Вторая реальность с конца

Прогуливаясь тихим мокрым петербуржским вечером в окрестностях станции метро "Ладожская", Сергей Васильев стал свидетелем крайне любопытных событий.

Надо отметить, что накануне Сергея соизволила бросить Оксана, дама его сердца, и оттого пребывал он в немалой печали. Сердце его металось в отчаянии, не находя себе места в грудной клетке. Повинуясь его пульсации, и сам Сергей метался по окрестностям станции метро "Ладожская", то вслушиваясь в звуки поездов Октябрьской железной дороги, то рисуя перед внутренним взором вновь и вновь незабвенный облик своей бывшей пассии.

Он всегда любил её, как ему казалось, искренне и неистово. Иногда Оксана писала вконтакте что "курит на подоконнике и думает о нём" - Сергей тихо принимал это на свой счёт и ничего не уточнял, а только лелеял тепло в глубине своей души. Она же просто пользовалась жилеткой его понимания во времена несчастий, а затем, прочтя про зону дружбы, депортировала его за эту границу, лишив гражданства страны своей любви.

Сергей остановился, чтобы записать эту мысль, а потом, возможно, построить на ней какой-нибудь рассказ, которой поставят никак не меньше четырёх с половиной плюсов, звёздочек или больших пальцев. Вообще говоря, он был писателем, специализирующимся на глубоко депрессивных и донельзя приукрашенных новеллах о любви, которые (иногда в составе малотиражных сборников под редакцией известных фамилий с инициалами) имели некоторый успех у определённой части женской аудитории.

Записав все эти мысли на смартфон, Сергей перечитал их, передумал их, и его вырвало на мостовую.

- Это какой-то кошмар, - сказал он вслух сам себе. - Вот же белиберда. Я как Иван Бездомный - пишу ужасно и не буду больше. Это следовало бы сжечь. Скомкать и сжечь. Перед этим ещё порвав. Я как Гоголь. Но рукописи не горят, а тачскрины не рвутся. Я как Дадли Стоун - исписался. Я как Экслер - даже не умел писать.

Он собрался было стереть эту мутную патоку из засахаренных словес, но что-то остановило его. Сегодня особенный день, вдруг отчётливо почувствовал Сергей. Вчера ему было очень плохо из-за болезненного расставания, а сейчас должно было быть плохо и всем остальным: президент опять объявил траур по поводу чего-то рухнувшего или взорвавшегося.

Ужасно... ужасно, когда эти трагедии приходятся на середину недели, подумал Сергей, тыкая в экран. Это значит, что в ближайшие выходные не будет в телеэфире "Прожекторперисхилтона", равно как и вообще всего, что явным образом должно вызывать улыбку. Только лишь детские мультики выше этого. Их не отменят. Спасибо товарищу Путину за счастливое детство. А взрослым - улыбаться запрещено. Если в эти дни вы позволяете себе радость - чьи-то чувства становятся оскорблены и поруганы. Возможно, чувства родственников жертв.

Неужели им есть дело до чужих эмоций, когда они с головой в омуте своих страданий?

Да ну?

Как будто это совершенно другой мир. В нём грустят, потому что так  должно быть, потому что так надо, потому что так будет правильно, хорошо. И когда там начинается война - все рады, потому что добро всегда побеждает. Потому что демократия лучше монархии. Потому что религия... Короче, хорошая религия лучше плохой, а кому нужны подробности - пускай лезут в википедию.

Тем не менее, если вам вдруг захотелось засмеяться в день траура - пожалуйста, сдерживайтесь до последнего. Сдерживайтесь до дня, в который это не вызовет порицания безликого общества. И когда часы пробьют заветную полночь - вот тогда-то вы прыснете. Вы взорвётесь хохотом, который так усердно копили по всем правилам, и никто не посмеет назвать вас сумасшедшим.

А для любой катастрофы идеальное время - ночь с воскресенья на понедельник. По понедельникам и так все грустные. Главное - разгребание обломков займёт пару дней, так что есть немалые шансы, что истеблишмент войдёт в положение и, понимающе подмигнув, назначит траур, скажем, на четверг.

Чёрт возьми, подумал Сергей. Если есть дни, когда запрещено смеяться - я хочу дней, когда запрещено грустить!

Это был совершенно новый манер мышления для него. Возможно, это было то само вдохновение, с которым строки не мучительно выдавливаются, а хлещут сами как из фонтана.

Но тут сергеевы размышления были прерваны: из подворотни донеслись звуки движения робота, а также рёв неистового пламени. Сергей пошёл посмотреть, в чём дело.

- Закрывай червоточину! - крикнула черноволосая девушка, облачённая в компактный матово блестящий экзоскелет. - Стазис на три, два, один!

Её напарник уворачивался от ударов громадной мохнатой твари с четырьмя руками, двумя ногами и длинным змеящимся хвостом. Вооружён этот крепкий невысокий парень был только неким подобием длинного чёрного бича, каждый щелчок которого вызывал электрические разряды, оглушающие и порядком бесящие чудовище.

