Десантник
Памяти моего друга
Владислава Баранова
И надо же было разверзнуться этим хлябям, или как их там на небеси, именно в эти два дня! Ноги скользят и норовят разъехаться в разные стороны или одна под другую. Рюкзак намок и стал угрюмо тяжёл и недружелюбен. Вода и грязь достают до колен и то, что под ними, назвать брюками уже сложно – просто два жёстких цилиндра сложного гремящего цвета. Походка стала тупой, как и голова. Ну, ладно бы идти за надобностью какой никакой, но серьёзной. А то спорт… Туристский марафон. Суточный. Это – старт в десять часов утра в субботу и топанье-шлёпанье по грязи и лужам до десяти же утра, но уже следующего дня. Суть мероприятия, гнусное словечко, - кто больше всех нашлёпает километров – тот и победитель… Кого победитель – себя? Себя прежде всего. Этого типа я побеждал, стараясь не обращать внимания на лопнувшие пузыри мозолей на различных участках своих ступней. Но попробуй не обращать…
«И, вот, зачем мне эта блажь нужна? – бубнилась занудливая мысль. – В призёры не рвусь. Мне им быть даже не скромно – начальник, всё ж таки, шишка на ровном месте… Чёрт!...» Левая нога уехала куда-то в сторону, правая для равновесия притопнула с размаху по луже – фонтан воды и грязи шлёпнулся на и без того мокрый камуфляж…
Вот в таком виде я и явил себя на финише. А с него прямым попаданием – на соревнования в спортивный зал – уже только поприсутствовать, в качестве очень важного руководящего начальства и неимоверно почётного гостя… Видок у меня, естественно, очень не руководящий и уж тем более не почётный. На плечах рюкзачище, ноги до колен и выше в грязи и походка, и стать… Какая может быть тут стать пополам с «походкой» при стёртых вдребезги ногах после суток марафонных.
Вот тут-то он меня и заприметил. Сам в таком же камуфляже, только чистеньком, стоит за потугами спортсменов наблюдает, а в зал входит форменное чудище-юдище в грязи как в коросте и с поклажей – нечто знакомое по службе.
Удивился, ткнул в моём направлении пальцем:
- Кто такой это? Почему не знаю?
- Не знаешь? – засомневался спортсмен, переводя дух после сотни отжиманий от пола на руках.
- Да вот не знаю. Он, поди, меня тоже не знает. Так кто, спрашиваю.
- Начальник управления по спорту и молодёжи.
- Ни-себе-чего – начальничек!.. Будто из разведки явился!
Так и познакомились. Он оказался десантником, отвоевавшим своё, а порой и чужое, в Афгане. Сразу же перешли на ты, но без панибратства, и немедленно затеяли разговор о предстоящем вскоре, месяца через два, великом дне несокрушимых и доблестных воздушно-десантных войск. Надо же своевременно подготовиться самим и организовать что-нибудь достойное грандиозного события в городе…
Его хоть в кино было снимать в главной роли самого лихого десантника-головореза оторви и брось. Мускулист, но не накачан, как Шварценеггер или, там, какой-нибудь Клод Как Дам, а по-боевому, как каратист; худощав, спортивно подтянут, армейская выправка, чуть выше среднего рост. Лицо типично «солдатское» - похожее на физиономию артиста из фильма «Фанфан Тюльпан», игравшего сержанта – антагониста Фанфана, только без усов. И на нём, на этом лице, смеющиеся, задорные, серо-голубые дерзкие, ироничные глаза.
