Если бы Шарон пьянствовал

Ненаучная фантастика


                ... где Тот, который вел их через бездны,
                как коня по степи, и они не спотыкались?
                Исайя, 63-13

Глава канцелярии премьер-министра Израиля Дов Вайсгласс осторожно вошел в приёмную и устремил взгляд на дежурного секретаря. В этом продолжительном взгляде человек посторонний мог бы уловить и вопрос, и тревогу, и надежду. Но секретарь не был человеком посторонним. В ответ он покачал головой и смущённо отвел взгляд. Глава канцелярии, пользуясь эксклюзивным правом входить к премьеру без предупреждения, осторожно приоткрыл дверь и заглянул вовнутрь. Шарон сидел за столом с закрытыми глазами, обхватив руками свою большую голову.
- Разрешите?
- Да, Дов, входите.
- Как самочувствие? - машинально поинтересовался Вайсгласс. К утренним головным болям своего шефа он уже начинал привыкать.
- Голова раскалывается! – пожаловался премьер-министр. - Понимаешь, у меня было там хорошее обезболивающее средство, - он кивнул в сторону сейфа, - попросту говоря, бутылочка коньяка. Но Омри вчера её унёс. Говорит: "Папа, не губи своё здоровье". В принципе, он, конечно, прав, но ведь впереди насыщенный день. Как же я буду работать?
- Существует множество лекарств от мигрени. Может стоить что-нибудь попробовать?
- Я уже все перепробовал. Видимо, от моей мигрени пока нет эффективных средств.
- Может быть, проще устранить причину головных болей? Вы ведь знаете причину? - это был полувопрос – полуутверждение. Чтобы превратить свои слова в утверждение, Вайсгласс должен был преодолеть некий психологический барьер. Но сделать это он не решался. Перед ним сидел человек уникальной биографии, первое лицо государства, выдающийся полководец.
-  Может быть, знаю, а может, и нет, - уклончиво отозвался Шарон. - Мне рассказывали, что даже плохая обувь может быть причиной утренней мигрени.
- Наверно, - улыбнулся Вайсгласс, - особенно, если с вечера лечь в постель, не разуваясь.
- Ну ладно, хватит об этом. Что там у нас сегодня?
- Через час заседание Малого Кабинета по вопросам безопасности. Затем приём русского посла с целью согласования некоторых деталей предстоящего правительственного визита. После обеда встреча с лидером оппозиции. Он намерен потребовать активизации процесса одностороннего отделения от палестинцев. Взамен обещает поддержку в кнессете.
Шарон прервал его доклад поднятием руки.
- Вы говорите русский посол? А нельзя ли его пропустить первым?
- В принципе, можно, хотя это не так просто. Все заранее предупреждены. Но почему?
- Видите ли, Дов, наша страна ещё очень молода. Я полагаю, в России накоплен значительно больший опыт по части борьбы с утренней мигренью. Вы со мной согласны?
- Пожалуй, - нехотя согласился Вайсгласс.
- Вот и хорошо, - оживился Шарон. - Перестройте распорядок дня и, пожалуйста, поговорите с русским послом предварительно. Объясните ему существо наших проблем. Ну, в общем, вы понимаете. Может, он что-нибудь посоветует.
     Часа через полтора секретарь доложил о прибытии русского посла в сопровождении двух дипломатов.
- Пригласите его сначала неофициально, без сопровождающих лиц, - попросил Шарон.
Вошел посол с непроницаемым лицом профессионального дипломата, несколько смягченным подобием доброжелательной улыбки.
- Здравствуйте, господин премьер-министр!
- Здравствуйте, здравствуйте, господин Тарасов! – родители Шарона были родом из Белоруссии и он немного говорил по-русски. - Садитесь, пожалуйста. До начала протокольной встречи я хотел бы попросить у вас совета. Господин Вайсгласс говорил с вами об этом?
- Говорил, - на лице посла не дрогнул ни один мускул. - Как посол Российской Федерации, я вряд ли могу что-нибудь сделать. Но, как частное лицо, искренне хотел бы помочь. Я посоветовался с супругой и могу вам кое-что предложить. Вот.
Он расстегнул портфель и протянул Шарону пол-литровую бутылку с явно не фабричной пробкой. Шарон взял бутылку и стал рассматривать на свет её содержимое. Она была заполнена мутной зеленоватой жидкостью с заметным донным осадком и какими-то плавающими ошмётками.
- Что это такое? Как называется? Это продукт Вашей фармацевтической индустрии?
- Нет, что вы, - усмехнулся посол, - это сугубо домашнее средство, но в России оно очень популярно. Называется огуречный рассол. К сожалению, я не смогу достаточно точно перевести это название на иврит.
