Дневник яхтсмена Гагара - 1957

Е.П. Фролов



«Гагара»

Дневник яхтсмена




Москва – 1957
;
Чем коварней буря,
Тем дружнее мы

Е.П. Фролов, 1957


В детстве я мечтал стать моряком. Целых два года отучился я в Рижском мореходном училище, и мог бы успешно окончить его, если бы не был исключён из числа курсантов за некоторые «некрасивые» поступки. Дело кончилось тем, что совершенно неожиданно для себя поступил я в 1-й Московский медицинский институт, о чём в последствии не только не жалел, но ещё и был благодарен судьбе.

Однажды во время перемены я прогуливался по вестибюлю и ради любопытства подошёл к доске объявлений. Одно объявление меня крайне заинтересовало. «Яхт-клуб — прочитал я, — организует набор в школу рулевых…». Прямо на другой день я поехал в Клуб и поступил на годичные курсы подготовки яхтсменов. Раз в неделю по вечерам я регулярно появлялся на занятиях, где меня и ещё несколько человек усердно обучали парусному делу. Сначала была чистая теория, а в конце курса нас свозили раза три или четыре на Хлебниковское водохранилище, где мы прошли небольшую практику.

Время шло. Наступило лето. Я начал уже сомневаться в том, что смогу когда-нибудь применить свои знания по вождению яхты. Но однажды мой однокурсник, Чистяков Сергей, приехал ко мне домой, чтобы сказать, что я включён в состав команды в качестве участника Всесоюзных соревнований по речным гонкам крейсерских яхт на Волге.

Примечание. В барачном районе, в котором я живу (недалеко от Коптевского рынка), пожалуй, не найти ни одного счастливца, — обладателя городского телефона. Даже телефонная будка находится метрах в пятистах от моего барака.

Хлебниковское водохранилище правильнее было бы называть Хлебниковским затоном Клязьминского водохранилища. Находится на территории Мытищинского района Московской области в 7 км от МКАД примерно в центре треугольника, образуемого городами Мытищи, Химки и Лобня.

Команда небольшой крейсерской яхты состоит из четырёх – пяти человек. Капитаном нашей команды был утверждён доцент Кафедры биохимии Рево Александр Яковлевич. Меня и Сергея взяли в команду в качестве матросов и рулевых. Ещё один член команды — жена капитана Марина Емельяновна. В её обязанности входило поддерживать чистоту на судне и заниматься приготовлением пищи для команды.

Мы стали собираться в поход. Я купил большой вещевой мешок, куда сложил все необходимые вещи и предметы: непромокаемый костюм особого покроя, телогрейку, резиновые сапоги, спальный мешок, выходной костюм (чтобы было в чём выйти в город), бинокль, бритву, тёмные очки, фотоаппарат, перчатки, записную книжку, авторучку и запас медицинских препаратов от головной боли и расстройства желудка.

Продукты, в основном рыбные и мясные консервы, заблаговременно закупили в лучших продовольственных магазинах. Плавание могло затянуться, а мы знали, что в других городах продовольственные магазины пусты. Для сахара, соли и сухарей приготовили прорезиненные мешки.

Рево раздобыл, не без труда, лоцманские карты и некоторые навигационные приборы.
Грузовое такси доставило нас в Хлебниково, где стояла наша яхта у причала спортивного общества «Водник».

Ещё весной отремонтировали мы своё судёнышко: сняли старую краску, прошпаклевали и просмолили днище и борта, заново покрасили их и покрыли лаком. Яхта имела номер Н - 10 и носила имя «Гагара».

Всего нам предстояло пройти 3600 км, из них отрезок в 1500 км — Коприно – Сенгилей – Марпосад — по условиям соревнования был зачётным.
Примечание. Город Коприно расположен в месте слияния Волги и реки «Молога», переходящем в Рыбинское водохранилище.

Сенгилей — Город Ульяновской области, центр Сенгилеевского района, расположен в 48 км к югу от Ульяновска на правом берегу Волги. По территории города протекает река Сенгилейка.
Марпосад (Мариинский посад) — город между двумя речками: Верхнею и Нижнею Сундырками, между Казанью и Чебоксарами на правом берегу Волги. Бывшее село Сундырь.

Лето 1957.
20 июля. День нашего отплытия. В 1200 «Гагара» была взята на буксир. Вооружённая парусами яхта по каналу идти не может: — слишком мало простора для маневрирования. Возбуждённый, я не заметил, как мы прошли, причём благополучно, первые шесть шлюзов.
Рано утром, в 400, т. е. уже 21 июля, достигли мы Большой Волги (Московское море), где нас ждала задержка на целых четыре часа. Всё водное пространство было загромождено баржами. Нам негде было повернуться. Мы вынуждены были напрягаться из последних сил, чтобы защитить своё судёнышко от речных великанов. Последний шлюз оставили за кормой поздно вечером.

Примечание. Большая Волга — это не только акватория, но и железнодорожная станция в городе Дубна Московской области. Была построена в начале 1930-х годов для обеспечения строительства гидротехнических сооружений канала имени Москвы.
Московское море называется также Иваньковским водохранилищем.

Волга!.. Вот она великая русская река! Только вздохнули свободно, как едва не были раздавлены как скорлупка встречным плотом. Я с трудом отталкивался багром от наседающих брёвен. Я должен сказать, наша крохотная яхта имеет водоизмещение всего пять тонн. Ходить по её палубе не так удобно, как по улице Горького. Любое неосторожное движение может привести к падению за борт. И действительно, я чуть было не оказался в воде. Хорошо, Сергей во время поддержал меня.

Примечание. «Сотрясение мозгов!» — так матросы-речники называют Большую Волгу. Ещё они любят говорить «Яшка утонул», что означает, якорь брошен в воду.

22 июля. По правому борту городок Калязин. Пляж. Песчаный берег буквально завален купальщиками — негде прилечь. Берег отлогий, улицы спускаются прямо к воде.
Сегодня плюс 290 по Цельсию. Мы с Сергеем купаемся каждые полчаса. Для удобства мы пересели на шкиперскую шлюпку. Тело в воде, а руками держимся за корму. Капитан с женой отдыхают на яхте, спасаясь от жары, обливаются водой из ведра.

После обеда познакомились со шкипером. Его посудина, лихтер, сделан в Финляндии. Он показал нам помещения для команды. Шкиперская, кубрики для матросов и мотористов, камбуз и ванная оказались, на мой взгляд, очень удобными. Житель бараков, отделку помещений деревом я воспринимал как роскошь.

Примечание. Калязин — город в Тверской области, центр Калязинского района. Расположен на реке Волга (Угличском водохранилище) возле устья реки «Жабня». Численность населения Калязина, как многих районов городков, около 20 тыс. чел.

23 июля. Ещё в 2 часа ночи прошли Угличский шлюз, особенность которого заключается в том, что вода в нём спускается раза в два быстрее, чем в других шлюзах. Город Углич проплыл мимо нас в темноте. В 300 наш караван «утопил Яшку». Набежали дождевые облака. Мы приладили тент и под убаюкивающий ритм капель уснули. Когда пробудились, каравана уже не было.

Примечание. Угличский шлюз введен в строй в сентябре 1941 года. Там, где теперь проходит судоходный шлюз, стояли дома Малой стороны Углича. Высокая аркада шлюза — одна из жемчужин Золотого кольца российских городов.

Сейчас уже 1200. Идём собственным ходом с помощью мотора «Чайка». Сворачиваем в удобную бухту, образованную устьем речки «Сондровка». Александр Яковлевич говорит, что здесь была стоянка первобытного человека. Осматриваем заливчик. Сосны отгородили его от ветров. Тихо. Плещется рыба. «А не плохой был вкус у наших далёких предков!» — воскликнул Сергей.

