Доброе утро, Вьетнам!

или рок на белых увалах
Дневник Смита-51

«17» октября 2011 г.

Евпатий Коловрат (Неистовый) спешно двинулся в Рязань... Есть предание, что поганые (убийцы русских ангелов), отправленные на переговоры, спросили у Евпатия – «Что вы хотите?» и получили ответ – «Умереть!». Что представляет собой берсеркер? Берсеркер представляет собой свирепый иррациональный тип, апофеоз Жанра, он рубит красных антиевропейцев! За жизнь без паразитов, иудейских материальных претензий и агрессивно настроенных манифестантов.
Вообще надо ожидать массового выхода медведей из тайги. Все ждут финального решения, черный егерский рукав.

Рейнджер пересекает труднопроходимые заросли  елового  и  пихтового  леса. 
Чем дальше от экватора, тем чище в мозгах и текстах. В бассейне Европы! Я уже давно живу по европейскому времени, «над фьордом над черной скалой», на дальних перегонах...  Террасы чаще идут каскадом! Сейчас время этического экзистенциализма и драм-машины, звуковых ландшафтов и арийских доминант. Навстречу дикой Ницшеанке: «...рвал и метал, заряжая пространство бешеной энергией».

В арийских святилищах лесной зоны признаю только тяжелое вооружение. Тяжелый пулемет, тяжелый топор. Рубить так рубить. На хребет Чистоп параллельно Вишерскому заповеднику – с тяжелым топором (1,6 кг), тяжелым ружьем, тяжелым Бизоном, набитым провиантом и боеприпасами. В обход трудных скал или через скалы? 

Зверье следит за рейнджером с самого начала, неотрывно.
Черные лютые звери, серые волки что-то привнесли в теорию...

Да, метафизик работает один либо в паре с дикой ницшеанкой. Для меня «дикая ницшеанка» – олицетворение высоких сил Европы.

Гризли атакуют и выслеживают людей,  врываясь в дома. В Енисейском районе Красноярского края медведь, переплывший Енисей с правого на левый берег, вышел на окраину поселка Новоназимово и убил одного за другим двух жителей деревни, находившихся в крайнем доме. Медведь был отстрелян только после пропажи второго человека, который бегал за подмогой. Не получив ее, вернулся к избе и подвергся неожиданному нападению того же хищника, выскочившего из жилья.

Чрезвычайно опасные животные, медведи-убийцы и суровые безлюдные пространства соответствуют теории опасности. «Как в тумане, плыли деревья». Рейнджер! Не закрывать глаза, а также забыть о боли и попытаться не свалиться в расщелину. Тебя ждет «гуманный отлов диких животных». Вот что такое настоящая, а именно – незамутненная жизнь? Настоящая жизнь – это красивый вестерн, проходы между препятствиями, резкими складками рельефа, это превосходные идеи, коронный удар, прочесывание береговой линии, порогов и завалов. Азимут грубо определенного перпендикуляра. Танцы вопреки. Здравствуй, дикая Ницшеанка!

... Предпочитая уничтожать людоедствующую особь на внезапных столкновениях в лесной тесноте, а также на засадах-задирах-потрошениях, Cмит создает фантастическую композицию. Деградировано все, кроме Северного Урала.

«18» октября 2011 г.
Антиподы очень любят самотерзаться – в истеризме, патологии, иудейской самоненависти. Большинство людей очень слабые люди. Чуть что – сразу пить. Видимо, зло неистребимо, появляются все новые и новые его пьяные носители. Пейте свое пойло. И чем больше вас, дегенератов, сдохнет, тем будет лучше для арийского идеализма. Лично я живу ради ангелов, ради отточенных критериев, ради интересов уральского севера.

Как люди могут жрать, поганить свой рот, свою кровь, свое будущее? Точно bastards. Люди уходят, ублюдки остаются. Что должен думать обо всем этом европеец-рейнджер? Сегодняшняя свинья заслуживает самоуничтожения или чтобы ее уничтожили. Получайте, недоноски! Не нужно никаких войн. Нужно только спаивать. Падающего – подтолкни. Не нужно возиться со свиньями. Свинья – это такая очевидность, что ясно сразу – ошибка природы. 

