Парад самолюбий

Nadin Nilie



   Теперь я знаю точно: для всякого человека главной и единственной целью, главной и единственной мотивацией является его собственное самолюбие. Не деньги, не женщины, не власть, не признание - всё это лишь следствие. Не добро, не справедливость, не божественное спасение - всё это выдумки. Столько веков писатели и философы обманывали нас, объясняя все наши поступки этими никчёмными стереотипами, тогда как все наши поступки сводятся в итоге лишь к одному: к непреодолимому стремлению каждого человека найти повод уважать самого себя.


1
Подозрение

   Всё началось с моего друга, с которым мы однажды воскресным вечером встретились, просто чтобы выпить и поболтать.
   - А я вчера видел твою жену, - неожиданно говорит он мне.
   - Где? - спрашиваю.
   - Да на Васильевском. Шла по другой стороне улицы. Думал её окликнуть, но далековато было.
   - Во сколько?
   - Часов в девять вечера.
   - Этого не может быть, - уверенно отвечаю я. - В это время она была на другом конце города, она ходит по субботам на курсы английского в Обухово.
   - Зуб даю, дружище: это была она.
   - Да ладно, тебе померещилось. Небось снова напился в хлам.
   Посмеялись и забыли об этом. Я тогда и в самом деле не придал этому значения.
   Да не подумает читатель, что я склонен к параноидальной ревности. Я действительно любил Настю и доверял ей. Мне казалось, что я прекрасно знаю её, что она проста и предсказуема. Я был уверен, что она не способна на измену - не потому, что я был уверен в себе, а потому, что я был уверен в ней. Это может показаться кому-то глупостью, наивностью, легкомыслием. Всегда легко судить со стороны, особенно когда уже знаешь исход дела. При этом любовь и доверие к супругу - вещь вроде бы совершенно естественная. Спросите себя: насколько легко Вы могли бы допустить мысль, что Ваша жена Вам изменяет? Насколько веское основание Вам было бы нужно для такого предположения?
   Теперь я знаю точно: в каждой семье жена уверена, что знает, как бы ответил на эти вопросы её супруг. Не всякая женщина изменяет мужу, но всякая женщина уверена, что её муж уверен в ней, и тихонько про себя смеётся над ним. Таково женское самолюбие - для него не обязательно изменять мужу, но обязательно знать, что муж может заблуждаться относительно вашей безупречной верности. Иной раз женщина идёт на измену лишь для того, чтобы проверить: на самом ли деле муж не склонен ожидать от неё этого - лишь для того, чтобы пощипать самолюбие мужа и почесать своё собственное.

   Несколько дней спустя я искал одну вещицу, которая мне вдруг понадобилась. Уже и не помню, что это было, да и не суть важно. Я перерыл весь дом, искал в самых неожиданных местах, пока Настя спокойно лежала на диване и смотрела телевизор. Но стоило мне залезть в корзину со старым бельём - Настя тут же вскочила, подбежала ко мне и нервно залепетала:
   - Не лезь туда, там точно ничего нет! И вообще, ты меня уже утомил, маячишь тут перед глазами! Сдалась тебе эта штука! Забудь уже о ней и сядь спокойно!
   Для Насти, всегда спокойной и тихой, подобное поведение уже было немного странным. Почему она так забеспокоилась, что даже отвлеклась от своего любимого сериала в самый драматичный момент сюжета? Почему она так не хотела, чтобы я лез в тот пресловутый ящик? Что я мог там найти? Чего она так боялась? Это была её роковая ошибка. Она могла отвлечь меня миллионом других способов - и я так никогда и не нашёл бы то, что нашёл. Но теперь я из принципа, ради чистого любопытства должен был закончить начатое.
   - Подожди минутку, - сказал я ей. - Чего ты так возмутилась? Вот сейчас здесь посмотрю, ещё одно последнее местечко - и всё.
   - Здесь точно нет! - не унималась Настя. - Подумай сам: мы в этот ящик сто лет не лазили!
   - Потерянные вещи, - настаивал я, - имеют свойство находиться как раз в самых неожиданных местах.
   Не успел я договорить, как моя рука нащупала посреди мягкой ткани что-то твёрдое и шершавое. Через секунду я извлёк из-под груды белья золотое колье с сапфиром.
   Не может быть! Настя, как всякая прелестная девушка, обожала украшения. Их всегда не хватало, их всегда было меньше, чем хотелось бы. Каждое новое украшение было для неё предметом гордости, поводом похвастаться, покрасоваться передо мной и подругами. Все её украшения лежали в одной шкатулке. И редко они там лежали без дела - Настя не упускала повода надеть их на себя.
   Но то колье стоило тысяч тридцать, не меньше - мы никогда не могли позволить себе такую роскошь. Откуда же оно взялось? Я никогда не дарил ей таких дорогих вещей. Неужели сама купила? Я бы непременно заметил такую дыру в нашем семейном бюджете. Может быть, кто-то подарил ей эту штуку задолго до нашего знакомства? Тогда зачем было прятать? И зачем было так нервничать?
   - Откуда это? - задал я Насте прямой вопрос.
   Все женщины - актрисы, когда готовятся к роли. Но тут я, очевидно, застал её врасплох. Она явно перебирала в уме возможные варианты, пытаясь на ходу сочинить правдоподобный ответ.
   - Слушай, я не хотела тебе говорить, - неуверенно начала она. - Не хотела, чтобы ты видел. Чтобы зря тебя не тревожить. Это прислал мне один мужчина, который очень настойчиво ухаживал.
   - Ухаживал за тобой, когда мы уже были в браке? - уточнил я.
   - Да, вскоре после нашей свадьбы.
   - Зная, что ты замужем?
   - Да. Но я, разумеется, отвергла его. Пыталась вернуть колье. Он не взял. Не выбрасывать же мне его! Такое красивое!
   Настя нежно обняла меня, и я тут же забыл о своих подозрениях.
   - Почему ты мне не сказала?
   - Не хотела, чтобы ты переживал.
   - Чего тут переживать? Наоборот: я гордился бы тем, что моя жена отвергла такого настойчивого ухажёра и сохранила мне верность.
   - Но ведь ты не можешь подарить мне такое, - справедливо заметила Настя, чем немало задела моё мужское самолюбие.
   - Ну что ж, обещаю, что совсем скоро заработаю достаточно денег и подарю тебе ещё более дорогое и красивое колье. И ты не будешь прятать его среди старых тряпок, а будешь носить и вызывать у подруг чёрную зависть.
   На том мы оба и успокоились. Я поверил ей, хотя и тот разговор с другом промелькнул в голове. И теперь, когда эти два случая встретились на просторах моей памяти - мне уже приходилось отгонять от себя недобрые подозрения, приходилось заставлять себя не думать об этом.
   С чего бы Насте мне изменять? Чего ей не хватает? Я задавал себе этот вопрос, не находил ответ - и это меня успокаивало. Да, я и правда не мог позволить себе делать ей такие дорогие подарки - так зачем же она вышла за меня, если с такой красотой могла найти себе куда более состоятельного супруга? И мне доподлинно известно, что у неё были ухажёры побогаче. Но она выбрала меня. Потому что она любила меня - в этом я и сейчас уверен. Да и не тот у неё характер, чтобы спать с кем-то только ради дорогих украшений, которые она потом вынуждена будет прятать среди старого тряпья и никогда не сможет надеть. Не такой она человек. И тем более не такой, чтобы спать с кем-то только ради сексуальных утех. Да и всё у нас с ней было в этом плане в полном порядке. Может, она просто влюбилась? Пожалуй, нет - сказала бы сразу, развелась и ушла. Обманывать, прятаться, бояться, встречаться тайком - это было совсем не в её духе, как мне казалось тогда.
   Теперь я знаю точно: женщина влюбляется не столько в самого мужчину, сколько в его отношение к ней. Женщине трудно не ответить взаимностью, если она чувствует, что значит для мужчины больше, чем любая другая. Женщине трудно не поддаться силе мужской уверенности в том, что она непременно должна быть с ним до конца его или её жизни. Женщине трудно отказать мужчине, который готов ради неё пожертвовать своей природной полигамностью. Женщине трудно не пожертвовать такому мужчине в ответ свою природную моногамность. Живя с мужчиной, женщина не склонна украдкой поглядывать на других - а вдруг с тем будет лучше, чем с этим. Живя с мужчиной, женщина куда более склонна искать способ сделать жизнь именно с этим мужчиной лучше, чем она есть и чем могла бы быть с кем-то другим. Бросить одного и уйти к другому - для женщины решение трудное и отчаянное, принимаемое лишь в самом крайнем случае.
   Насколько мы с Настей были далеки от этого крайнего случая? Мне казалось, нам до этого было как до Луны. Не прошло и года, как мы поженились. Романтические чувства ещё и не думали остывать. Мы по-прежнему пожирали друг друга глазами, словно Ромео и Джульетта. И не было в нашем браке ни намёка на кризис или даже малейшие неполадки.