До 1900 возились с вещами и продуктами, перекладывали всё так, чтобы не сместить центр тяжести яхты. Ближе к ночи впервые за время похода вооружили яхту парусами, и минут сорок «Гагара» скользила по волжским волнам. Ветер был сильный, и яхта ложилась на борт. Ветру помогал наш высокий парус. Нам предстоит научиться брать рифы.
Вернулись в бухту в 2330. Мы с Сергеем убрали паруса, натянули тент и отправились мыться на песчаную отмель. Смутно белели наши ещё не загоревшие тела. После растирания полотенцем разостлали на банках спальные мешки и залезли в них до утра.

24 июля. Встали в 800. Собрались приготовить завтрак, но неожиданно выяснилось, что нужно устранить бортовую течь, которая дала о себе знать по причине вчерашнего крена. К тому же оказалось, что не налажены топовые огни. Марина Емельяновна вместо того чтобы позаботиться о нашей еде ушла в лес восхищаться игрой красок. Как же, ведь она художник. В результате мы все голодные и злые.

1555. На всех парусах спешим в Коприно, от которого начинается наш зачётный участок. По времени это произойдёт только завтра, потому что ночью мы не решимся выйти в Рыбинское мое.

25 июля. Прошли благополучно Рыбинское море. Ветер средней силы помогал нам. В Щербакове (Рыбинске) стояли 50 минут. Город суматошный. Я люблю такие города. На берегу побывать не удалось. Осмотрел дома и улицы в бинокль. Наш капитан со своей женой испытывают какой-то непонятный страх перед городами, поэтому ночные стоянки выбирают в глухих местах, где никто не живёт. А мне и Сергею хотелось бы остаться в городе, чтобы посмотреть на местных девушек. Но дисциплина заставляет нас подчиниться капитану, и вот мы ищем для стоянки подходящее безлюдное место.

ПРИМЕЧАНИЕ. ЩЕРБАКОВ — ЭТО ПЕРЕИМЕНОВАННЫЙ В 1946 ГОДУ ГОРОД РЫБИНСК. РЫБИНСКОЕ МОРЕ — РУКОТВОРНОЕ, ПРИ ЕГО СОЗДАНИИ БЫЛИ ЗАТОПЛЕНЫ СТАРИННЫЙ РУССКИЙ ГОРОД МОЛОГА И ОКРЕСТНЫЕ СЁЛА.

26 ИЮЛЯ. Ночевали в устье реки Колокши. Ночью заметно спала вода, так что яхта легла набок. Сергей свалился с банки, стукнувшись головой о палубу, да так громко, что всех нас разбудил. В 720 подняли паруса и вышли. Без завтрака. Ветер был лобовой, сначала 2 – 3, а затем 4 – 5 балов. Брали рифы. Во время очередного шквала лопнула со звоном ванта. Пришлось остановиться в городе Тутаев (татарское название). Населения в городе не больше пяти тысяч человек. Но зато шесть церквей. Одна церковь построена ещё при Иване Грозном. После небольшого ремонта подняли паруса, но опять ненадолго. Ветер стих, установился полный штиль. Идёи при помощи «Чайки». Сегодня должны, чего бы это нам ни стоило, дойти до Ярославля.

По утрам сильно болят пальцы. Постоянно приходится крепко держать стаксель и гикошкоты. Кожа на пальцах огрубела, появились мозоли.

Примечание. Гикошкоты — Устройство для управления парусом.
Колокша — приток Волги в Ярославской области. Славится хорошей  рыбалкой.
Стаксель — косой треугольный парус.
Ванты — толстые веревки, пеньковые или проволочные, которые держат мачты с боков и сзади, почти всегда перевязанные тонкими веревками (выблинками), придающими им вид лестницы.
 
Город Тутаев (бывший Романов-Борисоглебск) — районный центр Ярославской области, расположен по обоим берегам реки Волга.

27 июля. Вчера ночью прошли старинный красивый город Ярославль. К сожалению, я спал и ничего не видел.

Ветер лобовой, тянет вдоль водного зеркала, настолько сильный, что изрезал Волгу глубокими морщинами. Тяжёлые зелёные валы высотой около двух метров преградили нам путь. Иногда, срываясь с гребня волны, яхта шлёпалась днищем о воду. Тогда казалось, будто чья-то огромная ладонь наносила равномерные удары по животу нашей посудины. Марина Емельяновна при каждом таком звуке испуганно вздрагивала: ей казалось, что яхта не выдержит ударов и вот-вот развалится. Она всё время просила пожалеть яхту и повернуть поскорее к берегу.
 
Я взглянул на горизонт: он качался как маятник: то высоко взлетал вверх, то стремительно падал вниз. Казалось, ещё немного и земля перевернётся вокруг своей оси. Я сразу вспомнил свои детские годы, когда так разгонял качели, что они описывали в воздухе чуть ли ни целую окружность. Мне стало весело, и я рассмеялся. Однако Марина Емельяновна не на шутку растревожилась, и мы вынуждены были спрятаться под подветренным берегом.
Мы с Сергеем развалили копну сена и улеглись отдыхать. Мадам Рево — так мы её прозвали — взялась готовить обед сразу на двух примусах. Ах, с каким удовольствием отдадимся мы вкусной пище! Ведь мы не ели целые сутки. Соревнования нас подгоняют, и мы часто забываем о несчастном желудке.

Город Кострома. Бросили якорь у самой набережной. Памятник Ленину на огромном, как гора, постаменте. Среди беспорядка домов разбит небольшой сад, по углам которого поставлены гипсовые античные скульптуры. Бросающейся в глаза красоты я не увидел, но город мне понравился. В умиление привела меня обычная картина городской жизни: — деревянная продовольственная палатка и очередь перед ней за дефицитным товаром; костромичи, фланирующие по набережной; кокетливые костромские девушки и среди них две москвички (узнал по платью и манерам); одна симпатичная девушка пришедшая на свидание к солдату, вероятно, самовольно покинувшему на время часть; два гоночные яхты класса «Олимпик» у жиденького бона. Это были первые яхты, встретившиеся нам на нашем пути.

На ночь нигде не остановились. Идём по огням. Ветер неустойчивый и порывистый, часто меняет направление и дует прямо нам в лоб. Мы с Сергеем изрядно устали Управление яхтой в основном лежит на наших плечах. Мы работаем фактически безсменно. Теперь мне стало понятно, что Александр Яковлевич сделал ошибку, включив в команду свою половину. Можно прямо сказать, что Марина Емельяновна бесполезный и обременительный балласт. Что она делает? Чем помогает нам? Она всего лишь готовит нам еду раз в сутки, да и то с нашей помощью. Всё бы ничего, да ведь мешается под ногами в минуты опасности. Ко всем прочим «достоинствам» жены капитана можно прибавить её полную физическую дряхлость. Я уж не говорю о том, что ей ни на минуту нельзя доверить руля. В походе же важно, чтобы каждый член команды мог заменить своего товарища в случае необходимости. Каждый член команды должен быть сильным, твёрдым и смелым. Победу в соревнованиях куёт вся команда, а не один человек, пусть даже самый талантливый.

Вероятно, Сергей рассуждал точно так же, как я. Мы с ним молча (нам было не до разговоров), упорно бросаем «Гагару» с одного галса на другой. Но, несмотря на все наши старания яхта на контргалсах движется в обратном направлении. Можно было бы переждать непогоду, пристав к берегу, но Александр Яковлевич каждый раз решительно отклоняет наше предложение, поскольку побаивается ночных берегов. Поэтому мы продолжаем медленно продвигаться вперёд. Онемевшие руки едва справляются с разгулявшимся ветром. Только к утру, когда было уже совсем светло, мы завернули в устье реки Стежеры, где и остановились на отдых.

