Зоологическая история

А  вы  когда-нибудь  пробовали  категорически  и  полностью  изменить  свою  жизнь?     Сменить  место  жительства,  работу,  покинуть  старинных  друзей,  знакомых.  Сменить  даже  воздух,  которым  дышите. 

Например,  свежий  морской,  временами  ураганный и  такой  силы,  что  трудно  зайти  за  угол  соседнего  дома,  на   ветерок   Восточно – Европейской  равнины?    Оказывается,   сделать  это  можно,  но  сделает  ли  тебя  это  счастливым?   А  зависит  это  от  тебя  одного, милейший.

Новые  сильные  впечатления   оправдают  такую  рокировку. Прощание  с  родным   городом   было   долгим.  Всё  было  готово:  скарб  и  вся  мебель  старая  и  новая,  приобретённая  по  записи,  загружены  в  контейнер.   Куплены   билеты  на  самолёт.   


Самое  главное -  получен  обменный  ордер  на  3-х  комнатную  квартиру в г.Муроме,  которую я ездила  смотреть.  Я  думала,  как  я  смогу  жить  без  моря, кораблей,  моих  друзей  и  прекрасных  соседей,  с  которыми  не только  десять  лет вместе  воспитывали  своих  сорванцов,  но  ещё  и  работали  на  одних  плавзаводах.


Уезжать  было  страшно.   На  прощанье  пришли  все  мои  институтские  подруги  с  мужьями  и  близкие  соседи.  Нас,  однокурсниц,   живущих   во  Владивостоке  на  мысе  Чуркин,  называли  «мишки»  -  по  начальным  буквам  фамилий.  Фотография  всех  нас  «мишек»  теперь  висит  у  меня  на  стене  в  новой  квартире. 


Мальчишки – друзья  детства,  с  которыми  мой  Ромка  лазил  по  чуркинским  сопкам   и   строил  «халабуды»  -  принесли  на  память  красивый  кораблик,  который  он  потом  держал  на  руках  в  самолёте. 


Этот  кораблик  много лет  напоминал  нам  Владивосток  и  всё,  что  с  ним  было  связано.  Город,  где  я  училась  и  работала,  родила  сына,   мечтала  о  счастье,  и  где  со  мной  здоровалась  добрая  часть жителей, надо  было  покинуть.  Закончилось  провожание.


Я  довела  своих  друзей  до  лестницы  и  они,  медленно  и,  оглядываясь,  стали  сходить  вниз.  Так  и  стоят  у  меня  перед  глазами  их  родные  улыбающиеся лица  вот  уже  много  лет. 

На следующее утро был  запланирован   вылет  на  новую  родину.  На  душе  было  тоскливо  и  тревожно.  Все  ушли  на  работу.  В  коридоре  нашей   гостинки  было  тихо.  Собрав  вещи,  мы  вышли. 

Последней  увидели  соседку,  она  замыкала  свою  дверь.  Увидев  наши  несчастные  физиономии,  она  старалась  подбодрить.  Всё  будет  хорошо,  привыкните  к  новому  месту,  не  переживайте.  Но  мы  в  это  не  верили. 


Спускаясь  с  родной  сопки,  на  которой  прожили  десять  лет,  мы  с  сыном  заливались  слезами.  Сопку  нашу  в  шутку  называли «Дунькин  пуп».  Прощай  «Дунькин  пуп»!  Рядом  никого  не  было,  и мы дружно  заревели  в голос.  Мы  оба  испытывали  одно   и то же.  Мы  покидали  Родину, друзей.  Впереди  неизвестность.               

Поздно вечером этого же дня мы уже спешили на улицу Кленовая города Мурома.             Долго  блуждали,  не  могли  её  найти.  Я  никак  не  могла  вспомнить,  где  же  этот  дом,  за  квартиру  в  котором,  я  отдала  такие  деньги.  От  усталости  и  переживаний,  вдруг,  подумалось,  что  такого  дома  вообще  не  существует,  и  мы  остались  навсегда  бездомными,  что  всё  приснилось,  нас  обманули.


Мимо  нас  спешила  какая-то   припозднившаяся  девушка,  я  её  окликнула-  не  знает  ли  она  такой-то  номер  дома.   «Вон он» – показала  она  рукой.  Мы  очнулись   от  страшного  сна  и  заспешили  к  нашему  новому  жилищу.  Впоследствии  оказалось,  что  наша  спасительница  живет  в  квартире  напротив.  Хозяйка  открыла  нам  дверь,  после  приветствий,  показала место,  где  мы  можем  расположиться. 