   Прошло ещё несколько дней. Я выхожу на балкон покурить и краем уха слышу разговор старушек, сидящих внизу на лавочке.
   - Говорю тебе: вот такая машина, огромная, блестящая, у нас таких отродясь не бывало!
   - Когда ж ты её видела?
   - Да уж раз десять как есть видела. В будние дни в обед подъезжает.
   - Да брось, кто к нам сюда поедет? У нас в подъезде одни старухи!
   - Вот уж не знаю. Какой-то мужик, видный такой, лет сорока, всегда при костюмчике.
   И тут меня прошибло холодным потом. Ведь в нашем подъезде и правда жили одни старухи. Всего пять этажей, двадцать квартир. Живя тут с рождения, я знаю в лицо почти всех соседей. И ни одной молодой девушки среди них не припомню. Ни одной, кроме моей жены! А старушки у подъезда и подавно знают наперечёт всех жителей и даже их родственников. А заодно и все машины, стоящие возле дома, и их хозяев. И этот загадочный «видный при костюмчике» приезжает по будням в обед - как раз когда я на работе. Сам по себе этот факт не вызвал бы у меня подозрений: мало ли к кому и зачем приезжает мужчина на огромной блестящей машине. Но вкупе с двумя предыдущими случаями…
   И тут меня сразила мысль, что в сложившейся ситуации я в любом случае проигрываю. Если мои подозрения верны - значит у меня рога до потолка, и я чёртов идиот, которого облапошили, как маленького ребёнка. Если мои подозрения ошибочны - значит у меня нездоровая фантазия, и я чёртов параноик, которому всюду мерещатся любовники жены.
   Но хуже всего было то, что я не знал правду и не знал, как мне её узнать. Спросить Настю прямо, как есть? Но разве она скажет правду? Разумеется, она скажет, что понятия не имеет об этой машине и об этом «видном при костюмчике». Она скажет так в любом случае - правда это или нет. Что же остаётся? Следить за ней?
   Боже, какая мерзость! Не могу представить себе этого. Меня тошнило от одной мысли, что я буду следить за своей женой, подозревая её в адюльтере. Вот уж не думал, что доживу до такого! Никто не думает, пока это не происходит с ним. Но и бездействовать я тоже не мог. И именно это выводило меня из себя - не подозрения, не загадочная машина, не колье, не свидетельство друга. Даже незнание правды и невозможность её узнать не беспокоили меня так. Больше всего меня беспокоило то, что я не знал, что мне делать! Не знал, оставить ли эти подозрения без внимания и заглушить в себе эти мысли - или попробовать докопаться до истины? И если докопаться - то как?
   Я пытался понять её мотивы. Пытался найти объяснение её поведению. Ведь мне казалось, что я хорошо знаю её. Если она изменяет мне - зачем она это делает? Почему? Это не укладывалось у меня в голове. Но три повода для подозрений в течение недели - могут ли быть невинным совпадением, розыгрышем судьбы? С другой стороны, не такие уж серьёзные поводы! Как юрист уверяю Вас, что ни один суд не примет решение на основе подобных улик. Каждое из них в отдельности ничего не стоило. Будь они более весомые - наверное, мне было бы даже легче. Я знал бы, что делать. Я не выглядел бы идиотом, если бы подозрения не оправдались.
   Но в тот момент мерзее всего было то, что я выглядел идиотом в любом случае. Как же разорвать этот замкнутый круг? Я должен был выяснить всё таким образом, чтобы Настя об этом не знала. Как это сделать? Стоило лишь представить - комок подступал к горлу. Я для этого не приспособлен. Шпион из меня никудышный. Сама мысль об этом вводила меня в ступор.
   Весь вечер я старался вести себя как обычно, не подавая виду. Она ничего не почувствовала. Она устала и рано легла спать. Я лёг рядом, отвернулся и всю ночь смотрел в одну точку. Я не мог сомкнуть глаз. Я ощущал поблизости тепло любимого тела, слышал её лёгкое сопение - и думал. Мучительно размышлял. Одна половина меня отказывалась верить, что это прекрасное молодое тело может принадлежать кому-то ещё; что это прелестное юное создание может так жестоко поступить со мной; что эта милая очаровательная девушка, которую я знаю вдоль и поперёк, способна на такую подлость и низость. Другая моя половина уже тихо ненавидела Настю, убивала во мне любовь к ней и заменяла её ревностью, жаждой мести и оскорблённым самолюбием.
   Так пролежал я в раздумьях всю ночь. И к утру нашёл единственное возможное решение.


2
Слежка

   По дороге на работу я решил зайти в офис, мимо которого проходил каждый Божий день. Он был в том же здании, что и наш. На двери его красовалась позолоченная табличка с надписью: «Ядрин А.Г. Частный детектив». Об этом Ядрине поговаривали, что он разрушил немало семей, успешно практикуясь именно в сфере расследования супружеских измен. Меня коробило от мысли, что моя семья станет следующей в этом длинном списке. Однако я набрался смелости, огляделся по сторонам, не видит ли кто из коллег - и зашёл в офис.    Там за столом сидел мужчина лет сорока, довольно крупный и широкоплечий, с огромной наголо обритой головой и противной бородёнкой. Он был похож скорее на криминального авторитета, нежели на детектива.
   - Здравствуйте! Вы ко мне? - услышал я его густой прокуренный бас.
   - Да, доброе утро. - Я слегка замешкался. - Извините, я впервые обращаюсь к кому-то с подобным делом. Даже не знаю, что говорить в таких случаях.
   - А Вы думаете, другие каждый день нанимают частного детектива? - засмеялся Ядрин. - Итак, у Вас есть для меня работа, как я понимаю?
   - Да, вроде того.
   Тут я заметил, что жутко покраснел. Мне предстояло рассказать всё незнакомому человеку. И до чего же глупым показалось мне всё то, что я должен был ему поведать! Я чуть не лопнул от стыда и почти готов был сказать, что ошибся дверью, забыть обо всём и бежать сломя голову.
   - Не волнуйтесь, - успокоил меня детектив, заметив моё смущение. - Чего только не приходилось мне слышать. Это останется между нами. Вам нечего бояться.
   Я закрыл на секунду глаза, сделал глубокий вдох, собрался и выдавил из себя:
   - У меня есть основания полагать, что моя супруга мне изменяет.
   В этот момент мне уже стало чуточку легче. Всё уже было ясно, заказ сделан, обратного пути нет. Теперь мою проблему будет решать другой человек, профессионал. Я отдам за это немалые деньги, но моё спокойствие мне дороже.
   - Итак, Вы хотите, чтобы я проследил за Вашей женой?
   - Да.
   - Сколько Вы живёте вместе?
   - Около года.
   - Вы живёте вдвоём?
   - Да.
   - В отдельной квартире?
   - Да.
   - Часто ссоритесь?
   - Почти никогда.
   - Крупные ссоры бывали?
   - Не припомню.
   - Выпиваете?
   - Я? Нет. Крайне редко. Настя вообще не пьёт.
   - Значит, Настя… Вы когда-нибудь били свою жену?
   - Что Вы? Ни разу. Даже в мыслях…
   - Изменяли ей?
   - Никогда.
   - Вы работаете?
   - В соседнем офисе.
   - Жена работает?
   - По вечерам.
   - Значит, Вы с ней редко видитесь?
   - Она приходит в девять.
   - Выходные проводите вместе?
   - Всегда.
   - Может быть, какая-то неудовлетворённость в плане секса?
   - Ничего подобного не замечал.
   - Вы зарабатываете много?
   - Не особо.
   - Больше, чем она?
   - Больше.
   - Где она ещё бывает?
   - По субботам посещает курсы английского языка.
   - Каковы основания Ваших подозрений?
   Я рассказал Ядрину в деталях всё то, что привело меня в его кабинет.
   - Отлично. Это обойдётся Вам в десять тысяч. Пять - сейчас. Пять - когда получите результат. Вне зависимости от результата.
   - Понимаю.
   - Сумма может возрасти, в зависимости от сложности работы.
   - А какие могут быть сложности?
   - Например, если Вам недостаточно будет данных, полученных в результате слежки, и Вы захотите установить камеры в Вашей квартире.
   - Ясно.
   Я протянул Ядрину пятитысячную купюру.
   - Мне нужна фотография Вашей супруги, Ваш адрес и мобильный телефон.
   Я написал на бумажке свой адрес и телефон и отдал Ядрину фотографию, что хранил в своём кошельке на протяжении всего нашего брака.
   - Итак, я начинаю следить за Вашей Настей и держать Вас в курсе дела.
   - Вы позвоните, когда будет результат?
   - Я позвоню в любом случае. Уже сегодня.
   Выйдя из офиса Ядрина, я почувствовал облегчение. Ничего больше не требовалось от меня - только сидеть и ждать его звонка. Мне больше не нужно было гадать. Всё разрешится без моего участия само собой. Мне больше не нужно было думать, как узнать правду. Теперь я мог спокойно размышлять лишь о том, как отреагировать на эту правду, и морально готовиться принять её такой, какая она есть. Этот большой человек, в руках которого была моя судьба, сперва показался мне весьма подозрительным и ненадёжным. Но поговорив с ним, я успокоился. Он настоящий профи. Он знает своё дело. Уже сегодня вечером проблема должна была разрешиться. И никто не должен был узнать о моём визите к детективу. Если любовник есть - Насте ни к чему сообщать, каким образом я это выяснил. Если любовника нет - она и не догадается, что я когда-то подозревал её в этом. В любом случае я не буду выглядеть идиотом, в любом случае не останусь в проигрыше.

