Превратности любви

Её  звали  Любовь Ильинична.  Полноватая,  с хорошим  бюстом, среднего  роста. Портила  её  единственная  деталь – большой  рябоватый  нос. Одевалась  и  причёсывалась как-то  неброско.  Но  специалистом  слыла  опытным,  знающим.  Была  Любовь Ильинична  нашим  судовым  инженером-экономистом.


Плавзавод  круглосуточно  интенсивно  работает – выпускает  большой  ассортимент  рыбной  продукции: два  вида  консервов, кормовую  рыбную  муку, технический  рыбий  жир, снежный  лёд  для  пересыпки  свежей  рыбы  в  аккумуляционном  цеху. Раз  в  неделю мы  отгружаем  готовую продукцию  на  транспортные  суда,  ежедневно  принимаем  свежую  рыбу  в  цех  аккумуляции,  где  перемешиваем  её  со льдом  и  затариваем  в  специальные  ящики.


Объём  работы  большой,  если  учесть,  что  работающих  на  судне  около  шестисот  человек. Плавзавод – это  целый  плавучий  моногород  со  своей  структурой, производствами  и  службой  быта: верхней  кают – компанией  для  командного  состава,  столовой – для  рабочих,  двух  магазинов, кинотеатром, камбузом, библиотекой, прачечной, парикмахерской,  складами и т.д.


Плавзавод  - это  три  палубы, машинное  отделение,  производственные  цеха  и  капитанский  мостик  с рулевой  рубкой.   Ещё  забыла  вечернюю  школу – были  такие  раньше. Когда  плавзавод  стоит  на  ремонте  в  сухом  доке – оказывается,  что  высотой  он  с  девятиэтажный   дом.  Есть  отдельные  службы: штурманская,  бухгалтерия, производственная  лаборатория,  лазарет, отдел  кадров,  почта,  палубная  команда.


Каждая  служба  занята  своим  делом  и  подчиняется  своему  начальнику. Без  дисциплины  никак  нельзя.  Пьяницы  и  лентяи  у  нас  не  приживаются – списываются  по  приказу  капитан – директора  за  прогулы  на  берег  в  распоряжение  Управления. 

Морское  братство  особенное.  Если ты  умеешь  уважать  других,  т.е  жить  в  коллективе,  в  состоянии  выдержать  длительную  разлуку  с  родными  и  землёй  в  прямом  понимании  этого  слова, тогда,  считай,  ты  пропал. 


Долгие  годы    будешь  стремиться  опять  стать  членом   этого  братства,  когда  и  беда,  и  радость,  и  работа,  и  чудные  восходы,  и  невероятной  красоты закаты  -   всё  общее  для  всех. 


Забыть  восход  солнца  в  Японском  море  невозможно!   Таких  красот  жители  земли   не  видят,  потому  каждый  моряк  считает  себя  существом  особенным  -  избранником  божьим.  Когда  небо  и  море  сливаются  в  одну  стихию  на  восходе  солнца, а лучи  скользят и по  волнам, и  небесам  одновременно, а  солнечная  дорожка  вибрирует и  дрожит  каждое  мгновение,  меняя  свой  рисунок   и  оттенки  красок,   тогда  тебя   наполняет  радостная  жизнеутверждающая  энергия; желание  жить  бьёт  через  край.   



На  фоне  этой  неземной  красоты,  все  невзгоды  кажутся  такой  мелочью!  Морское  братство  трепетно  относится  к  своим  членам – не  даёт  в  обиду.  Каждый  понимает,  что  находится  в  экстремальных  условиях,  и  его  жизнь  зависит  от  каждого  в  отдельности  члена   экипажа. 


К чести  конструкторов  и  строителей  этих  махин – не  было  ни  одного  случая  затопления  плавбаз  или  плавзаводов  в  морях  или  Тихом океане.  Непотопляемые  они.  Шторм  -  это  сплошное  удовольствие   и  кайф  для  морской  души.  Испытываешь  такой  прилив  адреналина,  что  хочется  петь  и  смеяться,  глядя  на  огромные  волны   разбушевавшейся  стихии.   


