Хрясь, и пополам!

Она была не из тех людей, кого интересует сам горизонт и то, что за ним находится. Зачем так глубоко заглядывать и так далеко ходить?  Ей было достаточно простой и понятной жизни, которую она вокруг себя разводила и культивировала. 
Главными  в этой жизни были люди.

Здесь – родные. Это самые хорошие люди. На них всегда можно опереться – прийти без звонка, поужинать, денег взять без отдачи, попросить посидеть с ребенком.  Им, при желании,  можно вести себя также – являться без приглашения, опустошать ее кошелек и холодильник, бросать на неопределенное время своих отпрысков. Но им не обязательно знать про  нее  все.  По умолчанию – они всегда на ее стороне, не вдаваясь в детали.  Если случается какая-нибудь неприятность, они обязаны сплотить ряды.  Они  же родные.

Есть еще друзья. Это люди,  которых она родными назначила сама. Потому что она их выбрала.  И они  просто замечательные.  Даже дух захватывает, до чего они замечательные. Только деньги им нужно отдавать в срок и забирать детвору в заранее оговоренное время.  Им можно и нужно  доверять.  Не доверять стыдно.  Они же ей доверяют. Это главное требование.  Какая же дружба без доверия?

Родственники и друзья между собой общаются крайне редко – лучше, чтобы они вообще встречались только в ее доме и на ее праздниках.  Это две части ее мира, ее жизни. Они граничат, но не пересекаются.
   
Дальше располагаются чужие.  Они делятся на совсем и не совсем  чужих,  на добрых и злых, на  интересных и неинтересных, на полезных и бесполезных.  На тех, кто ближе к горизонту и тех, кто из-за него врывается  в ее жизнь-крепость.  Ненадолго, чтобы потом  вновь исчезнуть.

Вокруг этого мира – стены,  рвы и пропасти.  Они - то сливаются с горизонтом, то его загораживают.  Защищают, наверное, вот что главное.

Жила она так до сорока лет. И считала себя правильной, умной, доброй, удобно и надежно устроенной. А потом все перепуталось. Родственники перепутались с друзьями – вернее,  один родственник перепутался с подругой. Да так сильно перепутался, да так неожиданно! Не из-за гор,  и не из-за туч, не из-за линии горизонта  приперлось  ПРЕДАТЕЛЬСТВО.  Выскочило из под земли,  схватило ее за шиворот и потащило вон из уютно устроенного мира. Она беспомощно перебирала лапками, пыталась тормозить, заглядывать в глаза, уговаривать. Разъяснять, что так нельзя. Нельзя!
 
Потом очухалась – в глубине какого-то оврага, в грязной луже, далеко за горизонтом своей когда-то  такой хорошей, но уже развалившейся  жизни.  Посидела.  Поплакала.  Как себя жалко!  Нет слов. Может, помереть? Какая красивая развязка - трагическая в своей неумолимой предсказуемости.  Даже как-то стыдно не помереть.  Вон сколько народа передохло при аналогичных обстоятельствах!  Вытереть горько-сладкую слезу,  и на покой….

Оставшиеся родственники сплотились,  оставшиеся друзья сплотились.  Некоторые по два раза сплотились.  А то и по три.  Вокруг перепутавшихся, например, тоже сплотились.  И нормально.  Вот так сплоченными  рядами и пошли бы на похороны. А какие бы слова сказали! Что такая чистая душа, такой цветок под сапогом хрустнул и завянул.  Хрясь и пополам!  Навсегда.

И стало ей смешно.  Тогда решила она не отряхиваться – вернуться в свою недобитую жизнь,  как есть.  Хотя бы для того, чтобы произвести инвентаризацию сплотившихся – обнять тех, кто сплотился только один раз. Слегка перепачканной вернуться.  Потому что предательство пачкает,  как дегтем мажет.  Не отмоешься.  Только Христа не испачкало. Потому что он свет истинный.
 
Снова стал ее мирок обустраиваться. Вот уж и перепутавшиеся уверенно стремятся в друзья и она с интересом наблюдает за развитием этой тенденции. Иначе, как за горизонт заглядывать? Как с обрыва, с которого ее жизнь навернулась,  вниз посмотреть? То ли в собственную душу, то ли в чужую ? 

Если в очередной раз что-нибудь  перепутается,  уже будет не так  грустно.  Но и смешно уже не так. 

Потому что теперь главное  в  ее жизни – она сама.