Ровно через три секунды бичеватель перекатился под ударом когтистой лапы, избежав конуса чёрного излучения из левой руки экзоскелета. Монстр проявил невероятную ловкость, успев сместиться на метр вбок. Конус превратился в веретенообразную массу космического мрака, из которой осталась торчать только верхняя половина торса твари, а остальное застряло в чёрном облаке. Зубастая пасть разошлась на три "лепестка", издавая низкий реверберирующий рокот, от которого по асфальту пошли трещины.

- Шок! - отчаянно крикнула девушка, делая два лязгающих шага назад. - Шок!

Её напарник ещё до команды взмахнул электробичом и заставил шевелящегося монстра вздрогнуть и замолкнуть на секунду, но вынужден был отшатнуться - экзоскелет разразился струёй ослепительно белого пламени из правой руки. Искрящий конец хлыста распылился на атомы, но тварь только шипела, окатываемая раскалённым потоком плазмы. Было очевидно, что девушка перенервничала и совершила ошибку.

- Два-двенадцать! - крикнул бичеватель. - Смещается по фазе!

Чудовище, скрытое в чёрно-белом месиве, снова зарокотало, и на этот раз помешать ему было некому - электробич был укорочен почти на треть. Затем что-то произошло, и пламя погасло, а за ним отключилось и поле стазиса. Оставшиеся от струи искры испарили кусок стены за монстром. Сам монстр куда-то пропал.

- Четыре-четырнадцать, - с грустью подытожила девушка, с гудением опуская манипуляторы. - Статус - эмергент. Сочтут за предупреждение.

Так Сергей осознал, что живёт зря. Зато большую часть схватки он успел снять на телефон. Камера на телефоне была пятимегапиксельная, но снимала почему-то хуже, чем обскура. Он задумался, с какими тэгами кинуть видео на ютуб.

- Милая моя, - сказал бичеватель, сматывая своё вышедшее из строя оружие. Теперь стало хорошо заметно, что он куда старше, чем выглядит. - Ты экзопер первого класса или говно на палочке? Шестьдесят процентов массы эмергента в стазисе, а ты лупишь плазмой. Взяли бы тёпленьким щас. Не оставит же он тут полтела.

- Да знаю, знаю! - нервно ответила экзопер, лязгая туда-сюда в своём стальном панцире. - Ну хоть что-то же осталось? Струны трогал?

- Аккурат по струне ушёл, - кивнул её партнёр. - Энтропию на убыль и усвистал со шлейфом. Выследим, наверно.

Сергей, прятавшийся за помойкой у стены, вдруг понял, что бичеватель уставился на него.

- СВИДЕТЕЛЬ НА СЕМЬ ЧАСОВ, - вдруг громко произнёс незнакомец тёмным, низким голосом, каким обычно говорят в мультфильмах злодеи. - СТАЗИС.

Девушка моментально отреагировала, развернувшись в сторону Сергея, выстрелив чёрным веретеном и взвизгнув:

- Марк! Импланты!

Сергей пружиной отскочил от своего укрытия.

- Я и так жил в стазисе двадцать четыре года! - заорал он уже через плечо, панически унося ноги. Мусорный контейнер за его спиной исчез во мраке. - Хрен вам!

- КЛАСС ДВА. ДИРЕКТИВА СЕМЬ, - донеслось откуда-то сверху. - МИР ТЕБЕ. САМОСОЗНАНИЕ, ПАМЯТЬ, ПРИМИТИВНАЯ ИНИЦАТИВА. ВЕРДИКТ: АННИГИЛЯЦИЯ. МЫ ТОЛЬКО ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ. АННИГИЛЯЦИЯ. МИР. АННИГИЛЯЦИЯ.

Сергей оглянулся. Вслед за ним гнался бичеватель, совершая прыжки высотой с трёхэтажный дом. Половина его лица была искажена гневом, а на виске пульсировала вздутая вена (каким-то образом разглядел беглец). Другая половина дружелюбно и расслабленно улыбалась. При каждом прыжке были слышны странные механические звуки.

Сергей закричал от страха.

- КРИЧИ, - приказал бичеватель, проскочив мимо, когда Сергей вдруг свернул в переулок. - НЕТ ПРИЧИН ДЛЯ ПАНИКИ, - добавил он, вновь садясь на хвост.

Выскальзывая из подворотни, Сергей каким-то чудом сумел заскочить в проезжавшую мимо вечернюю маршрутку. Он с тревогой вглядывался в запотевшие стёкла - преследователя нигде не было. По радио пела одна из эстрадных женщин, решивших, что если они охрипли и осипли к 50 годам, то это повод считать себя одарённой джаз-вокалисткой.

