Не девушки, так шахматы

             Три пути  у человека, чтобы разумно поступать:  первый, самый благородный,- размышление,  второй,-  самый   лёгкий,-  подражание,  третий, самый  горький,- опыт.
                Конфуций.


     Фотограф-любитель Миша Андреев возвращался вечером из центрального магазина,  где  ему  посчастливилось, наконец, купить все нужные химикаты и фотобумагу.  Час-пик уже закончился, в вагоне даже оставались  сидячие  места.  На одной из станций вошла брюнетка в  зеленой куртке и села рядом. Ничего особенного не было в ее внешнем облике, ничего сногсшибательного, что  сразу бросается в глаза мужчинам, разве что кроме иссиня-черных волос,  убранных в аккуратный пучок. Легкий медовый аромат ее духов опьянил Мишу,и,  не меняя  позы,  он загляделся на девушку,  благо стекла в окне  вагона способны выполнять функцию зеркала. Она читала  какие-то конспекты,вероятно,  возвращалась домой после  занятий в институте.  Сердце  мишино  замерло,  когда всего  лишь один раз милая незнакомка подняла глаза и  могла увидеть его отражение в стекле. Но не настолько  прозрачны были эти вагонные стекла, чтобы по ним можно было прочесть выражение женского  лица.  Выйдя  на  своей, конечной станции, Миша заметил, что ему по пути с девушкой в зеленой куртке.  Ему вдруг стало  досадно,  что  сейчас она свернет в другую сторону и он  никогда ее больше не увидит.  Внезапно возникло желание подойти и познакомиться, но преградой к тому явилось глубокое убеждение что  интеллигентные  люди  на  улице не знакомятся.  Все же Миша попытался, замедляя  шаг, сформулировать вопрос,с которым  можно обратиться к девушке. Он прислушался к себе, но в голове вертелось  банальнейшее:"Девушка,  а как вас зовут?"  или  "А вам не страшно? Уже поздно...
Извините, вы живете в  этом районе?" Эти вопросы никак не могли  сконцентрироваться в один,  универсальный, который удовлетворил  бы Мишу настолько, что он осмелился бы произнести его  вслух.  А пока он подошел к фонарному столбу и сделал  вид, что с интересом читает наклеенные на него объявления,  искоса  поглядывая на симпатичную незнакомку. Миша ощутил что от волнения температура его тела  начинает  повышаться. 
Так совсем рядом стояли они друг  от друга,  но не пришло еще мишино время  переступить  через сплав разума и чувств, удерживающий его от первого шага к контакту  со  своими  сверстницами.  Миша уловил  на ее лице,  слабо освещенном неоновым светом фонаря,  признаки беспокойства и  понял  что  девушка спешит.  Это  окончательно  убедило его в том,  что с  проявлением инициативы лучше на этот  раз  подождать. Вскоре подъехал ЛИАЗ,  принял новых пассажиров, среди  которых оказалась и девушка в зеленой куртке. Миша же  остался  на крепчающем морозе дожидаться своего автобуса, рассудив, что:"Осторожность не есть нерешительность. Именно сомнения в целесообразности задуманного ограждают человека от вредных и бессмысленных поступков."  Миша остался верен себе,  однако душевное спокойствие долго не приходило к нему,  будто не он сам, а  кто-то другой запретил ему выйти за пределы строго  очерченного круга.  Ему даже стало неловко за те нежные чувства,  которые он сейчас впервые испытал к совершенно незнакомому человеку. "Все же любви с первого  взгляда  не бывает",  - внушал себе Миша -"потому  что я  забуду ее очень-очень скоро".  После этого незначительного ,  на первый  взгляд события в его жизни, в Мише что-то изменилось,  хотя это и не повлекло  за
собой  внешней перемены в его поведении.  Нет,  он не  начал искать встреч с девушками, подобно своим сверстникам,  но  и решил не избегать таких возможных знакомств.
     Повлияло на Мишу и другое,  еще менее значительное событие,  которому он еще год назад не придал  бы  никакого  значения.  Как-то после девяти часов вечера  Миша пошел в парикмахерскую. С недавнего времени  он  нашел  единственный  выход из унизительной ситуации - приходя в парикмахерскую,  неизменно  высиживать  там большую очередь. Миша стал ходить подстригаться незадолго до закрытия,и хотя оказывался  не  единственным
посетителем, экономия времени была несомненная. Окончив неизбежную процедуру и расплатившись, Миша взглянул на себя в зеркало и вышел, на ходу одевая куртку. Проходя мимо скамейки с сидящими на ней двумя  девушками,  он услышал:"Здравствуйте" и легкий смешок. Поняв,  что приветствие относится к нему,он пристально взглянул на  благовоспитанных девушек и ответив им тем  же словом,  ускорил шаг вниз  по лестнице. Миша не узнал их и не мог узнать, потому что не был с ними знаком.  "Вот как просто. 