Так  мы  стали  жителями  старинного  города  Мурома,  в  котором  сохранилось  множество  древних  храмов,  монастырей,  старинные  водонапорные  башни,  имение графа Уварова, дом изобретателя  телевидения   Зворыкина, в котором сейчас  находится  исторический  музей и т.п.               


Мой  переезд  в  Европу   был совершён  исключительно в  инте
ресах  моего  сына  и  случился  в  начале  смутного  времени, т.е.  в  конце  восьмидесятых  годов,  ознаменовавшихся  тем,  что  внезапно  стало  исчезать  из  магазинов  мыло,   порошки,  шампуни. 

Всех  убеждали,  что  это  временно  и  скоро  всё  наладится.  Почему-то  я  в  это  не  поверила.  Интуиция  подсказала,  что  необходимо  на  свои  деньги  приобрести  жильё,  пусть  даже  кооперативное  и  в  другом  городе.  Только  так  можно  было  вырваться  из  ненавистной   гостинки. 


В  городе,  стоящем  на  скалах,  жильё  ожидать  надо  было  лет  двадцать.  А  охотников  приобрести  его  другим  путём  в  портовом  богатом  городе  было  предостаточно.  В  газете  я  нашла  подходящий  вариант.   За  три  месяца  я  оформила  обмен  своей  квартиры  на  трёхкомнатную  в  прелестном  городе  Муром,  том  самом,  где  в  соседнем  селе  Карачарове  родился  Илья  Муромец. 

К  тому  же  Муром – родина отца  моего  ребёнка.  Этот  старинный  городок  интересен  тем,  что  стоит  на  широченной   и  судоходной  Оке.  Поразило  меня  там  многое.  Например,  наплавной  железный  мост,  который  разводят,  когда  через  Оку  идут  большие  суда. 


Деревянные  мостки  на  той  же  Оке -  устройство,  специально  предназначенное  для  мытья  ковров  и  дорожек,  которые  потом   развешивали  сушить   на  всю  длину  разводного  моста.  Такого  ни  прежде,  ни  потом  нигде  не  встречала. 


Мне,  дальневосточнице,  удивительно  было  видеть,  что  повсюду  растут  яблони,  груши, сливы,  крупная  владимирская  вишня.  На  Дальнем  Востоке  растёт   низкорослая   войлочная    вишня  с  мелкими  кисловатыми  плодами.    Осенью в  Муроме   яблоки  были  дешевле  картошки,  и  все  безжалостно  топтали  эти  яблоки  в  парках  и  скверах. 


В  Европе  я  живу  уже  третий  десяток  лет,  но  так  и  не  смогла  к  этому  привыкнуть.  Поразила  прекрасная  природа  Владимирской  области.  Корабельные  сосны,  стройные  берёзы  с  удивительно  гибкими  свисающими  ветвями,  могучие  ивы  и  каштаны,  красные  гроздья  рябин,  цветущие  почти  в  каждом  дворе  мальвы,   небесно  голубой  цикорий,  расцветающий  в  середине лета,  и  огромное  разнообразие  грибов  в лесах - всё  это  теперь  моя  родина.


Где-то  глубоко  в  подкорке  моего  сознания  всё  это  существовало.  Возможно,  это  послевкусие  замечательных  книг  о  России,  таких  как  «Владимирские  просёлки»  и  «Третья  охота»   Владимира  Солоухина.   Их  мне  посчастливилось   прочитать,  ещё  живя   на  берегу  Тихого  океана. 


Можно  было  пойти  вечером  гулять  с  собакой  и  принести  домой  свежих  сыроежек  на  жарёху.  Опят  по  осени  в  диких  подлесках   можно  косить  косой.  Бывали  такие  грибные  годы,  что  многочисленные  грибоварки  в  сёлах  владимирщины,  не  справлялись  с  заготовкой  солёно-маринованной  продукции. 

Не  хватало  бочек.  Исторически  муромляне  всегда  возили  грибы  на  продажу  в  Москву. Шли  электрички  с  грибниками  и  везли  с  собой  густой  грибной  запах,  забыть  который  невозможно.  А  в  начале  прошлого  века   эшелоны  с  грибами  шли  за  пределы  России.   


Прекрасные  храмы  и  монастыри  древнего  Мурома  так  хороши  на  фоне  голубого  неба!   Только  здесь  я  впервые  увидела  и  услышала «цветущий  и  поющий  май».   Эта  прекрасная  и  такая  жизнеутверждающая  песнь  соловья, теперь  со  мной   каждую  весну. Спасибо  тебе,  пернатая  кроха, за ежегодное  обновление  жизни.


