Кровавый Дождь 3 роман Первый Император

Так много искал, намного меньше нашел,
Так много держало, теперь держит меньше,
Сказать много хотел, но, хлопнув дверью, ушёл,
ТОСКА, но с ней стало на  много легче.
Опять сквозит осень, но без неё неуютно,
В привычку вошла в столь короткие сроки,
Искал чистоты, но внутри снова мутно,
Шаг за шагом ошибки дают мне уроки.
Билет куплен в театр на пьесу с именем ЖИЗНЬ,
В ней каждый актёр, расписаны роли,
Руки ломая, пытаюсь лезть вверх,
Но результат нулевой - ничего кроме боли.
Идти, не споткнувшись почти не возможно,
Стресс необходим – он учит быть крепче,
Но порою держать этот груз очень сложно
И забываешь, что впереди будет легче.
То, что творится в данное время в душе
Тяготеет над всем остальным, закрывая
Глаза мне и стал, слеп уже,
Хотя фактически зряч, обо всём забываю.
Мой театр сгорел, но пьеса все,  же живёт,
Диалог, монологи, все чувства наружу,
Каждый день, просыпаясь, сам ставлю вопрос:
“Почему игра, а не жизнь, кому это нужно? ”
 







                Г лава 1
Родители Кагона познакомились ещё тогда, когда были молоды...
Отец  Вольгельм был Вампиром – на тот момент он только-только стал  Правителем всех Вампиров. Он являлся первым после самого Создателя.… Так что я являюсь четвёртой в поколении от Создателя – и имею полные права менять мир по своему усмотрению, но, к счастью, или, к сожалению, я такая последняя…
Со своей будущей женой  - Аэленорсой  он познакомился, будучи на торжественном неофициальном приёме лучшего друга Вольгельма – Бэнфа…
 - О, мой старый дружище Вольг, я рад тебя видеть сегодня у меня! Как твои дела? – Бэнф с бокалом дорогого вина поприветствовал лучшего друга. Сам Бэнф был уже пьян…
 - Здравствуй, Бэнф! Я тоже рад тебя видеть. Как ты лицезреешь, я явился по твоему приглашению. Дела мои плохи…
На лице друга возникло огорчение.
 - Что же послужило этому?
 - Ты, наверное, осмеёшь меня, но… но мне одиноко…
Да, и действительно Вольгельм был очень красив собой. Почти два метра ростом, статная фигура, чистое белое лицо, завораживающие глаза, от взгляда которых хотелось отдаться этому мужчине в руки…
 - Я не буду смеяться, друг  мой.… Хотя бы потому, что ты мой друг.…  Ну, не расстраивайся, лучше выпей вина – оно из моих лучших виноделен.
 - Спасибо.… Но, я не уверен, что оно поможет…
И тут его взор упал на прелестнейшего вида девушку. Та стояла возле колонны и кого-то ожидала. На ней было чёрное длинное платье, которое открывало её завораживающие ноги. Вольгельм сразу почувствовал, как низ живота наполняется приятным теплом.
 - Кто она?
 - Ты это о ком?
 - О ней… - он указал на девушку.
 - Ах это… это же знатная Аристократка – дочь самого Гверда Мон Хэнштэрна
 - Она необычайна красива.
 - Но она кого-то ждёт.
 - Меня! – он взял ещё один бокал вина и через всю площадку перед коттеджем друга пошёл к ней. По мере того, как близко он придвигался, его ноги наполнялись ватой, но он шёл. Подойдя к ней,  он сказал:
 -  Миледи, Вы,  не меня ли случаем ожидает?
 - Ох, милорд, я не ожидала, что Вы подойдёте ко мне.
 - Но вот, я все,  же подошёл. – Он сверкнул глазами и поцеловал её нежную кожу. – Будите вино?
 - Спасибо, Милорд…
 - Вольгельм.
 - Очень приятно, милорд Вольгельм. Я – Аэленорса Мон Хэнштэрн. 
 - Красивейшее имя из всех, что я слышал. И Вы – Аэленорса – наикрасивейшая женщина из всех, что я видел.
 -  А многих ли Вы видели?  - видно было, что она играет, и он тоже решил поиграть.
 - А вот если вы согласитесь попить вина в моём замке, то я расскажу Вам это подробнее.
 - У Вас есть замок, Милорд?
 - Естественно, душа моя.
 - Ну, хорошо, поехали.
Вольгельм вызвал экипаж и через час они уже были в его замке…
Эту ночь он провёл с самой красивейшей женщиной мира, а она – с самым страстным мужчиной всех миров…
Через некоторое время они сыграли красивейшую свадьбу, на которую были приглашены буквально все – начиная от мелких баронов, заканчивая Князьями и Правителями. Замок, в котором жил Вольгельм и теперь уже его молодая любимая жена, был огромен – пять этажей. Во время свадьбы он был полон гостей. Говорили, что это была наикрасивейшая свадьба.
Через два года  у них родился первый сын – Влад. Его сразу окружили любовью, лаской, теплотой… Его очень сильно разбаловали – делали всё, что он желал.… По причине того, что Влад стал любимцем в семье, более детей они не желали, но через четыре года у них родился второй сын – Кагон… Мальчика почему-то сразу так сказать отвергли, хоть и любили. То, что он был нежеланным,  молодые родители не распространялись – не говорили на эту тему даже между собой.
