Потерял

Темный силуэт на несколько мгновений раздробил прямоугольник дверного проема и снова исчез. Вместе с уличным шумом в помещение ворвался навязчивый, дразнящий  запах сигарет.
«Пришел. Курит на крыльце» - подумала Света, отрывая взгляд от калькулятора. На автомате выдала сдачу женщине, для которой, судя по всему, она и правда была чем-то вроде автоматической машины – принеси, подай, рассчитай. Отпустив покупателя, тут же направилась в подсобку.
- Я за соком, - уже на ходу  коротко предупредила Светлана свою напарницу.
В узкой подсобке остановилась перед мутным зеркалом. На нее задумчиво смотрело молодое точеное личико. Света пригладила короткую челку, затянула и без того туго завязанные в хвост темные, блестящие волосы. Хороша, что и говорить.
Где-то внутри шевельнулась тщеславная, малодушная мыслишка: «Пусть жалеет, что потерял!».
Всем очевидно, что она ему не пара. Даже Нельке, хотя именно она уговорила Свету пойти на тот день рождения.
Антон выделялся из числа приглашенных своей замкнутостью, сдержанностью.  В настороженных волчьих глазах читалась едва уловимая насмешка. Казалось, он выше всего происходящего на этом  сборище сопляков и ограниченных посредственностей.
Подтянутый, хорошо сложенный, он двигался с преувеличенной вальяжностью, как какой-нибудь герой блокбастера, и смотрел, словно  сквозь тебя, давая понять, что его уже ничем не удивишь и вряд ли заинтересуешь.
А Света заинтересовала. Начали встречаться.
Девушка вздохнула, сняла с полки тяжелую коробку, стала распаковывать.
Антон был старше всего на пять лет, но нянчился с ней как с ребенком. Ему до всего было дело: во что она одета, с кем дружит, что ест, какую музыку любит. Все, что Света делает,  что говорит и думает, - вызывало в нем искренний интерес.
Столько внимания она еще не получала ни от кого, даже от родителей. Мать много работала, чтобы поднять их с сестрой - «сделать людьми», как она любила говорить. А отчиму было все до фени, лишь бы его не трогали.
Уже через месяц Антон рассказал о судимостях.
- Так по малолетке шалил, - полушутя пояснил он. Этот факт девушку не остановил, напротив, прибавил образу бойфренда романтики и брутальности. Значит, знает жизнь не понаслышке, значит и за нее постоит, раз сам не сломался.
Сняли комнату в общежитии, стали жить вместе.
Однако очень скоро выяснилось, что под этой самой, воспетой женскими журналами брутальностью скрывается личностная незрелость. В душе Антона жил маленький обиженный на весь мир ребенок. Обиженный, потому что мир не замечал и не признавал его уникальности, его неповторимости, не ценил по достоинству.
Поэтому все его попытки устроиться на работу оканчивались провалом. Любое неосторожное слово коллег задевало Антона за живое, приказы и критика начальства казались оскорблением, необходимость прикладывать усилия вызывала тошноту и протест. Отовсюду он увольнялся со скандалом и нареканиями.
Света стала основным кормильцем. Работала за двоих.
Время от времени у сожителя появлялись деньги, но на все вопросы, откуда они, он отшучивался или отмалчивался. Оставалось только догадываться.
            - Свет, и сдался он тебе?! – уговаривала сестра.
- Да, дочь, не для того я тебя растила, чтоб ты с этим уголовником жила, - сокрушалась мать по телефону.
Не оправдала ожиданий! Вот, сестренка другое дело: высшее получила, замуж удачно вышла. Семья, дети, должность. А Света в институт не захотела, поленилась. Не стала юристом, как мать мечтала. Техникум закончила и в магазин работать пошла. Да и с личной жизнью что-то не ладилось, даром что красавица.
«Так, нужно побольше персикового заказать, томатный что-то не берут. Что там еще на витрине закончилось? Ага, сосиски».
Девушка пошла к большому холодильнику.
Она и сама понимала, что с Антоном  нет будущего. Как только ослепление страстью начало проходить, все четче прорисовывалась неприглядная, неумолимая реальность.
И тут, как часто бывает в отношениях между мужчиной и женщиной, сработал закон обратной пропорциональности. Чем больше Света отдалялась, тем больше привязывался к ней Антон. Он рассказывал ей о своем  шальном детстве, о бесконечных вызовах к директору школы, о постановке на учет в милиции, о слабохарактерных недалеких родителях, о том как, сильно переживал их развод, о годах, проведенных в тюрьме. И чем больше Света узнавала, тем шире становилась пропасть между ними.
Да тут еще Денис появился. Знакомый знакомых. Из хорошей семьи, работал охранником, учился на заочном. Никакого криминального прошлого, никакой конфронтации с миром – нормальный, адекватный парень.
Но Света все не решалась уйти от сожителя, успела привязаться. Он сам подтолкнул ее к разрыву. Однажды приревновав, избил ее так, что пришлось брать больничный и отсиживаться дома, скрывая синяки. Вот тут девушке стало страшно.  Он наносил удары  с искаженным яростью лицом, душил и таскал за волосы. Потом вдруг опомнился, умолял простить…
Светлана пыталась простить, но не смогла. Через неделю  собрала вещи и уехала к сестре.
Жизнь начала налаживаться. Встречалась с Денисом, откладывала деньги на учебу. А почему бы и нет? Ведь в двадцать четыре еще можно начать все с чистого листа.
Однако Антон не отставал. Не мог смириться, что ей без него лучше. Он часто звонил, уговаривал встретиться, поговорить, просил вернуться.
Пару раз Света с ним встретилась. Увидела его, и что-то вновь в сердце колыхнулось. Такой родной вроде бы. Пожалела. Ночевать даже осталась. А с утра презирала себя за слабость.
Ее поведение Антон истолковал по-своему.  Теперь он был уверен, что Свету можно вернуть. Он даже заговорил о том, чтобы снять квартиру, как только деньги появятся.
- Свет, ну ты где? Там твой пришел, - в подсобку заглянула напарница Валентина.
- Скажи, что меня нет, - гордо вскинув подбородок попросила девушка.
Когда же он поймет, что все кончено?!
Вот и сегодня названивает целый день. Достал уже! Она сначала согласилась встретиться, но передумала. Ни к чему все эти встречи. Рубить так рубить. Вот он теперь и не унимается. Видите ли прождал целый день! Видите ли она издевается! А как еще объяснить, что он ей не нужен?!
В дверь со стороны служебного входа постучали. Стук повторился теперь уже более настойчиво. Кому там неймется? Света открыла засов.
На пороге стоял Антон. От него пахло спиртным, рот  перекосила злая усмешка. Не дав опомниться, он обнял девушку за талию и потащил на улицу.
-  Пойдем-ка поговорим. Да не сделаю я тебе ничего!
Обычно немногословный, он говорил и говорил,  то оскорблял ее, то просил прощения, требовал каких-то объяснений.  А она думала о том, как все изменилось, и чувствовала почти физическое отвращение к этому человеку, так бесцеремонно посягающему на ее свободу.
- Я не хочу с тобой встречаться! – наконец, четко проговорила Светлана, - Я тебя не люблю! Отвали от меня!
- Да ты просто шлюха! Я тебя целый день ждал! Может, ты кем-то шибко занята была?!
На свету обрушился град оскорблений.
- Отстань от девчонки! – закричала выбежавшая на шум Валентина.
- Пошел ты на…! – с неожиданной грубостью сказала Светлана, гордо развернулась и пошла к магазину. Но, не успев сделать  и нескольких шагов, почувствовала жгучую боль в спине. Через секунду она уже лежала на земле, а Антон один за другим наносил  удары ножом.
Света пыталась закрыться руками, но он каждый раз находил незащищенное место.
Где-то рядом визжала Валентина, кто-то еще кричал, возможно прохожие. Вдруг Антон исчез. Над девушкой склонилась напарница. В глазах Валентины слезы смешались с ужасом и состраданием.
Внутри все разрывалось. Света почувствовала как по рукам течет что-то теплое, одежда намокла. Она посмотрела на пальцы – они были все в крови.
- Я умру, да? – тихо спросила она напарницу.
- Что ты, Светочка, держись! Вон слышишь, Скорая уже едет…