   Всё закончилось самым неожиданным образом и гораздо скорее, чем я предполагал. Ранним вечером, когда я ещё ехал домой с работы, на мой мобильный поступил звонок с незнакомого номера. Я сразу понял, что это Ядрин, и весь напрягся от предвкушения правды. Именно правда манила меня больше всего, вне зависимости от того, какой она была.
   - Я слушаю.
   - Здравствуйте, - отозвался в трубке хриплый, но уже полюбившийся мне голос сыщика. - Это Ядрин. Можете говорить?
   - Я весь внимание.
   - Ваша супруга сегодня весь день была дома, только в магазин выходила. В четыре, как обычно, уехала на работу. Я следил за ней. Сейчас она там.
   - А машина?
   - Насчёт машины я выяснил. Это внук одной старушки с первого этажа. Она уже на ладан дышит. А он, по всей видимости, уговаривает её переписать завещание, которое она почему-то оформила на соседку.
   - А курсы?
   - Я говорил с её педагогом. Она исправно посещает занятия. Не пропустила ещё ни разу. И в тот день была как обычно. Педагог показался мне видным мужчиной. Я сначала подумал, что он и сам вполне может быть её любовником. Поговорил на всякий случай с её однокурсницей. Она подтвердила информацию и к тому же поведала мне, что их учитель - гомосексуалист.
   Я замер, глядя в одну точку, и не знал, что сказать.
   - Вы слушаете? - спросил сыщик после продолжительного молчания.
   - Да-да, что-нибудь ещё? - опомнился я.
   - Так, между прочим, - продолжил Ядрин. - То колье подарил Вашей жене некий Степанов Валерий Иванович. Он уже полгода живёт и работает в Штатах… Что скажете? Мне продолжать слежку?
   - Пожалуй, нет. Спасибо.
   - Не за что. С Вас ещё пять тысяч. Искренне рад за Вас. В подавляющем большинстве случаев подозрения оправдываются. Так что радуйтесь, любите друг друга и будьте счастливы.
   Казалось бы, я и должен радоваться. Но мне вдруг почему-то стало мерзко на душе. Я поймал себя на том, что уже смирился с мыслью о Настиной измене. Я репетировал про себя душещипательную речь, которую прочитал бы ей. Но самое ужасное то, что я возненавидел её, жаждал мести, поверив глупому стечению обстоятельств. Она любит меня, честна со мной, чиста передо мной и верна мне - а я осквернил нашу любовь глупыми беспочвенными домыслами. Каким же идиотом я выгляжу в глазах Ядрина! А главное - в глазах самого себя! Она ничего не знает, но я-то знаю. И буду помнить всегда. И это всегда будет стоять между нами. Я позволил себе ненавидеть её - и теперь из-за этого ненавидел себя.
   Вся эта история казалась мне самым мерзким и постыдным происшествием в моей жизни. Я поступил как последний кретин. Я поступил как слабак - не решившись самостоятельно узнать всю правду, тайком нанял сыщика следить за Настей. До чего противно! Я поставил себя на её место: если бы она на основании столь же глупых случайностей наняла Ядрина следить за мной - как бы я к этому отнёсся, если бы узнал? Вдруг мне показалось, что это обидело бы меня ещё больше, чем обидела бы её измена. Тайная слежка друг за другом - худшее проявление недоверия - что может нанести больший вред миру и согласию в семье? И чем это лучше банальной измены? Получается, это я изменил Насте, а не она мне!
   Я видел лишь один способ выйти из этой ситуации, перечеркнуть и забыть эту глупую историю. Я должен был рассказать всё Насте как есть, чтобы вместе с ней посмеяться над собственной глупостью и слабостью. Честное и откровенное признание - только оно могло вернуть ощущение взаимного доверия, мира и согласия в семье. Только оно могло снять с моей души этот тяжёлый камень.

   Я завёз Ядрину его гонорар, забрал её фотографию и тут же помчался домой. Я с трудом дождался её возвращения с работы. Минуты казались мне вечностью. Я ходил по квартире, словно шизофреник, репетируя вслух всё то, что собирался сказать ей. От нервов у меня тряслись руки. Оставь я всё втайне - это сгубило бы нашу любовь. Расскажу ей всё - и наш союз только укрепится. Ошибка, которая признана и исправлена - уже не ошибка, а ценный опыт, как нельзя лучше сближающий людей.
   Стоило Насте переступить порог нашей квартиры - как я буквально задушил её в своих объятиях.
   - Что с тобой? - удивилась моя благоверная.
   - Настенька, прости. Прости! Ради Бога прости меня! Я такой идиот! Я сделал такую чудовищную глупость! Я должен всё тебе рассказать.
   Не выпуская её из объятий, даже не давая ей раздеться, не давая вставить ни слова, я скороговоркой оттарабанил заготовленную речь, боясь остановиться, боясь забыть хоть слово, боясь задуматься и не решиться продолжить. Настя глядела на меня большими круглыми глазами, впервые видя меня в таком состоянии.
   - Милый, - тихо прошептала она, как только я закончил, - милый, родной, успокойся! Какая глупость, Боже мой! На что ты потратил десять тысяч! Зачем? Ради всего святого, ну зачем ты это сделал?
   Она упрекала меня, но упрекала с улыбкой на лице. И я понял, что всё прощено и забыто. Всё закончилось, и камень упал с моей души.
   В этот момент я любил её больше, чем когда бы то ни было. В этот момент её лицо, её улыбка казались мне поистине самым прекрасным, что я когда-либо видел. Никогда впредь она не казалась мне такой красивой. И никогда впредь мы не обожали друг друга так сильно и страстно, как в тот вечер. Это был миг счастья, который навсегда останется светлым пятнышком в моей памяти, невзирая на всё то, что произошло дальше.


