В середине сентября 1938 года...

В середине  сентября 1938 года в теплый солнечный день дачным поездом, минуя  Первую, Вторую речки и остановку с названием «Океанская» мы прибыли из города Владивостока на 19 километр – в зону отдыха на берегу Амурского залива. Здесь воздух был насыщен запахом моря, кроме всего прочего в непосредственной близости от воды находился пляж. В зоне отдыха действовала и лодочная станция, где лодки за незначительную плату выдавались на прокат. Нам показалось немного странным, что в такую благоприятную для купания погоду купались только одиночки. Их предупреждали далеко не заплывать, но отдельные пловцы игнорировали эти предупреждения, а на предупредительные буйки не обращали внимания. От местных жителей мы потом узнали, что отсутствие купающихся объяснялось появлением в заливе опасных скатов и хищных осьминогов. Говорили, что за несколько дней до нашего здесь появления морское чудовище утащило в пучину заплывшего за буек человека. Его потом долго и безуспешно искали. Мы взяли лодку около часа катались по заливу, а потом возвратились во Владивосток.

***
Следуя из Москвы поездом  на Дальний Восток, мне, как и многим другим пассажирам было очень интересно смотреть в окно вагона на богатую природу нашей замечательной страны. Поезд двигался довольно быстро по широким полям, лесным массивам, по мостам через большие и малые речки, через многие города и населенные пункты, где пролегала транссибирская железная дорога…
На остановках в больших городах мы выходили из поезда и всегда видели что-то новое, своеобразное, ранее не знакомое, но наше советское.
Особенное впечатление на нас произвело своим величием и красотой самое глубокое в мире озеро Байкал, а так же прилегающие к нему высокие горы и многочисленные туннели. На вынужденных остановках мы выходили из вагонов, бросали в Байкал камушки, а при возможности у местных рыбаков покупали знаменитого байкальского омуля.
Двигаясь на Восток, мы не только видели, как менялись природные условия, но и наблюдали, как с каждыми сутками нашего пути изменялось местное время. По прибытии в г. Владивосток оно по сравнению с московским имело разницу в 7 часов, а когда прибыли в Магадан, разница была уже 8 часов. В 8 часов утра мы поднимались на работу, по радио из Москвы в это время передавали бой часов Кремлевской башни (24. 00) и играли Интернационал.
Следуя на Восток,  мне довелось общаться со многими замечательными людьми, которые по зову партии и по велению своего сердца ехали трудиться  на Дальний Восток для освоения богатства этого таежного края. В то время там, как нигде в другом месте страны были нужны люди. В числе этих людей был замечательный человек, большевик с дореволюционным стажем Иван Андреевич Ткачев, общаясь с ним, я многое узнал и многому научился. Учил он меня как быть честным и порядочным человеком, как не жалея сил служить большевистской партии и нашей советской Родине. Он, в прошлом квалифицированный рабочий-токарь, был прост и доступен, с большим уважением относился к людям, особенно к молодежи. На дальнем Севере он работал начальником горнопромышленного управления, пользовался большим уважением у подчиненных. За достигнутые успехи в работе советское правительство наградило его орденом Трудового Красного знамени. Ранее он долго работал в Москве в партийных органах, а так же директором одного их важных научно-исследовательских институтов. Там же я познакомился и быстро подружился с молодым мужчиной Купцовым Виктором Андреевичем, у которого, не смотря на молодость, были седые виски. Виктор порой был задумчив и даже немного грустен, в то же время его от других отличала веселость, жизнерадостность и общительность с людьми. Он хорошо и модно, по тому времени,  был одет, у него имелся патефон с набором хороших пластинок. Он никогда не отказывал любителям музыки в пользовании им. Виктором интересовались многие пассажиры, особенно женщины, но он никому и ничего о себе не рассказывал. Правда, в одной из бесед со мной он доверительно поделился, что является летчиком-истребителем, по званию старший лейтенант. Возвращается из отпуска по болезни, а до этого находился в Китае – оказывал интернациональную помощь нашему Великому соседу, на которого вероломно напали и оккупировали значительную территорию  японские самураи. Там ему приходилось участвовать в воздушных боях с японскими летчиками. За мужество и храбрость, проявленные в этих боях, его наградили орденом Красного Знамени. Он показал мне свой орден и даже разрешил потрогать руками, что для меня в то время было большим событием. Виктор рассказывал, что наши летчики храбро сражались с японскими самураями не только в Китае, но и у озера Хасан. После излечения Виктор некоторое время гостил у матери, а потом выехал к постоянному месту жительства на станцию Угольная, что находится  под г. Владивостоком. Он приезжал к нам во Владивосток со своими боевыми товарищами. Некоторое время мы переписывались, потом началась война, и мы потеряли друг друга. Какова его дальнейшая судьба мне не известно. Совершенно случайно я встретил его сослуживца по ДВК, бывшего пилота Коледенкова В.С., который, как и я вспоминал добрым словом Виктора.