Сергей передал плату за проезд через какого-то опрятного мужичка средних лет, который вяло, но встревоженно спорил с водителем о том, кто из них фраер. Конфликт строился вокруг следующего: мужичок слишком долго залезал ранее в маршрутку, с кем-то прощаясь. Это вызвало недовольство водителя. Таким образом, следовало установить, по понятиям было говорить "да залазь уже, фраер" или же не по понятиям. Пассажир раскопал в глубинах своей исконно русской маскулинности всё, что он знал о фраерстве, понятиях и правилах, следуя которым, индивид считался нормальным мужиком. Водитель небрежно, но как-то болезненно отвечал ему, явно хорошо зная этот язык, но уже сожалея, что ляпнул важный термин сгоряча и вынужден теперь поддерживать дискуссию. Это был ярчайший пример спора теоретика и практика.

В конечном итоге они сошлись на том, что оба являются нормальными мужиками и незачем устраивать разборки, но если что... то они оба могли бы... как мужчина с мужчиной...

Сергей отрешённо наблюдал за происходящим, тыкая в экран коммуникатора. Это происшествие, как и предыдущее, было ещё одним странным и восхитительным прикосновением к чужому миру. И мир сей был так непривычен, что, казалось, он ни для кого не может быть родным; но искренняя убеждённость его аборигенов в аксиоматичности своих категорий просто поражала.

Сергей покинул маршрутку в километре от дома и позвонил отцу. Родители давно уже жили раздельно. "А нефиг жениться в 20 лет", с необъяснимым злорадством подумал Сергей.

- Пап, я видел чудовище в подворотне и девушку в экзоскелете, - сказал он без обиняков в мобильник. - Они сражались. Что мне делать?

- Что делать... не разбрасываться идеями, - донеслось из трубки. - Тут можно и игрушки выпускать, и вообще помаленьку франшизу забацать. Я бы тебе порекомендовал вложиться, деньги у тебя вроде есть.

Это всё звучало бы дико, если б Васильев-старший не был бизнесменом.

- Я серьёзно, - пробормотал Сергей.

- Да знаю я это ваше серьёзно. Это я раньше, конечно, от тебя многовато требовал, а ты ведь Близнецы, у вас ворох идей, только до конца ничего не доводите.

Также Васильев-старший недавно начал увлекаться гороскопами.

- Пап, девушка... - снова начал Сергей.

- Да выброси ты её из головы, Оксанку свою, она же Рак! Вы друг другу нах не упёрлись. Вот у меня недавно партнёры заинтересовались оптоволокном и термоусадочными трубками - а это уже приспособить и под экзоскелет можно... и под чудовище...

- Пап...

- Чего пап. Я идею тебе просто подаю, надо же уже на ноги становиться, детство кончилось.

- Там ещё чувак с хлыстом был, - меланхолично сообщил Сергей.

- Чувак с хлыстом... - Васильев-старший сделал паузу. - Вот что, в субботу за пивом поговорим, я что-то ничего щас понять не могу. Окей?

- Окей, - вздохнул сын.

- Ты главное не переживай. Ну бросила и бросила.

- Окей.

- Мало ли девок кругом. С которыми совместимость получше. Понимаешь, дело не в звёздах, а в том, что это реально работает...

Гороскопы и бизнес.

Какая чушь.

Словно две секты.

Нет, что-то в них есть.

И наука что-то подтверждает в обоих случаях.

Нет, всё-таки чушь.

Наука - тоже секта.

Или...

Убрав телефон, Сергей брёл по улице - руки в карманах, глаза опущены. Кругом что-то происходило. Жизни людей кипели. Его окружало бесчисленное количество маленьких мирков, иногда безумно привлекательных, но всегда чужих и закрытых для постороннего. Свои законы, свои представления в каждом. На каждый мир - свой лейтмотив и свой аккомпанемент (записал Сергей во вновь извлечённый коммуникатор). Всё объединялось в монументальные аккорды вселенской гармонии, которые можно было легко услышать, но никогда - подобрать самому. Где-то среди этого на перебирала струны арфы личная Госпожа Удача Сергея Васильева, единственное божество, в которое он верил. К сожалению, играла она всегда в миноре.

Красной нитью через эти глубокие мысли проходило то, что за ним недавно гнался барахлящий киборг в компании футуристической валькирии.

- Скажите, - обратился Сергей к прохожему, - мне кажется, что сегодня я понял многое. Про всякие вещи и про жизнь. Но я везде чужой. У меня нет своего мирка. И мне не нравятся доступные чужие, а привлекательные - недоступны. Что мне делать?

- Милый мой, - ответил собеседник, пожилой человек в шляпе, декорированной рыбацкой наживкой. - Вы задаёте очень своевременные вопросы, ведь скоро этому миру придёт конец.

- В каком смысле? - приподнял бровь писатель.

- А вы верите в Бога? - уточнил старик.

Он чертовски напоминал кого-то Сергею.

- Как сказать. Я верю в личную Богиню Удачи, - с готовностью ответил тот.

- Нет, нет, Бог с большой буквы только один. И наиболее подходящее ему имя - Джаггернаут. Вишну-Разрушитель. Сейчас я вам всё объясню.

Васильев достал стило, приготовившись записывать. Новомодных ёмкостных экранов он не признавал.