Хьюстон, у нас проблема. Перевал Дятлова превратился в профанацию. «Потомки викингов» – это тряпки. Ни один из будущих лидеров не прыгнул на стрелявшего. «Сломался под грузом обстоятельств». Сломался? Давайте, туда вам дорога, пейте, жрите. Придет Смит из Дельты, из отдаленного ущелья в штате Юта, сo ввинченными в подошву саморезами.

На него с огромной скоростью неслось животное... – Это Африка, друг мой. «Винторез предполагает, упраздняет и располагает», – поручик Лермонтов пытался вдолбить им это.

Вся наша жизнь проходит наперекор самым разнообразным ублюдкам: «от» и «до». Людоедские пресс-службы, партизанские нечистоты, зловоние, антисанитария. Я вижу хлев. Скорее всего, Хозяйка Медной горы не перенесла идею «отврата» и ушла в Подполье.

«Из заповедника уже вывезли все мусорные баки» –  вот как надо работать. Спрятать солонец от браконьерских глаз – в дальние пещеры. Где-то там, на материке: хиппизм, дичь, хунвэйбины, а также отбросы, сбившиеся в стаю, набыченная среда обитания, животина, корка спёкшейся земли, чуланы-мешки.

В условиях городской тесноты вокруг людей крутится огромное количество подозрительных и карманников, бичи и оппозиционеры, туберкулез, палочка Коха и т.д. Можно сразу же забирать в гестапо. (Вспомните «Семнадцать мгновений весны»). Мы все в окружении. Иное дело в тайге. Здесь, кроме браконьеров, никого нет. Уличные преступники и социальные трутни сосредоточились в городах.   

Либералы как с цепи сорвались: «Гуманизация добычи зверя с сорванным поведением (людоеда) заключается в том, чтобы как можно быстрее его прикончить для облегчения страданий. Например, медленное замерзание в удерживающей ловушке не гуманно, усовершенствованный убивающий капкан гуманен (триста секунд для большинства видов). Уже разработаны критерии гуманности для удерживающих ловушек».

Нужно понимать и осознавать, что понятие азиатского склона Северного Урала – это типичное воровское «понятие», оккупация Европы оппортунистами, то есть отбракованный теоретический материал. (Белые были окружены соединениями Вьетминь в Дьенбьенфу в результате предательства! Партизанские кухни Дьенбьенфу).  Здесь пограничные европейские столбы и львы-европейцы с достойным поведением. Военные филологи. Добывать гризли егерским прикладом, накоротке, чтобы быть эффективным и сильным. Горный марафон, поход-гонка по темнохвойной тайге. У тебя «другой паспорт», другая жизнь, ты живешь... И за тобой нет никого, тебя никто не может спасти, ты живешь один.

В поисках лесных аналогов военного экзистенциализма прогулялся по приграничным землям Студеной страны. Взлеты рельефа, волнистые гряды, покрытые лесами. Этапы большого пути: Островной – Баренцево плато – прибытие «Клавдии Еланской» в Мурманск – прииск – Перевал белого человека – истоки реки Ивдель – река Тосамья – Чистоп. В истоках сразу же начинается одиночная форма жизни. Провальные воронки в устье. Сразу живешь на опасной географии и опасных сочетаниях. В предчувствии встречи с принцессой. Из Пермской области в Свердловскую. С Урала на Урал, из варяг на более высшую ступень. Сочетание пространств и медведей, черного плаща и темно-хвойной метафизики. «Когда я сравниваю нынешний Гонконг с прошлым Гонконгом...». «Когда я вижу Бэннера, меня так и подмывает пнуть ему в живот и сказать ему: «У!».

Глубинная разведка. Триумф Европы. Модель за Моделью. Левая рука, удерживающая Томпсон, должна быть сильной, накаченной. Удар зигзаг-кинжалом следует наносить выше надбровных дуг параллельно линии глаз. (Из наставлений по борьбе с партизанскими бандами). Черные полуразвалившиеся бараки-казармы довершают «жуткую», напряженную, сюрреалистическую картину, создают Антураж антибандитского антиподпольного фильма. Подходит ли антураж рек Ушмы, Лозьвы, окрестности Чистопа для съемок антипартизанского фильма? Подходят, хотя непосредственно в Мурманске, Кировске на Кольском полуострове, в Первоуральске на Среднем Урале я видел и более интересные разломы. Мрачная природа. Жестоко, пустынно и очень одиноко. Настоящий штат Одинокой звезды. Здесь есть все для одиночки. Концепция черного плаща. В содружестве с обрезом.