Шквал  весеннего  цветения, что  обрушивается на центральную  Россию  весной, удивляет  и  поражает. По- настоящему  русским  человеком  я  почувствовала  себя  только  здесь.  Невозможно  забыть  бескрайнее  море  красной  малины  в сосновом  бору, берёзовые  колки, перелески, пригорки, поля  пшеницы  с  васильками.               


Но,  мне,  рождённой  и  прожившей  большую  часть  своей  жизни  на  Дальнем  Востоке,  просто  невыносимо  было  видеть,  как  здесь  народ  относится  к   повсеместно  растущим  и  обильно  плодоносящим,  яблоням,  грушам, вишням,  сливам.  У нас,  помнится,  каждое  яблочко  ценилось  и  было  в  радость. 


В  Приморье  росли  только  ранетки. Яблоки  были,  в  основном,  только  корейские.  Такие жёсткие,  зелёные  и  появлялись  в  продаже  перед  новым  годом.  Они  обязательно  входили  в  состав  детских  новогодних  подарков. 


Антоновку  прямо  на  дереве  впервые  увидела  в  Муроме, как  и  другие  традиционно  среднерусские  сорта  яблок -  Коричное,   Московская  грушовка, Белый  налив,  Анис,  Звёздочка, Шафранное,  Китайка  золотая. 

Первые  годы,  всем  на смех,  я  упорно  собирала  опавшие  с  деревьев  яблоки -   варила  компоты  и  варенья.  Повсюду  свисающие  вишенки,  тоже  не  оставляла  без  внимания.  В  восторг  приводил  даже  тёрн.


Я,  конечно,  обзавелась  дачей,  где  в  первый  же  год  получила  суровый  урок   выращивания  картошки.  Посадила,  прополола  и  стала  ожидать,  когда  наступит  пора  окучивать  мою   картошечку.  Делала  все,  как  у  нас  в  Приморье. 

Опыт  в  этих  делах  имела  немалый,  можно  сказать  с  детства.  Но,  приехав  в  очередной  раз  на  дачу,  обнаружила,  что  от  картошечки  остались  одни  «бодылочки». 

Оказывается,  всю  мою  картошку  съел  колорадский  жук,  о  существовании которого,  я  ничего  не  знала.  Слышала,  что  есть  такой,  но  что  он  проживает  здесь  и  так прожорлив,  для  меня  было  открытием.


До  Дальнего  Востока  он  пока  не  добрался,  поэтому  вырастить  в  Приморье  картошку  намного  легче.  Это  одна  из  причин,  почему  яблоки  по  осени  в  средней  полосе  России,  дешевле  картошки.               

Первое,  что  необходимо  было сделать в  Муроме – это  приобрести  средство  передвижения -  велосипед.  Муром  оказался  велосипедной  столицей.  Все -  и  стар,  и  млад,  пользуются  этим  двухколёсным  изобретением.

Помню,  как-то  ехала  через  картофельное  поле,  повесив  корзинку  на  руль, а  его  заклинило,  и  я  на  всей  скорости  влетела  в  картофельную  грядку.  Одно  время в  Муроме  даже  проходили  международные  велогонки.               

Вторым  Муромским  приобретением  был  щегол - птица  средней  полосы  России.  Эта ничем  не приметная  птичка  так  великолепно  поёт,  что  не  идёт  ни в какое сравнение с пением  кенаря.

Кроме  того,  что  я  в Муроме  работала,  воспитывала  сына,  занималась  дачей,  с  нами  там  случилась,  как  я  называю  её,  зоологическая  история.  Дело в  том, что  после  щегла,  у  нас  последовательно  появились:  черепаха,  две  белых  мыши,  пять  цыплят,  к  зиме  пригрели  ежа. 

Сын  попросил  пару  смешных  хомячков, численность которых  стали  быстро  расти  да  так,  что  излишки  пришлось  пристраивать  в  зоомагазин. А  однажды  один  ушлый  хомяк  удрал  из  клетки,  залез  во  встроенный  шкаф и,  хорошо  потрудившись,  прогрыз  там  деревянный  пол  и  совершил  побег  на  первый  этаж.

Долго   путешествовал и, наконец,  попался  на  глаза  хозяев.  Они   испугались,  увидев  такую  странную  рыжую  мышь.   Им  сказали,  что  видели  у  новых  соседей   таких  зверей.   В общем,  дело  закончилось  тем,  что  беглеца  вернули  обратно.  Заодно, мы  познакомились.   

Но, это  ещё  не  всё  о  наших  хомяках.  Один  из  них  поселился в  рулоне  японского  ковра. Ковёр  был  моей  гордостью. Одним словом –  японский!    Он  приглянулся    моему  беглому  хомяку  для  очень  важного  и  нужного  дела.  Хомяк  добросовестно  надрал  из  него  шерсти  и  выкусил  целый  край  ковра. 

