Мы провалились по-пОпу выбрались на берег ломая лё

Мы провалились по-пОпу и выбрались на другой берег, ломая лёд
     Ледяная купель в реке на Старый Новый Год
               (миниатюры в прозе)

13 января 1962-го в субботу на работе в медпункте мне сделали прививку
против гриппа. А ночь под Старый Новый Год я провёл очень скучно, хотя
и в компании - в 3-комнатной квартире, где жили 3 парня: Лёня Сердюк
(наш гидро-геолог с УкрАины), ленинградец Женя (Евгений Пантелеевич)
Жуков (нач. воздуходувного цеха) и Иван Вакулко (слесарь воздуходувного
цеха). Дам почти не было. Тома Кодрянская в 10 часов "умотала" домой -
"стирать бельё" с Валериком Кобцем. Тогда я позвонил на "Подземгаз" и
попросил начальника смены отпустить с работы лаборантку хим-анализа
газа Розу Зарипову - смазливую и безотказную в ЭТОМ. Роза приехала
со сменой, но у входа в квартиру Её по-хозяйски облАпил один из хозяев -
Лёня Сердюк и сразу утащил Розу до утра в свой "манипуляционный кабинет".
А я ещё помаялся сам до 3ч 14 января и ушёл домой спать. А в 6ч (ещё
темно) 14 января я, как мы договорились, пришёл к Томе Кодрянской.
Тома уже отпустила домой Валерика Кобца и мы вдвоём под-ручку (до
этого мне не доводилось ходить под-ручку: но я ничего не видел в
темноте и Тома успешно вела меня по моим словесным ориентирам)
пошли к долине Карабау-сая. К 8 часам рассвело и мы пошли врозь
по грунтовой дороге восточного берега долины. Через 15 км мы свернули
из долины Карабау-сая направо в боковую долинку. Тома хотела перевалить
в долину Дукант-сая к Янги-Абаду - закрытому городку добытчиков урановых
руд. Но я очень плохо себя чувствовал, слабость, клонит ко сну и я
двигаюсь в полузабытьи. А солнце уже село за горы, резко похолодало.
А до перевала далеко, а снег глубокий и я еле двигаюсь. Я еле убедил
Тому, что надо возвращаться на дорогу. Но к тропе мы спустились уже в
сумерках и Тома побоялась вести меня через скалы (а за ними сразу
начиналась дорога). Тома потянула меня переходить Карабау-сай (15м
ширины) по льду. Я Ей лепетал: "- Не надо, провалимся!", но пошёл,
держась за Её руку, и мы сразу  провалились по-попу и выбрались
на другой берег, ломая лёд. Я сразу же проявил своё болванство -
вместо того, чтоб снять резиновые сапоги, вылить из них воду,
выжать штаны и снова одеть, я лёг на спину, поднял кверзу ноги
и вся вода из сапог вылилась мне за пазуху, намочив и сухие места.
И вся одежда сразу замёрзла на морозе и мы шли, гремя ею, словно она
была из жести. Тома увидела сарай; мы зашли, на глиняном полу куча
соломы, Тома зажгла её спичкой, но мы сразу закашляли от дыма и
выскочили. Я шёл в почти полной дрёме - сказывался грипп и 2-х
часовый сон. К 21ч Тома вывела меня в кишлак Карабау у подножья гор,
по мостику перевела через речку к двору, где слышались голоса и гам.
Там оказался праздник - свадьба, нас ввели в дом, усадили в тепле
за стол (во как!), подали еду, но я сразу заснул, сидя. В полночь
Тома растолкала меня и мы пошли. Я ничего не понял и не увидел "в
гостях", зато мы просохли и согрелись. Как и утром, Тома успешно
вела меня по моим словесным ориентирам и в 2 часа ночи мы пришли
домой (в Томину комнату я впервые смог заглянуть только в апреле
1962-го), а утром 15 янв поехали на работу.

     Владимир Крыленко  8 января 2011
 Kodranka.jpg