Зайдите в лес, любой пустынный район, и вы увидите людоеда, решающего проблему «я» и «другие» не в пользу Незащищенности. В егерских антипартизанских (антипаразитных) школах проблема преподавания метафизики (вишерского идеализма) в том, что людей нет, преподавателей нет уровня Макса Штирнера. Макс Штирнер успел... еще до Ницше, пусть и рационализированным языком, «объяснить» весь ужас и коварство «классических», плутократических (антиевропейских) абстракций, усиленно культивируемых в воровских коллективах и сообществах.

Einsatz-специалист почти всегда должен находиться в состоянии повышенного силового тонуса. За чистые теории нужно драться. Если ты ищешь встречи с волком, то ты его обязательно находишь, а далее – «кромсание». 
«Да делай, делай! Ничего, кроме пули, ты там не высмотришь».

Смит не может оставить «Сердце-экзистенцию» незащищенным, – слишком много охальников. Вот для чего требуется бронированный кулак («военный экзистенциализм») – фантастический романтизм с бронированными ставнями, со стеклами, оправленными в свинец. Каждый режет свое пространство. Сейчас, как никогда, время для сильных стальных воззрений и настроений: мобилизация воли, «Путь оружия», собранность, тебя гонит необходимость.

Рейнджеры! Господа! Грубые экспедиционеры! Внимание первым суткам, есть опасность получить травмы. Масса походов заканчивается прорубленными ногами. И руками. Распоротыми о консервные банки пальцами. Отслеживать грунт, если ты в болотниках. Возможно лихо проткнуть ногу. Хики бывает очень неосторожен.

Картинки с выставки в «глуши Индокитая»:
Пьяненький потенциальный браконьер: – Извините, а вы кто? – А вы кто? – А мы отдыхаем! – И мы отдыхаем!
Поприветствовали друг друга: – Здравствуйте! – Здравствуйте! – А вы кто? – А вы кто? – Да мы тут с ружьми... – И мы с ружьями!..

В следующий раз обязательно скажу: «Военная разведка. Лесогорный einsatz-специалист. Я будущий егерь по Ивдельскому району (угодья общего пользования), присматриваюсь к ландшафту и запоминаю лица потенциальных браконьеров». Затем понаблюдать за артикуляцией и телодвижениями.

Дикими зверями из окрестных лесов, отродьем больных сук, «жертвами» пьяного зачатия с воровским уклоном – забита жизнь. Блатной зверь Вьет Конг, мятежники-либералы и рыскающие по ночам медведи. Педофилы и законодательное педофильское «лобби». Абзацы бреда под знаком медвежьей морды. Дегенеративная плутократическая субкультура. Волк увидел охотников и даже не попытался убежать, он просто кинулся на людей... Медведи-людоеды размножаются значительно быстрее, чем их ликвидируют. Любая пауза опасна.

... И ты, охотник за гризли, каждый день спрашиваешь себя: «Что представляет собой Жизнь? Звериный рай? бак-испаритель? «безопасный» норматив по бешенству? Или, все-таки, Жизнь с каньонами, респектабельный ответ. 

Мрачная и дикая еловая тайга. Ты, Смит, любитель ночного тумана и сумерек.

Одиночный охотник Смит обручен с опасностью. Регина – жена-метафизика – сопровождает везде: среди густого леса, под выворотом корней, в скалах, на островах среди моховых болот, под крутым берегом таежной речки. Нужно сказать, что волки и баскервили – отличный объект ненависти, hate interest. И не нужно роптать на судьбу, будучи разорванным. А кто ропщет?