Примечание. Река Стежера протекает по территории Костромской, Ивановской и Нижегородской областей. Впадает в Волгу слева в районе Горьковского водохранилища. Длина реки составляет 52 км.

28 июля. В 1200  подъём. Сразу после скудного завтрака снимаемся с якоря. Ветер галфвинд. Ликуем!.. «Гагара», красиво накреняясь, летит вперёд. Настраиваем радиоприёмник. Москва. Открытие Всемирного фестиваля молодёжи. По московским улицам проезжают иностранные делегации. Молодёжь угнетённых стран тронута до слёз приветствиями москвичей, запрудивших тротуары и скверы. Наша яхта мирно покачивается на прозрачных волнах…. В Лужниках митинг. Выступают представители молодёжи всех континентов с призывами к миру и дружбе между народами всех стран.

Мимо (по правому борту?) проплывает город Плёс. Тихий, маленький, расположенный на живописных холмах. В окрестностях города много домов отдыха. В них убивают время и разочарованные Печорины, и восторженные новички. И те, и другие жадно провожают глазами нашу белокрылую яхту.

В нескольких километрах от Плёса сделали остановку. Бродим по красивому берегу. Мечтаем остановиться на отдых на обратном пути на этом же месте.
Примечание. Плес — один из древнейших (более восьми веков) городов на Волге В городе работает дом-музей Исаака Левитана. Город сохранил планировку XVII — начала XVIII веков. Улицы проложены с учетом красивого холмистого рельефа.

30 июля. Вчера шли целый день без отдыха. Ветер дул поочередно со всех сторон. Паруса хлопали. Иногда ветер стихал, и паруса беспомощно опускались. К вечеру подошли к реке «Быстрица». Вытащили раскладную печку и приготовили на ней ужин. Пахучий пьянящий лесной воздух настраивал на мечтательность. Мы развели костёр. Прилетела огромная туча комаров. Страшное гудение они издавали, словно звенела огромная струна. Комары сотнями падали в костёр и тут же сгорали, оставляя огненные следы,  как падучие звёзды в миниатюре.

Сегодня капитан взобрался с компасом на большой холм, чтобы определить ветер. «Поднимайте паруса!» — крикнул он ещё издалека…
За два часа мы дошли до города «Юрьевец». Сейчас идём по Горьковскому водохранилищу. Позади четвёртая часть зачётного участка — 400 км.

Примечание. Река Быстрица — левый приток Волги недалеко от Козьмодемьянска.
Город Ю;рьевец — административный центр Юрьевецкого района Ивановской области. Расположен на правом берегу Волги (Горьковское водохранилище), напротив устья реки Унжи, в 159 км к северо-востоку от Иванова.

31 июля. Вчера оставили позади 110 км. Ветер был в основном попутный. Горьковское море (водохранилище) по сравнению с Городецким шлюзом прошли, можно сказать, играючи. Этот шлюз (двойной) был для нас самым тяжёлым. Мы все переволновались. Каждая минута грозила или перевернуть яхту, или разбить её лёгкий беззащитный корпус. Марину Емельяновну мы бесцеремонно затолкали в каюту, чтобы не мешала принимать и исполнять все решения, касающиеся маневрирования. Дело осложнялось ночной темнотой. После счастливого прохождения шлюза мы нашли очень удобную для стоянки бухту, в которой и заночевали. Ночью, ближе к утру, я проснулся от какого-то сильного плеска воды. «Уж не водяной ли?» — пришло в голову спросонья. Я высвободил руку из спального мешка и откинул край тента. Шумно плескалась рыба, вода буквально кипела, как в большом котле. Местные рыбаки были тут же, совсем рядом с яхтой. Я разбудил Сергея. Мы с ним быстро выпрыгиваем на песок, умываемся и уходим далеко от яхты. Обратно нас позвал характерный звук рожка, предусмотрительно взятого с собой капитаном. Быстро вооружаем яхту и с большим трудом при встречном ветре «выползаем» на середину Волги. До горького (Нижнего Новгорода) остаётся не более 40 км. Уже сегодня бросим якорь у его причалов.

Этот наш поход — самый интересный отдых в моей жизни. Суровые условия, борьба с природными стихиями, преодоление городской изнеженности — как всё это закаляет тело и душу! В Москве совсем не то: всё делается по плану, всё заранее известно, всё даётся легко и поэтому не имеет большой цены. Здесь же, на Волге, каждый день проходит в борьбе с трудностями, каждый километр пути связан с напряжением всех сил, умением и сноровкой, а иногда и необходимостью бросить смелый взгляд в лицо опасности. От сюда, с палубы яхты, мои друзья, погрязшие в однообразии городских развлечений, кажутся мне жалкими и смешными.

Наше плавание похоже на путешествия Колумба и Магеллана. В самом деле, ведь мы сами справляемся со всеми неординарными ситуациями. Никто нам не помогает, никому не вменено в обязанность опекать нас. И хотя Волга не Тихий океан, а всего лишь речная магистраль, по которой часто проходят караваны, пароходы и буксиры, она таит в себе опасных сюрпризов не меньше, чем бескрайние моря. В случае неожиданной опасности нам ни кто не сможет своевременно придти на помощь. Но это и лучше, когда с тобой никто не нянчится. В минуты серьёзных испытаний я чувствую себя спокойно. Я ни разу не испытал позорного страха за свою «драгоценную» жизнь.

Примечание. Городецкий шлюз — это целый каскад шлюзов и гидроэлектростанция. Образовавшееся при этом огромное водохранилище назвали Горьковским морем. Общий перепад высот между верхним и нижним уровнем воды составляет 16,5 метров.

2 августа. Пятница. Ещё 31 июля подошли к Горькому. Пришвартовались в устье Оки у причала Общества «Водник». Посыпались обычные расспросы: «Откуда?», «Куда?» и т п. Нам сообщили, что «Лира», наш главный соперник, проходила здесь два дня назад. Мы обрадовались. И вот почему: «Лира» вышла из Москвы раньше нашего на три дня.

Время всегда куда-то торопится. Уже 1845. Мы с Сергеем идём в город. Спешим подняться наверх, к центру. Я с любопытством рассматриваю каждого горьковчанина, каждое старинное здание… Заглядываем на Главный почтамт. Мне письмо от матери. Нетерпеливо разрываю конверт. О чём пишет мама? — переживает за меня, просит своего бога, чтобы не было бурь, рассказывает о том, как проходит Фестиваль молодёжи. «Может быть, мы сделали ошибку, не оставшись в Москве на время Фестиваля?» — сказал Сергей. «Никакой фестиваль не сравнится с Волгой!» — успокоил я своего друга.

Знаменитый Нижегородский Кремль расположен на высоком правом берегу. По первому впечатлению он показался мне величественнее Московского Кремля. К сожалению, власти города плохо следят за своим славным историческим памятником. Мощные стены и башни на холмах местами разрушены. В Кремль вход свободный в любое время суток. Внутри красивый сквер. Лавочки для отдыха обращены «лицом» к реке, и все они заняты отдыхающими горожанами. Бросается в глаза памятник Пешкову-Горькому.

Улица Свердлова — центральная улица города. Непонятно, однако, почему она носит такое странное название. Здесь всё, как в Москве: стильные юноши и девушки, кино, театры, афиши о джазовых оркестрах, кафе и рестораны. Прекрасное здание Госбанка, при виде которого Сергей вздохнул, как при встрече с красавицей. Улица переходит в площадь Горького. На ней установлен ещё один памятник писателю. Горький изображён гневным буревестником, гордо поднявшим голову и гневно сжавшим кулаки.