3
Истина

   Неделей позже за досрочно выполненную работу шеф разрешил мне не возвращаться в офис после обеда, а ехать прямиком домой. Я, разумеется, решил сделать Насте сюрприз - не звонил ей и не предупреждал о своём преждевременном возвращении…
   Почему я сказал «разумеется»? Да потому что первое же предложение этой главы вызвало в памяти читателя, как и в моей, множество пошлых анекдотов. И дальнейшее до тривиальности предсказуемо. Быть на месте этого анекдотического мужа в реальности - что может быть отвратительнее? И что может быть отвратительнее, чем писать всё это сейчас о себе самом, представляя себе ехидную ухмылку на лице читателя, дескать: «Ага, ну дальше уже всё понятно! Эх, дурак! Не надо было прекращать слежку! Надо было ещё денёк последить для профилактики!»
   Вы, верно, предвкушаете сцену порнографического содержания, невольным свидетелем которой я стану, войдя в квартиру. Но я Вас разочарую. Всё гораздо интереснее, чем Вы думаете. И всё самое интересное случится прежде, чем я дойду до двери подъезда.
   Будучи ещё метрах в ста от дома, я заметил издали ту самую машину. Сомнений не было: это была «блестящая», о которой говорили старушки. Огромный чёрный джип красовался возле нашего подъезда и не мог не привлечь внимание. Он на порядок выделялся размером, красотой и дороговизной среди всего отечественного автопрома, что стоял рядом. Я видел его впервые. В памяти промелькнула вся эта история со слежкой, которая теперь вызывала у меня только ироничную улыбку.
   «Видно, парень всё никак не уговорит бабку переписать завещание, - подумал я. - Ну что ж, удачи тебе, дружище!»
   И вдруг из подъезда вышел Ядрин.
   «Чёрт возьми, что он тут делает?»
   Ядрин огляделся по сторонам, но меня не заметил.
   «Тоже мне сыщик!»
   Ядрин подошёл к джипу, сел в него и уехал.
   И тут словно острый нож пронзил моё сердце. Я замер на месте и не мог пошевелиться. Мои ноги будто сковали цепи. Мелкая ледяная дрожь промчалась по всему телу до кончиков пальцев. Холодный пот проступил на лбу. Я почувствовал, что побледнел как полотно. Всё моментально сошлось в моей голове:
   Жена не раз приходила в мой офис. Там-то он её и увидел.
   В доме много наших совместных фотографий. Меня он тоже наверняка знал в лицо. Что он почувствовал, когда я зашёл к нему в кабинет? Хладнокровный и непроницаемый - настоящий шпик! Ни один мускул не дрогнул. Спокойно меня выслушал, а сам уже знал наперёд каждое моё слово. И наверняка уже знал, что скажет мне, когда позвонит вечером.
   История с бабкой и завещанием - блеф!
   Учитель-педераст - ерунда!
   Ухажёр, живущий в Америке - вымысел! Даже имя ему придумал. Или услышал от Насти.
   Чёрт возьми, до чего складно набрехал! До мельчайших деталей! Ему бы сценарии писать!
   Я представил себе, как они вдвоём хохочут надо мной. Надо же было так лохануться! А противнее всего было вспоминать момент, когда я просил у Насти прощения. Таким идиотом меня ещё никто не выставлял! А она всё знала и «простила» меня. Ох как она смеялась про себя!
   Именно в этот момент совесть во мне умерла раз и навсегда. Гнев переполнил меня так, что я чуть не лопался. Бледность на моём лице моментально сменилась агрессивной краснотой. Я сжал кулаки так крепко, что захрустели кости. Я готов был бежать со всех ног домой и порвать её на мелкие кусочки голыми руками. Я начал бояться сам себя, потому что никогда ещё не испытывал такой жгучей, испепеляющей ненависти. Никогда ещё не чувствовал в себе отчётливое желание и готовность убить человека. В моей голове пронеслась мысль о тюрьме.
   «Нет, - подумал я. - Она не стоит того, чтобы идти из-за неё под суд. Я должен успокоиться. Я должен поступить иначе. Я должен придумать что-то особенное».
   Бог весть каких трудов мне это стоило, но я постарался взять себя в руки. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, как делал это некогда в кабинете Ядрина. Я твёрдо решил не подавать пока виду, что всё знаю. Я буду вести себя, как её любовник - буду хладнокровным и непроницаемым. Мускул не дрогнет на моём лице. Ты ни о чём не догадаешься. Но в то же время я буду тихо про себя думать: как бы поизысканнее, поподлее, пожёстче тебе отомстить; что бы такое выкинуть, чего ты точно от меня не ждёшь, отчего у тебя волосы встанут дыбом; что бы такое сотворить с тобой, чтобы тебе было ещё больнее, чем мне.
   Я постою пока здесь, а то вдруг ты поймёшь, что я видел твоего любовника. Тебе пока не нужно об этом знать. Заодно успокоюсь и приду в себя, возьму под контроль свой гнев и научусь улыбаться как ни в чём не бывало, как это умеешь ты, как это умеет твой любовник.
   - Молодой человек, всё в порядке? Вы здоровы? - спросила какая-то случайная прохожая.
   - Да-да, всё нормально, не волнуйтесь, - пролепетал я и направился, пошатываясь, к себе домой.

   Представляю, как ты перепугалась, когда услышала поворот ключа в замке. Наверное судорожно оглядывалась по сторонам: вдруг твой любовник оставил след, который ты не успела спрятать? Наверное вздрогнула от мысли, что было бы, вернись я десятью минутами раньше.
   Я тоже представлял себе, что мог увидеть здесь, что происходило в моей квартире, на нашем брачном ложе каких-то десять минут назад. Представлял - и сам дивился парадоксам своего воображения. Эти картины были мне отвратительны, но одновременно с этим доставляли какое-то сомнительное удовольствие, так что я не мог от них оторваться. Меня подташнивало от отвращения, но в то же время слегка трясло от какого-то экстатического восторга.
   Я уже был другим человеком. Я не ожидал от себя таких мыслей. А ещё меньше ожидал от себя, что смогу при этом не подавать виду, прикинуться, что всё как обычно. Если бы ты ожидала увидеть эти изменения во мне - наверняка бы увидела. Но ты не ожидала и не увидела. Точно так же и я не заметил бы твой испуг, если бы не пытался его разглядеть. Но я пытался и заметил. Какой бы талантливой актрисой ты ни была - ты не готовилась к роли и не смогла скрыть до конца, что у тебя мурашки пробежали по всему телу, потому что ты чуть было не попалась.
   - Привет, дорогой! Почему так рано?
   - Вот, сделали всё раньше времени и разошлись. Ты не рада?
   - Конечно, рада, любимый!
   Это было особенно возбуждающе: мы оба одновременно врали друг другу. И наше взаимное враньё сплеталось в тугой морской узел. Она думала, что я ничего не знаю - а я знал, но не лишал её этого приятного заблуждения. Она думала, что у неё преимущество, ведь она знает то, чего не знаю я - а на самом деле всё было с точностью до наоборот. Это уже почёсывало моё воспалившееся самолюбие. У меня был немалый шанс выйти победителем, нанести сокрушающий ответный удар. Ведь она не знает, что я всё знаю. Она не ждёт моего ответного удара. И это значит, что у меня неограниченное время на раздумья и подготовку своего реванша.
   Всё было как всегда. Она была со мной даже нежней, чем обычно. Якобы потому, что рада моему раннему возвращению, возможности побыть со мной лишние минутки. Она приготовила мне вкусный обед. Обожаю, как она готовит! Мне будет страшно не хватать её стряпни! Но каким же цинизмом надо обладать, чтобы ласкать меня глазами, словно Джульетта своего Ромео, изображать такую неподдельную страсть и преданность, такую трогательную заботливость и внимательность - при этом почти ежедневно пуская в свою постель (в нашу постель!) чужого мужика! Какая же стервозность может прятаться в таком пушистом зверьке (как я её ласково называл)! Как же я умудрился не заметить такую бездну порока, сокрытую под маской благородства и порядочности? Как же я умудрился жениться на такой бессердечной твари?

   Она ушла на работу, а я бросился к компьютеру. Я был одержим желанием взломать её электронный почтовый ящик. Я не был уверен, что смогу это сделать. Но ведь мы так хорошо знали друг друга. Мой пароль она вполне могла бы угадать. Может, и я смогу угадать её пароль?
   Я перебрал все возможные варианты - наши имена врозь и вместе, её девичья фамилия, наши даты рождения, дата свадьбы, девичья фамилия и дата рождения её матери, имя её старшего брата, даже название отеля в Египте, где мы провели медовый месяц.
   Ничего не подходило.
   Тогда я кликнул по ссылке с надписью «Забыли пароль?»
   Вылез контрольный вопрос: «Номер Вашего паспорта».
   Отлично! Настя никогда не берёт с собой паспорт. Он лежал рядом со мной на книжной полке. Я ввёл номер в специальное поле - и (эврика!) зашёл в её почту.
   Я был прав. Я увидел там именно то, что ожидал. Длинная любовная переписка с Ядриным. Несколько сотен писем.
   Боже мой! Первые письма датированы ещё летом прошлого года! Через месяц после нашей свадьбы! Вот сука!
   Я читал их переписку - и снова дивился противоречивости собственных ощущений. Мне было горько и сладостно одновременно. Мне было противно, но я не мог оторваться. Чтение этого эпистолярного романа заняло у меня больше часа. Я смаковал каждую деталь их интимных откровений. Моё развитое воображение чётко рисовало картины, повергавшие меня одновременно в тошнотворный ужас и экстатический восторг. Всё это происходило здесь, совсем рядом, на этой самой кровати!
   Но что я вижу: не всегда он ездил к тебе. Иногда ты ездила к нему. Когда он отправлял жену и детей «на дачу к матери».
   Значит, у него есть жена и дети? Настя, ты изменяла мне с женатым мужчиной? Неужели он обещал тебе развестись со своей женой, бросить своих детей и жениться на тебе? Сомневаюсь. Зачем ему это? Тогда ради чего ты отдалась ему? Может быть, тебя возбуждает экстрим, угроза разоблачения, сладкий запретный плод?
   Впрочем, это уже не важно. Теперь для меня было важно лишь одно: вернуть себе самоуважение, восстановить моё повреждённое самолюбие. Всё, что было во мне хорошего - умерло. И умерло по твоей вине. Ты разбила мне сердце. Чего же ты ожидала от мужчины с разбитым сердцем? Зря ты это сделала, Настя! Ты играешь с огнём! Ты довела меня до взрывоопасного состояния! Ты оказалась совсем не той «хорошей девочкой», которую я полюбил. Но и я теперь по твоей милости не тот «хороший мальчик», каким ты меня считаешь! И я тебе это докажу! Докажу так, что ты до конца жизни своей будешь жалеть о том, что посмела разбить мне сердце!
   Читаю дальше: «Моя жена, - пишет Ядрин, - тоже завела себе почтовый ящик. Он отличается от моего всего на один символ: yadrin@mail.ru - мой, yadrina@mail.ru - её. Смотри не перепутай!»
   И тут я понял, что нужно делать. Новый человек, которого я с удивлением раскрывал в самом себе, начал показывать зубки. В моей голове созрел коварный план мести. Никогда не думал, что способен на такое. Но это был единственный способ вернуть моё утраченное самолюбие. Я должен был оказаться коварнее, чем ты. Коварнее, чем Ядрин. Коварнее, чем вы оба вместе взятые.