Лев-европеец – вестник арийского запада. Западно-европейский рейнджер работает на самоопознание, уходит в черноту  северных скал только и ради идентификации.
Мне показалось очень странным, что в пожарах прошлого года на Северном Урале никто не погиб. Пожары шли на бешеной скорости – Вижай, Северная Тошемка, Тосамья, Лозьва и т.д. Я специально уточнял у манси и в мчс. Никто не бродил в одиночку? Значит, так. Мало у нас рейнджеров, мало! Вокруг нас одни социальные трупы. Нужно возрождать ковбоя, как в годы первых пятилеток (хоть что-то положительное). А то без идеализма тяжело. 

Блатной зверь и рыскающие по ночам медведи. Наглота, Mexico или тропы Заратустры? «Путь оружия» и гонка вооружений. Финальные кадры. Появляющиеся из окон, из-за углов, и вообще отовсюду – отарки, которых нужно убить.

Романтизм, и страсть, и военный кураж. Синхронизируй это. Женщина-ницшеанка, мужчина – контрохотник. Возможно, так еще не было, но так будет. Ангел-одиночка – Порт Ройал – вербовка на север. Там дикие плантации и дикая ницшеанка. Нет, Жизнь – не хобот красной обезьяны, не пьяный клуб по интересам. Егерь мечется по тайге, по информации.

– Вся моя жизнь на тревожных публикациях, маршрутных квитанциях и отстрелах. Или ты со Смитом, или ты не со Смитом. Знаешь, когда я приезжаю из своих лесных окопов, то не знаю, куда деться от лживых материковых собак.
– Сочувствую, мой герой.

– Там (то есть здесь) очень узкий фарватер, – и слева пни, и справа пни. Колоссальные колонны. С одной стороны, «Путь оружия», путь ангела и Косьвинский бункер, то есть момент маневра. А с другой стороны? А, с другой стороны, пьяная «мексиканская» кокаиновая обезьяна, блатной зверь. Улики вырубались из деревьев.
– И… что теперь, Смит? Атомные разработки отливать?
– Да, и пули заклинания. Так что удачи тебе.
– Удачи нам всем.

Что положительно. Экзистенциализм белого человека начинается сразу за Ушмой – в поисках лесной мифологии и навстречу дикой Ницшеанке, – а такая соблазнительная вероятность в приключенческом вестерне остается. Свирепая, мрачная природа Северного Урала. Понижение рельефа – это первый признак возвышения жизни. Упавшая на землю зеленая звезда. Нас спасет Синематограф, то есть идеализм, экзистенциальная скала, огневой рубеж. Киноэкран на эталонном участке северной тайги.

Охота на гризли вторична. Самые главные проблемы – это не отражение атак гризли, а вопросы жизнеобеспечения: сохранности вещей, поиск дров, борьба за огонь, за кипяченую воду. Сварить на утро. А теперь можно и прогуляться. Радиус безлюдья очень серьезный. Постоянные дожди, Чистоп в тумане.  Очень мрачный, свирепый пейзаж (повторюсь), хмурое небо, самое то для контрпартизанских мероприятий. Рейнджер стоит наизготовку как лев. Техника безопасности, фиксируй: боевой взвод – предохранитель, боевой взвод – предохранитель. Сигнальный патрон в темнеющее октябрьское небо – для самообнаружения, осветительный патрон – для обнаружения j.-партизан. Наступает ночь. Изрезанный рельеф, гризли, волки. Да, теперь я знаю, в этом дьявольском обустройстве можно снимать фильмы о будущих контрпартизанских войнах.

Ночь. Топор – в воду!

Во всем свои жуткие приоритеты. Вот нужен тебе второй армейский котелок под чай? Да, нужен! И ты что-то оставляешь и тащишь, тащишь жизнь, в данном случае два котелка – через Перевал. Концепция плаща и Смита. Тирания походных вещей. Егерские войны. Болотники, стельки, по паре летних портянок на каждую ногу, предварительно перебинтовав эластичным бинтом для профилактики и некоторого комфорта – а ведь это религия твоей походной жизни, залог продвижения. Не натереть ноги, не проколоть гвоздем или сучком, не прорубить своим же топором. Сало, чай, арахис, сухофрукты, сухари, леденцы – идут на «ура». Халва, сахар, соль, шоколад, мармелад пока не востребованы и тяжелы. Я решителен и «золъ», как бы сказал Ницше. Зверь пока не добыт? Но это ничего. Теперь я точно знаю, что концепция белого человека – это концепция укладки.

