Ночь на понедельник

Господи, мне теперь страшно, мне так страшно, моя сила вышла из-под контроля и теперь мне совсем не принадлежит. Теперь она разрушает все подряд - и тебя, и меня, и все, до чего дотянется; приносит страшные сны, в которых не пощадит и самого своего обладателя. Не принадлежит - и я просыпаюсь, вдавливаемая в кровать, с остатками черных снов на запекшихся губах, а перед глазами запечатлелось одно, и попробуй хотя бы прикрыть веки - не выйдет, навалится вновь; и я что-то шепчу, но мои руны мне не помогают, как до этого, страшно, страшно, простыни намокают под тяжестью памяти, и, конечно, самый темный час, и совсем нечем дышать. И я пытаюсь проглотить собственное сердце, застрявшее где-то в горле и теперь бултыхающееся там беспомощным бурым комком, но светлее не становится, счет идет на вечность, я барахтаюсь в надкроватной паутине, все глубже прилипая к ней, не имея ни малейшей уверенности в том, что рассвет вообще когда-нибудь наступит - здесь московская полярная ночь и вечная зима в этом чертовом октябре. Я повторяю заветные коды сто, нет, двести раз, но сердце продолжает биться все там же, а глаза, похоже, совсем разучились закрываться, господи, ну где же ты: господь ухмыляется и спихивает свою работу на людей.

Людей - я проговариваю, нет, я просто выкрикиваю про себя это имя, и все внезапно озаряется невыносимо прекрасным светом, и миллиард тончайших иголок гладит мои руки, я проваливаюсь в реальность снов, где парю в белом матовом потоке, и в моих руках серебристая чаша, наполенная чем-то бесцветным и бесконечно красивым, а под боком у меня угольно-черная женщина, и я готова отогреть ее всем тем белым,что у меня есть. Человек с длинным и спасительным для меня именем раскидывает руки, и я не понимаю, почему он помогает мне, стоит только его позвать, неужели на самом деле страшно, все так страшно, он ругает меня, и все, что я делаю, ругает мои руки, горящие теперь уже огнем, ругает и любит меня, иначе бы его не было здесь, ну поверь сама себе, не было бы; и неясно, где же сон, а где пугающая угольными углами реальность, я вижу всех тех, кого видеть не должна, а они не обращают на меня ни малейшего внимания.
Посмотри - человек со спасительным именем вытаскивает откуда-то из моего нутра всю накопившуюся грязь, и я смотрю - неужели это все во мне, да, это было во мне, и не хочется спорить и протестовать, все уже вымыто, вычищено, и остается только наполнить кристальную пустоту внутри меня чем-то смеющимся и чистым. Радостью - и я просыпаюсь, вдавливаемая в кровать уже только тяжестью собственного тела, через десять минут звенеть колокольчикам на подъем - а я лежу, тихо оглядываясь по сторонам, и ощущаю в подреберье бархатной подушкой искрящееся сердце, и так светло и спокойно, и где-то за тяжелыми вышитыми шторами, я знаю, несмело и постепенно зарождается поздний осенний рассвет.