- Телефончик с камерой, очень хорошо! - обрадовался старик. Придёте домой - поглядите в гуглмапс на любой мегаполис, или область, или страну... Один чёрт, это фрактал. Только три квадратика дорисуйте, а там и телефончик пригодится.

- Я не понял, - честно признался Сергей.

- Поймёте! - улыбнулся "рыбак". - Знаете ли, существует как минимум семь основных реальностей, крест-накрест в трёхмерной перспективе... А высшие измерения моему скромному восприятию недоступны, увы. Может быть, их и девять, и девяносто девять... Так вот, центр - это основа всего сущего, а к нему достроены реальности-сателлиты. И вокруг всего этого рыщет Он. Пока ясно?

Сергей посмотрел на то, что успел записать, второпях и с дикими сокращениями.

- Пожалуй, да.

- Чудненько!

Отец. Старик был очень похож на Васильева-старшего, если ему накинуть годков двадцать и вырядить как персонажа театральной постановки по какому-нибудь Хэмингуэю.

- А вы в гороскопы верите? - ляпнул Сергей.

- Ни капли. Так вот, составьте мысленно эту модель мироздания из семи... Скажем, кубиков. Фишка в том, что как у обычного куба есть развёртка из шести квадратов, которые складываются и склеиваются краями, так и у этой конструкции она тоже есть. В ней семь кубиков-реальностей выстроены в ряд. Но на самом деле они через высшие размерности свёрнуты вокруг первой, самой главной. Выглядит как крест. А может, звезда такая своеобразная, если уж мы про высшие размерности.

- И эта реальность - самая главная?

- Что вы, милчеловек! - добродушно рассмеялся "рыбак". - Если выстроить в ряд - то вторая с конца! При условии, что их семь, конечно. Молодая, слабая, с краешку на рискованной позиции. Джаггернаут может её легко откусить, если приложит достаточно сил.

- Зачем это ему?

- Он таков! Он упивается своим всемогуществом, наслаждается фактом того, что существует над нами, вне нашего восприятия, за гранью любой реальности. Он сам себе реальность, хищная, безжалостная.

- Как так, - скептически нахмурился Сергей. - Единственный бог и тот хочет только уничтожать? Он же демиург?

- Вот такие дела! - подтвердил старик, почему-то очень радостно. - Ни черта он не демиург... я думаю. Вы позволите рассказать вам подробнее?

Сергей пожал плечами. Почему бы и нет?

       Рассказ старого рыбака.

Не было в тот день ни одного работающего экрана, который не показал бы эти кадры. Электронно-лучевые, проекционные, плазменные, жидкокристаллические - все они сияли последними картинками в жизни.

Камера была установлена на вертолёте CNN, который на большой высоте облетал Восточное Побережье. С огромного расстояния в утренней дымке еле проступала исполинская фигура. Это было бесполое гуманоидное существо с мраморной кожей, одной ногой стоявшее на Манхэттене, а другой - где-то в Нью-Джерси. Его ступни были окутаны облаками пыли размером с большой город.

- Кто ты? - спрашивал с вертолёта в мощнейший громкоговоритель какой-то человек рядом с оператором. Оба не помнили себя от страха и благоговения. - Чего ты хочешь? Ты - инопланетянин?

- Я - Джаггернаут, - спокойным ровным голосом отвечал колосс, а в Альпах сходили лавины. - Я хочу уничтожить вас всех до единого.

- Ты - божество? - спрашивал отважный корреспондент. Его дрожащий голос рассеивался над океаном без эха. - Мы хотим договориться. Мы готовы на всё.

- Я - Бог. Я Альфа и Омега. Со мной нельзя договориться, - здесь Джаггернаут усмехнулся, и дремавшие тысячелетиями вулканы Тибета проснулись. - Договариваются с равными, а я - единственный существующий бог. И единственная моя радость - уничтожать вас.

Это был прямой эфир, и миллионы верующих по всей планете в этот момент принялись творить святые знамения. Большая часть из них сочла Разрушителя испытывающим их веру тёмным духом, персонификация которого варьировалась от религии к религии. Армагеддон символизировал для них последнее паническое испытание веры, за которым виднелось вечное блаженство.

Джаггернаут слышал каждую мысль каждого человека на земле и был в восторге от них. Никакие громкоговорители ему также были не нужны.

- Мы можем принести тебе в жертву Австралию, - ляпнул переговорщик.

Вертолёт тряхнуло, пилот потерял управление - божественная длань разметала облака и осторожно схватила крохотную машину двумя пальцами. Где-то внизу от этого движения образовалось несколько торнадо.

- Вы все - мои жертвы, - сказал Джаггернаут. - Мой пир. Моё единственное влечение. Для меня вы незначительнее, чем для вас - микробы. Мне безраличны ваши муки, так что умирать вы будете быстро. Моё наслаждение - стирать вас из экзистенции, сравнивать с землёй всё, что вы создали, насмехаться над вашими надеждами, беспомощностью, ограниченностью и самообманом. Но я позволю выжить некоторым из вас, чтобы спустя тысячелетия вернуться и вновь собрать урожай. И такова единственная милость единственного Бога.