Если бы вы вошли ранним утром в здание академии олимпийского резерва и невольно уловили лёгкое нервное подрагивание её огромного здания в такт глухому звуку каких-то ударов, вы могли быть уверены: это тренируется Влад Баранов – наш герой. Внизу, в тренировочном зале, оскаленном длинными рядами стальных тренажёров, на стене невозмутимо висел небольшой деревянный щит, обтянутый не слишком толстым слоем поролона, и в этот щит врезались неотвратимые и беспощадные удары владовых кулаков. Или ног. Удары по щиту передавались стене, а через неё – всему дому в десять этажей наподобие толчков землетрясений умеренной силы…
А ещё он мог опуститься на колени, затем опрокинуться на спину, не отрывая колен от пола, и из такого интересного положения в момент вскочить на ноги с лихим боевым кличем, нанося одновременно сокрушительные удары ногой по невидимому противнику. Не по живым людям же – это же немедленный беспамятный нокаут же или чего похуже. И ещё он мог лечь на спину, вытянувши ноги, а на живот его вставала жена и исполняла танец – не живота, а на животе.
Кстати и к месту здесь можно сказать несколько слов и о его жене – постоянной его спутнице в жизни и в тренировочном зале. Небольшого росточка аккуратная женщина с выпуклой грудью и приветливым лицом. За тренажёры она не бралась и прыгала не только на животе мужа - занималась общей физподготовкой и какими-то замысловатыми упражнениями из арсенала различных лечебных гимнастик. И определяла у желающих состояние их аур. Подпорченным гарантировала несомненное исцеление. Была она значительно моложе лихого десантника, но он смог покорить её без особых напряжений.
И ещё он… Многое чего ещё мог наш друг. Воевать, например, – за Афган получил целую шеренгу медалей на мужественно-боевую грудь и орден «Красной звезды» к ним, не считая множества знаков и значков. Всю эту впечатляющую коллекцию Влад укрепил на своей форменной армейской куртке и выходил в ней на улицу и площадь в дни особых торжеств: 9 мая и в День ВДВ. О том, что за его плечами было несколько сотен прыжков с парашютом, можно уже и не говорить – это само собой разумеется. При всей своей очевидной лихости героя без страха и упрёка он из себя не корчил. Рассказывал о своём первом прыжке с борта вертолёта. Вида внешнего не показывал товарищам, но мандраж внутри был силён: шагнуть или, там, прыгнуть в бездну не так-то просто. Даже, и тем более, зная, что дно то на самом деле у бездны есть – в этом и вся трагедия: лучше его достигать под куполом парашюта, чем в свободном падении… Приземлился в полном восторге и гордости за себя перед самим собой: «Я это смог!» Преодолел себя, перешагнул страх вместе с бортом десантного вертолёта.
«Думаешь, никто не боится прыгать, особенно в первый раз? Дудки с перцевым маком! Даже у Гагарина пульс перед прыжком бывал за девяносто ударов в минуту! Сам читал в его книге «Психология и космос». А ты говоришь». «А я и не говорю ничего. Тем более, что я и не прыгал ни разу…» «Ну вот и правильно, что не говоришь… Постой-постой, как это ты и ни разу не прыгал?» «Да вот как-то так, знаешь ли, не прыгалось. Самолёта подходящего в нужный момент не нашлось». «Ну так найдём, друг подсолнечный, и самолёт к тебе и тебя к самолёту! Прыгнешь, как миленький, ёлки-моталки, и захерачишься в землю, как штык! Что проверяет настоящих мужиков? Армия, горы и парашют. В армии ты был, по горам шастал – значит и парашют тебе по плечу!» - и он жизнерадостно хлопнул меня по правому плечу, от чего оно стало на порядок ниже левого. Вот такой разговор получился у нас с ним однажды.
Прыгать в одиночку десантник не любил – только в компании. Выйдя со сверхсрочной службы на гражданку и окончив физкультурный институт, принялся с энтузиазмом сколачивать группу парашютистов из школьников. Сам оказался в роли конструктора и молотка, а школьники строительным материалом. И сколотил, и договорился с кем надо о прыжках, и привёз ребятишек на аэродром, и сделал всё, что нужно, и поднялся в воздух, и вернулся на планету в общем с ними строю, сверкая оптимизмом и белоснежной улыбкой – подготовка группы учащейся молодёжи к показательным выступлениям в святой день ВДВ началась.