У меня был реальный шанс. Они  же рассчитывали на то, что я отвечу:"Здравствуйте, но я вас не знаю." Они бы мне тогда сказали:"Мы тебя тоже, так давай познакомимся." Вы обратились не по тому  адресу,  но вам этого не понять." Миша не  жалел  что прошел мимо этой возможности,  но концентрация мыслей  на том чтобы вспомнить эти два  лица  привела  его  к  серьезным размышлениям,  которым он предался,  погрузившись дома в теплую ванну.  "По сути,  всех девушек  можно  разделить  на три категории.  Первые - девицы, мягко говоря, легкого поведения. Такие свободно завязывают  знакомство с первым встречным.  В этом случае  моя задача довольно проста - различать таких и  избегать.  Вторая группа - обеспеченные, получившие престижное образование и воспитанные с амбициями. Они выбирают жениха из своего круга общения,  который отвечает всем их требованиям,  и, непременно, запросам  их  родителей.  Для  таких  моя кандидатура не подходит - непрестижный район, работа  да и многое другое. Третья  группа - скромные,  вежливые, но мало приспособленные  к жизни. Первыми они никогда не подойдут к юноше, даже  если он им нравится.  Но и я  не найду в себе смелости для этого.  И не только  смелости.  Одноименные  заряды,  как известно, отталкиваются. С другой стороны, точка зрения,что любви надо добиваться, преодолевая все преграды,  слишком догматична. Столкнувшись с  равнодушным к себе отношением,  я не стану выдумывать  способы вызвать к себе интерес,  а просто оставлю человека в покое. Но ведь такая позиция, пожалуй, ведет
в тупик?  Нет,  выход ,  видимо,  один - ждать любви. Терпеливо,  пусть пассивно, но, застраховать себя от лишних переживаний и ожидать своей судьбы.  Я готов к этому,  потому что не готов ни к  чему  другому.  Она  придет, не в двадцать, так в двадцать пять, тридцать. Но чем я могу  заинтересовать  человека?  Беседами  о  шахматах и фотографии?  Надолго ли меня хватит? И надолго ли хватит ее?  Удивительно сказано  у  Дольского:"Музыку шагов твоих я помню наизусть".  До поздней ночи размышлял Миша,  ворочаясь на диване с  боку  на  бок,  и  невольно прислушиваясь к тиканью будильника, которое казалось ему слишком громким.  На улице  было почти  тихо,  лишь лаяла собака,  да изредка привычно  дребезжали трамвайные вагоны. Со времени выхода антиалкогольного указа на улицах вечерами стало поспокойнее.  Напичканные спиртным компании  местных  жителей реже  стали  оглашать  окрестности непрофессиональным  исполнением популярных эстрадных и  русских  народных песен.  Не спалось,  захотелось что-нибудь съесть.  У  Миши часто к ночи просыпался  аппетит,  и  сейчас  он стоял  перед выбором: пойти на кухню и лишить себя надежд заснуть или закрыть глаза, стараясь забыть о голоде.  Миша выбрал первое, потревожив кошку, пригревшуюся у него в ногах.  Паркет скрипел под  ногами,  но  дверь в мамину комнату была закрыта, что избавило Мишу от возможного скандала. В холодильнике не было никакой лакомой пищи.  Вряд ли к таковой можно было отнести условно съедобную дешевую молочную  колбасу  не  первой  свежести,  две  банки дальневосточной морской капусты,  маленькую баночку старинного,  почти окаменевшего  меда,  два  яйца,  в ящике для овощей только  целлофановый пакет.  Многочисленные лекарства, хранящиеся в нижних отсеках дверцы, к продуктам не относились.  В морозильнике,  правда,  замороженная куриная тушка,  но она ждет своего часа - очередного праздника. В кухню пришла кошка Вахмурка, обреченно взглянула на Мишу,  подошла к своему блюдцу, понюхала сало, как  показалось  Мише  вздохнула, и  удалилась.  Миша любил всякую живность,  особенно кошек,  с которыми ему не очень везло. Две кошки погибло, одна сбежала, трех мама куда-то уносила за плохое поведение. Ни  один из зверьков не задерживался у Миши  более полугода.  Трехцветную, по примете "на счастье"  кошечку ,  названную впоследствии Вахмуркой, Миша купил на птичьем рынке  уже два с половиной года  назад.За это время домашнее животное успело упасть с  дерева  высотой в четыре метра,  с девятого этажа на восьмой, на седьмой и даже  один раз на землю, и обнаружить поразительную  жизнестойкость.  Вахмурка,  кроме  того, приносила своему хозяину реальную пользу и удовольствие одновременно. Когда у Миши болел живот, он ложился на диван на спину и звал свою короткошерстную   подругу.  Услышав "кыс-кыс-кыс" или легкий свист, и увидев Мишу в знакомой позе,  Вахмурка запрыгивала на диван, вставала передними лапками на его живот и  массировала  его,  переминаясь  с лапки на лапку и ласково  мурлыча.  Миша   расслаблялся,  вскоре ему  становилось  легче,  а  в  конце "сеанса" Вахмурка укладывалась на  его живот,  согревая его теплом своего маленького тела.