Покидали Нижний уже ночью. Сигнальные огни встречных судов (встречек) слепили глаза. Поэтому трудно было понять, что эти огни означают. Марина Емельяновна привычно паниковала, тем самым ещё больше сбивая нас с толку. Из-за неё ударились бортом и вантами о баржу. Она буквально воет от страха. Противно на неё смотреть и слышать её визгливый голос. В спешке прибились к какому-то острову, чтобы остановиться на ночёвку и осмотреть утром своё судно. Было уже 1200, когда, наконец, привели в порядок свою «Гагару» и снялись с якоря. День выдался ясный и безветренный. Марина Емельяновна мурлыкала на солнцепёке. Наотдыхавшись, стала готовить обед. Вдруг, совершенно неожиданно, налетел боковой шквалистый ветер. «Гагара» опасно накренилась. Кипящий борщ вылился из кастрюли, изгрязнил палубу и обжог нашей поварихе ноги. Бедняжка, завизжав от боли, повалилась на спину и задвигала судорожно ногами и. Я схватил её за руку, чтобы удержать от падения за борт. В это время недалеко от нас от чёрного облака до самой воды воздух прорезала ослепительная молния, и в ту же секунду со страшной силой ударил гром. Туча обрушилась на нас сильнейшим ливнем. Волга ожила, превратившись в бурно кипящий котёл. Не менее точно можно было сравнить её с бешеной пляской цыганских вакханок. Капитан вместе со своей пострадавшей женой убрался в каюту. Слышно было, как он утешал её. А мы с Сергеем надев непромокаемые костюмы, остались на палубе и делали всё возможное, чтобы яхта не легла на бок. Не рискуя оставаться на открытой воде, пристали к острову Керженец в устье одноимённой реки. Мы огляделись. Вдали вырисовывался знаменитый Макарьевский монастырь. Воображение поражали мощные крепостные стены, выдержавшие, наверное, не один раз осаду степняков. К нам подошли двое рыбаков-любителей. Когда они узнали, что мы из Москвы, то искренне удивились. «Как можно покинуть Москву, когда в неё мечтает попасть вся страна, чтобы посмотреть Международный (всемирный!) фестиваль молодёжи!» — воскликнул один из них.

Ранним утром, в 700, покинули гостеприимный остров. Сейчас проходим мимо монастыря. Заметно, как он разрушается. Конечно, никто за ним не следит. Сергей не выдержал и со вздохом сказал: «Плачет сердце при виде гибнущей красоты и богатырской мощи!» — «Я и не подозревал, — откликнулся я, —что ты влюблён в па мятники старины…Похвально, конечно, плакать над пропадающими святынями, но лучше было бы принять какие-нибудь меры!». Капитан посмотрел на меня внимательно и горячо поклялся написать в «Правду» о вопиющей безответственности местных властей.

Сергей распотрошил стерлядь, подаренную нам рыбаками. Если верить восторженным отзывам Александра Яковлевича об этой рыбе, сегодня мы будем наслаждаться самой вкусной в мире ухой. За разговорами незаметно прошло полтора часа. За это время одолели всего 23 км. А сейчас начинается опять дождь, опять шквалистый ветер рвёт из рук паруса. И, как можно было ожидать, Марина Емельянвна опять впадает в панический ужас. Я потому так непочтительно говорю о ней, что она в моменты крайнего напряжения может только мешать нам, хотя и хвастается каждый раз, когда нечего опасаться, своим огромным мореходным опытом.

Ветер заставил нас подумать об укрытии. Мы выбрали берег, который показался нам наиболее надёжной защитой от непогоды. С нетерпением поглядываем на кипящий котелок, в котором варится стерляжья уха. Но к нашему огорчению стерлядь оказалась слишком молодой. Первым уху попробовал Сергей. Он решительно отложил ложку в сторону и обозвал нашу стерляжью уху стервяжьей. Не сбылись наши мечты полакомиться стерлядкой.
Ветер прекратился. Пропускаем за бортом город Васильсурск. Собственно не город, а городишко. Он живописно расположился на холмах. Каждый дом огорожен высоким забором. Как все маленькие города подобного типа, он производит впечатление сонного мирного существа. Наиболее замечательным в его облике показалась мне дореволюционная, даже средневековая, тишина. Примерно через полчаса  подойдём к месту нашей стоянки на речке «Лутоша».

Примечание. Женский православный Свято-Троице-Макарьево-Желтоводский монастырь. Расположен на левом берегу Волги, в Лысковском районе Горьковской области, возле посёлка Макарьево. Монастырь основан в первой половине XV века преподобным Макарием Желтоводским и Унженским. Желтоводским он назван по Жёлтому озеру, на берегу которого святой Макарий основал обитель. Волга, меняя своё русло, со временем поглотила озеро, и монастырь оказался на волжском берегу.
Васильсурск расположен на самой границе Нижегородской области с республикой Марий Эл на правом берегу Волги при впадении в неё Суры. Самое известное из дачных мест Нижегородской области и одно из живописнейших мест на всей Волге (Волжская Швейцария). Основан в первой половине Х;І в.
Река Лутоша протекает по территории  Горьковской (Нижегородской) области, Республики Марий Эл и Чувашской Республики.

3 августа. Суббота. Вода на Волге спала. По этой причине Лутоща обмелела. Пришлось бросить якорь недалеко от фарватера. Проходящие вверх и вниз суда сильно беспокоили нас. Всю ночь яхту било волной. Я ударялся головой об обшивку борта и просыпался от чувствительной боли. Поднялись в 400. Не подкрепившись никаким завтраком снялись с якоря и подняли паруса. Волгу затянуло густым туманом, и суда беспрерывно подавали звуковые сигналы. Ничего не видно, лишь со всех сторон гудки. Ветер стих. Убираем паруса и продолжаем идти на моторе. И правильно. Под парусами идти в тумане крайне опасно.
Но выглянуло солнце, и туман постепенно рассеялся. Город Козьмодемьянск. Пристаём. В ближайшем магазинчике запасаемся чёрным и белым хлебом. После Козьмодемьянска нашему движению стали мешать плоты. Вся Волга покрыта плотами. Немало брёвен плавает отдельно, причём некоторые из них, намокнув, дрейфуют под водой. От такого бревна можно получить большую пробоину, если с ним случайно столкнуться. Кроме того снуют буксирные катера и мешают нам лавировать.

На левом и правом берегах изредка видны чуваши. Все они ходят в лаптях. Женщины одеты в белые вышитые платья с поясами. Скоро появятся Чебоксары — столица Чувашии. Марина Емельяновна так переволновалась и утомилась, что теперь мирно спит в каюте. Капитан, удобно устроившись  на палубе, рассказывает нам об истории парусного спорта в нашей стране. Он утверждает, что до 1917 года этот вид спорта был доступен только аристократам. «Так уж и одним аристократам?» — хотел я усомниться, но раздумал. Для ночлега наметили устье реки Урнарки в 15 км от Чебоксар.

Примечание. Козьмодемья;нск — город с 1781 г., административный центр Горномарийского района Республики Марий Эл. Расположен на высоком правом берегу Волги (Чебоксарское водохранилище).

4 августа. Суббота. В 400 проснулись от пушечного удара грома. По тенту часто стучали крупные капли дождя. Я тотчас успокоился и тут же уснул снова. Но капитан и наш кок (Марина Яковлевна) так и не сомкнули больше глаз — они со страхом прислушивались к грозной потехе природы.