4
Шантаж

   На следующее утро, когда я уходил на работу, Настя как обычно ещё спала. Любовник сегодня днём должен был как обычно заехать к ней - это я знал доподлинно из их переписки. Напротив кровати у нас стоял небольшой шкафчик с прозрачной стеклянной дверцей. Там была красивая посуда на торжественный случай. Незаметно для Насти я поставил в этот шкафчик свою маленькую любительскую видеокамеру, на которую мы совсем недавно снимали в Египте наш медовый месяц. Кто бы мог подумать, что доведётся запечатлеть этой же самой камере спустя меньше года!
   Камера могла писать без подзарядки до десяти часов. Когда запись остановится - Настя уже будет на работе. Запись велась на жёсткий диск. Сквозь стекло и среди посуды камера была незаметна, но для пущей надёжности я накрыл её платком так, чтобы торчал один объектив. Его суровый и беспристрастный глаз смотрел через стекло прямо на наше брачное ложе.

   Меня начало охватывать нетерпение. День казался длиннее, чем обычно. Приехав домой после работы, я тут же кинулся просматривать запись.
   Вот она спит. Лежит без движения ещё больше часа после моего ухода. Я бы не поленился смотреть на неё спящую бесконечно. Но она скоро придёт с работы - надо перемотать чуть вперёд.
   Вот она просыпается и сладко потягивается. Такая красивая! Такая изящная! Какого чёрта всё так получилось? Этого не должно было быть! Она должна была оставаться моей и только моей навсегда!
   Вот она встаёт и уходит. Долго не появляется в кадре. Умывается, завтракает, одевается, красится, душится, прихорашивается - для своего любовника! Перематываю ещё больше двух часов вперёд - в кадре только пустая кровать.
   И вот наконец они. Сначала я слышу за кадром их голоса.
   Настя: «Говорю тебе: он пришёл вчера через десять минут после твоего ухода!»
   Ядрин: «И что с того? Он ведь меня не видел!»
   Настя: «Но ведь мог увидеть! А если бы чуть раньше пришёл? Ты только представь!»
   Ядрин: «Зачем переживать о том, чего не случилось? Успокойся!»
   Настя: «Пойми, я боюсь! А вдруг в следующий раз он придёт ещё раньше?»
   Ядрин: «Тогда я спрячусь в шкафу, ты попросишь его вынести мусор, и я потихоньку ускользну. Как в том анекдоте».
   Смеётся и лезет к ней целоваться. Тут они появляются в кадре.
   Настя: «Это не смешно! Какая пошлость!»
   И нежно стукнула его по массивной грудной клетке.
   Ядрин: «Нет, это очень смешно! Ничего не случилось, а ты переживаешь!»
   Продолжает смеяться и целовать её.
   Настя: «Представь, если твоя жена неожиданно придёт, когда я буду у тебя!»
   И вдруг он посерьёзнел, крепко сжал её плечи и угрожающе навис над таким маленьким и худеньким по сравнению с ним существом.
   Ядрин: «Даже не упоминай больше о моей семье! Я говорил тебе и говорю снова: моя семья - самое дорогое, что у меня есть! Я предупреждал тебя и предупреждаю опять: если ты посмеешь разрушить мою семью - я убью тебя!»
   Настя: «Прости, я так испугалась, вдруг он что-то заподозрил! Ну не сердись, я так не люблю, когда ты такой злой!»
   Ну ты и влипла, Настенька! И зачем тебе этот маньяк? Может быть, тебя возбуждает, когда тебе грозят смертью?
   Наконец они перешли к делу. Снова это чувство: мелкая дрожь до кончиков пальцев, но я не могу оторваться. Смакую каждую деталь. Неплохой вышел порнофильм! С ним она ещё более страстная, чем со мной! Почему? Зачем? Чего тебе не хватало?
   Теперь у меня есть всё, что мне нужно. Я закачал запись в компьютер и вырезал оттуда минуты три. Этого было достаточно. Всё было предельно ясно. Лица были видны отчётливо. Этот короткий порно-ролик я переписываю на компакт-диск. Дело за малым.

   Утром я снова захожу в офис Ядрина.
   - Опять Вы, молодой человек! Неужели опять подозрения?
   Я спокойно прошёл и сел напротив него.
   По моему взгляду он моментально всё понял.
   - Я так и думал, - неожиданно мрачно и тихо произнёс он.
   - Что именно ты думал? - нарочито дерзко заговорил я с ним.
   - Что ты видел меня позавчера. Настя этого и боялась.
   - Я знаю.
   - Откуда?
   - Важно не то, что я видел позавчера. А то, что я видел и слышал вчера.
   Я протянул ему диск.
   - Что это?
   - Возникли сложности. Мне не хватило данных, полученных в результате слежки. И я решил установить камеру у себя в квартире.
   Сыщика передёрнуло. Думаю, уже тогда он догадался, к чему я веду.
   - Зачем тебе это? - ещё тише, почти шёпотом спросил он, наклонившись ко мне.
   - Ты наверное знаешь, что я юрист, - так же тихо ответил я, наклонившись к нему. - Я считаю, что ты незаконно пользовался моим имуществом: моей квартирой, моей кроватью. А главное - моей женой.
   - Ты как юрист должен знать, что жена - не имущество.
   - Как юрист я это прекрасно знаю. Но как человек я считаю, что ты получил удовольствие, а мне причинил боль.
   - Допустим. И что дальше?
   - Я хотел бы получить компенсацию. А ты, я полагаю, не хотел бы, чтобы твоя жена узнала о твоих похождениях.
   Ядрин покраснел от злости, но неплохо сдерживал себя.
   - Как юрист, - медленно и хрипло протянул сыщик, - ты должен знать и о том, что шантаж уголовно наказуем.
   - Но как человек я знаю и о том, что ты не станешь подавать заявление. В этом случае твоя жена точно всё узнает.
   - Сколько ты хочешь?
   - Я вижу, у тебя неплохой бизнес, - начал я издалека. - Дорогая машина, ты так легко даришь любовнице колье тысяч в тридцать, а жена даже не замечает.
   - Ты прав, - перебил меня Ядрин. - У меня неплохой бизнес, дорогая машина, ещё и хорошие связи. Ты не боишься?
   - Чего я должен бояться?
   - Что с тобой произойдёт несчастный случай?
   - Прямолинейно, - сказал я и всерьёз задумался.
   - Я буду столь же прямолинеен, сколь и ты. Раз уж ты слышал наш вчерашний разговор с Настей…
   - Да, - на этот раз перебил его я. - Ты угрожал убить Настю, если она посягнёт на твоё семейное благополучие.
   - Если я готов убить Настю - отчего бы мне не убить тебя?
   - Оттого что я рассчитываю на твоё благоразумие, - смело заявил я. - Зачем тебе лишний риск, проблемы с законом, нервы и затраты, если ты можешь просто один раз заплатить и закрыть эту историю раз и навсегда - заплатить сумму, не столько большую для тебя, сколько для меня?
   - А как насчёт твоего благоразумия? - задал Ядрин резонный вопрос.
   - В свою очередь я обещаю тебе, что после первой выплаты не продолжу тебя шантажировать.
   - Ты одержим местью, - справедливо заметил сыщик. - Где гарантия, что после первой выплаты ты всё же не передашь запись моей жене, чтобы отомстить нам обоим?
   - Ты прав, - согласился я. - Именно месть является моей основной целью. Но я ведь разумный человек. Месть моя направлена против тебя и против Насти. Но твоя жена и тем более дети никоим образом не должны пострадать. Они ни в чём не повинны. И я искренне этого не хочу. Я хочу справедливости.
   - Допустим. В таком случае договоримся так: если моя жена всё-таки узнает - я убью тебя; если ты продолжишь меня шантажировать - я убью тебя.
   - Лишь одна деталь, - решил я подстраховаться. - Вдруг твоя жена всё равно узнает? Без моей помощи?
   - Интересно, откуда?
   - Мало ли что бывает в жизни!
   - Мы ведь договорились действовать благоразумно. Я буду благоразумен и не стану убивать тебя, пока не буду уверен, что именно ты разболтал всё моей жене.
   - Ну вот, мы прекрасно друг друга понимаем.
   - Сколько? - снова спросил он.
   Секунд десять в кабинете стояла гробовая тишина. Я готовил к этой цифре и его, и себя.
   - Миллион, - тихо, но решительно произнёс я. - Один миллион российских рублей. Наличными.
   - Когда?
   - Предлагаю покончить со всем этим как можно скорее.
   - Сегодня вечером, - предложил Ядрин. - Васильевский остров. Большой проспект, 81.
   - Я приеду с другом.
   - Зачем друг?
   - Он за рулём, а я нет. Не хочу везти такую сумму в метро.
   - Хорошо. Приезжайте в девять.
   - Договорились.
   Я встал и собрался было уходить, но остановился в дверях.
   - Последний штрих, - решил я добавить к вышесказанному. - Личная просьба: не говори Насте, что я всё знаю. Хочу сделать ей сюрприз.
   - Не скажу.

