Теперь речь пойдет о добросовестном заблуждении...

Теперь речь пойдет о «добросовестном»  заблуждении некоторых допрашиваемых (обвиняемых и свидетелей), давших показания о преступной деятельности немецкого шпиона, а опознавших вместо него другое лицо.
Несколько лет шла мирная жизнь. Советская страна с большим трудом залечивала причиненные прошедшей войной раны, восстанавливала разрушенные города и села, строила новые фабрики и заводы, школы и больницы, жилые дома. По изрытым снарядами колхозным полям прошли уже саперы, обезвредили их от неразорвавшихся мин и снарядов – вернули землю к жизни…
В соответствии с решением Международного трибунала в Нюрнберге над главными гитлеровскими военными преступниками органы государственной безопасности продолжали розыск военных преступников – очищали родную советскую землю от остатков фашистской нечисти…
В проведении этой ответственной работы требовалось быть внимательным и объективным, особенно в оценке поступающих в следственные органы материалов…
Однажды, это было в 1948 году, мой бывший начальник П.В.. сказал мне, что от линии ОБХСС арестован кладовщик Мосрыбкомбината М., у которого обнаружена большая недостача материальных ценностей. В одном из наших подразделений на него имеются три показания бывших немецких агентов, окончивших Варшавскую разведывательную школу, данных ими на допросах по другим уголовным делам в разных городах Советского Союза. Они опознали его по фотокарточкам и показали, что в годы Великой Отечественной войны он вместе с ними обучался в разведывательной школе, затем со специальным заданием забрасывался в тыл Советской армии. П.В. просил меня подключиться к его уголовному делу и выяснить действительно ли М. был причастен к немецко-фашистской разведке. Как уже сказано выше
в следственной практике иногда бывают такие случаи, когда допрашиваемые «добросовестно» заблуждаются, давая показания о преступлениях совершенных в ущерб социалистической родине, они по фотокарточкам опознают не тех людей, о которых дали показания, а других, не имеющих никакого отношения к их показаниям. Причем ошибки такого рода выясняются не сразу, а при производстве очных ставок или при предъявлении личности заподозренного человека. Чтобы избежать подобного рода ошибок материалы, поступающие в следственные органы о преступной деятельности конкретных лиц необходимо проверять более тщательно с тем, чтобы убедиться в их достоверности. Будучи допрошенным, по автобиографическим данным и в частности о пребывании в немецком плену М. пояснил, что в плену оказался в начале войны, содержался в разных лагерях, работал на шахтах и выполнял различные физические работы. Никаких контактов с немцами и лагерным начальством не имел, а в «РОА» и других сформированных фашистами из числа военнопленных подразделениях, не служил. Чтобы выжить в тяжелых условиях плена иногда спекулировал, чем только было можно, никаких других антиобщественных действий не совершал. Пребывание в Варшаве, учебу в разведывательной школе и заброску в тыл советской армии М. категорически отрицал и в подтверждение своих показаний назвал ряд бывших военнопленных, проживающих в г. Москве  с которыми находился в плену и которые могли подтвердить его непричастность к деятельности немецкой разведки. Названные М. свидетели действительно подтвердили его показания о совместном пребывании в немецких лагерях, каких-либо данных о преступной деятельности в этот период времени не сообщили. В целях внесения полной ясности в этот вопрос были вызваны из других городов свидетели, опознавшие М. по фотокарточкам. Они еще раз подтвердили, что на фотокарточке, о которой сказано выше, изображена личность немецкого шпиона, обучавшегося с ними в разведывательной школе…
В связи с возникшими противоречиями было решено между М. и опознавшими его по фотографиям свидетелями провести очные ставки. Увидев М. на очных ставках, все три свидетеля заявили, что его они не знают и видят впервые. После очных ставок им вновь показали фотографии М., посмотрев которые они заявили, что узнают на них  того же немецкого агента, о котором они уже дали показания.
В целях проверки добросовестности показаний свидетелей одному из них было предъявлено большое количество мужских фотографий, где в их числе находилась фотография уже арестованного немецкого агента П., который проходил обучение, в том числе  и в Варшавской разведывательной школе. Этот свидетель сразу опознал П., и дал о нем правдивые показания, которые не отрицал и П.
Таким образом, стало ясно, что свидетели опознали М. по фотографии, и приняв его за другого человека по внешности схожего с ним человека. В ходе дальнейшего следствия обвинение М. в измене Родине предъявлено не было, а имеющиеся в этой части в отношении его материалы были прекращены. Напрашивается вывод, что опознание желательно проводить не по фотографиям, а предъявлять личность. Опознание по фотографиям следует проводить только в исключительных случаях.
Тщательная проверка материалов следствия позволила объективно разобраться с материалами на М. и избежать серьезной ошибки.
Однажды мне поручили разобраться с заявлением на основании, которого Н. был заподозрен в совершении особо опасного государственного преступления. Ранее заявление проверял Л. – недостаточно опытный в работе, но много о себе думавший и весьма высокомерный человек.  Он безответственно отнесся к проверке заявления и безосновательно заподозрил Н. в измене Родине, в форме шпионажа в пользу не установленного иностранного государства. На проверку заявления Л. бесполезно затратил много драгоценного времени и заставил своих коллег по службе долгое время работать вхолостую. Как и следовало ожидать причастность Н. к иностранной разведке, не смотря на желание Л.,  подтверждения не находило,  во что он никак  не хотел поверить…
Органы милиции поймали  с поличным и привлекли Н. к уголовной ответственности за спекуляцию, узнав об этом, Л. убедил некоторых своих начальников забрать из милиции уголовное дело и в ходе его расследования изобличить Н. в шпионской деятельности. Из органов милиции дело было истребовано…
Посмотрим, что же выяснило следствие почти за 2-х месячную по нему работу…
Постоянного места работы Н. не имел, значился внештатным корреспондентом одного из журналов, жил на деньги, полученные как гонорар за публикуемые статьи и фотографии, а главное за доход от мелкой спекуляции. Одевался он под иностранца – носил небольшие окрашенные в черный цвет усики, придававшие  ему необычный вид.  Он был легкого поведения, без разбора знакомился с женщинами и девушками, но продолжительной дружбы ни с кем из них не поддерживал. В беседах с ними, для придания солидности, произносил отдельные иностранные слова, чем укреплял в них веру в то, что является иностранцем. Одна из девушек, которую он пригласил в кафе, заподозрила в Н. не только иностранца, но и шпиона, о чем, не стесняясь, сказала ему..  Н. выслушал ее внимательно и самым «серьезным» образом подтвердил, что действительно является настоящим шпионом, похвалил ее за наблюдательность и сказал, что привлекает ее к себе в помощники. Услышав эти слова, девушка перепугалась и сбежала от Н.. На второй день он, воспользовавшись полученным от нее телефоном, позвонил в магазин «Детский мир», где она работала продавцом, и «потребовал» представить шпионские сведения о количестве проданных пеленок и распашонок. Девушка перепугалась еще больше, побежала к подруге и рассказала ей о случившемся. Подруга порекомендовала об этом написать и передать в компетентные органы заявление, что она и сделала. Ее заявление потом долго и настойчиво проверял Л. . Уголовное дело Н.  было возвращено в органы милиции, которые после проведения необходимых следственных действий передали по подсудности. Народный суд осудил Н. за спекуляцию. Причастность Н. к шпионской деятельности не подтвердилась.