Отношения между братьями были плохими, по причине того, что у них были разные характеры: Влад был мягким, чистосердечным и в какой-то степени даже благородный – и это не смотря на то, что он был Вампиром.  А вот Кагон с рождения стал жестоким, злым и любящим указывать и командовать.… Два родных брата – а такие разные…
Но со временем стало заметно, что Влад оказался не таким и чистейшим, как казалось.
Когда ему было 250 лет, а Кагону соответственно 150 лет,  они вдвоём жестоко растерзали молодого юношу, который был конюхом. После того случая Кагон стал ухаживать за лошадьми сам – и вскоре у него была лишь одна любовь – лошади. Естественно, что у него появился и собственный конь - Тир , которого он никому не позволял трогать. Кагона часто можно было увидеть далеко за пределами родительского замка – в лесу или в горах. Чёрный силуэт молодого человека на чёрном вороном коне многим внушал страх и, может, в какой-то степени – уважение  и, естественно, зависть.
Через три года в замке произошло несчастье.
Однажды зимой всё семейство отправилось на лошадях  в ночное путешествие. Когда они проезжали по мосту, который  лежал на реке Висле – в двадцати милях от Режиналда, мост обвалился и Аэленорса, которая по каким-то причинам находилась в конце колоны, вместе с лошадью свалилась в бурлящую холодную реку.… Спасти её не смогла даже Магия – вода убила девушку…
В замке повисла скорбь, боль, отчаяние и мука.
Вольгельм знал, что он тоже проживёт не долго  - по причине жестокой тайны Рода. А тайна несла то, что каждый наследник убивал своего отца, а за тем всходил на престол.… Но Вольгельм считал, что раз в семье два наследника, то один из них убьёт не только отца, но и брата.… К счастью он глубоко ошибся…
Когда Владу исполнилось девятнадцать лет по человеческому исчислению, он полюбил девушку. Она была красива, умна, обаятельна. Но Род её был малоизвестен, не смотря на то, что она являлась Вампиром  - Крилинья дэ Монкхе. Из-за того, что этот брак был бы невыгоден, Вольгельм был против него, но Влад не обратил внимания на его возгласы и отец вызвал сына в кабинет, что делал очень  и очень редко. Влад пришёл сразу. Вольгельм ожидал его за своим столом в кабинете. Он сидел с каменным лицом и курил трубку, что делал постоянно.
 - Можно, отец? -  Влад постучал и вошёл в кабинет.
 - Можно. Заходи, садись. Вино будешь?
 - Не откажусь.
Отец налил сыну и себе вина и  поставил бокалы на стол.
 - Ты вызывал меня. Что-то случилось? – Влад нарушил натянутую струну тишины.
 - Как будто ты незнаешь, по какой причине я вызвал тебя?!
Влад напрягся.
 - Даже не догадываюсь… - Он пригубил вина, и  откинулся на спинку роскошного чёрного кресла. Вид у него был непринуждённый.
 - Я о твоей шалости.
 - О какой? – Я вроде бы ничего скверного не совершил?!
 - Я о той леди, с которой у тебя шашни.
Влад резко встал, и  зло посмотрел на отца. Затем грубым тоном  произнёс:
 - Не смей так больше говорить о моей возлюбленной  Крилл!
 - А то что?
 - Я уйду!
Лицо отца стало серьёзным.
 - Ты не посмеешь сделать это, Влад!
 - А вот и посмею!
 - Тогда ты останешься без наследства и без престола Правителя!
 - Давай мне лист бумаги и перо!
 - Для чего?
 - Я сказал, давай!
Взгляд и тон Влада были на столько свирепыми, что отец дал ему то, что он требовал. Когда Влад что-то дописал, он выпил вино и сказал:
 - Прощай, отец. Я действительно тебя люблю.… Но и люблю Крилинью – эти две любви нельзя считать одинаковыми.… Но, к сожалению, ты – отец, этого не понял.… Прощай… - Влад бросил лист на стол и ушёл из кабинета. Вольгельм хотел что-то крикнуть вслед сыну, но не стал этого делать – его буквально что-то остановило. За тем он налил себе ещё вина. Выпил его и взял в руки листок, написанный сыном. Это был официальный отказ от престола и от всего огромного наследства… 
Вольгельм немного подумал, а за тем вызвал к себе своего лучшего советника – Кима. Тот пришёл быстро. Он открыл дверь и  вошёл. Увидев Вольгельма, он понял, что что-то случилось. Ким вошёл и молча сел. Вольгельм так же молча, налил ему вина,  и уставился  куда-то в сторону. Ким отпил вина, и нарушил тишину.
 - Что-то случилось, Вольгельм?
 - Посмотри сам… - он передал Советнику лист, написанный Владом.
Тот посмотрел на лист некоторое время, затем недоумённо взглянул на Вольгельма.
 - Это… это…
 - Мы с Владом поссорились, и он написал отказ…
 - Из-за чего поссорились?
 - Да, из-за  его…. Его шашней с одной девицей.
 - Да, я слышал о ней….
 - Я наорал на него, и он ушёл.… Но беспокоит меня не это.
 - А что?