Этот   материал   пошёл  для  устройства  хомячьего  гнезда.  С  тех  пор  я  несколько  лет  всячески  драпировала этот  выеденный  край.   Самое  удивительное, что  в  следующий  переезд,  в  этом  же  ковре  поселилась  московская  мышь. 


Она  подохла  в  нём  зимой  на  балконе от  голода  и холода,  а  ковёр  окончательно  стал  рухлядью. Увы,  зоологическая  история  на  этом  не  закончилась,  а  только  набрала  обороты.

Как-то  раз  в  воскресный  день  сын  вернулся  вечером  очень  возбуждённый .  «Мама - сказал  он – какой-то  дядька  закопал  под  тополями  маленьких  щенков,  они  живые  и  скулят.  Сашка  взял  себе  одного.  Разреши  мне  тоже  взять  одного». 

Не  губить  же  живую  душу.  «Неси – говорю,  только  сам  за  ним  ухаживать  будешь».  «Конечно,  мама!».  Так  у  нас  появился  первый  щенок.  Дядька,  видно,  пожалел  щенков  и  только  слегка  их  прикопал,  понадеялся  на  любопытных дворовых  мальчишек. 

На  улице  уже  стемнело.  Смотрю,  сын  мнётся,  переживает.  Не  сдержался  и  признался: «Мам,  там  ещё  один  щеночек  остался,  такой  красивый.  Он  же  умрёт  от  голода.  Он  там  плачет».  Ну,  что  мне  было  делать.  Там,  где  один,  там  и  второму  место найдётся.   

Пришлось  срочно  покупать  соски  и  кормить  их  молоком.  Так  и  кормила  их  два  месяца,  пока  не  стали  потихоньку  другую  еду  есть.  Цыплят  мы  купили  сдуру.   Как-то  пошли  с  сыном  летом  на  рынок  и увидели  целое  лукошко  жёлтых  инкубаторских  цыпляток.

Помню,  стоили  они  очень  дёшево.  Сыну  так  захотелось  взять  их  в  руки.  Не  подумала  я,  что  не  место  цыплятам  в  городской  квартире.  Через  пару месяцев,  увы,  их  осталось  всего  трое. В общем,  не  квартира,  а  зоопарк.

И  тут  пришло   спасение.   К нам  в  гости  приехала  моя  мама  и  Ромина  бабушка.  Просто  ахнула,  когда  всё  это увидела.  И  тут  же  рьяно  приступила  к  ликвидации  домашнего  зверинца.  Во-первых,  отнесла  на  рынок  щенков.  Обозначили  мы  их  почему-то  «бультерьерами»  и  продали  по  символической  цене – три  рубля  за  штуку.


Такие  «породистые»  щенки  да  ещё  так  дёшево  ушли  нарасхват.  Они  были  очень  милыми  и  симпатичными.  Думаю,  они  благополучно  прожили  свою  собачью  жизнь,  которую  мы  им  когда-то  спасли. 

Оставшихся  трёх  цыплят  отдали  знакомым  в  деревню.  Нам   рассказали  потом,  что  из  них  получился  замечательный  задира – петух  и  две  беленькие  курочки. Хомяков,  чей  «чудный»  запах  с  тех  пор  не  переношу,  мы  сдали  в  зоомагазин.               


Ёжа  отвезли  весной  на  дачу  и  там  выпустили.  Черепаха  жила  у  нас  долго  под  кроватью   сына  и   периодически  напоминала  о  себе  шуршанием.  Куда-то  потом  мы  её  отдали. 


Белые  мыши  жили  у  нас   ещё  года  два.  Куда  потом  делись – не  помню.  Но  приторно - резкий  запах  их  мочи  запомнила  навсегда. 

А вот  щегла  мы  очень  любили.  И  расставаться  с  ним  не  собирались.  Но  его  постигла  трагическая  участь.  Летом  мы часто  выносили  клетку  с птицей  на балкон.   Пел  он  там  ещё  лучше,  наверное,  подзывал  своих  соплеменников. 

Оказывается,  это  пение  очень  беспокоило    кошку  с соседнего  балкона.  И  уж  как   она  смогла  пробраться  к  нам  на  балкон,  да  ещё  лапой  открыть  клетку  - не  известно.  Но  от  нашего  любимого  щегла  остались  одни  пёрышки.   Плакали  мы  всей  семьёй.  Щегла   долго  не  могли   забыть.  Но  нового  не  купили.  Всё  равно  это  будет  уже  другой  щегол.  Вот  такой  грустный конец  у зоологической  истории.