В хорошую  погоду,  когда  судно  быстро  движется,  меняя  дислокацию,  за  базой  обязательно  следует  стая  дельфинов,  словно  соревнуясь  в  скорости.    Такие  игры  в  перегонки,  видимо,  очень  нравятся  дельфинам,  иначе,  чем  объяснить,  что  в такие  моменты  они    делают   групповые  кульбиты  необыкновенной красоты. 


А в Охотском море иногда  видишь  фонтан  морского  гиганта – кита;  моржи  часто  подплывают  к   судну,   высовывая  свои  усатые  морды  из  волн,  ждут  подачки  от  моряков  в виде  свежего  улова.  А в более северных широтах  встречаются  на  льдинах  белые  медведи.  Это  бывает,  когда  плавзавод  временно  превращается  в  ледокол – ломает  совсем  не тонкие  льды,  встретившиеся  по  фарватеру.

Дальневосточные моряки  имеют возможность с моря  любоваться  самым  красивым  вулканом  о.Кунашир –  называют  его  Тятя,  японцы  зовут  Тятя – яма, что  означает  «отец».  У  него  удивительно  правильная  геометрическая  форма.  Иногда  он  курится,  тогда  все  вываливаются  на  верхнюю  палубу,  что бы   полюбоваться  этим  грандиозным  зрелищем.


В плохую  погоду  видна  только  макушка  Тяти,  выплывающая  из  тумана. Замечательно  изобразил  на  своём  полотне  этот  роскошный  вулкан  прекрасный русский  художник   Василий  Нестеренко. Много  ещё  всяких  интересностей  бывает  в  рейсе.


Судно  всегда  сопровождает  стая  чаек  и  глупышей,  которые  выхватывают  из  сброшенных  вод  плавзавода рыбьи  кишки,  отходы.  Ложишься  и  просыпаешься  с  криками  чаек. Интересный  факт – на  других  судах  капитаны,  а на  плавзаводах -  капитан – директора  и  отвечают  они  не  только  за  безопасность  плавания,  но  и  за  производство.


Производство  большое  и  сложное  и  одному  капитан – директору  с  ним  не  справиться,  потому  у  него  есть  заместитель  по  производству -  зам. директора,  мы  просто  зовём  его  замдир. Теперь понимаете,  какое  это  сложное  хозяйство – плавзавод. Всё  здесь  надо  обсчитать,  учесть, рассчитать  себестоимость  продукции  с  учётом  всех  затрат,  как  трудовых,  так  и  материальных.


Дебет  с  кредитом  свести. Для  этого служит  бухгалтерия,   начальник отдела  труда  и  зарплаты – по - простому – трудовик  и  инженер – экономист,  т.е.  наша  Любовь  Ильинична.  Она  строга,  на  диспетчерском  совещании  разнести  может  кого  угодно,  вплоть  до  капитана,  за необоснованный  перерасход   средств.


Наш  капитан  Николай  Иванович  всегда  прислушивался  к  замечаниям  Любовь  Ильиничны.  Побаивались  её,  знали,  что  права. Держалась  Любовь  Ильинична  с достоинством,  вела  себя  степенно  и  несуетно.  Жила  она  в  каюте  на  верхней  палубе.  Мы  называли  её  капитанской  палубой,  т.к.  на  ней   была  каюта  капитан – директора. 


Её  каюта  одновременно  была  и  её   кабинетом,  поэтому  было  там  всегда  чисто  и  прибрано.  По  соседству  с  каютой  экономиста  располагалась  каюта  инженера  по  труду  и  зарплате.   Была  Любовь  Ильинична  замужем  и путину проводила с  мужем – рабочим  утильцеха.  Детей  у  них  почему – то  не  было.  А  кто  осмелится  дознаться – почему?  Дело  не  наше. 