     Миша съел бутерброд с салом,  вернулся в комнату и лег, не выключая бра, он привык засыпать при свете. "Жаль что уже так поздно,  никому не позвонишь.  Надо завтра  повесить  на работе объявление.  Повторю несколько раз, чтобы утром вспомнить. Повесить шахматное объявление,  повесить шахматное объявление,  повесить  шахматное объявление."  Уважаемые  шахматисты!"  Или: "Приглашаются   все   желающие."  Нет,  лучше  начать
по-другому."Внимание!  Предлагаю провести... первенство ГЦНМБ по шахматам." Нет, не так:" Приглашаем всех  желающих принять участие в чемпионате ГЦНМБ по шахматам.
Запись в 321 комнате у Михаила." Вроде,так. Надо еще  написать  номер   местного   телефона.   Бедняга Игорь,ездит на "Бабушкинскую".  Чего ради? А Десницын на улицу Радио. Интересно, что мы ездили в это училище  на одной неделе,  только Володя поступил,  а мы с  Колей не стали.  На кого бы я мог там учиться?  Разве  что  на чертежника.  А с черчением у меня всегда было  туговато. А Жеметин, наверное, все еще никуда не устроился, вряд ли что-то изменилось за четыре дня. Надо  бы ему позвонить.  Попробовал бы  я  столько  месяцев  нигде не работать, мама бы мне устроила. Интересно, а
сколько месяцев?" Миша стал считать месяцы,  сбился и  понял, что , наконец-то, погружается в сон.
     На следующий день объявление,  созревшее ночью в мишиной голове, висело при входе на первом этаже библиотеки. А автор его, в костюме и при галстуке, ужасно волнуясь, тщательно причесывался каждые полчаса, и  ожидал наплыва откликнувшихся на его призыв шахматистов. Но с приближением вечера мишина уверенность таяла и превратилась лишь в  слабенькую  надежду.  После  обеда,  когда он увлекся работой и на какой-то момент позабыл о своем объявлении,  к нему заглянул запыхавшийся  Женя,  приглашенный  лично Мишей,  извинился и  предупредил,  что в турнире  участвовать  не  сможет. Других  посетителей  в тот день не было.  Уходя домой  вечером,удрученный Миша удостоверился, что объявление  висит  на  своем месте,  несколько раз перечитал его, убедился что оно написано без грамматических  ошибок. "Надо было мне написать фломастером, а не ручкой, издалека не привлекает к себе внимания.  Нужно было  на  последнем  комсомольском  собрании просто выступить и  обсудить этот вопрос.  Ведь хотел же. Что же я за человек такой!"
     Назавтра Мише позвонили  по  местному  телефону.Мужской  баритон  сообщил,  что прочитал его объявление:"Меня зовут Николай Федорович.  Я к  вам  заскочу  минут через пятнадцать-двадцать и мы поговорим".  Николай Федорович Дровосеков оказался нестарым,  но уже  лысеющим мужчиной с крупным носом и чуть приподнятыми  вверх бровями,  которые придавали его лицу  озадаченно-недоуменное выражение.  На нем был поношенный трикотажный жакет с кожаными накладками на рукавах, предохраняющими от протирания. Он не стал присаживаться, Мише тоже пришлось подняться со своего стула, он оказался  на пол головы выше Дровосекова.  "Очень приятно",  - Николай Федорович дружелюбно улыбнулся - "Михаил,  значит,  вы  хотите какой турнир организовать? Это вообще ваша идея?" "Да, я думаю надо играть с часами,  с записью партий.  Может быть,  в два круга, в  зависимости от того, сколько человек запишется. В какое время, это уже можно договориться." Николай Федорович на мгновенье задумался,  почесал лоб:"Ясно, ясно.  Ну,  у нас тут сложилась своя компания блицоров. Иногда перекидываемся вечерами по пять  минут.  Очень  прилично некоторые играют,  есть,  например,  такой у  нас дядечка Лев Михалыч из ВНИИМИ. Я думаю, серьезный  турнир с ними не организуешь,  но попробуй сам с ними  еще поговорить.  Сегодня как раз в пять  тридцать  мы  собираемся,  приходи. Ты блиц играешь? " "По пять минут на  партию?  Не знаю,  получится ли у меня", - засомневался Миша.  "Попробуй. Это другие шахматы, конечно ,  надо самому сыграть,  чтобы понять.  У  тебя  разряд какой-нибудь есть?" "Скоро будет четвертый", - откровенно ответил Миша.  Он действительно ожидал ответа из клуба "Белая ладья",  куда они с братом Никитой посылали решенные шахматные задачи. Четыре задачи  уже  были решены правильно,  и это гарантировало четвертый,  начальный разряд,  который ему  должны  были  выслать по почте.  "Ну давай тогда я за тобой зайду в  половине шестого сегодня. Договорились?" "Пожалуй", - согласился Миша. Он уже осознал, что его идею не поддержат,  но,  с другой стороны, интересно было встретиться и помериться силами с опытными шахматистами.
