Розовые очки

     Настя вошла в вагон метро и подавленно уселась на середину скамьи. Сентябрьский настрой проникал даже под землю. Нестерпимо хотелось мороженого.

     Рослую девушку с рыжими волосами невозможно было не отметить взглядом: очаровательные розовые очки с многослойными стеклами украшали ее упрямо вздернутый нос. Однако, на нее не обратили внимания; парень напротив спал с плейером в ушах, пожилой дяденька читал газету.

     «Рома…он такой у меня хороший!» детская в наивности мысль раньше заставляла ее улыбаться.

     Роман… Он начался так стремительно, что Настасья не сразу осознала, что уже живет у взрослого смурого мужчины – пока его жена отрывалась в полугодичном отпуске. Все напополам – хозяйство, постель, заботы… Жена – там, молодая – здесь. Традиционно уверял, что вскоре разведется.

     «Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны» выгнало девушку на панель Техноложки. Задумчиво почесывая нос, выброшенная вспомнила, как он глумился над ее прической вначале знакомства: «Ежик… как снаружи, так и внутри». Ну и что, что ёж? А если есть на это право, тогда что? Она с детства обросла колючками, сначала как защитой от посягательств родных, после в качестве привычной самозащиты от мира.

     Хлоп! Ей показалось, она что-то уронила. Нагнувшись в толпе старалась отыскать кусочки стекла (судя по звону). На мгновение нечто розовое блеснуло на рельсе – том, что под напряжением.
     Длинная гусеница состава подобрала ожидающих и понесла дальше.

     Рома был неуклюж внутренне и внешне. Постоянно забывал ухаживать за девушкой. Казалось, появление ее в его жизни ничего не изменило ничего в ней. Зачем подавать руку в транспорте, открывать дверь, просто улыбаться? Новое украшение, очередной декор…
     Легкий звон под ногой, показалось.

     Ей вообще многое казалось. Думалось, мужчина искренне искал замену сварливой жене-бизнесменше. Однако с десяток женщин – ярких и взбалмошных – по очереди грели ему постель. Он в упоении рассказывал, как обнаруживал недостатки любовниц: хромая, с пузиком, заика, разведенка, бесплодная…
     И снова звон.

     Да и в постели он был достаточно груб. Не запрещенные приемы тревожили ее, а его эмоциональная отстраненность. Он был телесно здесь и физиологически ненасытен; его похоть не имела границ – ни временных, ни моральных.
     Звон внизу уже становился привычным.

     К тому же, его беспокойное прошлое часто давало о себе знать: постоянно звонили его дети – старший сын Андрей и младший Виталий, которым также хронически требовались деньги. Ладно бы дело только в этом – но проблемы с наркотиками старшего и патологическая зависимость от отца младшего выводили Настю из себя. Порой ей казалось, что даже в постели их четверо: он, она и его дети. Когда он даже не был с ними, он думал только об их проблемах.
     Усиленно звенело, у Насти даже загудела голова…

     «Следующая станция… Озерки!». Двигаясь к выходу, пассажиры недовольно толкали Настю. Народу порядочно набралось из центра. Высокие и низкие мужчины, активные и зажатые парни, озорные и уставшие мальчишки суетились, размахивали руками, делились впечатлениями… Вокруг кипела мужская жизнь, в центре которой у выхода стояла печальная девушка. Ничто уже не скрывало ее возраст: и последняя осень, на которую она так надеялась, уже опутала первыми паутинками ее глаза.
     «А ведь когда-то я буквально влетала в вагон», устало подумала Настя.
     Звон! Подтянув сумочку, девушка выплелась на многолюдную платформу. Она сильная, справится – жила же одна и раньше.

     На ее место тут же села средних лет женщина, которая осторожно отмела сапогом осколки чего-то розового. Дужка качалась в такт вагону на перекладине. «И кто теперь носит такие очки?» подумала тетка; зевнула и привычно закрыла глаза.
     Дома ее ждал муж, опостылевший за совместные годы. В этот момент осколки спаялись в единое целое и, заполонив оправу, опустились на переносицу пассажирке.