 - То, что не он теперь займёт моё место…
 - Кагон.… Да, это было бы не очень хорошо… Он очень жесток и хладнокровен…
 - Может…
 - Ты думаешь, что он всё же образумится, и всё обойдётся?
 - Ну,… в общем-то, да.… Хотя,  я думаю, что наврядли…
 - Не переживай….
Вольгельм тяжело вздохнул…  Ким, немного посидев, положил руку на плечо друга, а затем вовсе удалился…
Вольгельм некоторое время просидел в своём кресле, уставившись в одну точку, а за тем ушёл в библиотеку, думал, что таким образом он сможет успокоиться. Но, к сожалению, ничего не помогало – даже любимые увлечения. Он прекрасно знал, что по причине того, что его единственный сын невыносимо кровожаден и жесток, Вольгельму осталось жить не очень долго. Он, как это ни  прискорбно, снова оказался прав….









                Глава 2
Через четыре года Кагону наскучило находиться на территории, где на слуху жителей нет его имени, и он решил совершить что-то такое, что бы заставило его имя витать в воздухе.
В один вечер, когда Кагон сидел в своём кресле – у себя в апартаментах, и медленно, глядя на огонь в камине, и попивая вино, к нему пришёл его единственный друг – Мариус.
 - Здравствуй, Кагон.
 Тот в ответ мрачно махнул головой.
 - Что-то срочное?
 - Да.
 Кагон повернулся к Мариусу,  и внимательно уставился на него.
 - Что случилось?
 - В ближайшей деревне Микнхерн  народ стал бунтовать.
 - Что нужно этим мерзким созданиям?
 -  Они хотят, что бы им увеличили плату за их работу.
 - Да они что, с умов по сходили, они в последнее время и так ничего не делают, а ещё хотят, что бы им больше  платили.
У Кагона была своя деревушка, в которой жили работники – они занимались на виноградниках, в кузнецах и в мастерских.
 - Что будем делать, Кагон?
 Тот встал и медленно прошёлся по комнате. Затем подошёл к Мариусу и, наклонившись ближе к его лицу, твёрдо и жёстко произнёс:
 - Уничтожать…
 - Что?
 - Ты что, меня не услышал? Я же сказал: уничтожить их!
 - Будет сделано, Кагон.
 - Но это я сделаю сам!
 - Может,… может, нужна чья-то помощь?
 - Пока нет.
 - Но ты, же сам не справишься – их много.
 - Ах, да, Мариус, ты прав… Я  могу устать уничтожать эту падаль.… Найди мне около сотни бойцов.
 - Будет сделано, Каг…
 - Спасибо. Ты можешь идти.
 - А  когда  Мы отправимся в деревню?
 - Мы???
 - Я тоже хочу.
 - Хоти дальше. Ладно, ты едешь со мной. Ну, думаю, ночи за две  ты соберёшь бойцов. Тогда через три ночи мы уничтожим эту деревню.
 - Хорошо. Я пойду.
 - Иди, я тебе об этом давно сказал.
Мариус ушёл. Кагон недовольно открыл окно. За тем он сел на подоконник, и уставился на восходящую луну. Он всегда был таким грубым и жестоким. Он даже с другом обращался, как с прислугой или падалью, несмотря на то, что Ким являлся посыльным замка Беатор.
Через две ночи Ким явился, и рассказал, а за тем показал бойцов, которых собрал почти сто особей. Кагон придирчиво осматривал бойцов, после чего он развернулся, и гордым шагом удалился с площадки. На следующую ночь они направились в деревню Микнхерн. Кагон не сообщил ни отцу, ни тем более кому-либо чужому, о предстоящем уничтожении деревни с лица мира. Он сам хладнокровно уничтожал людей – падаль рубил мечом, а более цивилизованных и высокопоставленных – убивал общеизвестным вампирским способом.… После уничтожения людей, деревню подожгли – для пущей убедительности, что погибнут даже спрятанные в помещениях дети и младенцы… Днём следующего дня Вольгельм уже знал о том, что Кагон проявил свою жестокость, и вызвал его к себе в кабинет. Кагон явился сразу. По его выражению лица было понятно, что он был счастлив. Он вошёл в кабинет отца и сел в кресло.
 - Я слушаю тебя, отец.
 - Слушаешь? Внимательно?
 - Да. Что тебе нужно?
 Вольгельм начинал закипать от злости. Он встал и прошёлся по кабинету.
 - Как это понимать, сын мой?
 - Ты о чём?
 - Я о тех несчастных, которые честно трудились, кстати говоря, на тебя!
 - И что с этого?! – Найду себе других!
 - Ты думаешь, кто-нибудь теперь захочет работать у тебя, да притом ещё и за копейки?!
 - Не захотят сами – заставим. Это всё, что ты хотел мне вычитать? – Кагон буквально издевался над собственным отцом.
 - Перестань огрызаться, щенок! – Вольгельм допустил ту оплошность, за которую он поплатился своей жизнью – он ударил сына. Тот вскочил с кресла, и, вырвав меч из ножен, воткнул его в грудь своего отца.… Тот поражённый, упал на колени и  только произнёс:
 - Сынок.… Зачем… - и упал навзничь.