Я ни к кому ни с какими проблемами не обращался. Нормальная подготовка. Ко мне обращались за солью, за картой («спутник пропадает»), за мылом (!). Без мыла, за Ауспию,  на базу Ильича. Конечно же, подарил кусочек хозмыла. Вместе с тем, в будущем, постараюсь не допустить некоторой «разнузданности» в подготовке и осуществлении проекта (не будем посыпать пеплом голову). Это касается маршрута и концепции веса, напрямую завязанной на идее скоростного продвижения одинокого рейнджера. А также техники безопасности.

Предполагаемые маршруты на север, запад, северо-запад уже начал обдумывать. Заранее оборудовать надежные схроны, лабазы, питательные базы, чтобы идти «налегке». Затем описать как побег. Наглотаюсь свободы-адреналина – вот где вижу военный экзистенциализм. Демьянский котел, Коми, зоны и проч. – злой рок на увалах – обзор (обход) дозоров по широкой дуге. На таежных траекториях пересечений быть не должно, уклоняться. Ни тексты, ни маршруты, ни тайга не должны предавать. Рейнджер в черном плаще по-прежнему мечется по тайге, по информации. Смит с  metal-взглядом (и взглядами) следует за автором с его железом теорий. По моему примеру! Следуйте моему примеру! Так говорит железный европеец.

Чтобы не рассуждать – что брать с собой, а что не брать – не создавать вокруг себя Факультет ненужных вещей.

«Если нам суждено подохнуть в этом лесу, ум не поможет. Но смогу ли я посмотреть смерти в лицо, когда есть шанс остаться в живых? Смогу ли?». – «Да, смогу», – обязан ответить Смит.   

Приходится жить, мыслить и действовать в окружении факторов непотребства. Восточно-Европейская равнина и Западно-Сибирская равнина – абсолютно деградированные местности, там нет и намека на силу, рельеф и реванш, а значит, нет и героизма. Бежать надо в рельефные увалистые леса (протяженность две тысячи километров), скачки, падения и гребни-понижения. В крайнем случае, на Кольский полуостров.
 
В следующий раз (уже с востока на запад), в интересах военного экзистенциализма и военной географии, следует сразу прижиматься к Уральским горам, а не тащиться вкруговую по классическому маршруту через Полуночное. Интересует густой лес в сильнопересеченной местности, линия хребта-водораздела. Концепция укладки нуждается в постоянной корректировке! Для меня очень важна концепция егеря-одиночки, включающая в себя огромное количество элементов: самочувствие, тиранию вещей (вес), удержание карты в голове, взаимоисключающие методики изготовки. Полный комплект чистой и сухой одежды сверху донизу, включая обувь и верхнюю одежду. Это необходимо. В чем возвращаться? Точно помнить где что лежит, в каком кармане. На аптечке не экономить. Отремонтировать замок у полевой сумки! Печка-горелка из двух консервных банок под сухой спирт пока не горит, довести до ума, пробить ножом дополнительные дырки для подачи кислорода. Ни на секунду не забываю о безразличии природы к рейнджеру, пусть и ее охранителю.

Как достигается боевое могущество в контрпартизанских, антибраконьерских, анти-паразитных мероприятиях? Подвижный бой и егерская методика стрельбы. Как сформировать боевые ветви человека будущего – охотников за partisans, за n.-hunters?
У рейнджера, обладающего большим нервно-энергетическим потенциалом, прицел-картина как бы останавливается, движения гризли становятся замедленными.

Что значит держать оборону в лесной сторожке? Здесь Диксон, Порт-Ройал, браконьерское отродье. Одна пьяная толпа идет на север, за Печору. Другая измокшая и не менее пьяная толпа идет на юг. И все интересуются одиноким рейнджером.

Дождь третий день. Приспособился варить в печке, костер не нужен. Лозьва разлилась, вода мутная, не отстаивается. Я после пристрелки, вымокший. Постоял у реки и промок еще больше. Но знаю, что в сторожке натоплено, полный котелок, есть сухие дрова, сухая одежда и обувь, кипяченая вода... Ура.