     Предупредив маму по телефону о том,  что он  сегодня задержится, Миша с нетерпением ожидал назначенного времени. И когда стрелки на его  часах показывали уже семнадцать часов тридцать три минуты, он был готов  сам идти искать Дровосекова,  хотя не знал, куда.Все,  кроме Любови Борисовны,  погрязшей в работе, уже  ушли домой.  Миша сидел и нервно жонглировал  авторучкой.  Наконец дверь открылась и на пороге возник Дровосеков со словами:"Вы готовы, молодой человек?" "Михаил Владимирович вас уже заждался",
- отозвалась Любовь Борисовна,  скрывая улыбку.  "Тогда я его от вас забираю".  С  этими  словами Николай Федорович слегка  коснулся рукой мишиного плеча и, простившись
 с Валежниковой, они вышли в коридор. Поднявшись этажом выше, они вошли в комнату, где уже находилось несколько че ловек. У стены двухстворчатый шкаф, два стола придвинуты друг к другу, на стене висит черно-белый портрет  М.С.Горбачева.  Пожилой мужчина в костюме, со строгим  лицом, в очках, сосредоточенно читал номер "Шахматного  обозрения-64". Другой, помоложе, в потертом пиджаке,с растрепанными волосами, ссутулившись, расхаживал  от  одного  угла к другому,и теребил себя за подбородок,  так,  как будто расчесывал  бороду,  которой  в  действительности  у  него не было.  Увидев его,  Миша  сразу решил,  что к нему очень подошло бы определение
"некий  гражданин".  Около  окна над шахматной доской  низко склонились двое соперников, с большой скоростью  передвигая  фигуры и поочередно нажимая на кнопки часов.  Один, с невозмутимым лицом,и несимметричным румянцем  на  щеках,  выдающим  волнение,  приговаривал  труднопереводимое :"Тэк-с,  бреке-кекс",  что относилось,  вероятно  как
к позиции на доске,  так и к его  душевному состоянию.  Его противник, забавный круглолицый  старичок в свитере,  ерзал на стуле,  машинально  играя пушистыми седыми бровями,  шепча: "Матильда, матильда."
     "Я  привел  пополнение", - бодро проговорил Дровосеков, прикрыв дверь за Мишей. Пожилой мужчина, читающий шахматный журнал,  привстал,  сам протянул  Мише руку.
 "Лев  Михалыч  Доспехович. Михаил," – представил  их друг другу Николай Федорович. 