   Лёва - тот самый любящий выпить друг, с которого всё и началось - согласился подвезти меня к дому Ядрина, а потом с деньгами ко мне. «Только не пей, ты мне нужен трезвый!» - предупредил я его. Я так ничего и не рассказал ему. Он терялся в догадках, но я пока не готов был говорить об этом с кем бы то ни было.
   В девять мы были на месте. Остановились возле подъезда сыщика. Мотор не выключали. Ядрин вышел, подошёл к нам и сел рядом со мной на заднем сиденье. Сначала он не произнёс ни слова. Просто молча передал мне конверт, сверля меня грозным взглядом.
   Я заглянул в конверт. Там были две плотных пачки пятитысячных купюр - по сто штук в пачке. Деньги были свежие, только с конвейера, ещё пахнущие краской. Каждая пачка перетянута лентой с надписью «Банк России 5000х100». Номера купюр шли друг за другом по порядку. Я никогда в жизни даже в глаза не видел столько денег и уж тем более не держал в руках. Лёва с переднего сиденья не видел, что передал мне Ядрин.
   - Сейчас будешь говорить с ней, - сказал сыщик, - передай, что я ничего больше не хочу слышать ни о тебе, ни о ней. Пусть забудет мой адрес, мой телефон, даже моё имя. Ясно?
   - Передам.
   Ядрин молча вышел из машины и вернулся к себе домой.

   Минут через двадцать я уже поднимался на лифте в свою квартиру. Во внутреннем кармане моего пиджака покоился конверт с миллионом рублей. Даже не думал, что такие огромные деньги занимают так мало места. Меня переполняло предвкушение грядущей победы.
   Она уже ждала меня дома.
   - Привет, дорогой! Где ты был?
   - Помнишь, родная, - начал я, раздеваясь, - недавно я обещал тебе, что совсем скоро заработаю достаточно денег, чтобы купить тебе ещё более красивое и дорогое колье, которое тебе не придётся прятать в старом тряпье, которое ты сможешь надеть на себя и носить на зависть подругам?
   - Конечно, помню, милый!
   - Колье с сапфиром, что так идёт к твоим небесно-синим глазам!
   - К чему ты клонишь?
   Я разделся и сел за стол. Она села напротив.
   - Ну вот, гляди, - сказал я и вытащил из кармана конверт.
   - Что это? - загорелась она любопытством. - Боже! - воскликнула, достав из конверта миллион. - Откуда это?
   - Мне их дал твой любовник, - на удивление спокойно произнёс я.
   Настя обомлела.
   - Да-да, ты не ослышалась! Тот самый господин Ядрин, что приезжает к тебе, пока я на работе. Правда, больше уже не приедет. Он просил передать тебе, чтобы ты забыла о его существовании раз и навсегда.
   Она так и глядела на меня огромными круглыми глазами, не зная, что сказать. Я торжествовал победу. Настя была нокаутирована. С непередаваемым удовольствием, смакуя и растягивая каждое слово, я неторопливо и с улыбкой рассказал ей, что произошло:
   - Вчера, когда вы с ним делали это здесь, - я указал на кровать, - моя камера стояла вон там, - я указал на шкаф с посудой, - и смотрела на вас.
   Глаза её наполнились слезами и стыдливо опустились.
   - Я решил заснять вас, - продолжил я, - чтобы припугнуть твоего любовника, чтобы твой любовник выплатил мне компенсацию за несанкционированное пользование моей женой.
   Настя смотрела в пустоту. Слёзы текли по её щекам и капали прямо на деньги, которые она не выпускала из рук.
   - И теперь, - решил я добить её окончательно, - я ни о чём не жалею. Не жалею о нашем браке и о прекрасных минутах, проведённых вместе. Не жалею о своих рогах, которые ты мне наставила. Не жалею о своей наивности и глупости. Не жалею, что доверял тебе и любил тебя. Я не жалею ни о чём потому, что заработал на этом неплохие деньги! Ради миллиона стоило побыть немного обманутым мужем. Только вот ты, милая, не получишь из этого миллиона ни копейки. Ты сейчас соберёшь свои вещи и уйдёшь, не оставив здесь ни малейшего напоминания о себе. В следующий раз мы с тобой встретимся в ЗАГСе. Где начался наш счастливый брак - там он и закончится. А если я и пожалею о чём-то - то лишь о том, что мне теперь самому придётся убирать квартиру, готовить, стирать, гладить и мыть посуду.
   - Ночь на дворе, - прохрипела она сквозь слёзы. - Куда я пойду?
   - Меня это не касается, - сказал я с подчёркнутым равнодушием и закурил, отвернувшись от неё к стене.
   Насте нечего было сказать. Мне стало даже немного жаль её. Дрожа от слёз, с печатью обречённости в каждом жесте, ежеминутно вытирая глаза, она неторопливо начала собирать по всей квартире свои пожитки. Привычная её аккуратность вдруг куда-то пропала, и она пихала свои многочисленные платья и юбки в чемодан одной смятой кучей.
   Было уже одиннадцать, когда она последний раз взглянула на меня. Я по-прежнему сидел, отвернувшись, и тянул сигарету - но почувствовал на себе её взгляд.
   Она вышла из квартиры с битком набитым, плохо закрывшимся тяжеленным баулом, так и не сказав ни слова и лишь тихонько посапывая. А я остался с сигаретой в зубах наедине со своим торжествующим самолюбием, сидя за столом, на котором лежал миллион.