Последние кадры - лицо Джаггернаута. Лицо мраморной статуи, с безжизненным монотонным рельефом. Бог улыбнулся безо всякой злости и раздавил вертолёт. Затем он топнул ногой по развалинам Нью-Йорка и расколол Северную Америку надвое.

- А в стороны Европы и Азии пошли гигантские цунами. И так далее, - подытожил старик. - Таков был конец седьмой реальности. Я был там и видел всё.

- Но вы живы, - заметил Сергей, - и кто-то ещё тоже. Как? Он остановился и специально пощадил вас?

- О нет, - покачал головой собеседник. - Джаггернаут не останавливается. Он просто наверняка знает, что кому-то повезёт. Он не ушёл, пока поверхность планеты не превратилась в изломанное месиво. И всё же кому-то действительно повезло, а кто-то богатый и высокопоставленный, представьте себе, форсированными темпами устроил давно запланированную экспедицию на Марс! И живут там, наверно, в автономном модуле, осваивают что-то.

- Джаггернаут знал? Почему он не погнался за ними?

- Так для него интереснее. Если они и впрямь обживут Марс - однажды он появится и там.

- А вы сами-то как спаслись? Как оказались здесь?

Старик помолчал секунду.

- Я - разговор отдельный. Скажите-ка мне лучше, какую вы вынесли мораль из моего рассказа?

Сергей поджал губы.

- Что бы мы ни делали, каждые несколько тысяч лет будет появляться великан ростом до облаков и всё уничтожать, отбрасывая нас в каменный век.

- Великан - всего лишь аватар. А так всё верно. Молодец.

- Как верно? - опешил Сергей. - Как это верно? А жить для чего? А стремиться к чему? А идеалы? Какая ж это в жопу мораль?

Старик поднял палец вверх.

- Вот-с, милый мой... Стремись к чему хочешь, делай что хочешь, потому что завтра может не наступить. Но шансы таковы, что нам, короткоживущим, за этот смешной отрезок в неполные сто лет визит Джаггернаута скорее всего не светит. А если светит - зрелище это просто потрясающее. Увидеть Бога и умереть!

- Но мир же исчезнет! Все наши чаяния, прогресс, достижения, планы!

- Молодой человек, - прервал его "рыбак". - Вот это главная беда всех людей, понимаете - пытаться прыгать выше головы. Смотреть чересчур широко и далеко, да не в ту сторону. Если через тысячу лет цивилизация исчезнет - не всё ли нам равно? Если завтра мы умрём - не всё ли равно? Живи как живёшь!

- Нет! - возразил Сергей в пустоту.

Его загадочный собеседник вдруг просто растворился в предрассветном воздухе. Васильев сам не заметил, как подошла к концу ночь. За эти несколько часов он успел обойти полгорода, почти вернувшись домой.

Сергей зашёл в какую-то забегаловку с бесплатным вайфаем, взял себе кофе и принялся заряжать мобильник от местной розетки. Главная прелесть современных продвинутых устройств в том, что можно свободно лазить по интернету, не будучи дома. Вовсе не камера и не какой-нибудь акселерометр, а это. Спустя несколько минут перед глазами Сергея уже были карты столицы, Питера и всей России. Старик туманно подсказал только про три каких-то квадрата, так что Васильев просто принялся играть с разного рода настройками и недавно появившимися на гугле фильтрами.

Он почувствовал, что идёт по правильному пути, когда углубился в векторную карту Москвы. Чертовски много хаотично расположенных зданий, но что если:
- отсечь новостройки;
- и слишком низкие;
- а также слишком высокие;
- и вообще всё, кроме жилых домов;
- экспортировать оставшуюся схему в виде монохромного изображения...

Здесь Сергей призадумался на минуту. Что-то вырисовывалось, но ему нужен был компьютер.

Он поднял уставшие глаза от экрана. Девушка за столиком напротив улыбалась ему, и она была чертовски похожа на пилота экзоскелета. Больше никого в кафе не было.

- Здравствуйте, - нерешительно сказал Сергей, пересаживаясь к ней.

- Привет, - ответила та в точности тем же голосом.

А может быть папаша прав, и это просто его идиотская манера всё идеализировать...

- Вы мне очень нравитесь, - сказал кто-то из них. Или оба сразу.

Сердце Сергея снова сильно забилось, будто напоминая о своём существовании.

- Я волнуюсь, словно подросток, - подумал он и понял, что сказал это вслух.

- Не надо, - сказала девушка и, наклонившись над столом, поцеловала Сергея.

Он почувствовал, как напряжённые, сумбурные мысли хаотичного вечера, только начав выстраиваться в систему, отступают на второй план. Чувство увлекало его, и разум вновь окунался в трясину сладостного сна, в котором он жил столько времени.

- Мне надо идти, - выдавил он, пытаясь поймать ускользающую идею. - Мы ещё встретимся.

- Обещаешь? - спросила девушка. - Как же я найду тебя снова?