"Михал  Сергеич?"  - неожиданно  иронически изрек шахматист с несимметричным румянцем.  Миша промолчал.  "Разрядник?" – крепко пожав мишину руку, спросил Доспехович. "Говорит, скоро будет" - ответил за Мишу Дровосеков.  А  Мишу  уже "перехватил"  мужчина в потертом пиджаке с растрепанными волосами.  Не скрывая  радости, граничащей с восхищением,он  представился:"Меня зовут Петр Михайлович  Водомеркин.  А вас Михаил,да?  " Он долго тряс мишину  руку  в своей и продолжил по-приятельски:"Вот видите, играют двое.  Вон тот, у кого позиция лучше - это Носорогов Виктор Ильич, из ВНИИМИ. А другого зовут Безмен Адольф Яковлевич.  Вы знаете,  Михаил,  Носорогов  играет посильнее. Но я на прошлой неделе у него выиграл в испанской партии. Вы играете испанскую?" "Иногда",  - ответил Миша,  уже уставший от своего словоохотливого собеседника. "Успел таки" - раздался сокрушенный возглас.  Это Безмен проиграл Носорогову,  и ,достав носовой платок, стирал им пот со лба. Все собрались около стола, Дровосеков нарисовал на тетрадном  листе таблицу, куда вписал фамилии всех участников, и  начался первый в мишиной жизни блицтурнир. Партию Носорогову,  которая  началась с  вопроса:"А  кто  такой  Андреев?", он проиграл  за три минуты, старясь не отставать от соперника по времени, но при этом запутался
в позиции и сдался.  Следующую партию, с Безменом, он  играл с одним упрямым
желанием - победить. Он старался  заставить себя думать над ходом,  прежде чем
сделать его.  Но это привело к обратному  результату,  в лучшей,  может быть
даже выигрышной позиции у Миши на часах упал флажок.  Он просрочил время, что было равносильно  поражению и второму нулю в турнирной таблице. Третью партию - Дровосекову, он тоже проиграл,хотя  получил по дебюту неплохую позицию,  тот  поставил  ему мат в один ход.  Миша вспотел как при  забеге  на  длинную дистанцию, и пока остальные партии еще не завершились,  попробовал приоткрыть окно. Но рама обладала неприятной особенностью  - она не открывалась.
Миша взглянул на частично заполненную турнирную  таблицу - все партии пока выиграли Доспехович и Дровосеков.  Сейчас ему предстояло сразиться с Водомеркиным,
который тоже пока не набрал ни одного очка.  Миша подошел к столу, где схлестнулись
в противоборстве четверо игроков, но не слишком близко, чтобы не помешать кому-нибудь из них. Доспехович играет с Безменом. Лицо его непроницаемо, брови слегка нахмурены, а тонкие губы опущены книзу и плотно сжаты.  Он то наклоняется  вперед, то резко откидыается назад и,прищурясь,глядит  на доску.  У него лишняя фигура и больше  времени  на  часах.  Безмен егозит на стуле, беспрестанно поглядывает на часы, раздувает щеки, покачивая головой. Часы  безжалостно тикают, флажок угрожающе поднялся, а напротив непреклонный Доспехович. Им обоим уже ясно, чем  закончится партия,  но у шахматистов не принято говорить   обреченному   сопернику:"предлагаю   сдаться".
"Ничья?" - нерешительно спрашивает Водомеркин, играющий за соседним столиком с  Носороговым.  За  партией  увлеченно наблюдает Дровосеков. Дела Водомеркина плохи, и Носорогов отвечает ему взглядом богатой невесты  на  нищего  жениха и словами :"Петя,тебе мат в четыре  хода". Водомеркин случайно задевает уже съеденную фигуру,  смахивает ее на пол, обхватывает голову обеими  руками в раздумье.  Вскоре флажок его падает. "Виктор  Ильич, а я мата не видел. Проходная на ферзевом фланге у вас опасная была,  мне за нее слона пришлось  бы  отдать, наверное. Как думаете?" "Какая проходная, там  давно все ясно было",  - недовольно  отмахивается  от  него Носорогов. Водомеркин достает из своей сумки какую-то булку,  жует ее,  замечает Мишу.  "Михаил, как  ваши успехи?  Вы у кого-нибудь выиграли?" Миша сокрушенно глядит на него и пытается понять, шутит человек  или  издевается.  Нет,  кажется  спрашивает на полном  серьезе.  Приходится отвечать:"Наверное, я вообще зря  решил играть в блиц".  "А мы ведь с вами сейчас играем.  У вас белые фигуры." Похоже, Водомеркин пытается  вселить  в  Мишу надежду,а может быть,  хочет усыпить  его бдительность.  Белые фигуры не  помогли  Мише,  а последнюю партию с Доспеховичем, победителем турнира,  он играл в трансе. Можно было списать провал на духоту, на скованность в присутствии незнакомых людей, на
необычный контроль времени и отсутствие  опыта.  Мише  хотелось бросить шахматы.  Навсегда. И дело было не в  потраченном напрасно времени.Невыносимо  было  сознавать,  что  в шахматном отношении он - ничто,  пустое место.  Смешными и нелепыми виделись совсем  недавние  надежды  стать гроссмейстером  или  хотя бы мастером спорта по
шахматам. И слава богу, что даже и не заходил разговор о чемпионате ГЦНМБ.
     На следующее утро Мише попало от Любови Борисовны  за  то что он в журнале контроля рабочего времени  написал время окончания турнира, а не ухода. Формальная  переработка  составила полтора часа,  которые он  провел за игрой в шахматы.  Его хорошая репутация как  работника пошатнулась и дала трещину.