Собрал и группу здоровья. Мечтал воздвигнуть тренировочный городок для будущих десантников-парашютистов. С муляжами вертолёта и самолёта, и многого ещё чего. «Воинский дух и патриотизм – превыше всех других гражданских добродетелей и доблестей», - сверкая слегка шалыми глазами любил повторять Влад. И не только мечтал – маниловщина не для таких, тем более для десантников. Он частенько появлялся в администрации района и некоторые даже шарахались, завидев в коридоре власти его марширующую походку и слыша печатный шаг отменного строевика. Председатель комитета по делам молодёжи даже вздрагивал. Нет – он, председатель, всей бы душой, но за этой же душой ни свободного бюджетного гроша… А без них – ни муляжей – одни миражи.
- Но-но, без всяких там миражов, друг мой начальственный, век тебе кресла не видать. Ты мне подготовку мОлодежи к дню ведеве давай! И чтоб никаких сучков на программе… Кстати о программе: продумал?
- Детально пока ещё нет. Но из сучков костёр можно сложить на поляне и в лесу и отметить. Экзотика, романтика…Приближение к боевой обстановке…
- Во-во, в самый раз. А где духов возьмём, ха-ха-ха?
- Может, обойдёмся, без духов-то?
- Ну, поглядим. Время ещё есть и оно нас терпит. И мы его.
Если бы кому-то вздумалось предположить, что Владислав пишет стихи – не ошибся бы – он действительно их писал. Но не считал себя ни гением (это пуская другие решают…), ни ровней великим поэтам мира сего – писал как писалось. Если публиковали в газете – читал, торжественно держа её перед собой на вытянутых руках... Порой сетовал: «Руки что-то стали коротковаты – без очков, в дугу их стекляшки, плоховато вижу…» Было бесшабашному нашему энтузиасту за шестьдесят.
Считая разные там группы здоровья делом довольно-таки не серьёзным и чем-то вроде клумбы для божьих одуванчиков, я никогда этой тропой не ходил. Но не устоял перед дипломатическим натиском Влада: есть, мол, такая группа, куда ходят только мужчины вполне солидного возраста, накачивают мышцы, настроение, общение и, таким приятным образом, собственное здоровье приводят в гармоничное состояние, увеличивают силу, уменьшают животы. « Ты когда свой трудовой мозоль уберёшь, а? Давай вали в нашу группу здоровья – будет здорово. Там и знакомые у тебя найдутся. Вершинов – знаешь такого?.. Какое совпадение – он тебя тоже. Так вот он и руководит нашей группой, погон на лоб!»
- Как там у тебя с готовностью номер два к дню ведеве?
- Затвор с деньгами заклинивает – не дают денег.
- И что так? Жадничают? Десантники не нравятся?
- Нравятся, не беспокойся. И не жадничают - жадничать нечего. Нет денег.
- Ну, знаешь, скукотей ты липовый наш, чиновники всегда так: нет – нет – нет.
Добивайся. Спонсоров ищи… Я уже ребят готовлю. Они у меня строевой рубят, как президентский полк. И даже лучше… Давай вместе с ними и пойдём к этому…Как его…Ну, который самый главный тут чинуша. «Кто, если не мы!» Вот и прорвёмся!
- Да погоди в атаку бежать. Напугаешь ещё…
- Что – такие слабонервенные? Пусть лечатся… О – пускай в нашу группу здоровья приходят! Тут мы их и обработаем, и ауру проверим! И провернём что надо.
- Приглашу обязательно.