Моя  каюта  была  напротив  каюты  Любовь  Ильиничны. В  друзья  я  ей  не  набивалась,  разные  мы  с  ней  были  люди.  Да  и  возраст  разный.  Работы  было  много – на  дружбу  времени  не  оставалось.  Часто  видела,  как её  муж  Миша  выходил  из  душа  после  работы  и  направлялся  домой  в  свою  каюту.


После  17 часов  каюта  полностью  прекращала  свою  функцию   кабинета  и  превращалась  в  обычное  жилище.  Миша  домой  мог  попасть  только  после  душа. Раньше  его  туда  не  подпускали.  Объясню,  почему  всем,  кто  никогда  не  был  в   утильцехе  плавзавода.   


Тому,  кто  хоть  раз  спускался  в  эту  преисподнюю,  называемую  утильцехом,  объяснять  не  надо.  Так  вот,  если  ты  хоть  на  минутку  спустился  туда  в  цивильной  одежде -  жди,  что  больше  тебя  нигде  не  примут.  Скажут – фу,  утилькой  пахнет!  И  от  тебя  бочком – бочком… Да  и  сам  ты  никуда  больше  не  сможешь  пойти,  кроме  душа,  чтобы  тебя  опять  человеком  считать  начали.


Запах  утильцеха – это,  так  называемый,  запах  ворвани  –  рыбьего жира,  который,  как  известно,  быстро  окисляется  и  при  этом  очень  неприятно  пахнет.   Вспомните,  как  «замечательно»   пахнет  сильно  «ржавая»   селёдка.  Запах  ворвани  мгновенно  впитывается  в  твою  одежду, особенно, если  она  шерстяная, волосы  и  саму  кожу.


Аппараты  перемалывают, сепарируют  жижу с  отходами,  поступающими  из  цеха  разделки  рыбы, варят  её,  прессуют  и  потом  сушат.  В  результате  получается  прекрасный  белковый  корм  для  животноводства – кормовая  рыбная  мука.  Другая  продукция  утильцеха -   технический  рыбий  жир.   


Он  имеет  тот  самый  ужасный  запах. Рыбий  жир медицинский, по  сравнению  с  техническим, – сущие  духи  «Шанель №5».  Вот  в  таком  месте  работал  простым  рабочим  Миша.  Был  он  крупный  неразговорчивый  мужчина  неопределённой  внешности  и  возраста,  в общем  незаметный. 


Пройдёт  такой  мимо,  и  через  минуту  не  вспомнишь,  кто  это  был.  Ни  разу за  несколько  месяцев  не  услышала  от  него  ни  одного  вразумительного  изречения.   Не замечено  было,  что бы  супруги  ругались.  Так  случилось,  что  Миша  уехал  с  судна  по  каким – то  семейным  делам,  мать  у  него  заболела,  что  ли. 


Остаток  путины  Любовь  Ильинична  дорабатывала  одна.  А  путина  у  нас  длится  восемь  месяцев – срок  немалый. И  по  родным  заскучаешь,  и  пройтись  по  земле  смертельно  захочется.  Самое  противное  на  судне то,  что  одних  и  тех  же  людей  каждый  день  видишь.  Ни  одной  свежей  физиономии. 


Идёшь  утром  на  завтрак  в  кают – компанию,  а  там  уже  сидят  всё  те  же  гаврики – кофе  с  булкой,  маслом  и  сыром  уписывают.   И  кофе  в  тех  же  чайниках,  и  буфетчица  та же, и  утро  такое  же  хмурое. И  спать  всё  также  хочется.


Из  развлечений – старые  фильмы  по  вечерам  в кают – компании,  либо  пойти,  куда  в  гости  потрепаться.  По  гостям,  в  основном,  и  ходили.  Бывают  ещё  танцы  в  столовой  после  ужина  по  субботам  и  выходным.  Но  когда  проработаешь  двенадцать  часов – на  танцы  не  сильно  тянет.  Да  и  молодёжь  там,  в  основном,  собирается.


