По мечтам его

Ходить по облаку было боязно. Белые ватные кучи, громоздящиеся друг на друга, казались неприступными горными вершинами, а полупрозрачные, затянутые легкой дымкой окна, в которых медленно ползли бурые клетки полей и россыпи крошечных домиков – ужасными ловушками с далеким и смертельно твердым дном. И даже ясное осознание того, что на дно это ему больше нет хода, не спасало ситуацию. Высоко все-таки, а как вы думали?
Между облаками летали какие-то странные существа, похожие на амеб, которых обычно показывают на снимках капли воды под микроскопом. Существа эти его полностью игнорировали, как совершенно пустое место. При всем этом кругом было пронзительно ярко, свежо и вообще, как-то жутковато и одиноко. Довершая ощущение дискомфорта, в ушах что-то противно брякало, напоминая расстроенную арфу.
- Блин, инструктаж бы какой послушать. Куда идти, куда не соваться, чего можно, чего нельзя? - С тоской подумал он, провожая взглядом очередное эфимерное существо, напоминающее обрывок бинта, привязанный к гайке. – А то разлетались тут без толку!
Будто прочитав его мысли, существо сделало крутой вираж и спустилось вниз, повиснув в полуметре от его головы. То, что издали казалось круглой темной гайкой, вблизи оказалось маленьким шишковатым комком размером с кулак, в котором с трудом можно было разглядеть смазанные черты лица. Вот рот, это – глаза, и даже что-то похожее на уши чуть выступало по бокам.
Крошечный рот шевельнулся и негромко произнес: «Ты кто такой?» Голос у существа был какой-то тусклый и бесцветный, как будто на заезженной записи.
- Я? – Он удивился неосведомленности существа. В самом деле, неужели не видно? – Я праведник. Направлен в рай. По итогам жизни, так сказать.
- В рай? – В свою очередь удивилось существо. – В рай, это не к нам. Да и вообще, сказки все это. Нет никакого рая.
- Как, сказки? А где же я тогда? – Он почувствовал, что и так не слишком надежная облачная почва внезапно начала уходить у него из-под ног.
- В облаке, где ж еще, - резонно ответило существо и, потеряв к нему всяческий интерес, взмыло вверх.
- Я - в облаке. И уже падаю! – Холодея, подумал он и сразу же почувствовал, как белые ватные стены вокруг начинают стремительно лететь вверх, а ветер тугим резиновым валиком вдавливает вовнутрь его щеки и рвет с головы волосы. – Ааааа! – заорал он и проснулся.
В комнате было темно и тихо. За окном чуть слышно накрапывал нудный осенний дождик, да изредка проезжали, шурша шинами по лужам, редкие ночные машины.
Спать больше не хотелось. Вернее, хотелось, но не получалось. В голову, почуяв легкую поживу, стали залезать разные суетливые мысли и навязчиво предлагать себя в собеседники. Сон окончательно прошел.
Он привстал на кровати, дотянулся до телефона, посмотрел время. Вставать было по любому рано.
- Ладно, - обреченно вздохнув, кивнул он мыслям и стал думать.
Подумал о работе, о сексе, а вернее, об его прискорбном отсутствии, о делах, которые надо срочно сделать. И вот тут, кстати, оказалось, что дел таких и нет, что особо приятно. Нет, кое-какие имелись конечно, но – не срочные. Могли и подождать денек, недельку, или даже месяц.
Потом, слегка успокоившись, стал привычно перебирать любимые мечты. Те самые, которые мечтались охотно и с удовольствием, но как-то совершенно не хотели сбываться. И с которыми, кстати, у него были отношения особые. Фактически профессиональные. Он с детства умел вдумчиво и последовательно грезить, создавая в своем мозгу затейливые конструкции, состоящие из сотен тщательно выдуманных деталей.
Вот, например, он остался единственным человеком на Земле. Бродит по пустынным городам, заходит в магазины, берет патроны и консервы, равнодушно обходит разбитые витрины ювелирных магазинов, обустраивает себе жилище в какой-нибудь брошенной вилле, стоящей на краю вознесенного над морем утеса, отбивается от стай одичавших бродячих псов. И вот, когда даже его извечная страсть к одиночеству оказывается утолена, а тоска потихоньку начинает прогрызать путь к его равнодушному сердцу, он встречает, нет, лучше спасает красивую девушку. И они начинают жить вместе, привыкая друг к другу и проходя долгий путь от взаимного недоверия и осторожности к привычной привязанности, ну а потом…, потом будет видно. В конце концов, все время и все пространство отныне принадлежит им.
Или, вот, скажем, судьба забросила его в густой непроходимый лес, и он потихоньку стал там обживаться. Поставил сруб (Как? Чем? Хрен его знает!), стал ходить на охоту и добывать всякого зверя. И вот, когда кладовые его были полны, в дверь к нему постучалась прекрасная, но совершенно истощенная девушка, и…
А может, он богатый и эксцентричный яхтсмен, пересекающий океан на оборудованной по последнему слову техники яхте в полном и совершенном одиночестве. И вот, посереди бесконечного и безлюдного водного пространства он видит в свой 30-ти кратный Цейсовский бинокль полуспущенный оранжевый спасательный плотик, едва заметный в волнах. Готовясь к самому худшему, он подплывает поближе и видит на плоту истощенную, но еще живую… Ну, вы поняли.
Он мечтал и мечтал, одна стройная сага сменялась другой, еще стройнее, а ночь все не кончалась. В другое время он заподозрил бы что-то неладное, но сейчас мечта следовала за мечтой, как куплеты бесконечной песни, не давая ему перевести дыхание. Время как будто остановилось.
………………..
Две гайки зависли друг напротив друга, сплетясь белыми хвостами. Если бы кто-нибудь мог слышать то, что слышать никому не положено, то уловил бы бесстрастный и тусклый диалог, похожий, скорее, на обмен машинными кодами.
- Что он делает?
- Мечтает.
- Так за чем же дело стало? Воплощаем мечту, и переходим к следующему. Осень, грипп, народу поступает – Китай! Некогда возиться!
- Он про баб мечтает. У нас про баб воплощать нельзя.
- Мдаа. Беда с этими праведниками. Всю жизнь тихони-тихонями, а залезешь в башку, там сплошная камасутра. Может его в исламский департамент, к гуриям?
- Не, не выйдет. У них там нормативы, 70 девственниц на каждую душу. Все койки заняты. Не возьмут его.
- А что же делать?
- Да ничего. Он где, в кровати? Вот и пусть валяется. Тепло, темно, фантазия у него – о-го-го, руки свободны, чем не рай?
…………
Внезапно занавеска, закрывавшая темное окно, слегка шевельнулась. Он удивленно привстал на кровати – странно, окно ведь было закрыто, не май месяц. Бесформенный вздувшийся пузырь плотного тюля вдруг стал принимать форму. А точнее - формы. И в довершение ко всему, из-за занавески высунулась тонкая рука с поблескивающим в полумраке маникюром, и поманила его к себе. Не чувствуя ни малейшего удивления, он выпрямился и откинул одеяло….
…………
- Что за фигня, коллеги? Материализация духов? Он что, святой?!
- ХрЕна! Это конкуренты!
- Наш праведник, не отдадим!
- Срочно группу захвата! Сколько у нас времени?
- Секунд тридцать, не больше…
- Успеем! Ведь успеем?