Кагон вытащил меч из груди отца и протёр его. Он был настолько жесток, что даже поставил перед собой на колени собственного отца…
Когда тело Вольгельма отправляли на плоту в тихое царство Чёрной Хельги, Кагон даже посмел не явиться на обряд. В это время он спокойно попивал вино в своём кабинете, который оборудовали в одной из свободных комнат, смежных с его апартаментами. Через некоторое время к нему явился Ким. Тот вошёл и поразился, увидел  спокойное, даже какое-то радостное лицо друга.
 - Здравствуй, Кагон!
 - Приветствую тебя, Ким. Что-то случилось?
 - Позволь задать тебе один нелепый вопрос?
 - Да.
 - Ты идиот?
 - Ты это о чём?
 - Захотел славы, да?
 - А что, это плохо?
 - Ты сжёг деревню, но это пустяки, по сравнению с тем, что ты убил собственного отца.
 - А что в этом такого?
Кима неприятно удивляло спокойствие друга.
 - Ты знаешь, что теперь на твои плечи ляжет власть?
 - Всегда об этом мечтал.
 - Ты меня не понял. На твои  плечи ложиться правление над всеми Вампирами…
 Кагон встал с кресла.
 - А как же Владхлен?
 - Он давно уже  отказался от наследства и трона.
 - Я незнал… - Кагон зарычал. – Хорошо. Раз теперь я Главный Правитель Вампиров, то это очень даже хорошо…
Через несколько дней он официально принял титул Правителя.  Вскоре его пригласили на бал, и, естественно, он туда отправился.
 Во время бала он приметил одну красивую девицу и через весь зал направился к ней. Тогда же он приметил ещё одного типа, который так же приметил ту девицу, то он сразу понял, что это – нежить.
Их  взгляды встретились, как два клинка. Демонст¬рации силы противника не испугали не одного, ни другого. По¬этому, по согласному уговору, они решили разобраться так, сказать на месте. Они  вышли в сад, и сцепились так, что клочья летели в буквальном смысле. В том саду после их потасовки, не Дерущиеся  даже забыли причину драки. Бой был ради удовольствия, их переполняла, буквально, убивающая  радость от происходящего, да и в глазах оборотня читался азарт и восторг от боя. Думаю, со стороны это было по¬трясающее зрелище: Вампир и Оборотень, рвущие друг друга на куски.
Через некоторое время стало очевидно, что они  могли  хоть неделю – победителя не будет…
Они  прекратили бой, и ещё какое – то время смотрели друг на друга, в ожидании нападения. Тогда кто-то  один из Них  сказал примерно следующее:
 - Мы равны по силе и выносливости. Возьмёмся за оружие,  или признаем ничью?
 - Это будет моя первая ничья. Но если хочешь, можем сра¬зиться с оружием. Ты какое предпочитаешь?
Но он его проигнорировал.
 - Ничья?
 - Согласен…. Рагнар Хравн, - он протянул Кагону полу - руку – полу - лапу.
 - Волчий Лорд? Польщён… Кагон Беатор – пожал Он ему  запястье.               
 - Князь Вампиров? Рад знакомству, и благодарен за бой. Ты достойный противник.
 - Рад слышать такое от не менее  достойного противника. Вы здесь по делу, или с целью поразвлечься?
 - Развлечься. И давай на «Ты»?
 - Согласен. Кстати, мне кажется, что Мы выбрали одну и ту же девушку на ночь, что будем делать с этим недоразу¬мением? Может, разыграем её в карты, или предоставим выбор ей?
  - Предлагаю обсудить это за бокалом хорошего вина, если, конечно, та не против?
 - О, с удовольствием. Кстати, неплохо бы возместить хо¬зяевам причинённый им ущерб.
  - Расходы пополам.
Затем оба  вернулись в дом, и за бутылочкой приличного вина, решили предмет спора не делить, а воспользо¬ваться им вдвоём…
 Ту ночь девушка провела с  ними обоими. С тех пор они выходили на «охоту за свежими впечатле¬ниями», как это назвал мой отец, в паре. Первое время было как – то непривычно, ведь они оба по сути одиночки, но спустя какое – то время, эта стало даже забавно –  и по¬добные  вылазки стали почти регулярными. Вот только тех девушек, которые оставались наедине с Кагоном, и которые были простыми смертными,  больше не было  видно…
Спустя какое – то время о «дружбе» Волчьего Лорда и Князя Вампиров стало известно всем, кому следует, и кому не сле¬дует. Это доводило до многих ненужных разговоров, из-за которых пострадали (если можно так сказать) оба.
Через некоторое время у Рагнара Хравна произошло горе – был убит его брат – Отар. Рагнар решил потребовать у Князя Эллигора – отца того, кто убил его брата, голову убийцы, а в случае отказа – Война. Как и следо-вало ожидать, их законное требование было отвергнуто!
Началась Война…
Кагон незнал, что ему делать, ведь Эллигор являлся одним из Князей ведущих Кланов, и он не мог позволить его гибели.
В первую ночь было убито три сотни бойцов Эллигора. Кагону начинало это надоедать, и он отправился к замку Эллигора.  Он приехал, что бы как он сказал «поговорить, и отговорить Рагнара от необду¬манного действия, если это возможно». У них  состо¬ялся примерно следующий разговор:
 - Поговорим, как друзья, или как двое правителя и воина?
 - Попробуем,  как друзья. Что ты мне хочешь сказать?
