кофе

Зимний вечер всё расставил по своим местам. Чистое днём небо с наступлением темноты незаметно стало сыпать снег, моя уверенность в том, что не хочу спать, начала путаться в закрытых глазах. Громко хлопнула дверь –  я очнулся.  Шумные компании уже разошлись, в зале было почти пусто. – Молодой человек, нам бы чашку эспрессо; - сказал мне мужчина в зелёном свитере, с начавшими седеть волосами, -  ты что будешь? – обратился он к своей спутнице – да, вот,  капуччино, два таких торта… и что-нибудь выпить. –Извините – свой голос вдруг показался мне чужим, - но у нас нет алкоголя. – Фу, чёрт, как мы здесь оказались..? Тогда, пока что всё.
Это был последний заказ, до конца смены оставалось семь минут. Я стоял, облокотившись на барную стойку, не думая ни о чём. Эти последние минуты всегда очень быстро проходят. Местами до меня долетали слова посетителей.  О шампанском, о какой-то, покупке, цене… Они явно были в хорошем настроении.
Мужчина снова поднял руку.
– Молодой человек, вот вы купите у меня счастье за 380 рублей? -неожиданно спросил он.
– Вряд ли у вас есть то, что сделает меня счастливым…
- Нет-нет, вот прямо сейчас, не что-то конкретное, а само счастье. Большое.
– Оно не может быть большим или малым, оно либо есть, либо его нет. – Я не задумываясь говорил где-то прочитанными фразами.
– Это уже интересно – сказал мужчина, растянувшись в кресле, и посмотрел на меня оценивающим взглядом.
Послышался звон разбившегося стакана. Часы. Ещё две минуты – последняя обязанность на сегодня, нужно убрать осколки. Парень с ночной смены, зевая, передал мне ключи от шкафа.  После формы, футболка и свитер кажутся невероятно мягкими. Сумка, пластиковый стакан с чаем.  Я уже почти вышел...
– Как, молодой человек, вы же нас ещё не обслужили. Есть новое предложение – счастье за 70 рублей, а? 
- Посмотри – сказала вдруг женщина, молчавшая до этого– он закончил работу и уходит домой, вот его счастье – она была совершенно права. Я утвердительно покачал головой, мы все вместе рассмеялись.
– Ну давай, смотри не растеряй его.   
– Обязательно растеряю – я уже отходил от столика – чтобы потом опять искать, и находить и снова… и так далее.
 Вот уже месяц меня необъяснимо тянуло домой, чтобы включить, наконец, торшер, и прочитать несколько строк полученного недавно письма.  Раньше была только приятная усталость, с осознанием того, что в доме через несколько улиц мне застелена кровать. Теперь же было ещё что-то.
Первый вздох на улице после проведённого в помещении дня. В тот момент, кажется, что  вся работа была проделана ради него и главное, что  тогда эта мысль совершенно искренняя. 
Снегопад ещё больше усилился. Началась настоящая метель. Пар от дыхания уже не исчезал сразу. Теперь он будто поднимался наверх по снежной стене. Чтобы справиться с ветром, прохожие немного наклонялись вперёд. Я был среди них.
Рядом с парком уже установлена сцена. В ряд выстроились небольшие строения, раскрашенные под гжель с эмблемами «Новый год 2011». Из сугробов выглядывают ещё не собранные лошади для карусели. Им суждено быть в центре будущего праздника.