***

Молодой человек в темной куртке, черных джинсах и кепке быстро шел по мосту. На середине он остановился, услышав сирену Скорой помощи.  Подождал немного, набрал номер.
- Я это…, к вам щас, девушку привезли с ножевыми. Как она?... В реанимации? … Да так, знакомый…
Отключил телефон, перегнулся через перила моста. От высоты захватывало дух. Темная река внизу манила словно магнит. А может…
- Эй, парень! – окликнула его проходящая мимо бабка, - смотри, неровен час сорвешься, потом костей не соберут.
Он постоял еще немного, махнул рукой и пошел домой.
Уже в квартире выпил полбутылки водки и  заснул. А утром решил идти в полицию. Только  идти не пришлось. Сотрудники сами приехали.
***
- Чего с ней? – осторожно спросил Антон следователя.
- Чего-чего – умерла! – эмоционально ответил тот.
Часом позже, прочитав протокол, Антон усмехнулся:
- Ну ты написал! Как будто сам там был. А если был, так чего меня не остановил?
- Ты давай не иронизируй, подписывай.
- Я-то подпишу. Только ты там добавь, что я от защитника отказываюсь. Мне защита не нужна – плевать десять- двадцать лет дадут. Я потерял самого близкого и дорогого человека. Она мне даже роднее матери была.
- Убил, а не потерял! -  не удержался следователь.
Антон заскрежетал зубами, поднялся со стула, заставив следователя перемениться в лице, а конвойных сорваться с нагретых мест.  Повернулся лицом к стене, сцепив руки за спиной.
«Да что им объяснять? Что они понимают?!»