Прогулки по городам и весям. Киров

“Пора жениться, - подумал Студент, захлопывая замшелый фолиант, - я прочитал все книги о любви и знаю о ней всё.”
Начинался новый день, на улицу вползали первые лучи солнца и выползали больные с похмелья дворники. Просыпалось воркование голубей, и воздух наполнялся первым, пока ещё робким, шумом большого города. Жизнь вокруг вдруг оказалась проста и блистающа в брызгах поливальных машин горкомхоза.
Наскоро побрившись, Студент заспешил к её окну. Она жила в двух кварталах вниз по набережной и слыла первой красавицей Водопроводного переулка.
“Сейчас, наверное, она просыпается, и солнечные зайчики играют на её лёгкой улыбке, - думал Студент, прогуливаясь вдоль трамвайных путей напротив её дома, - вот-вот она сладко потянется и откроет свои прекрасные глаза. О, эти прекрасные глаза, лесные озёра, вмещающие всю глубину лазури боттичеллевского неба!.. Сейчас... Вот-вот она встанет и подойдёт к окну, чтобы поздороваться с утром нового дня. Её взгляд скользнёт по этому миру непросыхающих зонтов и подержанных автомобилей, не узнавая, будто бы видя его в первый раз. Скользнёт по изумрудным верхушкам деревьев, по кричащему сиянию зеркала реки, по стройным искрящимся трамвайным рельсам. Скользнёт по мне, по киоску с позавчерашними новостями и - стоп!... Вернётся к моей фигуре. Какое счастье, что я прочёл все книги о любви и знаю о ней всё! Я подарю ей своё лучшее стихотворение, - то, предпоследнее, прошепчу его в утренний звенящий воздух, ещё не густой, ещё разряжённый, и её прекрасные глаза округляться от неожиданного осознания счастья, ведь она поймет, что я - воплотитель её грёз. Ах, боже мой!” Студент мечтательно закрыл глаза: “Как хорошо, что я так сведущ в любви и знаю, что принцы на белых конях безнадёжно устарели. Пришло время воплотителей грёз, нас, более крепких парней с более бритыми затылками. Да и где взять белого акхалтекинца в нашем городе?..”
Голуби отворковались и улетели, дворники отмелись и опохмелились, а где-то вдалеке стал слышен перезвон первых трамваев.
“Однако она любит поспать по утрам, - заметил про себя Студент, - так, чего доброго, и на экзамен опоздать можно...”
-...О, доброе утро, Профессор! - от неожиданной встречи юноша несколько оторопел.
-Доброе утро, молодой человек. А вы не торопитесь на экзамен!..
-Что вы, Профессор! Вон в том окне спит моя судьба, юная Артемида с глазами-озёрами кисти Боттичелли. Я понял, что люблю её больше жизни, и пришел сказать ей об этом, - лопотал смущённой скороговоркой покрасневший Студент.
-А что вы будете делать завтра, если не сдадите экзамена и не станете дипломированным бухгалтером? Чем будете кормить свою Афродиту?!
-Артемиду... - поправил Студент.
-Обеих! Ну, отвечайте! - раздражённо спрашивал Профессор, поправляя очки на мясистом носу.
“Странно, - думал Студент, - ведь я прочёл все книги о любви, а это...  не отложилось как-то... Наверное, прав Профессор - не стоит читать запоями.”
-Она... У неё папа - директор оптовой продовольственной базы! - нашёлся юноша наконец.
-А, вот это другое дело, - одобрительно закивал большой и умной головой Профессор, - но что же он своей дочери будильник не купит?
-Да есть будильник, сломался, может быть... И собака почему-то не будит, должно быть, - тоже проспала.
-О, собака? Какой неожиданный пассаж! Я ведь, молодой человек, не только в бухгалтерии разбираюсь. Я прочёл все книги по кинологии. Какой она породы?
-Наверное, - баскервильской, - ответил Студент, вспомнив её пса - громадную животину со слюнявыми брылями. Она ещё целовала его в сопливый кирзовый нос на прогулке... Бр-р-р!
-О, эти собаки, молодой человек, веруют только в мясо, - авторитетно заявил Профессор, - её, наверное, кормит директор базы, достойный, по всему видать, человек. А кто кормит - с тем и спят, того и будят.
Но в этот момент заветное окно дрогнуло и открылось. Мутноватый взгляд скользнул сквозь амбразуру прищура по этому миру непросыхающих зонтиков и подержанных автомобилей, не узнавая, будто бы видел его в первый раз. Скользнул по изумрудным верхушкам деревьев, по кричащему сиянию зеркала реки, по стройным искрящимся трамвайным рельсам, по вдруг выпрямившейся фигуре студента. Скользнул по расплывшемуся в улыбке полупоклона Профессору (тот заметил за плечом девушки силуэт отца), по киоску с позавчерашними новостями и - стоп! Вернулся к молодому человеку.
-Эй! - она радостно замахала рукой, - привет! Не сгоняешь за пивом? Понимаешь - посидели вчера, засиделись... Башка сейчас - как бильярдный шар, а мне на экзамен скоро.


“Что за глупость эта любовь?!” - думал Студент по дороге к пивному ларьку, сжимая в руке деньги директора базы. Его душила обида. Зачем он брал книги о любви в платном ночном абонементе?
-Я даже не подарил ей своё лучшее стихотворение, - то, предпоследнее, не прошептал его в утренний звенящий воздух, ещё не густой, ещё разряжённый, - бормотал он вслух.
-Ничего, целее будет, - утешал его Профессор, - да и на экзамен мы опаздываем... Знаете, молодой человек, я знавал бухгалтеров, сведущих в поэзии, но не встречал поэтов, разбирающихся в аудите. Эх! Было время, - и сам стишки пописывал. По молодости, - грешен. Читать вы их не могли, - издания не было, но положительные рецензии выходили, - встречали, наверное... Вы ведь прочли все книги о любви?
-Да, да, припоминаю.
“Надо же, - подумал Студент, - какой он, оказывается, мудрый и известно-цитируемый. А я-то, дурак, ему - о любви... Да я просто недостоин его общества!”
-Профессор! - решился Студент, - я недостаточно хорошо готов к вашему экзамену. Мне очень стыдно, извините. Я прочитаю все книги по бухучету и приду к вам завтра. …Вы очень сердитесь на меня?
-Ничуть, - мудрый Профессор понимающе похлопал его по плечу, -  ведь я прочёл все книги о воспитании...


Как-то незаметно на небо наползли облака.
Не тучи. Не свинцовые. Не всклянь. А так, - облака.
Воздух, насытившись сыростью, поплотнел, дышать стало легче. Студент удивленно осмотрелся вокруг. Кроны деревьев обрели свой обычный спокойный болотный цвет, и блеск изумрудов уже не резал глаз. Сияние зеркала реки, потускнев, не кричало, не будоражило, не закладывало ушей, и водная рябь ласкала и успокаивала взор, как свинцовая примочка.
Закрапал дождик, привычный и мелкий.
Не разверзлись. Не ливень. Не стеной. А так, - дождь.
Дома посерели и посерьёзнели. И как-то незаметно улицы покрылись камуфляжем зонтов и тоже стали привычнее и мельче. “Кладбище циклонов,” - подумал Студент о своем городе.
Подумал не с горечью. Не с восторгом. Не взахлёб. А так, - ...
С любовью?


               
2001 г.