Погода наладилась к 700, и в 720 мы покинули место стоянки. Ветер 2 – 3 бала, фордевинд. Пошла возня с завалталями, которые мы называем зевалами. И действительно, если зазеваешься, то порыв ветра может срезать мачту. Поэтому смотреть по сторонам не рекомендуется. Красив правый берег — высокий, холмистый, густо покрытый лесом, иссечённый речками и оврагами. Левый берег — низкий, песчаный (сплошной пляж, да и погода сегодня выдалась на славу) и заставлен почему-то бидонами с молоком.
Пр имечание. Завалтали — постоянное перекладывание гика справа налево и наоборот, когда яхта должна идти против ветра.

Чебоксары. Побывали в яхт-клубе, на водной станции и пристани, осмотрели центр с парой симпатичных зданий и городским садом. В целом город представляет унылое зрелище, так как застроен обыкновенными типовыми домами.

После Чебоксар нас ждёт Марпосад, небольшой городок районного масштаба, где мы должны на обратном пути обязательно остановиться, чтобы отметиться об окончании нами гонок. Сейчас мы находимся от него в 30 км. От Марпасада начинается Куйбышевское море. Мы нашли удобное место для небольшого отдыха на необитаемом острове далеко  в стороне от фарватера. Кок наш готовит ужин и по своему обыкновению ворчит. Мы с Сергеем не обращает на Марину Емельяновну никакого внимания. Поужинаем, и капитан даст команду: спать! Завтра, каких бы усилий нам ни стоило, нужно быть в Казани.

5 августа. Воскресенье. Сейчас 1300. До Казани не больше 13 – 15 км. К сожалению, пройдём мимо этого древнего города. Теперь у нас одна цель: как можно раньше завершить соревнование, чтобы к началу учебного года быть в Москве.

Ночёвка у пустующего пионерского лагеря. Прекрасное летнее сооружение со всеми удобствами. На высоченном, метров 300, берегу почти с отвесными спусками к воде. Неизвестно, почему оно не эксплуатируется. Наверное, чиновники что-нибудь не поделили между собой. Сторож — татарин — охраняет пустые корпуса. Пока было светло, мы с Сергеем поднялись на самый верх. Горизонт раздвинулся, и перед нами открылся величественный простор. С холма даже огромный теплоход показался нам детской игрушкой-корабликом. От реки разгорячённое лицо обдувает нежная прохлада.

В последнее время грызёт тоска по большому городу: уже порядочно надоело находиться всё время на воде. Стали тяготить ночёвки в глухих местах. Капитан и его жена-кок продолжают ненавидеть города. Если бы не соревнования мы с Сергеем давно уже нарушили бы жёсткую дисциплину.

6 августа. Понедельник. Проходим Камское устье. Это громадный бассейн с диметром 50 – 60 км. Берегов не видно. Идём по компасу. Волны, противный ветер, взятие рифов — вот чем заполнено наше время.

Сегодня решили идти ночью. Ветер свежий. Волны высотой около полутора метров. Гагара сильно шлёпает днищем при опускании с волны на волну. Я за рулём. Видимость не больше 20 м. Камское устье опасно больше всего тем, что в нём масса затопленных островов и островков, а также плавающих под водой брёвен. Делаю контргалс и напарываюсь передней частью борта (щекой) и вантой за дерево, верхушкой торчащее из воды. через секунду-другую цепляюсь гротом за большой сук, сильно выпирающий в сторону яхты. «Гагара» начинает, словно циркуль, описывать окружность, готовая наклониться к самой воде. Молю богов, чтобы не порвался грот. Мне нельзя бросить руль, а стоящий рядом со мной капитан растерялся и не может помочь мне не только действием, но и дельным советом. Вместо того чтобы предпринять что-нибудь или хотя бы подсказать, он от испуга оцепенел и со страхом смотрел на происходящее. Хорошо от звука удара проснулась Марина Емельяновна. Она истерично закричала: «Серёжа!» Тот, быстро выскочив из каюты и оценив мгновенно обстановку, отцепил Гагару от дерева. Сразу после этого, не проронив ни слова, он ушёл в каюту отдыхать, а я остался за рулём и повёл яхту по курсу дальше.

Примечание. Камское устье является частью Куйбышевского водохранилища — самого большого из всех искусственных морей на Волге: его площадь 6500 квадратных километров, а глубина достигает 45 метров. Ширина акватории в районе Камского устья не менее 40 км. Левый берег водохранилища почти на всем своем протяжении низменный, а правый, наоборот, высокий, обрывистый, изрезанный оврагами.

7 августа. Вторник. С 200 до 500 высматривали бухту, которая подходила бы для отдыха и ночёвки. Ветер усилился, и мы устали с ним бороться. Наконец мы увидели какой-то небольшой залив. Высадили Сергея на берег осмотреть место. Вслед за ним я прыгнул с концом в руках на бревно, оказавшееся скользким, как мыло. В результате я упал в воду, —, к счастью, тёплую, как парное молоко. Сергей помог мне выбраться. Через полчаса мы уже спали мёртвым сном.

8 августа. Среда. Город Сенгилей. Завтра остановимся на короткое время в Ульяновске (Симбирске).

10 августа. Пятница. Вчера вышли из Сенгилей. Сначала ветер был сильный, но ровный и попутный. Яхта набрала хорошую скорость, порядка 20 км в час. Но потом ветер усилился, и поднялась высокая волна. Яхта стала тяжело зарываться носом, отчего её ход сбавился наполовину. В 1600 благополучно достигли Ульяновска. Первым сошёл на берег и побывал в городе Александр Яковлевич, а после его возвращения мы с Сергеем также захотели пройтись по городским улицам областного центра, чтобы посмотреть на местных горожан и на старинные купеческие и мещанские дома. Было уже 1800, когда мы отыскали дом-музей Ленина. В 1830 вход в музей был бы уже закрыт, и мы не смогли бы узнать, как жила семья Ульяновых в царское время. Когда через полчаса мы покинули музей, погода резко изменилась. Ливень, какой не всегда бывает даже в экваториальной Африке, обрушился на городские улицы. Но нам повезло: дождь скоро прекратился, и мы смогли продолжить осмотр центральных улиц. В 2200 мы решили, что пора возвращаться на пристань. Минут тридцать ждали автобуса, но, так и не дождавшись его, решили спускаться к причалам прямо с берега, высоченного и необыкновенно крутого. Земля после дождя так размякла так, что нам пришлось скользить под уклон как на лыжах. Ещё издалека заметили, как мачта «Гагары» раскачивается из стороны в сторону. Значит — серьёзный ветер, значит — нужно спешить. Спустившись наконец вниз, увидели грозящую нам всем опасность. Ветер оказался навальным. Якорь не выдержал напора ветра, и нашу «скорлупку» прибило почти вплотную к бетонным береговым плитам. Если бы мы опоздали на десять-двадцать минут, с «Гагарой» всё было бы кончено. Мы с Сергеем, ни у кого не спрашивая разрешения, прыгаем в морскую шлюпку, подходим к яхте, вооружаем второй якорь и заносим его как можно дальше от берега. Затем ставим шлюпку на место и, перепрыгивая через небольшие волны, добираемся по пирсу до яхты, прыгаем на палубу и вытягиваем свою « посудину», пользуясь якорным концом, на рейд, подальше от страшных бетонных плит.

«Гагару» болтало всю ночь. Боялись одного: как бы яхта не сорвалась с якоря. Не спали — вероятность катастрофы была слишком велика.

Сегодня утром несмотря на усиливающийся ветер покинули Ульяновск. Решили положиться на русское везение. Когда отчаливали, на пристани переполошились. «Как можно выходить в море на игрушечном кораблике, когда великаны-теплоходы прячутся в укрытиях?» — кричали нам.

Но несмотря ни на какие предупреждения, мы пошли на риск.. Один буксирный катер, медленно двигался, прижавшись на всякий случай к берегу. Мы же гордо маячили на середине реки. Мы были полны решимости победить непогоду. Мы рассчитывали на то, что если даже ветер не станет слабее, мы всё равно успеем к вечеру добраться до безветренной бухты, где можем спокойно переждать любой шторм.