Пятнадцать мужиков терзали снаряды-тренажёры кто как мог и как изощрялся. Звенела и громыхала сталь, трещали мышцы, струился пот. Среди всеобщей возни, кряхтенья и мелькания бегущих самым светлым и мужественным пятном в голубую полоску блистала тельняшка Десантника. Одевался он обычно в камуфляжную пару или во что-нибудь одно из этой пары. Чаще всего это были брюки. На них он нашил нечто вроде генеральских лампасов, красного цвета. Смотрелось очень эффектно и красиво, но немножко непонятно. «Зачем нашил-то?» «А для красоты». Чудачество такое ему простили и внимания не обращали: лампасы так лампасы. Ещё и не то люди на себя напяливают. А тут если не десантник- генерал, то генерал от десанта вполне допустимо. Почти генерал от инфантерии, но символически.
Но однажды наш «генерал» Владислав явился на тренировку без обычного р-раскатистого «Здр-равия желаю!», расстроенный почти вдребезги. Возмущённо рассказал как его накануне неведомо за что задержала милиция, привезла в отделение и… спорола острой бритовкой его знаменитые лампасы. Причём всё время операции он просидел без штанов в присутствии симпатичных милиционерш, старавшихся не смотреть на его мускулистые ноги. Они, хоть и милиционерши, но дамы же! Хихикают, а он в одних трусиках… тоже блиставшие красными лампасами! Их бы тоже могли спороть, но тогда наш герой остался бы временно и без трусов. На подвиг такой милиция не решилась – десантник, всё-таки, - один всё отделение уложить способен. Ежели его разозлить без всякой меры… Дня два переживал Влад. Потом снова нашил на те же места такие же лампасы и шагал по улицам бодрей прежнего…
Состав группы практически не менялся – приходили одни и те же персонажи. Имелись среди них и «академики» - те, кто чем-либо существенно помог славному делу строительства этого спортивного сооружения. Им предоставили право заниматься бесплатно – почётные члены, как-никак. Но вот в одно прекрасное утро возник новый человек. Не заметить его было нельзя. Под два метра рост. Гориллоподобное сложение. Вытянутое вдоль оси тела лицо с горбатым носом между чёрных глаз. Что-то испанское мерещилось в этом лице. И зловещее. Чёрные длинные волосы гладко обтягивали череп и стянутым пучком свисали почти до пояса. Субъект ни с кем не разговаривал и даже, казалось, ни на кого не глядел, и ничего не видел. Если бегал, то смотрел только в пол, если пытал тренажёры, то на потолок. Глазки нам строить было совсем не обязательно и мы не обращали пристального внимания на его поведение – сами заняты упражнениями. Тем более, что их надо было уложить в ограниченное время от шести до семи часов утра.
Упражнения делал и Испанец, как я мысленно его прозвал. Странные это были упражнения. Приёмы какой-то школы неведомой борьбы. Совершал он их тоже не отрывая глаз от пола. Топал с неистового размаха ногами, со свистом поражал воздух руками… Странно вёл себя и выйдя на свежий воздух. Медленно подходил к ближайшей клумбе цветов и некоторое время с обожанием, и даже с вожделением, на них взирал. Потом опускался на корточки и гладил лепестки пальцами, и сосредоточенно нюхал аромат над ними. Что-то вроде внешнего проявления какой-то восточной философии – побочному продукту той неизвестной школы единоборств, вероятно.
А Влад владел не только силой, ловкостью и приёмами карате – он увлекался и различными школами здоровья. Мог появиться, например, в зале с какими-то похожими на серёжки зажимчиками на ушах. Причём в разные дни в разных местах ушей. «Акупунктура, - таинственно сообщал в ответ на вопросы очень серьёзный Владислав, - различные точки отвечают за здоровье разных частей организма. Сегодня чищу печень…» Наш друг не мог оставаться в безразличной стороне от недугов и своих ближних. Узнав о каком-нибудь, он тут же рекомендовал соответствующую книгу непревзойдённого авторитета именно по части гарантированного излечения зловредного заболевания. И часто попадал в точку.