 - Рагнар, есть шанс, что штурма не будет?
 - Если Маркус выйдет и сдастся в наши руки для произведе¬ния суда над ним…
 - И ты его не убьёшь сразу?
 - Сначала его будут судить, а потом… Я был бы рад, лично порвать ему глотку.
 - Скажи, зачем тебе голова Принца Крови?
 - Он убил моего брата, и должен  заплатить за это. Отар должен быть отомщён, иначе ему не будет покоя в Мире Одина, а наш Род будет навечно накрыт позором.
 - Разве для  упокоения твоего брата, и для того, что бы смыть позор, не достаточно той крови, что ты уже про¬лил?
 - Эта кровь была пролита из – за Князя Эллигора и Принца Маркуса – она на их совести!
  -Понятно. То есть пока Маркус будет жив, ты не успоко¬ишься?
 - Нет, Кагон, не успокоюсь…
 - А то, что гибнет Клан, тебя не волнует?
 - Волнует, но не так, как Закон наших Предков и его неис¬полнение.
 - Что же это за закон?
 - Закон гласит так: за бесчестное убийство следует взять с убийцы и его Семьи плату Крови.
- Если не хочешь штурма – поговори с Князем. Если Маркус будет выдан или сдастся сам, я и мои войны уйдут, больше  никого не тронув.
 - Дай мне неделю.
 - Три дня, потом мы штурмуем. Или поговори с Моим от¬цом - он может отложить штурм.
 - Ещё увидимся.
 - Удачи тебе, Князь.
Кагон ушёл. Потом он появился ровно через три дня после их  разговора, почти перед штурмом. Он предпочёл пожертвовать Кланом и собой…
Битва была жаркой и жестокой. Вампиры стояли насмерть. Но оборотней было больше, и они бились за правое дело.
Погиб весь Клан. Князь Эллигор  бился достойно. Маркус был найден в своих покоях обугленным скелетом – видимо отец сам его прикончил. Все погибшие Вампиры были похоронены с честью и почётом. А Ликаны отправились домой. Захваченные земли впоследствии выкупил Клан Беатор.
Через пару лет Кагон стал собирать вместе все Вампирские Кланы: Нахтцеррет, Нахттотер, Клан Золотых Ос, Асимманов, Нософоросов и других. Через три года он собрал и объединил их в Империю. Кагон сделал это по тому, что когда он смотрел на оборотней, он заметил, что они все – одна Империя, по этой причине они победили. Отец считал, что если и все Nosferatum   будут держаться вместе – это будет сильнейшая Империя… Таким образом он стал Первым Великим Императором Империи Вампиров…












                Глава 3
Через пару лет произошло то, что изменило всю жизнь Кагона.
Кагон сидел в кресле. С его лица не сходило задумчивое выра¬жение. Теперь, когда он был один, он мог позволить себе не¬много расслабиться, и не следить за своим видом.
В зале было тихо, от такой тишины с непривычки  у него зве¬нело в ушах. Повелитель закутался плотнее в плащ, и в изне¬можении откинулся на твёрдую, вырезанную из крепкого дуба, спинку кресла. Спинка была жёсткой, неудобной, но он с детства привык к лишениям, и считал, что излишняя забота о теле тому только вредит.
Он ничего не делал целый день, запёршись в этом зале, он чув¬ствовал себя так, словно дробил камни в каменоломне. От¬куда взялась эта изматывающая усталость? Наверняка это всё от мыслей, которые крутятся у него в голове, ме¬шают спать, думать, жить.
Лицо Повелителя было строгим, но глаза смотрели печально. Ничто не радовало всемогущего владыку. Он смертельно ус¬тал от бесконечных походов, побед, пожаров и убийств. Но это всё там – в полях, в лесах, в чужих землях.  А здесь замок полон подхалимов, угодливо кланяющихся, вздрагивающих от его взгляда или звука шагов, и готовых целовать пыль под его ногами, если он вдруг прикажет. Неизвестно ещё, что хуже. По крайней мере, в чужой стране он не обязан окружать себя толпой надоедливых помощников, мечтающих урвать кусо¬чек от его казны, и обзавестись собственным замком. Будет Вам замок, как же! Ждите!
Кагон мрачно усмехнулся. Его очень бояться! Им пугают де¬тей! Он стал монстром, приходящим ночью, и пожирающим непослушных малюток.
Да что дети – даже взрослые теряют остатки собственного достоинства от страха, едва заслышав его имя. И теперь этого не изменить, так будет всегда. Но разве он желал себе такой участи?
Для чего ему слава, власть, богатство, земля? Для чего? Если они не приносят ему радости, покоя, то они бесполезны. Ка¬гон горько вздохнул. Он не проиграл ни одного сражения, ни одной битвы, но теперь ставил под сомнение смысла собст¬венного существования.
Сильный порыв ветра с треском распахнул окна, и ворвался в зал. Светильники погасли, помещение погрузилось в полутьму. Тяжёлые бархатные занавеси затрепетали на холодном воз¬духе. По залу в безумном хороводе закружились хлопья снега.
 - Надо уходить, - сказал он сам себе и поднялся.
