Ох, уж, этот Штирлиц!

Звонит Гитлер Борману:
  - Хайль, Мартин!
  - Хайль, Адольф! Что случилось?
  - Мартин, приказ о присвоении Штирлицу звания группенфюрера СС ты задержал?
  - Да затерялась где-то бумажка, сегодня же подпишу. А в чём дело?
  - Заходил он ко мне. Нервничал. Развели, говорит, рейхсляйтеров, расти не дают, служить рейху. Сокращать, говорит, их надо.
  - Так, ить, нету у него права…
  - Да знаю я,- прервал его Гитлер, - но ты пойми, старина, не могу я с ним спорить – умён уж очень. Убеждал провести тебе проверочку.
  - Проверочку? Мне?! А ты сказал, что если ему устроить проверочку, то можно и русского шпиона обнаружить?
  - Конечно!
  - А он?
  - Посмеялся и ответил, что, во-первых, не шпиона, а легендарного     разведчика, а во-вторых, что он такой же русский разведчик, как я – парагвайский. О, мой парагвайский бог! И откуда у него эта информация? Ведь, об этом, Мартин, знал только ты!
  - Мой фюрер, я всегда говорил, что если тайну знают двое, то эта русская свинья Штирлиц её тоже знает.
  - Не выкручивайся, говори – ты сказал? – Гитлер начал терять терпение.
Неожиданно в разговор вклинился подслушивавший их Штирлиц.
  - Господа! Не волнуйтесь! Никто не виноват. Просто с некоторых пор
телефоны правительственной связи иногда – ну настолько редко, что    
почти никогда – прослушиваются.
- Но о парагвайском разведчике я не говорил! – пытался оправдаться Борман.
- Я тоже, - отреагировал Штирлиц, - просто кое-где в мире так шутят.
- А это кто? – наконец, поинтересовался Гитлер.
- Конечно, Штирлиц! Но это только слова, так что использовать эту      
информацию в ваших грязных играх против Штирлица, преданного
защитника рейха, вам не удастся, - Штирлиц, по обыкновению, начал перехватывать инициативу.
- Да ладно, Максимыч, мы, ведь, не на параде, да и, сам знаешь, что ты у нас на особом положении – трудись, выполняй свой долг, - Гитлер, поняв, что задевает слишком больную для Штирлица тему и заранее зная исход, попытался уладить ситуацию.
- Ладно, так и быть. А за русскую свинью, ты, Борман, мне скоро ответишь! - не унимался Штирлиц.
- А сейчас можно? - неожиданно, в Бормане проснулось миролюбие и даже покладистость.
  - Нет, дорогой. Кастеты по проводам не летают.