           ***
Без захода в другие порты  наш корабль из бухты Нагаево по Охотскому морю полным ходом, курсом через пролив Лаперуза уверенно следовал на Владивосток. За несколько часов хода до этого пролива на небольшой высоте над ним сделал круг неизвестно откуда появившийся японский военный самолет-разведчик . Капитан корабля воспринял это как предупреждение, сказал, что это неспроста и приказал военнослужащим,  находившимся на палубе, переодеться в гражданскую одежду или спуститься в трюм. Были случаи, когда самураи взрывали наши корабли и производили обыски. Примерно через 1,5 часа после появления самолета к нам приблизился японский боевой корабль, вооруженный пушками и зенитными пулеметами. Японцы флажками  потребовали, сообщить какой стране принадлежит наше судно, хотя по его контуру прекрасно знали, что принадлежит нашей стране. Этот корабль много лет, совершал регулярные рейсы по маршруту, которым мы следовали, что хорошо знали японцы. Поскольку время было военное, корабль шел без флага на мачте. Японцы все настойчивее требовали, сообщить какой стране принадлежит корабль, при этом в наш адрес допускали угрозы…
Узнав об угрозах, пассажиры заволновались, а некоторые из них подумали, что нас могут потопить, как уже были потоплены некоторые корабли «Либерти», полученные по «Ленд-лизу»,  на которых советские моряки доставляли военные грузы. Говорят, что погибать на море страшнее. На суше в самой сложной обстановке человек чувствует под собой твердую почву и рассчитывает на спасение, тогда как в море вне корабля он беспомощное существо и о спасении думать не приходится, ибо если нет поблизости своих кораблей тебя обессиленного проглотит морская пучина или растерзают хищницы-акулы. Япония в то время хотя и не воевала с нами, но была союзницей фашистской Германии, воевавшей против нас. Она выжидала удобного момента, чтобы вступить с нами в войну…
Но вот по приказу капитана перед вооруженными до зубов самураями на мачте нашего корабля был поднят Красный флаг. Пассажиры и команда встретили это громким «Ура!» и аплодисментами. «Убедившись», что судно не американское японский корабль разрешил нам продолжать движение своим курсом, а сам, удалившись на незначительное расстояние, шел параллельно, сопровождая нас. Следует сказать, что тогда Япония воевала с Америкой, а  с нами официально не находилась в состоянии войны. При походе к проливу Лаперуза, когда на море была большая волна, наперерез нашему кораблю прошел маленький японский катер с явным расчетом, что мы его заденем. Это наверняка была заранее спланированная провокация. Только благодаря мастерству нашего судоводителя катер не оказался раздавленным. А если бы это случилось, наверняка сопровождавший нас японский военный корабль вмешался бы в это дело. Но провокация не удалась…
Миновав пролив, мы вышли в Японское море, где встретил нас советский военный корабль и чтобы мы не попали в минные поля, сопроводил сначала до бухты Находка, а затем до Чуркина мыса, то есть до города Владивостока.

Следует сказать, что в начале июня 1944 года после почти шестилетнего пребывания в основном в таежных районах Колымского края я на торговом  корабле принадлежавшим Гос. тресту «Дальстрой» возвращался на «Материк». В этот раз, хотя и на значительном расстоянии мы видели большое количество наших военных кораблей, которые  в открытом море находились на учении. Почти целый световой день наш корабль стоял на рейде в бухте Находка. Здесь производились погрузочно-разгрузочные работы. Было очень жарко. На берег никого из пассажиров не выпускали…
Соблюдался строгий пограничный режим, хотя у всех пассажиров корабля в паспортах имелись отметки, что они являются постоянными жителями Ольского (пограничного) района, Хабаровского края. Однако разрешения на пребывание в порту и городе Находка, Приморского края у нас не было.