Старикам,  вроде,  неудобно.  Вот  так  и  ходим  вечером  к соседу  на  чай, а  где  чай,  там  и  по  пять  капель найдётся.  Вроде  и  жизнь  ярче  покажется. Неизвестно,  по  какому  сценарию  случилась  эта  история.  Но  она  случилась.  Замечать  мы  стали  перемены в  Любовь  Ильиничне. 

На  завтрак  редко  появляется,  а  на  диспетчерские,  где весь  комсостав  собирается,  приходить  стала   причёсанная  с  ладным  макияжем  и  в  новых  кофточках,  а  главное – туфли  на  каблучках. Раньше  она  их  вообще  не носила. 


Выглядеть  стала интересно.  Не  замечали  мы  раньше, что  Любовь  Ильинична  на  самом деле  очень даже  симпатичная  женщина.  Призадумался  народ,  и  я  в  их  числе – с  чего  бы  такая  разительная  перемена?  Ворчать  на  диспетчерских  и  разносы  устраивать  стала  реже,  помягчела,  вроде. 


Прошло  время,  и  мы  перестали  удивляться  новому  облику  Любовь Ильиничны,  попривыкли.  Каждый  своими  проблемами  увлечён.   Но  как – то  раз  я проходила поздно  вечером  мимо  её  каюты  и  услышала  такой  заливистый  счастливый  смех  Любовь  Ильиничны,  что  даже  приостановилась. 

Я  вообще  не  знала, что  она  умеет  смеяться, а  тут  такое… Однажды   утром  перед  работой  я  решила  забежать  к  инженеру - трудовику  и  спросить,  собираются  мне  платить  за  ту  работу,  которую  не  я  должна  выполнять.  Каюта  оказалась  пуста. 


Наверное,  чай  пьёт,  подумала  я  и  отправилась  в  кают – компанию.  Там  его  тоже  не  оказалось.  А  трудовик,  я  вам  скажу,  был  у  нас  мужчина  интересный.  В  рейс  пошёл  впервые  денег  подработать,  хотя  до  этого  работал  в  Управлении  начальником  отдела  по  своей  части. 

Платили  им  там  немного -   обычную  зарплату  обычного  руководителя.  А  у  него  семья  и  двое  детей  не  очень  взрослых. У  нас  так  было  заведено,  что  периодически  наши  управленческие  начальники  вместе  с  нами  работают,  а  потом  опять  на  свои  места  сухопутные   возвращаются.


А  что,  всем  выгода:  начальник  лучше  узнаёт  работу  своих  подчиненных,  заодно  деньжат  подработает,  а  судно,  на  котором  он  работал,  будет  какие – никакие  привилегии  иметь.  Да  и  повлиять  на  Управление  сможет,   в  случае  чего.


Короче,  выгода  всем  обоюдная.  Так  вот,  звали  его  Георгий  Палыч.  Был  он  высок  ростом,  полноты  средней,  приятное  лицо  обрамляли  густые  тёмные  волосы,  одет  всегда  опрятно,  мне  даже  казалось,  что  от  него    пахло  дорогими мужскими  духами. Припоминаю -  волосы  у него  слегка  вились. 


Лет  ему  было   где- то около  сорока. В общем,  парень  хоть  куда.  Не  знаю,  рассказывала  я  вам  или  нет,  что  коллективы  на  плавзаводах  и  плавбазах  на  девяносто  процентов  состоят  из  женщин.  Кто  ещё  двенадцатичасовой  труд  вынесет – только  простая  русская  женщина.  Я, правда,  в  простых  не  очень  верю.   Сдаётся  мне,  что  таких  нет. Были  времена,  когда  кусочки  сайры  в  баночку  нужно  было  уложить  «розочкой» - спинками  к  стенке  банки.


Работа  непростая.  Ею  ещё  овладеть  надо.  Банки -  то  полными  в  миг  от  работницы  отскакивать  должны – оплата  с  выработки,  т.е. за  количество.  А  кусочки  рыбы  скользкие,  так  и  норовят  выскочить  из  рук,  одетых  в  тонкие  резиновые  перчатки.  А  мужские  пальцы  ни  в  перчатках,  ни без них  в  банку  не  лезут. 