- Минуточку, - попросил Шарон, - я запишу... А как им пользоваться? В виде примочек или компрессов?
- Это средство для принятия внутрь. Возьмите стакан, налейте и пейте на здоровье.
- Прямо сейчас?
- Почему бы и нет.
Шарон протянул трясущуюся руку к стакану, наполнил его до половины и, поглядывая на посла, слегка пригубил.
- До чего же приятный вкус! В Израиле не производят ничего подобного. Хотя в нем есть что-то очень знакомое. Можно принять всю дозу?
- Да, безусловно.
Шарон выпил и, приложив руку к зоне пищевода, несколько некоторое время анализировал свои внутренние ощущения. Лицо его просветлело и оживилось.
- Совершенно чудодейственное средство, - подытожил он. - Господин Тарасов, большое Вам спасибо! Теперь можно приступать к протоколу.
     На последующем заседании Малого Кабинета Шарон выглядел таким энергичным и свежим, каким его давно не видели. После заседания он попросил министра Щаранского задержаться.
- Господин Щаранский, я хотел бы воспользоваться вашим знанием русского языка, с соблюдением некоторой конфиденциальности.
- Пожалуйста, я с готовностью.
- Переведите, пожалуйста, на иврит слова "огуречный рассол". И, вообще, что вы об этом знаете?
- Это что-то вроде экстракта из огурцов. В России очень любят огурцы домашнего посола. А огуречный рассол - побочный продукт. Его пьют на похмелье.
- Что вы сказали? Похмелье?
- Видите ли, - пояснил Щаранский, - это слово не имеет аналогов в иврите. Приблизительно его можно перевести, как посталкогольный синдром.
- И как широко он распространен?
- Я полагаю, не только в России, но и во многих славянских и скандинавских странах, во всей северной Европе и даже в Штатах. Десятки миллионов людей.
- Но ведь этот огуречный экстракт является прекрасным средством против головной боли, - почти возмутился Шарон. - Разве их фармацевты этого не знают? Неужели его не выпускают, скажем, в виде таблеток или капель?
- Насколько мне известно, не выпускают.
После ухода Щаранского премьер-министр погрузился в невесёлые размышления. Что будет, когда кончится чудодейственный русский эликсир?! Не может же он каждый день встречаться с русским послом. В течение своей многотрудной жизни он умел находить выходы из самых сложных ситуаций и выигрывать, казалось бы, совершенно проигрышные партии. Впрочем, кажется, выход был и сейчас. Он связался с дежурным.
- Пригласите, пожалуйста, президента фирмы "Тева". На какое время? Давайте сразу
после встречи с Шимоном Пересом.
Затем пришел лидер оппозиции Шимон Перес. Он долго и монотонно говорил о необходимости поиска новых путей урегулирования палестино-израильского конфликта. Необходимо де незамедлительно приступить к одностороннему выходу из Газы и выселению оттуда всех еврейских поселенцев. Только так удастся избежать давления Европейского Соза и разногласий с Соединенными Штатами. Целесообразно создать правительство национального единства. Шарон внимательно слушал, но давалось ему это не без усилий. Несколько раз он с трудом подавлял зевоту, и все время поглядывал на часы, думая о предстоящей встрече с главой Тевы. Наконец Перес исчерпал свои аргументы, и Шарон обещал подумать. Встреча была окончена.
Тева была крупнейшим фармацевтическом концерном Израиля. Его годовой оборот исчислялся миллиардами. Премьер-министр встал навстречу входящему руководителю концерна, пожал ему руку и усадил напротив себя.
- Ваша фирма, - начал Шарон издалека, - относится к ключевым составляющим нашей экономики. Поэтому сейчас, когда экономический кризис поразил ведущие страны Запада, нам важно знать, каково положение таких предприятий, как ваше.
     Глава Тевы стал рассказывать, оперируя цифрами. Несмотря на кризис, концерну удалось сохранить объём экспорта, хотя рост его несколько замедлился.
- По дипломатическим каналам мы получаем информацию, которая, на мой взгляд, может существенно способствовать росту вашего экспорта, - сообщил Шарон.
- Я весь внимание, - напрягся президент Тевы.
- Слышали ли вы что-нибудь о посталкогольном синдроме?
- Кое-что слышал, - в голосе главы концерна чувствовалась неуверенность, - похоже на постнаркотическую ломку, болит голова, трясутся руки.
- Да, - подтвердил Шарон. - Но знаете ли вы, что этим недугом страдают десятки миллионов людей в странах Европы и Америки. Многие из них прибегают к алкоголю, другие пьют различные домашние снадобья. И ни одна фармацевтическая фирма не предлагает им дешевый, безвредный и эффективный препарат. Ведь это огромный неосвоенный рынок с миллиардным оборотом.