Мы по-настоящему устали, но надеемся на то, что скоро, очень скоро отдохнём. Больше всего мечтаем о том, как бы отоспаться. Несчастная Марина Емельяновна уже спит, свернувшись калачиком в углу тесной каюты. Мне очень жаль её. Сидеть бы её сейчас в тёплой уютной квартире, пить чай, подрёмывая перед телевизором.

12 августа. Итак, от Ульяновска мы отошли удачно. Ветер — фордевинд. За мостом было даже затишье. Расхрабрились… И вдруг вопреки прогнозу погоды начался шторм. Ветер переменился на бейдевинд. Нас потащило в открытое море. Сила ветра была по нашим оценкам от семи до восьми балов. Волны вставали крутой стеной и всей тяжестью наваливались на нашу «Гагару», словно задавшись целью погрести её в своей толще. Дождь лил сплошным потоком. Дождевые струи, отбрасываемые ветром, розгами секли лицо. Яхту кренило и заливало водой. Во время одного из шквалов лопнул стаксель-шкот. Передний парус подхватил ветер и разорвал его в клочья. Рискуя каждую секунду свалиться в клокочущую воду, мы с Сергеем, держась друг за друга, связали шкот. Разорванный парус не мог больше забирать острый ветер, что ещё больше осложняло управление яхтой. Мы старались сделать поворот к берегу, который оказался бы для нас спасительным. Мы боролись с ветром четыре часа, пытаясь выполнить этот поворот. Силы наши были на исходе. Ведь уже в течение двух суток мы не отдыхали нормально и не имели ни времени, ни условий приготовить себе пищу, а накануне шторма пережили утомительную безсонную ночь. Ещё немного, и мы просто не выдержали бы поединка с ветром. Мышцы наши одеревенели от постоянного напряжения. Мы были близки к отчаянию, и всё меньше и меньше делали попыток вырваться из тисков стихии. Но внешне мы оставались спокойными. Даже Марина Емельяновна примолкла и не мешала нам.
Но в последний момент мне пришла спасительная идея воспользоваться веслом, чтобы помочь парусу сделать нужный нам поворот в сторону подветренного берега. Установили уключину и приладили весло. После нескольких настойчивых попыток нос яхты медленно, как бы нехотя, пересёк линию ветра. Спасительный поворот получился. Мы закричали: «Урра!» Часа через два вошли в тихую бухту.

Начинало темнеть. Сухих вещей не осталось. Щёлканье зубов и мышечная дрожь. Можно было бы выпить водки, чтобы согреться, но наш скупой капитан не разрешил воспользоваться неприкосновенным запасом. Ночью почувствовали под собой воду. Ясно было, что яхта потекла.

Наутро нас ждали целые горы работы: — сушить вещи, килеваться. Работали целый день, легли спать только в 2400.

Здесь же в бухте ещё раньше нас устроились рыбаки-любители из Ульяновска. Они сочувственно отнеслись к нашей беде не только на словах, но и на деле. Они приготовили для нас уху из стерляди по своему особому рецепту. Признаюсь, ничего вкуснее никогда раньше я не пробовал. Очень вкусный был и рыбий шашлык.

13 августа. Обменявшись адресами с рыбаками, покинули спасительную бухту. Ветер упруго ударил в новые паруса, и яхта побежала по лёгкой зыби. Но вот досада!.. Хотя мы и килевались, всё-таки на неспокойной воде опять обнаружилась течь. Яхта быстро наполняется водой, которая усиливает крены и мочит спальные мешки. Разыгравшаяся волна сбивает ход, в помощь ей — встречный ветер. К вечеру под парусами, с заведённым мотором и помогая яхте вёслами, с трудом добрались до Долиновской бухты. Мокро, холодно… Одолевает усталость. А до Москвы ещё 1500 км.

Примечание. Долиновская бухта получила своё название от села Долиновка, основанного в 1901 году немецкими переселенцами из Украины..

14 августа. Ветер противный и штормовой. Но в бухте абсолютная тишина. Стояли весь день. Пользуясь представившейся возможностью, ходили на прогулку в лес. В бурю у нас поломались латы, поэтому мы с Сергеем достали инструменты и выстругиваем новые из подручных средств. Нам помогают любопытные мордовские ребятишки. Всего сделали двенадцать лат —  два комплекта.

Примечание. Латы — это гибкие деревянные рейки, которые вставляют в карманы задней шкаторины грота для поддержания его формы.

Время обедать. Марина Емельяновна пожаловалась, что у нас нет хлеба. До ближайшего продовольственного магазина восемь километров. Мы с Сергеем выпросили у местного колхозного бригадира лошадей. Запрыгнув на костлявые спины коней, поскакали в деревню Урюм. Дорога шла через лес. Удивлялись тому, что прямо над головой свисают с орешника гроздья орехов. Приостанавливали лошадей, протянув руку, срывали жёлтые спелые орехи и тут же ели их, разгрызая скорлупу крепкими зубами.

Но вот и деревня Урюм. У магазина большая очередь из местных покупателей. Это нас удивило, но не обескуражило. Привязав лошадей, смело врезаемся в толпу и протискиваемся прямо к прилавку. Все смотрели на нас круглыми глазами. Но хлеба отпустили нам только две буханки: — по правилам местной торговли больше не положено. В деревне проживает мордва, по местному мордовки, и татары. Мы захотели выпить молока, и ради любопытства заглянули в одну избу. Нас приняли приветливо, но стаканы подали грязные. Меня затошнило, когда в них налили свежего молока. Чтобы не обидеть хозяев, мы мужественно выпили по три стакана, но от обеда вежливо отказались, едва взглянув на немытую посуду.
«А мы строим дом культуры!» — похвастался хозяин.
«Большой?»
«О, большой!»
«Деревянный?»
«Нет, зачем же? У нас кирпичный завод рядом».

В 1700 мы прискакали обратно, поблагодарили бригадира за лошадей и пошли разжигать свою походную печку. Вскипятили воду, заварили чай и в первый раз за время гонок спокойно поужинали. Вечером гуляли по берегу моря. Там, где вал за валом вставали волны, ещё совсем недавно, по рассказам жителей, были богатые деревни. Сильный ветер трепал волосы на голове, брызги от ударяющихся о крутой берег волн летели прямо в лицо. По просьбе Сергея читал свои стихи. Я исполнил несколько стихотворения из книги «Чёрные тона». Стихи Сергею как будто понравились. Когда мы возвращались к месту стоянки, он попросил меня, чтобы я написал что-нибудь о нашем плавании.

16 августа. Накануне шли целый день на моторе. Сильный порывистый ветер дул прямо в лоб. С 800 до 2300 одолели  всего лишь 60 км. Ползли по 4 км в час. В Кирельское убежище вошли в 2330. От Тетюшей, где мы останавливались, чтобы пополнить запасы хлеба, до нужного нам убежища — 30 км. При нашей скорости не меньше семи часов хода... Мы не видели ни одной бухты, подходящей для укрытия от шторма. Шли с опаской, так как ветер был навальный, а берег — скалистый. Боялись перехода разгулявшегося ветра в шторм. Особенно тревожно было идти ночью. Яркая, как Солнце, Луна то и дело скрывалась за облаками.

Кирельское убежище — огромное, плотно заставлено баржами и кранами. Ночью видны были одни огни, и слышалось тяжёлое пыхтенье техники. Для яхты место очень непривлекательное.
Добавление. Именно в Кирельское убежище (Кирельский затон) в июле 2011 года был транспортирован утонувший во время шторма теплоход «Булгария» (после его подъёма со дна Волги).