Сергей дрожащими руками начал хлопать себя по карманам и выудил визитку места, где он не работал, с должностью, которую не занимал. Имя и телефон, однако, были его собственные.

- Надо идти, - повторил он зачем-то, не замечая, что держит её за руку. Затем встал и быстрым шагом направился к выходу, чуть не задев пару каких-то костылей.

Они же искали друг друга всю жизнь, лихорадочно думал он. Никаких ноток фальши, только вся та ересь, про которую он некогда калякал рассказики, но совершенно настоящая.

Романтика и любовь с первого взгляда. Идеальная история, эталон чувств. Мир сентиментальности и искренности.

Или то, чего не существует в принципе. Идеальные истории - удел теории. Встретились глазами и любовь на всю жизнь - так не бывает. Почему именно сегодня, когда Сергей поклялся порвать с глупыми мечтаниями, его нарождающиеся новые убеждения так жестоко испытывают?

Он сам не заметил, как оказался дома. Мама ещё спала. Тьфу, чёрт, маменькин сынок, не живёт один, размазня, чмо! Он должен был сам взять телефон у той девушки, ведь она может никогда не перезвонить!

Узор из монохромных пятен напоминал белый шум, втиснутый в форму квадрата. Словно снимок экрана ненастроенного телевизора. Сергей повернул его в фотошопе так, чтобы неровные рёбра были параллельны краям монитора, и смело обрезал лишнее. Затем сосчитал количество чёрных и белых пятен по вертикальному и горизонтальному краям и искуственно снизил разрешение картинки до этих величин. Теперь - ничего лишнего, только большие, жирные, чёткие пиксели.

Он наконец справился с отвлекающим волнением и откинулся на спинку кресла. Через несколько минут он смело добавил три больших квадрата с каёмками в верхних и левом нижнем углах картинки, прямо поверх мельтешения. "Телефончик с камерой" послушно считал получившийся QR-код, выдав полную белиберду. Сергей откатил изменения, повернул изображение и поменял расположение квадратов. Снова неудача.

Но на третий раз ему повезло. Это был чертовски длинный URL, адрес, зашифрованный каким-то непостижимым образом в карте города. В самом городе. Полная чушь, подумал бы Сергей ещё вчера. Но сейчас он точно знал, что точно такому же паттерну подчинён любой город, любая страна, вопрос лишь в разрешении и фильтрации помех. Если развернуть всю площадь земного шара на плоскость... а может быть, даже карту звёздного неба... кто знает, кто знает... Ведь это фрактал, да? Дикая мысль - весь мир создавался, шифруя один только длинный адрес в интернете.

Сергей вручную, подрагивающими пальцами перепечатал его в браузер, символ за символом.

Или шифруя что угодно.

Вопрос только в том, что вычленить и как интерпретировать.

На странице не было ничего, кроме звуков очень знакомой музыки. Что-то струнное, с испанским таким оттенком. Сергей никогда не разбирался в названиях музыкальных инструментов. Проигрыш закончился, и простенький скрипт начал писать на экране слова, которые в этот момент доносились из динамика. Этакое караоке.

You can be anything you want to be
Just turn yourself into anything you think that you could ever be
Be free with your tempo
Be free, be free
Surrender your ego
Be free, be free
To yourself

Затем через звучный аккорд фрагмент зацикливался, а текст исчезал, чтобы появиться вновь.

Меркьюри пел эти строки, уже будучи тяжело больным и зная о неминуемой смерти. Песня как песня. Хорошая, пожалуй... все говорят. Но подсовывать её ТАК?

Сергея колотило. За последние шесть часов он услышал, увидел и передумал больше, чем за всю жизнь. Он смотрел на монитор и видел какую-то нелепую насмешку космических масштабов. Всё не могло вести к простой песенке.

Сергей сделал whois. В глазах у него потемнело. Выстраданный адрес через простой фокус на самом деле обозначал страничку, хранившуюся на его собственном компьютере.

Ему показалось, что в голове щёлкнуло некое реле. До этого момента он пытался искать во всём происходящем логику. Идиот!

Анализировать, разбивать целое на части и разглядывать их под микроскопом. Смехотворно!

Разве дом станет проще, если превратить его в груду из тысяч кирпичей?

- Свидетель класса два, - сказал за его спиной хорошо знакомый голос. - Встаньте и повернитесь.

Сергей закрыл глаза и покорно выполнил приказ.

Вчерашний бичеватель встал рядом. По движению воздуха Сергей ощутил, как тот наклоняется над экраном и разглядывает всё - картинку с кодом, браузер и открытый в ворде файл со всеми его записями за последние часы. Киборг постучал по клавишам, просто так.

       рлавстюрв

- Можете открыть глаза.

- А вот и не открою, - спокойно ответил Сергей.

- Точно? - спросил теперь уже женский голос. Очень красивый.

Сергей не сдержался и открыл. Оператор экзоскелета тоже была здесь, всё ещё в своих высокотехнологичных доспехах.

- Верхнюю одежду оставляют в прихожей, - ляпнул он.