- Это значит, что создать такой препарат или невозможно, или очень дорого и сложно.
- Вовсе нет, - энергично возразил премьер-министр, - препарат существует в готовом виде, но только в жидком состоянии. Вот, - и он достал бутылку с огуречным рассолом. - Нужно только превратить его в таблетки, удобные для транспортировки, продажи и использования. Так, чтобы потребитель мог растворить таблетку в стакане воды и выпить.
- Очень интересно, - признал глава Тевы, - но откуда известно о его лечебных свойствах?
- Господи, да я опробовал это средство на себе. У меня просьба. Возьмите грамм сто пятьдесят этой жидкости и попытайтесь в лаборатории определить её состав. А затем нужно налаживать выпуск. Вопросы есть?
- Да. Разработка и проверка нового препарата потребует значительных ассигнований. В нашем бюджете на текущий год нет таких средств. Разве что в будущем году...
- Никакого будущего года, - жестко возразил Шарон. - Препарат должен поступить в продажу в этом году. Наш внешнеторговый баланс трещит по швам. Мы поможем вам с кредитами по линии Главного Ученого Министерства Торговли и Промышленности. Прошу оперативно информировать меня о ходе разработки.    
- Нет, не случайно его прозвали бульдозером, - подумал глава концерна и пообещал: - Я сделаю всё возможное.
Через полтора месяца руководство Тевы докладывало премьер-министру, что исследованная жидкость содержит фентоламин, трифтазин и ряд относительно редких нанодобавок, действительно способных нейтрализовать посталкогольный синдром без каких-либо противопоказаний. Срочно разработанная технология предусматривала сублимацию свежих огурцов при температуре, исключающей термическое разложение ценных ингредиентов. Затем получали огуречный порошок, смешивали его с водой для экстракции растворимых компонентов, раствор фильтровали и выпаривали. После добавки определенного количества соли и экстракта из лавровых листьев препарат был готов. Премьер-министр лично опробовал полученный продукт и дал ему высокую оценку. 
Ещё через полгода все экономические обозреватели писали о стремительном прорыве
израильской фармацевтической продукции на европейские и американские рынки. Израильские похмельные таблетки по своей популярности уступали разве что только виагре. В одной России израильский фармацевтический экспорт за полгода возрос на триста миллионов долларов. По этому поводу экономический обозреватель российской газеты "Коммерсант" писал: "История бурного роста израильского экспорта должна служить для нас показательным примером того успеха, который может быть достигнут в результате неукоснительной поддержки национального бизнеса правительством страны и, в первую очередь, его главой. Ариэль Шарон, заслуженно пользующийся уважением израильтян, как талантливый военачальник, утверждает новые стандарты управления и в гражданской области, превращая правительство в эффективное бюро по маркетингу национальной экономики". 
Вскоре после этих событий два руководителя израильских правых партий, министр строительства Эфи Эйтам и министр транспорта Авигдор Либерман, после очередного заседания правительства вели следующий разговор.
Эйтам: Вы как считаете, господин Либерман, долго ли это может продолжаться?
Либерман: Что именно? Чем Вы так возмущены?
Эйтам: А Вы не догадываетесь? Я говорю о нашем премьер-министре. Он буквально спивается. Посмотрите на его лицо, на эти мешки под глазами, на трясущиеся руки. А ужасающий запах винного перегара. В конце концов, он ведь не только премьер-министр, он ещё и просто еврей. Чтобы еврейский руководитель так пил! Такого во всей нашей истории  днём с огнем не сыщешь.
Либерман: Не могу с вами согласиться. В истории такие случаи были. Вот, например, Александр Янай, древний иудейский царь. Пьянствовал, но вошел в историю как выдающийся полководец. Много сделал для защиты страны и народа. Да и в новейшей истории такой пример имеется.
Эйтам: Всё равно. С таким явлением мириться невозможно. Я поставлю этот вопрос в парламентской комиссии по этике и выступлю перед журналистами.
Либерман: Вы, конечно, нанесёте по премьер-министру сильнейший удар. Но я не советую вам этого делать. Он хоть и пьёт, но ведь и пользу стране приносит. Смотрите, как он форсировал израильский экспорт, не хуже чем Суэцкий канал в войну Ссудного дня. Эта натура жаждет бурной деятельности. И вам известно, как настойчиво левые партии добиваются от него эвакуации еврейских поселенцев. Вы уверенны, что он не откликнулся бы на их предложения, не будь он так занят своим посталкогольным синдроном? А если откликнется! С его умом, тактическим мастерством и упорством! 
Эйтам: Вы хотите сказать, что Шарон-пьяница лучше Шарона, выселяющего еврейских поселенцев из Ямита или Газы?
Либерман: Значительно лучше!