Сегодня пошли опять на моторе. Солнце. Штиль. Миражи. Несмотря на безоблачное небо, день мглистый и похож на тёмную непроглядную ночь.

На нашей яхте с некоторого времени появились постоянные пассажиры: божьи коровки, мухи, комары и другие насекомые. Они нас серьёзно беспокоят своими острыми жалами, — коровки не в счёт, — особенно теперь, когда мы прикрыты одними плавками. Мы вынуждены постоянно воевать с ними. Вся палуба завалена их трупами.

Сейчас проходим мимо наполовину затопленного размытого кладбища. «Сколько прекрасных черепов пропадает!» — вздохнул Сергей. Ведь мы с ним медики, и череп для нас такое же учебное пособие, как глобус в школе. Но в отличие от глобуса, череп ни в каком магазине не купишь. Вот почему вырвался у него вздох. Мы, конечно, прихватили бы с собой пару черепов, но капитан не разрешил подойти к берегу.

Между делом сочинили письмо к матери Сергея, — утешительное. Текст письма примерно такой: «Мама, мы живём на Волге. Эта речка длинная-предлинная. От её истока (начала) до устья (место впадения в Каспийское море) более 3000 км. По берегам Волги не растут кокосовые пальмы, в её воде не прячутся крокодилы, но несмотря на это мы неплохо отдыхаем. Мы ничего не делаем и заняты только тем, что каждый день обугливаемся на солнце и купаемся в чистой прозрачной воде. В общем, лучшего отдыха и вообразить нельзя. Скоро мы будем в Москве. До свиданья».

На ночь остановились опять в бухте у запущенного пионерского лагеря. Вокруг лагеря яблоневый сад. Мы с Сергеем срывали яблоки с каждой яблони и тут же съедали их. В результате от ужина нам пришлось отказаться. Хорошо бы каждый год останавливаться на этом месте. Оно расположено между Казанью и Камским устьем позади 53-го ходового знака от Казани. Перед сном читал наскоро сочинённые новые стихи о нашем плавании: «Воспоминания о природе», «Отдых» и на «На море».

Примечание. Город Тетюши основан между 1574 и 1578 гг. (по другим данным между 1555 и 1557 гг.) для защиты русских владений от татарских набегов. Около города было построено сторожевое укрепление, следы которого сохраняются до настоящего времени.

17 августа. Лозунг «Да здравствует солнце!», который был актуальным в ненастные дни, теперь снят. Теперь на небе ни облачка, и солнце греет нас жаркими лучами. Новый лозунг: «Ветер, ветер, ты могуч, дуй в корму нам из-за туч!»

Проходим мимо дома отдыха. Женщины в модных купальных костюмах машут нам вслед. Две девушки в лодке приказывают своим кавалерам догнать нашу яхту. Выполняя приказание, мускулистые парни гребут вёслами изо всех сил. Ветер дует нам в лоб, что облегчает им исполнить каприз своих подруг. Девушки смотрят на нас во все глаза. Ещё бы!.. Для них крейсерская яхта — экзотика. Рассматривают нас так, как я глазел бы на пигмеев, собирающих бананы.
«Вы откуда?»
«Из Москвы!»
«О, из Москвы!»
«Да, приезжайте к нам — покатаем на яхте!»
«Спасибо. Далеко ехать… Заворачивайте лучше  прямо сейчас к нашему берегу… Отдохнёте с нами день-другой!»

Берега на этом участке пути усыпаны рыбаками с улочками в руках. Это отдыхающие мужчины средних лет, с солидными животами и оплывшими лицами. Молодые веселее проводят время.

18 августа. Самое главное впечатление — город Казань. Большой порт с кранами марсианской формы. С Александром Яковлевичем сажусь в автобус. Десять минут совсем не комфортабельной дороги, и мы на площади Куйбышева, в самом центре города. Мой внутренний голос тут же спросил: «Причём тут Куйбышев? Разве он, а не болгарские князья вместе со своим народом основали этот древний город?» По уровню шума Казань может смело соперничать с Москвой. По улицам проходят татары, русские, евреи, мордовки... Горожане одеваются примерно так же, как в Столице. И здесь, в Казани, не думают отставать от моды, особенно девушки и молодые женщины. В незнакомом городе в первый раз всё кажется красивым, оригинальным и привлекательным. Стараюсь как можно больше увидеть и запомнить. Вот так с радостной улыбкой встречали мы с Сергеем все города, в которых побывали и с которыми познакомились через посредство бинокля.
От Казани до Марпосада 100 км. Идём под парусами.

19 августа. В 1400 бросили якорь на пристани города Марпосад. Александр Яковлевич высадился на берег: ему необходимо было отметиться о нашем приходе и отправить телеграмму в Москву. В 1500 мы взяли курс на Столицу. Гонки окончены! Теперь остаётся узнать, какое место мы займём.

Пока мы стояли, пришвартовался теплоход. Чтобы посмотреть на нашу яхту, многие пассажиры, и среди них группа девушек, перешли на правый борт. Увидев мою бороду, девушки развеселились. И действительно, борода у меня отросла до внушительных размеров: — как вышли из Москвы, я ни разу не брился. Сразу несколько блондинок принесли откуда-то безопасные бритвы, и каждая из них протягивала руку и шутливо просила взять бритву именно у неё.

Благополучно выбрались на фарватер. В 1700 сделали привал в устье широкой речки «Цивиль». Приготовили «праздничный» ужин. Впервые за время гонок на «пиршественном» столе появилось вино, но из блюд была всего лишь яичница с ветчиной, а на десерт — печенье и варенье. Произносили тосты за окончание гонок и за наших яхтсменов. После ужина мы с Сергеем сначала обследовали лесные холмы, а затем спустились к Волге и улеглись на копне свежего сена. Долго рассказывали друг другу скверные анекдоты, пока нас не прогнал дождь.

P.S. Когда сегодня нос яхты привычно врезался в мягкий ил, я первым спрыгнул на берег. Мои ноги тотчас обвила гадюка. Хорошо, что я был в резиновых сапогах. Не мешкая, я придавил ей голову… Александр Яковлевич сумел каким-то образом снять с убитой змеи шкурку, которую мы с Сергеем разделили пополам и взяли себе на память. Мне по жребию досталась голова, а Сергею — хвост.

Циви;ль — правый приток Волги, образуется в результате слияния Большого и Малого Цивилей у города Цивильск. Протекает в пределах северной части Приволжской возвышенности.

26 августа. Тихое летнее утро. Ясное прозрачное небо. Прямо над нашей яхтой, словно отдыхая после длительного путешествия, неподвижно, как будто встали на невидимый якорь, застыли облака. Мирно плещется рыба. Иду в лес, где нахожу кучу орехов. Поломал о твёрдые скорлупки все зубы и вернулся к месту нашей стоянки. Сергей, схватившись за живот, валялся на банке и громко стонал. Александр Яковлевич со своей женой пил чай. Я немедленно присоединился к нему. Между глотками чая подбадриваю Сергея: «Не печалься, Серёжа, не смотри жадными глазами на варенье! Знай, что твое несчастье не вечное: после принятия двойной дозы английской соли и поспешных прогулок в кусты ты сможешь снова окунуться в мир съестных припасов… А пока…». Но тут Сергею надоело слушать мою дурацкую болтовню, и он, вдруг переставши охать, встал и набросился на ванильные сухари.
Полдень. Идём на моторе со скоростью 4 5 км в час. По левому борту вниз пролетел новый теплоход на подводных крыльях «Ракета». 70 км в час! Мы тяжело вздохнули. «Прекрасно было бы, — подумал я, — зацепиться за какой-нибудь караван или буксир, пусть даже колёсный тихоход!» Но как назло никакого каравана или буксира и в помине не было.