5
Убийство

   Следующий день (это была суббота) я просидел дома. Меня вдруг сразила гнетущая тоска. Наверное, что-то ещё осталось у меня на сердце хорошего. Были ещё живы хоть какие-то человеческие чувства. Это были мои самые лучшие чувства - поэтому самые живучие. Показав худшую свою сторону, моей душе необходимо было обнажить и лучшую, чтобы восстановить естественный баланс. Открыв внутри себя бездну порока, мне захотелось откопать где-то ещё глубже щепотку добродетели. Это была не совесть. Это была надежда, что ещё можно что-то вернуть, что-то воскресить, что-то сделать по-человечески.
   Сейчас даже странно это вспоминать, но в тот момент я готов был простить Настю. Появись она сейчас у моей двери в слезах - я бы просил её остаться и забыть всё, что случилось. Её вина была искуплена. Она заставила меня страдать - но и сама достаточно настрадалась в ответ. Во мне ещё оставалась мельчайшая капля любви и сострадания к ней, которую можно было при желании, при совместном усилии превратить в новое озеро счастья и благополучия. Я ходил по квартире, где ещё вчера были её вещи, её запах, звук её голоса. Я так привык ко всему этому, что без Насти жилище моё казалось пустым и тоскливым, затхлым и скучным, холодным и безжизненным. Не хватало чего-то очень важного - любимого и родного существа, лежащего рядом; дивных синих глаз, страстно глядящих на меня; широкой белозубой улыбки, встречающей меня с работы; бархатных золотистых кудряшек, лежавших на моём лице каждое утро.
   Она предала меня - но разве мы все идеальны? Разве есть хоть один, кто никогда не совершал роковых ошибок? И много ли таких семей, где никогда не было серьёзных проблем? И разве брак не есть совместное преодоление любой проблемы? Почему бы не попытаться простить друг друга? Почему бы не попробовать начать всё сначала? Почему бы не постараться зачеркнуть и выбросить из памяти эту глупейшую историю? Всё могло бы быть как прежде. Разве что теперь на вопрос брачного детектива «Были ли у вас когда-нибудь крупные ссоры?» - я ответил бы: «Да, один раз». Впрочем, уверен, что нам никогда больше не понадобятся услуги брачного детектива. Никто не способен жить без ошибок, но ведь мы не настолько глупы, чтобы повторять свои ошибки!
   Я ещё не готов был сделать первый шаг. Хотя договариваться о встрече возле ЗАГСа у меня тоже рука не поднималась. Может быть, ещё через несколько дней или недель я решился бы позвонить ей и предложить примирение. Но если бы она предложила его сейчас - я бы не отказался. Я бы молча выслушал её извинения - и просто обнял бы крепко мою рыдающую Настеньку и держал бы в своих объятиях до самого утра. У неё был такой шанс.
   Но она предпочла поступить иначе. Предпочла бороться за своё достоинство. Предпочла продолжить эту грязную игру самолюбий. Предпочла встать и нанести ещё один удар. В её власти было прекратить этот кошмар. Но она его начала, и она же решила довести до конца.
   Вечером она мне позвонила. Я искренне мечтал услышать от неё мольбу о прощении. Я не хотел, но морально готов был к тому, что она назначит мне встречу для оформления развода. Но Настя решила показать, что по-прежнему полна сюрпризов, и они только начинаются. Я услышал от неё то, чего меньше всего ожидал.
   - Как насчёт раздела имущества? - сходу поразила она меня в самое сердце, даже не поздоровавшись.
   - О каком имуществе ты говоришь? Квартира принадлежит моей матери, и ты не можешь претендовать на неё.
   - Твоя квартира мне не нужна.
   - Тогда о чём речь?
   - Я говорю о твоих накоплениях.
   По тому, как произнесла она слово «накопления» - мне тут же стало ясно, о каких «накоплениях» идёт речь. И хватило же у неё наглости заявить такое!
   - О каких ещё накоплениях, Настя?
   - А ты сам-то как думаешь? Ты ведь юрист. Ты лучше меня знаешь, что половина совместно нажитого имущества принадлежит мне.
   - Совместно нажитое имущество? - Моему возмущению не было предела. - Ты что, издеваешься? Этот миллион - мой и только мой!
   - Этот миллион приобретён в период брака! А значит, половина его - моя по закону!
   Тут я закипел не на шутку. Скажи она мне это вживую, а не по телефону - видит Бог, я бы порвал её на месте.
   - Ты права, любимая. Я - юрист. И поэтому я точно знаю: ты никогда не докажешь, что у меня вообще есть этот миллион! Так что хватит пороть чушь! - заорал я во всё горло.
   Но она уже положила трубку. Это показалось мне странным. Что всё это значит? Наглость - само собой. Но с чего она взяла, что может по закону претендовать на деньги, что я получил от Ядрина? Откуда вообще взялась эта фантастическая мысль в её прелестной смышлёной головке? Ей были нужны не деньги - это очевидно. То был вопрос самолюбия. Но не настолько же она глупа, чтобы решать этот вопрос таким глупейшим и очевидно проигрышным способом, вступая в юридический спор с профессиональным юристом!
   Ответ не заставил себя долго ждать. Через несколько минут на мою электронную почту пришло письмо от Насти. В письме не было ни слова, был только прикреплённый файл - аудиозапись. Я скачал эту запись - и каково же было моё удивление, когда я услышал собственный голос!
   «Ты права, любимая. Я - юрист. И поэтому я точно знаю: ты никогда не докажешь, что у меня вообще есть этот миллион! Так что хватит пороть чушь!»
   Звоню Насте:
   - Что это значит?
   - А ты как думаешь? - вернулись мы опять к началу. - Ты ведь юрист. Ты лучше меня знаешь, что эта запись - и есть доказательство! Сутки тебе на раздумья: или отдаёшь мне пятьсот тысяч по-хорошему - или через суд! - и бросила трубку.
   Чёрт возьми, а ведь она права! И теперь снова в нокауте оказался я. Потому что теперь она обошла меня даже в моей профессии! Это было особенно гадко и унизительно! А больше всего меня оскорблял тот факт, что пять минут назад я готов был простить эту подлую мразь, хоть и знал об этом лишь я один. Деньги не нужны были ни ей, ни мне. Только чувство собственного достоинства! Это было дело принципа. Она не могла позволить мне остаться победителем. Она не могла проглотить унижение и смириться, хоть и была сама во всём виновата.
   Но теперь, Настюша, держись! На этот раз ты взбесила меня не на шутку! На этот раз я уже не оставлю тебе шанса на примирение! На этот раз я больше не буду играть с тобой в твои подлые игры! На этот раз я просто тебя уничтожу!

   Только лишь перед Господом Богом, если Он вообще есть на свете, буду держать я ответ за всё то, что сделал. Мне не нужны были сутки на раздумья. Решение пришло мне в голову моментально. Быть может, где-то в подсознании оно уже созрело загодя, ибо подсознание ожидало такого исхода. Но стоило мне закрыть глаза и на секунду задуматься - как перед глазами тут же пронеслась картина всего, что произойдёт дальше. Эта картина была ужасна - но я смотрел на неё со стоическим спокойствием, словно не я делал всё это по собственной воле, а что-то извне управляло мной. Теперь я точно знаю, что это было: моё самолюбие!
   Настя не знала, что я взломал её почту. Не знал этого и Ядрин. А я всё ещё помнил их переписку. И помнил наизусть его адрес и адрес его жены.
   «Не вздумай перепутать! Наши адреса отличаются всего на один символ!»
   Я залез в её почту. Запись их страстного совокупления всё ещё была в моём компьютере. С её адреса я послал эту запись его жене.
   Теперь мне было плевать даже на Ядринских детишек. Весь мир уничтожил бы я ради собственной гордости. Его реакция была предсказуема. Этой реакцией он уже грозился Насте и грозился мне. Мужик сказал - мужик сделал. Давай же, Ядрин! Вперёд! Тебе в жизни не придёт в голову, что это я отправил запись! Зачем мне это нужно? Мы ведь с тобой в расчёте. Мы ведь с тобой благоразумные люди. Мы ведь с тобой обо всём договорились - а уговор, как известно, дороже денег. А вот она вздумала меня шантажировать записью моего голоса, как я некогда шантажировал тебя записью вашего секса. Она решила отомстить мне - отчего бы ей не отомстить и тебе? Мы ведь оба её кинули! Более того: мы сговорились между собой, чтобы покрасивее кинуть её!
   Оставалось лишь ждать. Ожидание в последнее время стало моим постоянным спутником. Я свыкся и даже сросся с ним в единое целое. Но мне нужно было алиби, чтобы не подумали вдруг на меня. К тому же я не прочь был выпить и забыться. Сомнений не было: я отправился к Лёве.

   Мы дружили с ним с детства, но сейчас этот человек был настолько далёк от всего, что происходило со мной, что я так ничего ему и не рассказал. Он до сих пор думал, что я живу с Настей. Мы пили всю ночь и болтали обо всякой ерунде. Даже под сильным градусом я не поднял волнующую меня тему. Алкоголь почти не брал меня. Я пил и не пьянел. Адреналин в моей крови был мощнее спирта. Сколько я ни пил - не мог отключить нескончаемый поток мыслей. Моё сознание пыталось постичь самое себя - нового меня, что пошёл на убийство жены (пусть и чужими руками), но не испытывает угрызений совести. Я пытался понять: как я дошёл до такого? Как можно сотворить такое и оставаться безразличным?
   Столкнувшись с тотальной человеческой бессовестностью, недолго и самому потерять совесть, не правда ли? Ведь что такое совесть, как не набор правильных жизненных установок, традиционных понятий о добре и зле? Если же ты отчётливо видишь, что они перестали работать - как же можно им дальше следовать? Если тебя вывели из равновесия, лишили почвы под ногами - как же можно рассчитывать, что ты поведёшь себя в соответствии с установками, выработанными твоим устойчивым, равновесным сознанием?
   Человек в экстремальной ситуации ведёт себя совсем иначе, нежели в обычной жизни. Будучи смельчаком в обычной жизни - он запросто может оказаться трусом в экстремальной ситуации. И наоборот. В экстремальной ситуации человек совершает поступки, которых от него никто не мог ожидать. Но даже не это главное, а то, что в экстремальной ситуации человек совершает поступки, которых сам от себя не мог ожидать.
   Вот и я совершил нечто такое, чего никто от меня не мог ожидать. Нечто такое, чего я сам от себя не мог ожидать. Но даже не это удивляет меня больше всего, а то, что меня совершенно не мучает совесть. Как говорят в детском саду, она первая начала. Настя первая сделала то, чего я не мог от неё ожидать. И сделала это без намёка на угрызения совести, тем самым разрушив все мои понятия о добре и зле. Неужто она ожидала, что я поведу себя в соответствии с ними? Неужто, сделав непредсказуемое, она ожидала от меня предсказуемой реакции? Почему каждый человек думает, что он невероятно сложен и непредсказуем, тогда как все остальные люди просты и предсказуемы, словно лабораторные крысы?
   Настя презрела всякое понятие совести, променяв совесть на самолюбие. Она первая начала эту игру самолюбий и объявила правила этой игры, по которым пришлось играть и мне и которые обернулись в итоге против неё самой. И теперь я не жалею ни об одном своём шаге, ни об одном слове, ни об одном поступке. Потому что справедливость, на мой взгляд, восторжествовала. Справедливость в той системе понятий, которую Настя объявила единственно правильной. И цель (вернее то, что Настя объявила целью) достигнута: моё самолюбие удовлетворено. А больше мне ничего и не нужно. Не нужны деньги, не нужна Настя, а нужно только моё самолюбие. Ведь именно самолюбие, а не деньги она так стремилась отнять у меня. И тем самым похоронила во мне не только любовь и доверие к ней, но также совесть и доверие к самому себе.
   Об этом я мучительно размышлял до утра, пока пьяный Лёва бормотал что-то невнятное. Рано утром, когда он уже отрубился и храпел, лёжа мордой на столе - мне на мобильный поступил звонок с незнакомого номера.
   - Сорок первая городская больница. К нам поступила Ваша супруга. Автомобильная авария. Приезжайте.
   Они думали, я ничего ещё не знаю. И я должен был подыгрывать.
   - Боже мой! Что случилось? Она жива?
   - Приезжайте срочно!
   Даже перед Лёвой я разыграл испуганного мужа, когда разбудил его. И он потащился за мной в больницу. Но я был почти уверен, что на самом деле меня приглашают на опознание.