У белого человека черный ствол и белые цели. Карманы набиты всевозможными разрешениями. За ликвидацию кокаиновых плантаций! Косьва – Губаха – Ослянка и далее везде! Want to be a star? – Хочешь быть звездой? Готов ли ты стать героем? Don’t move! Don’t move! – Не двигайся! Качающийся канатный мост через Лозьву, очень опасный, ветхие доски, ходить с весом вообще нельзя, рюкзак снять, держать в руке. Одинокий рейнджер как движущаяся граница военных поселений. Патрулируя бивак, одиночник ходит «налегке», никогда не расставаясь с ножом, топором, Томпсоном. Я слежу за своим оружием. Оружие, как и женщина, – игрушка в руках белых господ. На Чистоп! Что, что я здесь делаю? Проверяю грубую экспедиционность – нож Мюллер & K.  Рейнджер уходит в лес за атмосферой викинг-металла. После взлета рельефа лесная вендетта!

Важная информация: в октябре волки утаскивают лаек на охоте. Они, как всегда, наглые и борзые.

Разложил одежду для просушки. Почистил оружие при свете буржуйки и трех (!) фонарей. Зарядить на ночь пулевыми патронами или картечь-пуля? Вот в чем вопрос. Отбой.

Четвертый день дождь. Небо в тучах. Промокла тайга, земля и люди, браконьеры и звери. И нет дров.

Из принципа не надену «камуфляж». Черные бродни, черные штаны, черный длинный плащ, черная шапка, налобный фонарь, оружие современных форм, оружие скрытого ношения, полевая зеленая сумка, тяжелый топор Смита на ремне, в чехле – в этом я вижу черный серьезный стиль, адекватный мрачным пейзажам, меня окружающим. Pictures Of Home. 

Опасный человек будущего так и живет – на опасной географии музыкальной ницшеаны. Джон Смит – пропагандист опасной географии. Дорога на север – это Индокитай двадцать первого века, кьеркегориана нашего времени. Так что, Блондинка-жизнь, я возвращаюсь... Вся моя жизнь, принцесса, делится на две неравные части: до войны с гризли и собственно жизнь, грубая экспедиционность.

Герои ходят в черных плащах и не нуждаются в сопереживании. Я имею в виду, что герой «трагичен», в нем вся боль кьеркегорианского восприятия как биографии, так и бытия в целом, но от «других» такой глубины и «боли» не ждите. «Посторонний» несет зло (весь мир враг свободному человеку), другого от «постороннего» не ждите. Ты «посторонний», я «посторонний», они «посторонние». Лишь Принцесса не посторонняя. Принцесса – это звезда, Полярное сияние, которое я увидел над Лозьвой.

– Оккупируй Бостон – Захвати Уолл-стрит – Но сначала мы захватим Манхэттен. Настоящий всегда является лоббистом милитаристского бюджета, лоббистом «бюджетной» (то есть егерской) дисциплины вообще! Под злой Европой понимается «дикая европейка» как олицетворение высоких сил Европы. И, если кто-то считает, что концепция Северной Европы – это не концепция укладки походных вещей, то это жестокое заблуждение. Вопросы жизни и смерти одинокого рейнджера напрямую увязаны с походными вещами. Занимайся этим постоянно: точи, укладывай.

Утро начинается с пробежки, с Томпсоном в руках. Завтрак приготовлен ночью. Зарядка на берегу. Медведь, переплывающий Лозьву. Охота не самоцель, антипартизанский опыт самоцель. Вся твоя жизнь связана с войной и баскервилями. Забрасываться нужно как можно дальше, за пьяный баскервиль-house, туда, где есть действительный Реализм и нет господства пенитенциария. Синематограф – вот ради чего стоит жить и действовать. Vorwarts! Лесной идеализм (киноидеализм) есть результат волевой накачки и чистых мотивов, в чистых мозгах. Юная элита Европы! Егери Европы! Контроль стволами самых опасных направлений. Смотрите в глубину и сразу же туда должно быть направлено оружие.

______________

* События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.