Ноябрь-2

НОЯБРЬ
Русский путь
(Продолжение)

И начинало выходить печально,
Что клятва в громком школьном сочиненьи –
Всё превозмочь и Родине служить –
Лишь звонкими словами прозвучала
И в жизнь мою нимало не проникла,
Хотя об этом я тогда не думал –
Ну, мало ли случайных неудач!..

А странная, случайная цепочка
Совсем уж мне не нужных происшествий
Всё продолжалась, будто кто шкатулку
Открыл да и забыл её закрыть.
Моя медаль волшебно-золотая,
Дававшая чудесную возможность
Попасть в любой элитный вуз советский,
Вдруг потеряла силу чуть не в день,
Когда я ехать в МГУ собрался...
Но я поехал!..
С тридцатью рублями,
В плетёнках и рубашке-распашонке,
С рождения не знавшей пиджака.
Наверное, и вид мой экзотичный
Сыграл в столице роль.
Мне там сказали:
– У вас ужасное произношенье.
Французский вам за жизнь не изучить.
А мы, увы, готовим журналистов
Для заграничной, избранной работы.
Так что, любезный, на земле уральской
Пытайте ваше счастье и судьбу...

Но как-то и уральская земля
Пренебрегла моею школьной клятвой;
Стихи мои печатала в газетах
С большою неохотой;
и однажды,
Прервав учёбу в университете,
В армейский Чебаркуль меня услала
На тройку лет.
Вот тут и поборись
С мещанством и пороками людскими,
Когда ты за оградой гарнизонной
Честь отдаёшь, и пищу принимаешь,
И на занятиях в казарме спишь!..

Однако и тогда моё безверье
Во всемогущество и разум Бога,
Ну а точней, в мои удачи вера,
В мою всепобеждающую силу,
Которой ни границ и ни преград,
Ещё никак надежды не затмила
И моего безоблачного неба
Не заслонила тучами сомнений.
И потому, из армии вернувшись
И вуз закончив, и в одной газете
Небезызвестным журналистом став,
Я так ввязался в местный спор поэтов,
Так принял сторону, кто не у власти,
Но кто в изгоях не был у таланта,
Что сам себе на много-много лет
В журналы и издательства отрезал
Вход со стихами, хоть на семинаре
Поэтов молодых меня хвалили
И даже больше –
рекомендовали
Издателям как автора, который
Читательский пробудит интерес...

В то время я уже смотрел на мир
Достаточно критично, чтоб заметить,
Что нечто в нашем датском государстве
Давно уже распалось, развинтилось,
И соцдержава страшный сбой даёт.
И здесь тебе – бюрократизм, мещанство
И о народе горькое забвенье,
Хотя какой генсек тогда не клялся
В неколебимой верности ему;
И невозможность достиженья цели –
Пока идёшь,
тот, кто наглей и проще,
К ней безопаснее пути отыщет,
А главное, короче и прямей...

А между тем, система наша крен
Давала с каждым годом всё опасней –
Прообраз жуткой башни Вавилонской,
Социализм, с безбожием суровым,
С безверием, неколебимей веры,
Бесспорным, несомненным, неуклонным,
Падение в которое назвал
Безумным угашеньем света Пушкин.
Но Пушкин с верой сравнивал безверье,
Он веру знал; ему о вере няня
И бабушка Мария Алексевна,
И батюшка, семейный воспитатель,
Наставник младших Пушкиных, – частенько
Говаривали; в Божий храм водили;
А после Пушкин сам туда ходил;
Молился на могиле брата...
Так что
Он веру знал, и свой отход от веры
Во имя молодого утвержденья,
Поддавшись глупой моде, совершил.
А нам-то, нам-то, нам-то было не с чем
Безверье наше сравнивать.
В безверьи
Рождались мы, взрослели, умирали,
Одно лишь зная, что в последний срок
На кладбище снесут нас и зароют,
И вечному забвенью предадут.

Вот тут-то и нужна была нам вера
В свои удачи, силы, гениальность,
Чтобы забвенье делом пережить.
И – горе, если вдруг осознавал ты,
Что нет в тебе таланта никакого,
Что ждёт тебя старательная Лета,
И хоть кричи, хоть в петлю головой...

Вот, вот когда безверие меня
Настигло лютым коршуном!
Напрасно
Я убеждал себя, что ложь с гордыней,
Чванливость, и жестокость, и презренье
К простому люду – Русь лишь погубили
Советскую, построенную волей
Большевиков, – но не былую Русь,
Прошедшую лихие испытанья;
Страна, переболев, переродится,
Как много раз уже перерождалась
За долгую историю свою;
А нам делами надо заниматься,
Стремиться к тем своим заветным целям,
Дойти к которым в юности давали
Мы клятвы перед совестью своей...

Но и стихи не шли!
Как будто стержень
Во мне исчез привычный, и опоры
Не стало ни для мысли, ни для чувства,
Ни для души.
И тут меня догадка
Нежданно осенила – будем вместе
С Россией гибнуть мы и возрождаться,
В безверие мы веру потеряли,
И в душах наших ничего святого
Отныне не осталось – пустота!..

(Продолжение следует)