Уверенным шагом Кагон спустился с возвышения, на котором стояло кресло, и пошёл к выходу. За дверью ждал личный слуга Рубис, низко поклонившийся в поклоне, стоило пока¬заться господину. Иногда Повелителя охватывало сомненье, а человек ли Рубис, или бесплодный дух, не испытывающий нужды ни в отдыхе, ни в еде.
 - Мой господин…
 - Да?
 Если Рубис позволил себе заговорить первым, значит дело действительно важное.
 - Главный художник Марл  ожидает вас в малом приёмном зале.
Ах, да! Как же я забыл про художника… Он спустился и стремительно пошёл в малый зал. Там его уже ожидал Марл.
 - Здравствуйте, Господин.
Кагон лишь махнул головой.
Для Повелителя специально принесли мягкое кресло, сидя в котором, он должен был наслаждаться работами художника, но не тут – то было. Они принялся ходить по залу, загляды¬вая во все уголки. В монотонной череде будней у Повелителя появилось маленькое развлечение, и он хотел насладиться им сполна. Ведь он ещё никогда не был в мастерской художника.
Марл с тревогой следил за его действиями, беспокоясь, чтобы Повелитель ничего не трогал. Художник очень нервничал, ко¬гда к его работам прикасались без разрешения, и ему было всё равно, чьи это руки – могущественного владыки Империи или мусорщика. Хотя мусорщики к нему никогда не заглядывали.
 - Ах, давайте я сам покажу.… Нет – нет, краски ещё не высо¬хли, картина не закончена: видите, она неподвижна, словно не мной нарисована? – Марл, ломая руки, выглядывал из-за плеча Повелителя. – О, мои краски! Их нельзя открывать просто так – они от этого портятся. – Может, всё – таки посмот¬рите на картины? – Спросил Марл, мягко подталкивая Ка¬гона в нужную сторону.
 - Ладно, - сдался тот, и сел, наконец, в кресло.
Художник облегчённо вздохнул и исчез в проходе между сунду¬ками и ящиками. Вернулся мастер уже тяжело нагруженный коробками.
 - Я очень плодовитый художник, - признался он Повелителю. - Хотя вряд ли все мои работы можно назвать настоящими
произведениями искусства. Портреты, пейзажи, батальные сцены – здесь всё вперемешку.
 - А разве люди, изображённые на твоих портретах, не хотели оставить их у себя? – удивился Повелитель.
 - Кто как… - Марл пожал плечами. – Итак, - он убрал бумагу, лежащую сверху, - утренний пейзаж. Не самое лучшее творение, но, ничего не поделаешь – он лежал сверху.
Повелитель недоверчиво смотрел, как на холсте, заключённом в простенькую раму,  величаво восходит солнце. Его золотые лучи прорывались сквозь затянутое облаками небо, освещая летний луг. Вот луг из зелёного становится пёстрым – это спешат раскрыться полевые цветы, затем поднимается сильный ветер, сметающий облака…
 - Ну, как? – спросил Марл. – Я не зря потратил пятьдесят лет своей жизни и несколько тонн краски?
 - Это… - Повелитель ошеломлённо посмотрел на художника: ему стоило немалых усилий оторваться от картины, - это невероятно. Я никогда не видел ничего более замечательного, созданного человеком.
 - Вы мне льстите. – Марл кашлянул. – На самом деле она небезупречна. И краски подобраны не те, и исполнение неряшливое. В тот раз я сильно спешил.
 - Покажите мне ещё что – нибудь! – с жаром попросил Повелитель
 - Хорошо, - согласился художник, пряча усмешку. Владыка оказался не таким, уж ограниченным воякой, каким его описывали в соседних землях. Ему не чуждо чувство прекрасного.
 - Следующая работа – портрет. – Марл отложил пейзаж в сторону, и поставил перед Повелителем новую картину.
Кагон посмотрел на неё и, тихонько охнув, схватился за сердце. Женщина с цветком элтана приветливо улыбнулась ему, и помахала рукой. Красивая женщина, но её красота была ничто по сравнению с красотой её глаз. Серые, глубокие, манящие, поглощающие без остатка.… Слиться с ними было бы наивысшим счастьем. Повелитель затаил дыхание и, словно заворожённый протянул руку к картине. Женщина пригрозила ему пальцем, и покачала головой.
 - Что с Вами? – встревожился Марл. – На Вас лица нет.
 - Кто это? – спросил Кагон, не отрывая от женщины напряжённого взгляда.
 - Предсказательница. Хозяйка храма Четырёх Сторон света. Очень милая Женщина.
 - Да, я вижу, - упавшим голосом сказал Кагон. – Она… Она…  - он стал задыхаться, - необыкновенна. Её глаза… я видел её где – то. Я видел  её во снах.
 - Глаза? – переспросил Марл, и внимательно посмотрел на Предсказательницу. – Надо же, они у Вас очень похожи. Форма другая, но цвет тот же. Такие же серые, или, как ещё говорят, стальные. Бывает же такое! – Он покачал головой. - Если Вам не нравиться, я уберу.
 - Нет! – закричал Повелитель, вскакивая и отбирая у художника картину. – Я ещё не всё видел. Рисунок ещё движется. Сколько она… картина стоит?
Его сердце стучало так, словно грозило выскочить из груди. Вот оно счастье, вот оно блаженство, единение, покой, самое дорогое, что есть на свете! Нужно только посмотреть друг другу в глаза.
