Певуньи

  Летние сумерки. Вдали слышна гармошка и девичий смех. Поют частушки и двигаются толпой к клубу. Когда подошли поближе, стали понятны слова частушек.
                Гармонист, гармонист,
                Положи меня на низ.
                А я встану, погляжу,
                Хорошо ли я лежу.
  Взрыв смеха. И следом ответная от гармониста:
              Из-за леса вылетает
              Конная милиция.
              Становитесь девки строем,
              Будет репетиция.

  Деланное возмущение, хлопки по спине парня, но не сердитые, а скорее заигрывающие. И звонкий голос Верки Кастериной:
                На окошке два цветочка –
                Голубой да синенький.
                Про любовь никто не знает,
                Только я да миленький.
                Милый Вася! Я снялася
                В белой кофте под ремень.
                Не в которой я желала,
                А в которой ты велел.
  И веселой гурьбой вваливаются в клуб, где вскоре начинаются танцы. Нас на танцы еще не пускают, «малолетки», и мы расходимся по домам, каждый, мечтая поскорее стать взрослым, чтоб иметь доступ к общему веселью.

 А на другой день в обед к нам приехали мамины сестры: тетя Лена из города Златоуста, тетя Шура из поселка Магнитка, тетя Поля из поселка Айлино. Все уже в пожилом возрасте, давно друг друга не видели, соскучились. Тетя Лена предложила: «Давайте хоть перед смертью соберемся все сестры вместе. А то потом будем больные, старые, не сможем собраться.  Раз няня Матрена не может к нам приехать, то мы поедем к ней». Она называла мою маму «няней», так как в детстве мама нянчилась с ней, как старшая сестра.

  И вот они у нас, и мама от радости не знает, кого куда посадить. Все обнимаются, плачут. Потом обратили внимание на меня:
- Так это Миша такой большой вырос?
- Да! В шестой класс уже перешел.
- Господи! Как быстро время летит.
 
  Отец смущенно сидит у печки и курит, не встревая в разговоры сестер. Постепенно успокоились, расселись в горнице и стали вспоминать свою жизнь. Мне стало неинтересно, и вышел на улицу. Подошел Мишка Шагитов и мы направились на речку купаться. Когда вернулся домой, из окон уже слышалось пение. В горнице был накрыт праздничный стол и сестры, раскрасневшиеся от выпитой браги, пели старые песни.

  Мама начинала высоким, чистым голосом:
                Хазбулат удалой,
                Бедна сакля твоя.
И тут подхватывает тетя Шура низким, грудным голосом:
                Золотою казной
                Я осыплю тебя.
В пение включаются остальные, и как река, вбирая ручейки, наливается, крепнет, так и песня уже громко несется из раскрытого окна на улицу.
                Дам коня, дам кинжал,
                Дам винтовку свою,
                А за это за все –
                Ты отдай мне жену.
  Прохожие останавливаются, слушают, и, улыбаясь, идут дальше.
- Хорошо у Матрены поют. Наверно гости приехали, - рассуждают старушки, сидящие на скамейке у ворот напротив.

Мне как-то было стыдно, что подвыпившие сестры так громко поют. Немного перекусив со стола, вышел во двор. В селе всегда пели и в праздники, и на свадьбах, и просто свободными вечерами. К сестре Вале приходили подружки и вечером, сидя на завалинке, вышивая, тихо пели «страдания»:
             За грибами в лес девчата
             Гурьбой собрались.
             Как дошли они до леса,
             Все поразбрелись.
             Ходят, бродят, собирают,
             Мнут они траву.
             А по лесу раздается
             Громкое «Ау!»
             Но одна из тех девчонок
             Ничего не рвет.
             Все кого-то поджидает,
             Все кого-то ждет.
  Песня длинная, грустная, с трагическим концом. Пели и песни военных лет, но тоже печальные.

- А почему по радио все веселые поют, радостные, а девчата любят петь грустные? – спросил Мишка Шагитов, пришедший ко мне во двор.
- Не знаю. Может, по радио хотят развеселить народ.
- А нам с тобой грустно, что ли жить? Скоро школу окончим, поедем в Златоуст в ремесленное училище, а там и работать станем, женимся.
- Ну, ты даешь! Жениться уже собрался.
- Не сейчас, а как вырастем, и будем работать.
- Так в армию заберут.
- Ну, после армии, - не унимался Мишка.
- А вот ты любишь петь? – вернулся я к разговору о песне.
- Нет! Учительница сказала, что у меня нет голоса. Хотя это неправда, я же разговариваю, а она меня с пения выгоняет, чтоб не смешил других.
- Попробуй спеть, что ни будь, я послушаю.
- А что петь-то?
- Ну, хотя бы «Катюшу»

  Мишка сосредоточился и как-то отчаянно начал:
            Расцветали яблони и груши,
            Поплыли туманы над рекой.
  Знакомая песня вдруг потеряла свою прелесть. Голос у Мишки был какой-то громкий, но не вел мелодию, а выкрикивал отдельные слова. Даже куры, ходившие по двору, закудахтали испуганно. Из окна выглянула мама:
- Что вы так кричите? Что случилось?
- Это мы поем.
- Что-то не похоже, - и закрыла окно.

- Как же ты раньше в школе пел? Ведь мы вместе учились и по пению тебе ставили оценки хорошие.
- Так, когда всем классом учили песни, то я только рот открывал и шепотом повторял слова. А тут учительница решила узнать, у кого какой голос и мне сказала, что «на ухо медведь наступил». Никто мне не наступал.
- Странно! Вот не надо тебе было оставаться на второй год в четвертом классе. У нас учительница хорошая, так же поем всем классом и не знаем какой у кого голос.

  Из окна лилась уже веселая, озорная песня:
          Все мы песни перепели.
          Да все мы песни перепели.
          Одного шершня не певали.
          Да! Одного шершня не певали.
       Прилетел шершень ко воротам.
       Да! Прилетел шершень ко воротам.
       Привалил своё к огороду.
       Да! К огороду, к огороду.
             Сорок мужиков поднимали.
             Да! Сорок мужиков поднимали.
             Сорок бастрыгов изломали.
             Да! Сорок бастрыгов изломали.
  Послышались притопывания каблуками по полу и прихлопывания в ладоши. Значит, начали плясать, а мама помолодевшим веселым голосом сказала:
- Как хорошо сестрички, что решили навестить нас. Действительно, когда еще встретимся, да и встретимся ли, если только на небесах.

 Незаметно подкрался вечер.  Загнав скотину из табуна, мы с Мишкой направились в клуб.
 Там и ребята все собираются и взрослые парни на турнике «солнце» крутят. Самое интересное, как нам казалось, ждет всех впереди.