался приобщиться к официальной власти, но всякий раз эти попытки оканчивались неудачей. Давно сбитая политическая стая не принимает волков-одиночек, которые способны отменить сложившуюся иерархию. Волков никогда не впишется в команду правящей партии, потому что вторые и третьи роли ему не подходят. Очевидная для всех, кроме самого Волкова, невозможность вхождения в политическую элиту России лишает его жизнь большой части смысла. 

Продолжение следует