Рецензия на Евразийскую историю Л. Шустермана

Текст повести "Евразийская история" тут: http://proza.ru/2010/09/06/662

Жанр "альтернативная история" (АИ), думается мне, вещь в каком-то смысле полезная. Настолько, насколько вообще может быть полезной такая дисциплина, как история (в чем лично я сильно сомневаюсь, наблюдая, с какой уверенной самоотверженностью каждое новое поколение наступает на старые грабли, заботливо описанные и продатированные в исторической литературе). Но все-таки АИ хоть каким-то боком да соотносится с реальностью, побуждая интересоваться, интересоваться и еще раз интересоваться тем, "а как там было на самом деле?" Есть надежда, что кто-то все-таки сделает для себя определенные выводы - это я все еще мечтаю о пресловутом эффекте сотой обезьяны. Ну а вдруг?
   
   В общем, с жанром и его полезностью определились, а теперь ближе к делу.
   
   "Евразийская история" - это сюжет, построенный на классических законах драматургии: единство времени, места и действий. Все "уходы" - в прошлое ли, или в иные края - поданы в виде воспоминаний либо в диалогах персонажей.
   
   В этой повести Колумб Америку хоть и открыл, но всерьез ею испанский двор так и не заинтересовал. Более того: внезапно напугавшись скверны, гишпанский король отозвал в Европу всех первых переселенцев. Поначалу выглядело это положение вещей дико и неправдоподобно: чтобы алчные дворянчики да добровольно выпустили из загребущих лап столько золота?! Однако потом все объясняется достаточно логичными предпосылками.
   
   Альтернативная вселенная претерпела нашествие монголо-татар, которые подгребли под себя не только восточную, но и западную территорию Евразии со всеми государствами (за исключением разве что скандинавов и островной Великобритании, до которой, будучи сухопутными пиратами, ордынцы просто не решились добраться). Под дикарей-кочевников "легли", причем (что странно) не без удовольствия, и Франция, и Германия с Австрией, и Италия с Испанией, и остальные европейские страны. Первый из Бабенбергов просчитал свою выгоду и решил сдаться инородцам. Вторым ключевым моментом, объясняющим победу ордынцев, стало разоблачение интриги хана Берке (Беркай), пустившего дезинформацию о смерти хана Угэдэя, чтобы Бату (Батый) был вынужден вернуться в Кара-Корум. Это стало отправной точкой для развития АИ: что было бы, если бы во время топтания Бату на Адриатике Угэдэй умер не на самом деле, а лишь в ложных вестях политических противников, и Бату не пришлось бы отступать под этим благовидным предлогом за Волгу? Да, тогда, вполне вероятно, он двинул бы дальше, на Европу. Правда, историки твердят, что после этого от Европы мало бы что осталось... Но, в общем-то, события повести и не противоречат этим мрачным прогнозам: от прекрасной культуры Европы в этой АИ действительно мало что осталось, равно как и от ее великих умов, опережающих время. Все, что подверглось долгому контакту с Ордой, до сих пор претерпевает последствия культурной деформации и сильно отстает в развитии, как поврежденный орган. Но Европа нашей реальности должна благодарить восточных соседей, ставших своеобразным "заслоном" от полчищ потомков Чингисхана и принявших удар на себя.
   
   Что до иного развития событий, то может быть, в какой-нибудь из множества вселенных - рождающихся в каждую секунду из совокупности наших поступков и бесконечности выбора и уходящих в альтернативные ветви - именно так и произошло. Давайте рассмотрим этот вариант.
   
   Оставшись без неустанной душевной заботы европейских миссионеров, не увидев костров, на которых горели бы драгоценные свитки с историями майя, инков и прочих народностей, населявших доколумбову Америку, не увидев плавильных печей, где прекрасные произведения искусства переплавлялись бы в слитки золота, аборигены Западного континента, в повести названные атлантами, развились в сильнейшую технократическую цивилизацию мехика. И это они изобрели автомобили, линкоры, самолеты и даже баллистические ракеты класса "Земля - космос - Вселенские Империи (4 шт.)"! Это они стали торговать повсюду, навлекая на себя проклятия остановившихся в развитии европейцев (точнее, наверное, будет назвать их или евразийцами, или европодами, потому что это не европейцы).
   
   Тут, надо признать, меня кое-что смутило: поведение четы Бабенбергов убеждает читателя, будто они никогда не видели техники атлантов в действии и не верят в ее мощь (эпизод со стрельбой из винтовки с оптическим прицелом):
   
   - Но что вы скажете?! Каково ваше впечатление? - нетерпеливо спросил атлант.
   - Ну, что тут сказать?.. Хитроумный, изобретательно сработанный предмет, но при этом совершенно бесполезный, как и большинство вещей, созданных атлантами.
   