- Это невозможно. Вы понимаете, в чём ваш проступок? - спросила она.

- У вас очень нежные губы, - офигевая от своей наглости, продолжил Сергей. - За этот проступок я не покаюсь.

- Снизим класс до третьего, - решила девушка, мимоходом взглянув на бичевателя. - Нет акта осознания.

Тот, вероятно, подал ей какой-то знак. Или не подавал - какая разница?

- Ваш проступок в том, - терпеливо продолжила она, - что вы стали свидетелем эмергенции. Эмергенции выше границы.

Сергей хмыкнул.

- Стал свидетелем? О, мне просто повезло. На моём месте любой поступил бы так же. Вы вышли на мой адрес через визитку?

- Осторожнее со словами, - предупредила девушка, бесшумно поведя манипулятором. Матовая клешня клацнула перед его носом. - Вы опять подняли свой класс до второго.

- Пусть говорит, Линочка, - отозвался киборг, всё ещё изучая компьютер.

Сергей сделал пару шагов в сторону, оттащив за собой кресло, и с наслаждением плюхнулся в него. Почему-то ситуация вызвала в нём крайнее расслабление. Он понимал, что его жизнь находится в руках этих людей, но именно этот факт удивительным образом и позволял ему абсолютно не волноваться. Всё равно им решать!

- Я ничего не понимаю, - сказал он. - Почему плохо быть свидетелем?

Линочка посмотрела на бичевателя - тот кивнул. Чем больше свидетель узнаёт - тем ярче его реакция. Яркая реакция - залог верного решения. Казнить или помиловать. Сергей с лёгкостью прочёл всё это в глазах экзопера. 

- Вредно много знать, - сказала она наконец. - Это дела не вашего мира. Поверь, мы хотим лучшего.

- А какого мира? - быстро спросил Сергей. - Если развернуть трёхмерный крест в линию, то какого по счёту?

- Первый класс, - сказал бичеватель, отступая от монитора. - Будь начеку.

- Крест даёт всего семь вариаций, - сказала девушка, выставив манипуляторы. - Это неполноценное, трёхмерное представление. Измерений бесчисленно много, а реальностей - ровно вдвое больше. Не стоит сюда влезать. Это не твоя игра.

- Хочу, чтобы стала моей, - твёрдо сказал Сергей. - Откуда вы? Из самой первой?

- Первая - Абсолют, - она поджала губы. - Закрыта для всех извне. Он никогда не доберётся до неё.

- Значит, вторая, - сделал вывод Сергей. - Достаточно крутые, чтобы лезть и навязывать свои правила.

- Потому что только мы одни можем удержаться на грани после начала собственной эмергенции.

- Лина.

- Это когда понимаешь всё и можешь всё, но не пользуешься этим.

- Потому и приходится вооружаться всеми этими... девайсами? - уточнил Сергей.

- Поэтому. Да. Мы предостережены. Нас охраняет Кодекс.

- Лина!

- Марк, я знаю, знаю! - воскликнула экзопер, гудя сервоприводами. - Пусть хотя бы обдумает всё. Он же на мушке.

- Ты доиграешься, - низким голосом сказал киборг. - Был у тебя уже эмергент на мушке. Не перегибай.

Сергей массировал виски, не обращая на спор лишнего внимания.

- А "он", который не доберётся - это, стало быть, Джаггернаут. Господь Бог.

Неожиданная связь между странными событиями уже не удивила его. Теперь он начинал видеть очертания целой картины.

При желании в эту картину можно было уместить что угодно - хоть мужичка в маршрутке. Великая фрактальная аллегория! Большие миры, маленькие. Одни вложены в другие. Как всё просто!

Просто и бесполезно.

- Ну, что я тебе говорил? - осклабился Марк. - Стазис и поехали.

Или полезно. Начать с малого. Разорвать маленькие оковы, потом побольше, потом ещё больше...

Вчера ты просто перестал зависеть от чужого мнения, а завтра ты - король мира.

Лина послушно наставила на него оружие.

- Ещё секунду, - попросил Сергей. - Мне будет очень обидно умирать вот так. Если бы игра была не моей - вы бы меня и не тронули, да?

- Да... - развёл руками Марк, разматывая электробич, совсем как новенький. - Ты и так не умрёшь.

Они просто загонят одну из его инкарнаций в стазис у себя дома, понял Сергей. Может быть, это обезвредит остальные. Или как-то позволит ими управлять.

Точно.

Беседа - провокация, потому что Сергей им нужен не обычный, а эмергентный.

- Инкарнации, - пробормотал он, помотав головой. - Лина, ведь ты и та девушка из кафе - одно лицо? Ты управляла ею? Вернее - вы едины? Сквозь толщу реальностей вас что-то связывает? Ты существуешь одновременно во многих мирах?

- АННИГИЛЯЦИЯ, - проскрежетал киборг очень кстати. И застыл на месте с гримасой боли, когда Сергей взглянул на него.