Короткий лабиринт из безлюдных переулков, несколько светофоров.  Киоски с  шавермой, издающие тёплый, но противный едкий запах, который так сильно выделяется на морозе. Уже виднеется площадь, но я не смотрю на дорогу. Тротуары, и без того узкие, льдом вынуждают людей идти очень плотно. Неудивительно, что иногда случаются столкновения. Обычная ситуация – мы столкнулись плечом о плечо. Я отвлекся, но лишь на мгновение и не стал оборачиваться. Вдруг неведомая сила повалила меня на землю, но то были уже последствия. Сначала я не мог понять, что произошло, похожее ощущение потери земли под ногами как на американских горках, только с оглушающим звоном в ушах, а голову будто зажали в тисках. Лежа, я, то видел перед собой темные фигуры с резкими движениями, то терял сознание. На лице чувствовалось тепло – приятное (насколько оно могло быть в той ситуации) и в то же время, странно растекающееся по щекам и губам. Было сложно пошевелиться. Я забыл, как управлять телом. Наконец, сознание начало возвращаться. Одним ухом я продолжал слышать джазовые импровизации Чарли Паркера (плеер всё ещё работал), ещё помнил последние приятные мысли, другим же, с которого слетел наушник, стал различать слова. Громкие и резкие. Было похоже на ссору. Потом более спокойно зазвучала брань хриплых голосов, взывали сирены, прячась за красно-синим светом огней полицейских машин, который слабо различался сквозь серый липкий снег. Это был уже не тот снег, который падал несколько минут назад.  Время... Я совсем перестал различать его и не мог определить, как долго лежу на земле. Смутно протекало ожидание. Оно  было более реальными, чем казались до этого. Как во сне, проблемы решались сами собой, расстояние сокращалось, пока наконец…
Придя в себя, я ощутил тяжелую боль внутри и снаружи головы. Боль несколько заглушалась ужасным холодом, который как репейник облепил всё тело. Какой-то человек, опустившись на корточки, медленно приподнял меня. Полусидя, оперевшись рукой, я осмотрелся– угол в котором я оказался, скрытый в тени  закрывшихся магазинов, находился в стороне от тротуара. Рядом, на ступеньках, укрывшись с головой в лохмотья, и держась за железные тележки с пакетами, сидели бездомные. Всевозможными цветами мелькали наглухо закрытые игровые клубы. Сделав полукруг, мой взгляд остановился на человеке, который пытался меня поднять. Его лицо показалось мне знакомым.
– Не далеко же ты ушёл – начал он. Глаза произвольно широко раскрылись от удивления – я узнал его. Это был тот самый «продавец счастья».  Я попытался что-то сказать ему, но сразу этого сделать не смог. Рот был склеен засохшей кровью.
Мы поднялись. Сначала всё вокруг сильно закружилось, я почувствовал что падаю, но мужчина удержал меня. Он достал телефон и, хотел было, вызвать такси. Я уже мог говорить, точнее издавать шипение похожее на слова, и смог объяснить что живу в нескольких кварталах отсюда.  Моего спасителя звали Сергей. Помню, меня очень поразила перемена его голоса. Ещё недавно резвые, хитрые слова, которые отскакивали от его улыбки, стали вдруг серьёзными. Пока мы шли Сергей рассказывал мне, что же случилось. Он сам узнал это, расспрашивая людей в толпе, поэтому некоторые моменты были не совсем понятны.  Видимо после того столкновения с прохожим, этот кто-то очень рассердился, принял мою реакцию за личное оскорбление и поспешил восстановить свою амбицию. Он что-то говорил мне в спину, но музыка в наушниках заглушала всё вокруг. Дальше история путается – некоторые говорили, что он толкнул меня к рекламному щиту, столкнувшись с которым  я упал,  другие говорили, что он ударил меня по голове рукой, третьи настаивали - ногой…  ещё что-то. Но мне это было уже неважно. Я немного согрелся, из носа опять пошла кровь. Сергей продолжал придерживать меня и, с похожим на прежнее весельем, опять начал предлагать мне счастье.
– Видишь, что может случиться, говорил же тебе - бери, ведь так просто… - а я шёл,  запрокинув голову назад, и смотрел, как тот же снег, ещё не испорченный падением на землю, кружиться в жёлтом свете фонарей. Мне  было не то что всё равно, просто эта картина всегда завораживала своей, казалось  ежесекундной изменчивостью и в то же время постоянством, отводила на второй план почти любые события или придавала им совсем другой смысл.  Судя по тому, что Сергей успел допить свой кофе, я пролежал не меньше часа. И за всё это время никто из прохожих не попытался помочь. Конечно, площадь такое место, что все уже привыкли к лежащим на земле людям (если к такому вообще можно привыкнуть) или стали закалёнными в этом отношении. Такие случаи больше не шокируют. У меня не было ни обиды, ни злости, просто я в очередной раз убедился, как  одновременно, бок о бок могут существовать радость и ужас, безразличие и сочувствие.  И, что бы ни произошло,  самое счастливое или трудное, мир не откликнется на происходящее  в тот же момент. Наверное, это две части одного и того же, которые борясь друг с другом являются целым, которые обречены на вечное поддержание баланса. Одному человеку бывает непонятно, почему то или иное случается именно с ним, но это только случай, застраховаться от которого можно сегодня, завтра… но уйти окончательно от которого нельзя.
У меня были ключи от дома, но мы сочли нужным позвонить в звонок. Открывшаяся дверь, шок, расспросы… от резкого тепла я снова потерял сознание и проснулся только на следующее утро. Мне рассказали, что Сергей ненадолго остался у нас, опять рассказал о случившимся и, выпив чашку кофе, с которого всё начиналось, ушел. Больше я его не встречал.