Эта  работа  сугубо  женская.  Правда,  так  было,  пока  не  установили  на  плавзаводах   рыбонабивочные  машины.  Теперь рыба  в  банках  лежит,  как  придётся.  Разрешение  на  это  имеется.  Правильно  –  производительность  труда  повышается,   а  покупателю  всё  равно,  как  кусочки  в  банке  лежат.  Не  стрелять  же  из  них.  Съедят - и  не  заметят. 


Теперь  понимаете,  почему  у  нас  женские  коллективы  на  плавзаводах  и  плавбазах?  Мужчины  в  цене. Бывает,  некоторые  из  них  этим  пользуются.  Но,  в  основном,  у  нас  семьями  работают,  либо  любовницу  постоянную  имеют.  А  дома  после  рейса  такими  святыми  и  невинными  прикидываются!  Жёны  делают  вид,  что  верят. 



Променяли  они  своих  мужей  на  деньги.  Путина  длинная.  Редко,  кто  из  мужчин  приглянувшуюся  женщину  приласкать  не  захочет,  а  там,  как  получится.  Дети  без  отцов,  разводы  и  другие  неприятности  получаются.   Бывает  наоборот – люди  находят  друг  друга,  тогда  развод -  избавление  от  нелюбимых.


Самоуверенные  жёны  первыми  мужей  своих  теряют.  Морская жизнь  сложная – семью  сохранить  трудно,  разводы  у  моряков  явление  частое.  Другое  дело,  когда  морская  специальность  заставляет  мужчину  в рейс  уходить,  да  только  результат,  зачастую,  такой  же.  Может  не  интересно  всё  это  вам,  дорогой  мой  читатель,  зато  честно  всё  излагаю. 


И  так,  на  чём  мы  остановились?  Да,  вспомнила.  В  общем,  пришлось  мне  к  Григорию  Палычу  второй  раз  идти  уже  после  завтрака.  Прихожу,  здороваюсь  и  проблему  свою  излагаю,  а  он,  невежливый,  присесть не  предлагает,  что – то  спешит  под  стол  подальше засунуть.  Надоело  ждать,  когда  пригласят,  прошла  и  села  на  диван.

Опять  всё  рассказываю,   а  Палыч  рассеянный  какой – то,  слушает  невнимательно.  Глянула  я  под  стол  и  всё  поняла.  Он  туфли  на  каблучках  подальше  запихивал.  Смутила  я  его  неожиданным  приходом.  Делаю  вид,  что  ничего  не  понимаю,  а  сама  убралась  поскорей. 

Туфельки – то  Любовь  Ильиничны!  Я  их  на  ней  видела.  Вспомнила  смех  заливистый  и  счастливый.  Никому  ничего  не  рассказывала,  а  сама  смекнула,  что  к  чему.  Через  какое-то  время  слушок   прошёлся  по  комсоставу.  Поговорили  и  забыли. 



Прошло  с  полгода,  путина  наша  давно  закончилась.  По  каким – то  своим  делам  пошла  я,  однажды,  в  наше Управление.  А  во  дворе  Управления  встретила  Любовь  Ильиничну.  Сначала  даже  не  узнала.  Стоит  интересная  симпатичная  женщина  с  причёской  и  красивым  цветом  волос,  одета  по  последней  моде  и  разговаривает  с  коллегой. 


Я  к  тому  времени  уже  знала,  что  с  мужем  она  разошлась. Ильинична  изменилась,  как  сказали  общие  знакомые,   в  лучшую  сторону -  исчезла  её  обычная  мрачность.  Думаю,  вы  догадались,  что  её  так  изменило.  Что  ярче  может  осветить  нашу  жизнь, кроме  любви?  А, если  её  ждал  всю  жизнь,  а  она  грянула,  когда  тебе  далеко  за  сорок?  Но,  ведь  состоялась  же!  Была.  Значит,  осталась  навсегда  с  тобой,  как  лучшее,  что вообще  бывает  на  этом  свете.