   Так и оказалось. Всё прошло как по маслу. Мой план снова удался на все сто.
   Ядрин задушил её, положил в багажник и повёз куда-то. Может быть, хотел закопать в лесу. Может быть, сбросить в реку. Но по иронии судьбы именно в этот день попал в ДТП. Незначительный ушиб головы, лёгкое сотрясение мозга - и труп моей жены в багажнике.
   Никакие деньги и никакие связи не помогли ему избежать пятнадцати лет тюрьмы.


6
Славик

   Прошла неделя. Я сидел у себя дома и спокойно курил, когда в дверь позвонили. Я открыл и увидел снаружи невысокого молодого человека в очках. Это был Славик - мой шурин, Настин старший брат.
   - Можно войти?
   - Заходи.
   - Я на минутку.
   - Раздевайся, садись.
   Он снял пальто и сел напротив меня за столом, как сидела Настя в день нашего расставания.
   - С чем пришёл?
   - Я пришёл сказать тебе, - начал Славик, - что не оставлю тебя в покое. Я постараюсь отравить тебе жизнь всеми доступными средствами.
   «Что он говорит? - подумал я. - Наверное, мне это только кажется. Я, наверно, ослышался».
   - Я сделаю всё, что в моих силах, - продолжал тем временем Славик, - чтобы тебе не жилось спокойно на этом свете. Я не оставлю тебя в покое. Я тебя уничтожу, так и знай.
   Он сказал это на удивление спокойно. Да и моё спокойствие после всего случившегося нелегко было пошатнуть. Однако же я искренне не ожидал от него такое услышать. С чего бы?
   - Может, объяснишь, в чём причина внезапно возникшей неприязни ко мне?
   - Неприязни? - переспросил шурин. - Это неподходящее слово. Я тебя ненавижу! Презираю всеми фибрами души!
   - За что, Славик?
   - Я всё знаю! - смело заявил он.
   - Что ты знаешь? - поинтересовался я.
   - Это ты убил её!
   Я даже поперхнулся.
   - Смею напомнить тебе, мой дорогой шурин, что твою сестру и мою жену обнаружили задушенной в багажнике её любовника господина Ядрина, который во всём сознался и осуждён на пятнадцать лет.
   Славик вытянул в мою сторону указательный палец, словно собирался пронзить меня им насквозь.
   - Ты его спровоцировал!
   - Каким же образом?
   - Это ты отправил запись его жене!
   Я искренне удивился его осведомлённости.
   - С чего ты взял?
   - Я знаю всё об этом деле. Я говорил с ней. У неё вовсе и не было этой записи. И она не собиралась отправлять её жене Ядрина. Если бы собиралась - рассказала бы мне об этом!
   - Ты уверен?
   - Не сомневаюсь! Как не сомневаюсь и в том, что Ядрин не побоится нового срока и в порошок тебя сотрёт, когда узнает, что ты его надул!
   - В ближайшие пятнадцать лет он мне не грозит.
   - Но ведь когда-нибудь он выйдет.
   - Собираешься нести в себе злобу все эти годы? К тому времени ты сам уже женишься, нарожаешь детей, двадцать раз изменишь своей жене, а она - тебе.
   - Не заговаривай мне зубы! - настаивал Славик. - По твоей вине погибла моя сестра! Не думай, что это сойдёт тебе с рук.
   - Смею напомнить тебе и о том, что запись была отправлена жене Ядрина с Настиного ящика, а не с моего.
   - Очень просто: ты взломал её ящик.
   - Допустим.
   Я затянулся и помолчал.
   - Ответь мне на один вопрос, - сказал я, выдержав паузу. - Зачем мне это было нужно?
   - Я знаю и о том, что она грозилась отнять у тебя деньги.
   - Значит, ради денег?
   - Миллион - сумма для тебя немалая.
   - Значит, я, по-твоему, убил Настю ради миллиона?
   - Убивают и за меньшие деньги!
   - Постой… Ты в самом деле считаешь, что я спровоцировал Ядрина убить Настю только ради того, чтобы не делиться с ней тем миллионом?
   - Почему бы и нет?
   Неожиданно для него я рассмеялся. Нет, скорее захохотал. Чтобы было понятнее - думаю, мой хохот слышали все соседи.
   - Что смешного? - спросил Славик с неподдельным изумлением, глядя на меня, как на сумасшедшего.
   - Я тебе кое-что покажу. - Я затушил сигарету и встал из-за стола. - Смотри внимательно и запоминай.
   Я залез в шкаф, где хранился Ядринский миллион. Обе пачки по-прежнему были в том виде, в котором вручил мне их Ядрин. Ни одна купюра не была взята оттуда за всё время следствия и суда над ним. Деньги словно ждали своего часа. Они будто знали о визите Славика.
   - Вуаля! - произнёс я и поджёг обе пачки.
   У Славика глаза на лоб вылезли. Думаю, он, как и я когда-то, не видел таких денег ни разу в жизни. Но уж точно никогда не приходилось ему видеть, как человек спокойно поджигает миллион рублей прямо у него перед носом.
   Деньги лежали в пепельнице. Пламя медленно пробиралось от одного края пачек к другому. А я как ни в чём не бывало докуривал свою сигарету и ждал его реакции. Огонь отражался в его округлившихся глазах, словно они тоже горели вместе с деньгами.
   Надо было видеть всю эту гамму чувств, что побывала за какие-то секунды на его лице. Даже не буду пытаться описать их. Скажу лишь, что эту пытку Славик терпел недолго. Он ещё не прошёл всё то, что довелось пройти мне. Он не был так искушён, так испорчен, так надломлен. Когда он понял, что купюры вот-вот потеряют ликвидность, а я даже и не думаю их тушить - он не выдержал, судорожно схватил пачки и начал тыкать ими в дно пепельницы, пытаясь загасить пламя и даже не замечая, что обжигает руки.
   - Ладно-ладно! - пролепетал он вмиг изменившимся голосом. - Так и быть, убедил. Я тебе верю.
   Но не тут-то было, Славик! Так легко ты от меня не отделаешься. Я только начал свою изощрённую пытку. А в пытках я разбираюсь. Твоя сестра научила!
   - Нет уж, Славик, - произнёс я с нескрываемым ехидством. - Так дело не пойдёт. Теперь они твои!
   Тут он всё понял. Осознал, как глупо подставился. В его руках были деньги, обагрённые кровью его сестры. Оказывается, они для тебя дороже твоей липовой справедливости, твоего липового возмездия! Грош цена твоим пафосным речам! Обвинял меня только что в убийстве ради денег - ну так кто из нас больше любит деньги? Да кто ты такой, чтобы в чём-то меня обвинять? Чем ты лучше меня? Что тобой движет? Любовь к сестре? Ненависть ко мне? Жажда мести? Чувство справедливости? Чушь собачья! Обыкновенная корысть в тебе оказалась сильнее всех этих высокопарных фантазий!
   Славик был похож сейчас на меня в тот момент, когда я увидел Ядрина выходящим из моего подъезда. Он побледнел как полотно, и холодный пот проступил у него на лбу.
   - Бери их, - добивал я его окончательно. - Если они нужны тебе - возьми себе. Или я их сожгу! - сказал я и снова чиркнул зажигалкой.
   Вот так-то, Славик! Ну что, съел? Как тебе ударчик? Получил разок? Слабоватый соперничек! Чирк зажигалкой - и ты уже в нокауте! Тоже решил поиграть? Тоже самолюбие в паху зачесалось? Возомнил себя наследником и защитником самолюбия погибшей сестры? Решил заменить её на поле боя? Думаешь, ты коварнее Насти? Она не смогла со мной справиться, а ты сможешь?
   Ну что ж, вперёд! Дерзай, Славик! Поглядим, на что ты способен!



конец

17 - 18 октября 2011
© Ю.К-ов