Гасительница

Медовый месяц подходил к концу.
Антон лежал на диване и размышлял о несоответствиях.
Эта тема мучила его второй день.

Всё началось с книги его любимой писательницы Мухиной-Петринской, которая стала
вторым важным литературным открытием в его жизни.
Первым был Александр Грин с романтикой «Алых парусов».
Но Мухина-Петринская поразила не только приключениями и тайнами, но и рассуждениями о жизни.

После «Кораблей Санди» Антон потерял покой и стал повсюду разыскивать произведения странной
и ни на кого непохожей писательницы. Сейчас он читал «Обсерваторию в дюнах».

Читал и одновременно пытался проникнуть в рассуждения о гасителях.
Эти рассуждения  его очень задели.
 - Кто такие гасители? – возбуждённо шептал Антон.
И сам себе отвечал:
 - Это те люди, которые на дух не переносят любой приподнятости над земной суетой.
Они никогда не поверят в Алые Паруса, в лучшем случае, посмеются над ними. В худшем…

Он оборвал копошившуюся в голове кощунственную мысль. Ему стала страшно.
В комнату вошла Марина, молодая жена.
Её хорошенькое лицо кривила гримаса.
 - Ну, чего ты валяешься? – раздражённо спросила она. – Меня оскорбляют, а ты хоть бы что.
 - Кто оскорбляет? – Антон вскочил с дивана, готовый бежать, сражаться, драться.
 - Бабка Пелагея. Подняла шум из-за верёвок.
Мол, это мой сын натягивал, а вы всё время без спросу пользуетесь.
И даже «спасиба» никогда не скажете.
 - Сейчас скажу, – Антон направился к выходу.
 - Постой! – остановила его Марина. – Что ты скажешь?
 - Как что? Скажу «Спасибо».

Марина посмотрела на него долгим пронизывающим взглядом.
Потом ледяным голосом произнесла:
 - Ты понял, что сморозил глупость?
 - Почему?
 - Потому что ты мужчина, а твою жену задели.
 - Но ведь ты действительно…
 - Эта карга Пелагея сказала, что я никакая не хозяйка.
И ты не хозяин, раз не можешь о верёвках позаботиться. Пойди и защити меня.
А себя – как хочешь.
Если приятно, что тебе… на голову, то – пожалуйста.

Марина сказала грубое слово таким непривычным тоном, что Антон оторопел:
 - Мариша…, – начал было он.
 - Не смей называть меня Маришей! – взвизгнула молодая жена. –
Иди и покажи себя мужчиной, а не половой тряпкой.

Кровь ударила в лицо Антону.
Он потерянно подумал:
 - Неужели это самый близкий человек, неужели это моя женщина, которая ещё утром
шептала в постели такие ласковые слова?

На мгновение стало трудно дышать.
Потом, сам того не ожидая, Антон воскликнул:
 - Ты знаешь кто? Ты гасительница!
 - Что! – в свою очередь закричала Марина. – Гасительница! Я тебе всё погашу.
Не смей больше залезать в нашу, в мою кровать! Пойди, поищи себе какую-нибудь шалаву на ночь.

Она хлопнула дверью и выскочила во двор. Антон стоял, оглушённый.
Как назло, он представил стройные, соблазнительные ножки жены, и ему стало совсем плохо.

Немного подумав, Антон поплёлся «вразумлять» бабку Пелагею.

                Р.Маргулис