На некоторое время останавливались в Чебоксарах — в стране лимонов, как иронически называют свой город местные жители. Я ещё раз с любопытством осмотрел эту сказочную Лимонию, заглянул даже на базарную площадь, но нигде не нашёл ни одного лимона или апельсина. Самым густонаселённым местом в Чебоксарах является площадь Карла Маркса и примыкающая к ней улица. «Как, и здесь успел отметиться этот бородач?» — прошипел мой внутренний голос. Разглядывая жителей, я увидел двух девушек, похожих на столичных модниц, и решил, что и в таком захолустье вполне можно жить.

В 1900 подошли мы к необитаемому острову, на котором обнаружили волжского Робинзона, сидевшего в резиновой лодке и уже приготовившегося буксировать большое бревно. Робинзон нам обрадовался и угостил нас орехами, собранными на острове. «Оставайтесь здесь на ночёвку, — предложил он. — лучшего места не найдёте!»

21 августа. Слово буксир оставалось любимым нами весь день.

22 августа. Все, за исключением меня, чуть, было, не посходили с ума от досады. Караван, за который мы могли бы зацепиться, ушёл из-под самого нашего носа.

23 августа. Сегодня мы все наверху блаженства. Наконец-то, едва не утопив «Гагару», зацепились мы за проходивший мимо нас караван. Дело происходило так. Мы увидели транспорт, быстро догоняющий нас. Когда буксир находился от нашей яхты примерно в ста метрах, мы резко повернули в его сторону, чтобы приблизиться к нему и пойти с ним параллельным курсом. Но капитан наш не учёл одного важного момента. Яхта наша совсем лёгкое судёнышко. Неудивительно, что её сразу затащило в кильватерную струю. Первая за кормой буксира баржа стала угрожать нам тем, что могла разрезать «Гагару» пополам. Опасность надвигалась с каждой секундой, а мы никак не могли отвернуть в сторону, потому что нашему мотору это было не под силу. А наш капитан как всегда растерялся и просто не знал, чем нам помочь. Тогда мы с Сергеем встали на борт, держась за ванты и вытянув вперёд свободные правые руки. Баржа была уже совсем рядом. Но наши руки соприкоснулись с широким носом баржи на мгновение раньше, чем он успел бы налететь на корпус яхты. Мы резко, что было силы, оттолкнулись в сторону. Сила толчка была, конечно, недостаточна, да к тому же и капитан наш вместо того чтобы крепко держать руль в правильном положении в последний момент выпустил его из рук. Но, к счастью, усилия наши не пропали даром: баржа нанесла яхте скользящий удар, а не прямой. Мы не попали на остриё форштевня, а ударились в щёку носовой части баржи и плавно съехали с него. Правда, ванты зацепились за заклёпку, и нас уже почти перевернуло, но ванты, как бы желая нам помочь, не выдержав напряжения, лопнули, что и спасло нас от катастрофы. Кончилось всё тем, что шкипер взял наш конец, а мы, после того как пришли в себя, занялись ремонтом.

Сейчас бездельничаем. Безделье иногда просто необходимо. Теперь мы занимаемся тем, что «уничтожаем» съестные припасы: ведь раньше нам было некогда по-настоящему поесть. Я запоем читаю О;Генри, играю со шкиперами и матросами в карты, слушаю, развесив уши, матросские анекдоты, а устав от всего этого, просто загораю.

26 августа. Это очевидно, что после утомительных гонок яхта на какое-то время надоедает, зато пассивное плавание на буксире представляется интересным занятием. В эти дни, свободные от забот и лишённые реальной опасности, начинаешь подумывать, как лучше потратить время, снова в мыслях возвращаешься в тот сумасшедший, но комфортный мир, где всё так связано с предрассудками и придуманными условиями, снова стремишься в этот безумный мир, от которого ты недавно с радостью бежал. Разве не я в начале лета чувствовал себя этаким разочарованным Онегиным? Разве не я называл Москву каменной клеткой? Разве не я, пройдя под парусами тысячи километров, почти с трепетом думаю теперь о том дне, когда снова увижу Москву и снова окунусь в мир привычных забот и треволнений?

А Сергей? А супруги Рево? Все мы теперь думаем только об одном: — как бы приблизить день нашего возвращения в Москву. Однако пока нам приходится тащиться вместе с караваном. Проходим Ярославль. Красивый город. Но, странно, он не возбуждает такого жгучего любопытства, какое мы испытывали при встрече с городами в начале нашего плавания. Всё же мы направляем свои бинокли на сказочный город, которому уже почти тысяча лет. Он, хотя и старик, выглядит чистым и аккуратным. Есть в нём что-то властное и чарующее.

P.S. Деревянные баржи здесь просто называют деревяшками. Например, можно услышать: «Эй, на деревяшке! У вас кипяток есть?»

1 сентября. Ползём со скоростью 3 – 4 км в час. Однообразие картин гнетёт и раздражает. В голове пусто и тупо. Углич уже прошли. Скоро будет канал.
Сегодня мои московские друзья, оставшиеся ради Фестиваля в Столице, благодарны судьбе за преподнесённое им воскресенье. Они отдыхают. И я теперь желал бы отдыхать только в Москве. Но я не завидую своим друзьям. Наоборот, это они должны завидовать мне, познавшему счастье быть самостоятельным…, быть мужчиной.

2 сентября. Сегодня утром прицепились к другой барже, безбуксирной, а потому более быстроходной. Идём со скор остью 18 – 20 км в час.
Сейчас мы подошли к первому шлюзу. Через несколько часов будет наша база — Хлебниковское водохранилище. Ура!

Вот уже входим в свою акваторию. Здравствуй, наш милый лягушатник! Здесь нам знакомы каждая мель и каждая извилина берега. Здесь мы можем ходить с завязанными глазами.
Лягушатником мы называем Хлебниковское водохранилище не потому, что оно маленькое и мелкое, а совсем по другой причине: здесь тренируются и устраивают соревнования яхтсмены-гонщики. Их яхточки, лёгкие как крыло чайки, не могут выдержать большого плавания. Вот мы и называем акваторию, где они проводят весь сезон, лягушатником, а самих спортсменов лягушатниками. Но и они, в свою очередь, не остаются в долгу. Их яхты быстроходнее и маневреннее наших, что даёт им право называть нас катальщиками. Когда мы в свободное время выходим на прогулку, они стараются обогнать «Гагару», чтобы «посрамить» нас. Но мы нисколько не обижаемся на них. Зато к вечеру, когда ветер обычно стихает, они застывают на месте, а нас выручает мотор. Возвращаясь на стоянку, мы тащим за собой обычно полдесятка яхт-лягушатниц.

Но я отвлёкся… Мы уже подошли к месту нашей постоянной стоянки. Нас уже громко приветствуют и поздравляют со счастливым возвращением все, кто был в это время на причале.

«А Лира» ещё два дня назад вернулась!» — сообщают нам.
«Первое место, наверное, «Лира» взяла. Ведь вы ещё не научились ходить!» —смеётся другой.
Мы улыбаемся и отвечаем:
«Посмотрим… Пока ещё ничего неизвестно. Комиссия ещё не сказала своего слова!»

В электричке нам рассказывают о прошедшем Фестивале: о том, как иностранцы приезжали в Пирогово кататься на яхтах, и как английские яхтсмены осматривали наши яхты и были от них в полном восторге. Все восхищались моей окладистой бородой.

Но вот, наконец, и родной дом. Первый человек, встретивший меня с радостной и счстливой улыбкой, была моя мать.

«Здравствуй, мама! Как я люблю тебя!» — мысленно воскликнул я, рванувшись к ней навстречу.