 - Картина не прод…
 -Сколько?!! – прорычал Кагон.
 -Берите даром, если она Вам так нужна, -  вздохнул Марл. – примите её от меня как подарок. И, надеюсь, Вы окажете мне честь увековечить Вас на одном из этих полотен? – Он кивнул в сторону стопки чистых холстов, лежавших в углу.
 - Я согласен. Но этак картина останется у меня. – Кагон с тоской следил за движениями Предсказательницы.
Женщина протянула ему цветов, он протянул руку в ответ, но картина, даже такая замечательная, как эта, всегда останется всего лишь картиной. Он не смог принять подарок.
Как она близко, совсем рядом… Повелителю было трудно и больно дышать. Грудь словно сдавило свинцовым обручем. Это было мучительно, но овладевшее им смятение беспокоило его намного больше. Почему он ничего не предпринимает? Его спасение в действии, стоит ему решить, что делать, и всё вернётся на круги своя.
Что делать, что делать? Казалось, происшедшее совершенно лишило его способности думать и рассуждать.
 - Где находится этот храм? – Спросил Кагон.
 - Далеко отсюда. – Художник был основательно сбит с толку его странным поведением. – Там, в той стороне… - Он неопределённо махнул рукой.
 - У тебя есть карта мира? Покажи! – потребовал Повелитель.
 - Да – да. Хорошо.  – Марл торопливо извлёк из – под стола небольшой сундучок, обитый красной тканью. – У меня хорошие карты, самые лучшие.
 Он открыл сундук. Повелитель встал рядом, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.
 - Эээ… Можете положить картину, она же мешает.
 - Нет!
 - Ладно, как хотите. – Художник выбрал из стопки карт нужную, и развернул её на столе. – Вот здесь находится храм. – Он ткнул в цент. – Это особое место. Возле Храма  есть городишко, где останавливаются паломники – маги. Его название Вернсток.
 - Храм Четырёх Сторон света… -  Протянул Кагон. – Ты бывал в нём? Ну, конечно, бывал. Глупый вопрос. А Предсказательница, какая она? И почему она не захотела оставить портрет у себя?
 - После того, как я написал его, она попросту отказалась его брать, сказать, что для неё это не имеет значения. Я не стал спорить. – Марл покачал головой. – Говорят, что, несмотря на свою молодость, она действительно обладает даром видеть будущее. Это никак не шарлатанство, не вымогательство. Служители Храма, которых наставляет Предсказательница, отвечают на вопросы всех  приходящих к ним людей, но не берут за это денег. Храм живёт исключительно на пожертвование паломников – магов. И я бы не сказал, что он особенно богат. – Добавил художник, - Люди быстро забывают добро.
 - И много в Храме служителей? – спросил Кагон.
 - Не меньше трёх десятков. Мне трудно сказать точно: все они ходят в одинаковых одеждах белого цвета, особых отличительных знаков у них нет. Это преимущественно мужчины, и они находятся подле Предсказательницы постоянно, что бы незамедлительно выполнить любое её поручение.
 - Постоянно… - Повелитель почувствовал жгучий укол ревности. Они могут видеть её, слышать, дышать тем же воздухом, а он – нет! Несправедливость, которую он обязательно должен исправить.
 - Великий, могу я Вас спросить?
 Повелитель мрачно кивнул:
 - Спрашивай.
 - Чем Вас заинтересовала эта Женщина? Если дело в картине, то как её создатель, я хотел бы знать, что с ней не так.
 - Разве ты не видишь?  - прошептал Повелитель, поворачивая полотно лицевой стороной к Марлу. – Смотри! Как можно этого не видеть?
Художник добросовестно отошёл на несколько шагов и, прищурившись, внимательно осмотрел полотно от края до края. Но ничего необычного он так и не заметил. Предсказательница махнула на него рукой, и со скучающим видом уселась на камень. А через несколько секунд и вовсе отвернулась, показывая, что Марл её совсем не интересует.
 - Наверное, у меня что – то со зрением, - наконец выдавил из себя Мастер, так и не найдя ничего интересного. – Или я не знаю, куда именно нужно смотреть. Подскажите хотя бы: то, чего я по своей глупости не замечаю, - это хорошее или плохое?
 - Замечательное. Великолепное. – Повелитель снова развернул картину к себе. – странно, что Вы не чувствуете этого. От неё идёт такое приятное тепло и веет покоем.
 - А, так речь всё – таки идёт о чувствах… - Марл отвернулся, что бы скрыть улыбку. Ему было забавно видеть, как всесильный Князь размякает от одного вида нарисованной им женщины. – Этому есть другое название.
 - Намекаете на… - Губы Повелителя сжались в тонкую линию. Он категорично мотнул головой. – Нет, этого не может быть. Моё чувство совсем другое. Оно больше, полнее. Сложно объяснить. Но, ни о какой любви не может быть и речи!
Художник скромно потупил взор. Он не собирался, не возражать, ни тем более спорить.
 - Да, кстати, как её зовут?
 - Вроде… да, точно – вспомнил – Скания.