С Божьей помощью. Да – он был верующим. Не регулярно, но в храм Божий ходил, святые источники посещал. Особенно почитал «Баранов ключ» - сам был Барановым. И меня настойчиво убеждал съездить с ним вместе к месту святому: «Ведь мы же с тобой из одного стада, рога с копытами! Я – Баранов, ты – Козлов». Но крестика с распятым Христом не носил… Без Христа тоже. «Пытался и пробовал – не могу… Давит. Тяжко». «Почему?» «Не знаю сам. Несколько дней поношу – мочи нет…» «Так сходил бы к священнику, посоветовался бы». «Не могу…»
- Ну, поздравь, десантура!
- С чем же? Премию получил?
- Получишь от них… Но деньги нашлись.
- И много терял?
- Ничего я не терял – терять нечего. На праздник ведеве нашлись. Помели по сусекам и нашли.
- Вот и ладушки привет бабушке! – последовал могучий шлепок по загривку. – Я тоже приготовился. А какой роскошный праздник на аэродроме будет!.. Я тебя записал в прыжки с парашютом. С парашютом, заметь, а не без него, ха-ха… Помнишь, обещал?.. Как это «не обещал»? Ты мне тут не там – прыгнешь за милую душу!.. Бывай. Мне ещё в одно место сбегать…
В сосредоточенное утреннее пыхтение тренажёрного зала врезывался задорный барановский вопль без пропусков дней. Самый активный опекун собственного здоровья, он с каждым здоровался за руку, говорил что-то ободряющее и вдохновляющее, хлопал-шлёпал по плечу и по спине… О себе говорил: у меня данные здоровья как у юноши!» И вдруг исчез… Пропал. Перестал приходить на занятия. Не появлялся неделю, другую… Всего-то одного человека в громадном зале не стало, а появилась пустота. Чего-то перестало хватать…Ну, почему «чего-то»? Не доставало его голоса, хлёстких звуков ударов по доске, неиссякаемой бодрости, шлепков по спине…
И грянуло вдруг:
- Наш Баранов-то повесился!
- Как повесился?
- Мрачно пошутить, что ли?.. За шею повесился.
- Почему?!
- А я почём знаю? В газете прочитал: Владислав Баранов трагически погиб. Тёзка, подумал. Нет – на фото он самый. Позвонил жене его. Сказала – повесился… Накануне был на тренировке, качал мышцы, как всегда, бегал-прыгал, а на следующий день – удавился… Без накачанных-то мускулов как-то неприлично вешаться-то…
- Да как же? Да что же?.. Он же к дню ВДВ готовился же!.. И вдруг!..
- Вот и я про то же. Волевой человек, десантник боевой. И – на тебе… Да ведь и верующий – знал, что самоубийство – грех большой.
- А, может, помогли?.. Кому-то помешал…
- Да он любого сам повесит!.. Бы повесил… Что теперь говорить…
Да – сказать нечего… Только вспомнилось необычное: на последнем для Баранова занятии, пробегая мимо него, сидящего на полу с штангой в руках, я взглянул на него и едва не споткнулся. Странно зловещим показался он. Смотрел прямо перед собой неподвижными глазами, невидящими, лицо вытянулось и щёки запали, кожа неестественно цвета с синеватым оттенком… Решил после пробежки спросить: что с ним?.. Но Влад уже ушёл. Больше его не видели.
Исчез и странный Испанец. В тот же день пропал. И не приходил больше никогда.
Пропала и жена, теперь уже вдова, Влада. Хоть бы спросить как это чудовищное произошло. Почему?.. Конечно, слухи змеями поползли: запил, мол, разум потерял. В запое на тренировки не ходят, штангу не крутят – не до того в невменяемости. Как в бою – шёл и пал. Но то в бою…
Свидетельство о публикации №211101901611
Крамер Виктор 26.11.2011 20:33 Заявить о нарушении
Станислав Афонский 26.11.2011 21:39 Заявить о нарушении