Колька

  - Меня Колька звать, – протянул он руку.
Я пожал протянутую ладонь и отметил, что она тверда, как кусок доски. Он был светловолос и кудряв, невысок ростом, носил очки, а ладонью можно было колоть орехи. Несоответствовали его руки столь «ботанической»  внешности. Мы застряли в аэропорту Улан-Удэ. Нам было не по дороге, ему в Таксимо, мне в Багдарин, но самолётов, в связи с отсутствием  билетов, не было даже в Сочи, если бы нам пришла охота лететь в Сочи. Он был моим ровесником, но спустя полчаса, я понял, что он мудрее меня лет на сто. Мы оба добирались до места работы. Я в геологоразведочную экспедицию, а он, окончив Иркутский университет, ехал в родной посёлок учительствовать. Преподавать историю.
- Меня в аспирантуре оставляли, – мимоходом сообщил он.
- А чего ж не остался?
- Как я мог остаться, если меня ждут в школе!? – изумился он.
Именно в тот момент я понял, как выглядит воплощённая порядочность…нет, в тот момент я этого не понял. Тогда я не мог понять, почему человек, имеющий возможность остаться в столице Восточной Сибири, едет жить и работать в посёлок с десятью тысячами жителей. Впрочем, я и сам ехал примерно в такой же посёлок, но я ведь собирался работать в геологоразведке. Это ведь в корне меняет дело! Ну, помилуйте, не в школе же работать!
Тридцатого августа он потерял покой. Послезавтра начало учебного года, а он не может вылететь. От него ничего не зависело, но он был должен. Никто бы его не обвинил в том, что он опоздал. Все бы его поняли. Но он был должен.
- Летит «кукурузник» в Таксимо, везёт бочки с соляркой. Я договорился с летунами, меня берут. Будешь у нас, заходи в гости. Приходи прямо в школу, меня там все знают, – сказал он, надевая рюкзак.
На выходе он оглянулся и помахал мне рукой. Своей крепкой, как доска рукой, которая так несоответствовала его «ботанической» внешности.

Спустя два часа стало известно, что разбился самолёт, везущий солярку в Таксимо.
Никто не выжил.