 - Скания… - Кагон повторил это имя, словно пробуя его на вкус…  - Скания…
После этого он сразу же отправился к Храму Четырёх Сторон Света. Путь туда был долгий – три года. Но он прошёл снег, дождь, ветер и все неприятности…
Кагон всю ночь не мог заснуть. Сон не шел.  Изнурённый собственными мыслями, он вообще плохо спал в последнее время.  Его воображение рисовало разные картины завтрашней встречи с Ней…
Вот, долгое время он добирался до Храма, и теперь он в шатре возле Храма. Утром он идёт в Храм.… Чтобы…
… Вот оно и утро. Кагон, задрав голову, смотрел на внушительное серое строение. Четыре лестницы вели к Храму, и он стоял у подножия одной из них. Вокруг небыло ни души.
Слуга поспешно спрыгнул с лошади, и бросился за Князем. Но тот уже поднимался по лестнице к Храму.
Перескакивая через несколько ступеней, он нёсся вперёд. Мешавший бегу, плащ был расстёгнут. Кагона гнало вперёд чувство тревоги, которое с каждым мгновением нарастало. Он не бежал, а летел по ступеням. Он ничего не видел, и не слышал ничего вокруг. Впереди были только храмовые ворота, к которым он стремился. Быстрее, ещё быстрее… Тяжёлые сапоги, подошвы которых были подкованы металлическими пластинами, высекали из ступней снопы искр.
Створки ворот распахнулись с одного удара. Повелитель быстрым взглядом окинул помещения и похолодел…
Она стояла перед ним!!! Золотые волосы были раскинуты по плечам, а на чистом, милом лице лежал локон её волос. Кагон подошёл к ней, и убрал дрожащими руками её локон.
 - Здравствуй.  – Он поклонился и поцеловал её руку.
 - Здравствуй, Повелитель. Я знала, что ты придёшь. – Она взглянула на него. – Я ждала тебя…
 - Я заберу тебя. Ты больше здесь жить не будешь… Я готов…
 - Я тоже…
 - Нет!!! Госпожа – не делайте этого – не стоит.
 Они оглянулись. Перед ними стояло около десятка монахов. Все были вооружены.
 - Уберите от неё руки!
 - Оставьте меня… Я ухожу… - Положив руку на сердце сказала она.
 - Нет! Вы нам принадлежите, Храму.
 - Не смейте так говорить! Она принадлежит тому, кому захочет! Вы не вправе решать за неё!!!
 - Замолчи, гнусный Вампир!
И после этих слов раздался звон стали. Масса клинков билась за одну единственную Женщину, которая нужна была всем, а досталась только ему – моему отцу…
После этого он сразу же отвёз её в свой замок в Режиналде. На следующий день они сыграли красивую свадьбу.
Ни  кто не верил, что он действительно – по настоящему смог полюбить, и переступить через себя, через свою манию величия, но это было правдой. Позже перестали верить в действительность его решения – ведь Скания была человеком…
Но они жили – и были счастливы…
















                Глава 4
Через два года у них родился сын – Раднар. Далее Вы, Мой Любезный Читатель знаете, что происходило, но я все, же расскажу Вам историю до конца.
Через время началась Война, но она была не крупной и не продолжительной, но в замке Беатор она оставила глубокий неизгладимый след – пропал единственный любимец – сын Раднар. Его искали все и везде, но поиски не дали результатов…
Тогда Кагон снова рассвирепел…
Но через год родилась я.… Сразу после этого, как Вы знаете, мама сразилась со Смертью и исчезла… Меня отдали тёте Ивет.
До одиннадцати лет по человеческому исчислению я жила у неё. Всё это время отец пытался найти меня и уничтожить, но этого у него не выходило. Потом я попала в Стилет. Через четыре года мы напали на замок отца, – это Вы тоже знаете, и, по этой причине я повторяться не буду. Скажу только то, что я, не смотря на ненависть к отцу, безумно любила его, и до сих пор жалею о своём поступке…
После убийства Кагона я - Рэйлин Беатор,  стала Великой Княгиней Империи Вампиров…
Вот так вот закончилась с позволения сказать жизнь кровожадного и жестокого Вампира, ведь как говорят: Fik transit Gloria mundi


Жизнь – удача, неудача.
Очень сложная задача.
Не сумеешь ты решить,
Можешь жизнью порешить.
Жизнь – легка и трудновата,
За нее отчаянная плата.
Не оплатишь этот чек,
Ты уже не человек.
Жизнь – красива и страшна,
Все же очень хороша.
Не понравишься ты ей,
Будет бить и не щадить,
Перед ней ты не робей,
Жизнь дана, чтоб просто ЖИТЬ




                Послесловие.
Прочитана последняя страница…
Теперь, Уважаемый читатель знает о жизни Князя Кагона Беатора, Скании Сио Рэголайтис, и их дочери – Рэйлин.
Я изложила всё максимально правдиво, но без идеи убедить Вас в том, что произошло много  лет тому назад.… Но верить этому или нет, это дело каждого читателя, взявшего в руки эту книгу…
Напоследок хотелось бы выразить искреннюю благодарность своему другу Р.С, который помог мне в написании  главы о Рагнаре Хравне, которым он являлся в своё время. Так же хотелось бы сказать огромное спасибо всем, кто меня окружали в годы создания этой книги, и являлись в своём роде Музами, хотя главной музой является моя душа, душа Рэйлин Беатор….