- Мы, ну... - замялась девушка, пока её партнёр боролся с имплантами. Сергею казалось, что он читает её как раскрытую книгу. - Вроде того. Это называется струны.

- А чем опасны эмергенты? Нападают на людей? Помогают Разрушителю?

Она посмотрела на партнёра. Тот только тихо шипел. Какое чудесное совпадение, дающее время поболтать.

- Они и есть он, - сказала она. - Он - метареальность. Отдельную эмергентную инкарнацию человека ещё можно уничтожить, но когда они объединяются воедино через струны, сквозь миры... Когда начинаешь существовать вне рамок, вне любой вселенной, то сам становишься автономной реальностью. Ничто не может сдержать тебя. Только ты сам. И как таковой, Джаггернаут - это идея. Страшная, разрушительная персонификация идеи о том, что дух превыше тела, мысль превыше действия, свобода превыше закона. Если нет ограничений, если правила - пустой звук, то всё погружается в хаос. Рано или поздно от каждого эмергента остаётся лишь его бестелесная и неуязвимая воля, если хочешь - душа. Он теряет последние связи с реальностями и становится единым целым с идеей, неотличим от неё. А идея на всех одна, и имя ей - Джаггернаут. Насмешка над Абсолютом.

Сергей смотрел куда-то далеко сквозь пленницу стальной машины, рядом с которой, подрагивая, корчился киборг. Этот неожиданно пространный монолог расставил все точки над i.

- Я безнадёжен, а ваши методы - говно, - сказал он. - Я поболтал со стариком - и то был я сам из другой, разорённной Джаггернаутом вселенной. Всё для меня уже зашло слишком далеко.

Лина выглядела крайне удивлённой. Стазис-генератор и плазмомёт тихо пощёлкивали по очереди, вхолостую.

- Почему он не установил контакт через струну? - с некоторой нервозностью спросила она, как будто пытаясь потянуть время.

- Выбор, - ответил Сергей, поднимаясь из кресла. - Всё дело в выборе. В решении. Я могу принять его сам. Может быть, я хотел сам себе это доказать. Вам кажется, что вы выработали универсальный сценарий, но нельзя жить по писаному. Равно как и обратное. Каждый миг - дело сознательного решения и балансирования на грани.

Он размял пальцы - жест человека, принимающегося за великие дела.

- Я видел твои костыли здесь - это жалкое зрелище. Можешь всё, но ограничиваешь себя до такой степени, что даже не способна передвигаться без экзоскелета? И всё ради близости к Абсолюту?

- Есть и другие миры! - истерично вскрикнула Лина, беспомощно щёлкая оружием. - Они невероятно далеко, но я чувствую там своё присутствие!

- Будь ты там хоть богиней, одно только это ещё не сделает тебя счастливой и полноценной, - спокойно сказал Сергей, двигаясь к ней. - И Кодекс не сделает.

- Замри! - скомандовала она без уверенности в голосе.

Он поцеловал её побледневшие губы во второй раз. Вкус страха и нереализованных желаний.

- Твоё оружие перестало функционировать три минуты назад, - сообщил новоиспечённый эмергент. - Я в курсе. Больше не щёлкай. Спишем это на случайный сбой, как и барахлящие импланты твоего друга. Кстати, он уже тридцать секунд как мёртв.

Её взгляд метнулся на застывшего в странной позе Марка.

- Ты убил его? - с яростным разочарованием спросила она.

Сергей кивнул, направляясь к компьютеру.

- Ты была добра ко мне, и поэтому на тебя я возлагаю большие надежды. Погрузи беднягу в стазис. Возвращайся в свой высокотехнологичный суррогат Абсолюта. Там вы его легко реанимируете, за вычетом последних воспоминаний.

Она машинально повиновалась, окутав киборга чёрным коконом.

- Думаешь, можешь решать, кому жить, а кому умереть? - с почти детским вызовом спросила Лина.

Сергей улыбнулся. Он барабанил по клавишам, совершенно не боясь поворачиваться к ней спиной.

- Я всегда мог. Человека можно убить и голыми руками... или там, кирпичом...

- Как это по-эмергентски!

- Мог, но не решал. Просто был не в силах и помыслить о таком, - невозмутимо пояснил Сергей. - А сейчас всё в моих руках, и я сознательно выбираю милосердие. Вы пришли и нагло вписали в мою жизнь свой рлавстюрв, но я прощаю вас. Понимаешь? Мне не нужны законы и предписания.

- Чушь! - только и смогла возразить она. - Ты пойдёшь по проторенной дороге.

- Не пойду. Но если бы ты не предупредила меня и не рассказала обо всём...

- Неведение - величайшее благо.

- Чушь. Невежество - худшее из зол.

- Ты пожалеешь.

Прозвучало совсем уж беспомощно.

- Никогда. Я разберусь во всём и сделаю правильный выбор. Ни вы, ни Абсолют, ни Джаггернаут - никто не сможет меня остановить.

Он крутанулся на кресле, чтобы встретиться с девушкой взглядом, и снова спокойно улыбнулся.

- Только я сам.