   А между тем в наше время даже над островом Пасхи, кусочком суши посреди океана, нет-нет да и пролетит какой-нибудь самолет. Неужели же самолеты атлантов никогда не бороздили небеса Евразии, смущая адовым грохотом и драконовым видом умы недалеких европодов? Для дикарей современности, во всяком случае, наша авиация - показатель божественной мощи неведомых пришельцев (в этом смысле интересен культ карго). А Куетлачтли не смог убедить Йоргена и Гертруду, даже продемонстрировав им возможности оптического оружия! Да уж, так поневоле и начинаешь укрепляться в крамольненькой мыслишке, что религия - это действительно яд, убивающий вернее баллистических ракет, поскольку лишает мозгов те создания, суть пребывания коих на этой планете, возможно, и сводится к тому, чтобы развить и усовершенствовать подаренные им эволюцией мыслительные способности, причем всесторонне, а не только в области науки и техники. Во Вселенских Империях духовное, подлинное развитие подменено благочестивым бездумным разбиванием лбов у алтаря - и в итоге оно приводит добровольных узников "праведности" к тотальной гибели.
   
   Что хочется отметить: скрупулезная, очень точная проработка характеров и поступков персонажей, как центральных, так и второстепенных несомненно добавляет достоверности в этот необычный, вывернутый наизнанку альтернативный мир. Так, например, еще до раскрытия тайны отношений Гертруды и Куетлачтли в Африке по ее поведению стало понятно, что между ними что-то есть, так хорошо подмечены приметы женского поведения, когда ей хочется что-то скрыть, но при этом и влечет к опасному огоньку.
   
   - Пожалуй, если бы не пилюли этого атланта, я и впрямь мог бы умереть... У него еще было такое длинное странное имя... Кутла... что-то там... ты не помнишь, Гертруда?
   - Нет-нет, - поспешила ответить герцогиня, - я никогда не могла запомнить это ужасное имя, даже не пыталась. К тому же, вся эта история с твоей болезнью, дорогой... Такое тяжелое воспоминание!
   - Да, но лицо его я помню неплохо, - продолжил между тем герцог. - Думаю, мы должны принять атланта, это - долг чести.
   ...
   Герцогиня недовольно пожала обнаженными плечами, но ничего не сказала. "Сердится, - подумал Йорген фон Бабенберг, - ах, как зарделись щеки... Беспокоится, что я попаду в опалу из-за приятельского отношения к атланту. Но право же, если бы Гертруда представляла себе, насколько прочны мои позиции при дворе, насколько беспомощны все эти интриги завистников, она бы восприняла мое решение с большим пониманием. С другой стороны, приятно убедиться, что герцогиня так заботлива и принимает близко к сердцу карьеру мужа. Не всякому удается счастливо жениться..."
   - Дорогой, - прервала Гертруда фон Бабенберг размышления супруга, - раз уж ты решил заставить нас ужинать в компании чужеземца, я пойду надену что-нибудь более пристойное. Не позволю же я ему созерцать себя в домашнем наряде.
   
   Кроме того, из внутреннего монолога герцога становится понятно также, что в евразийском болоте далеко не так все прекрасно и благочестиво, как он впоследствии пытается внушить гостю из Атлантиды: оказавшись полными духовными и умственными импотентами, европоды отлично освоили технику подсиживания, компрометирования друг друга, провокации и прочих замечательных наук, хоть каким-то образом способных скрасить их скучное и бесцельное существование в закосневшем и закостеневшем мире.
   
   Хочется все-таки разобрать "по косточкам" троих главных персонажей повести: Йоргена и Гертруду Бабенбергов и Куетлачтли Тексотика.
   
   Йорген - напыщенный, уже немолодой дворянин (герцог), упивающийся былыми славными (и не очень) деяниями своих предков. Вся жизнь его сводится к схеме, прошу прощения за натурализм: "пожрать, поспать и..." - не хотелось писать "сдохнуть", но придется, ибо то самое с ним и происходит в финале. Ничего полезного, равно как и ничего вредного своей жизнедеятельностью последний из Бабенбергов в этот мир не принес. В том, что природа/эволюция распорядилась не давать им с Гертрудой наследников, мне видится явный намек на несостоятельность такого существования: все неправильное должно выродиться и вымереть!
   При этом, мнится мне, Йорген выступает как бы олицетворением всего застойного евразийского общества, всех поколений, рождавшихся и умиравших в течение последнего полутысячелетия. За пятьсот лет ни один из них по сути не сделал ничего полезного или хотя бы вредного - только месили ногами не глину даже, а грязь в чане. Неужели войн у них не было? Да нет, были. Человечество разве может без этого, даже прикормленное евхаристийными хлебами? Локальные стычки, подковерная борьба, тихая ненависть под маской благопристойности - все это было и есть, но ханжи никогда не признают своих грехов, с удовольствием ковыряясь в чужих. Удел скота? Мне видится так. О самом младшем из Бабенбергов у меня создалось мнение, что он только жрет, жрет и жрет - завтрак плавно переходит в обед, обед - в ужин, а там пора, пооббивав лоб за молитвой, почивать с чувством выполненного долга. Хомячок Йорген.
   
   Гертруда, его жена. Автору удалось главное: столь филигранно и зримо прописать пустое место, придать мебели внешний образ и огранку, а также некий внутренний смысл! Она никакая, и эта никаковость превращена в свойство. Бывает, что писатель-мужчина не в состоянии выписать даже яркий женский образ, а здесь автор повести преспокойно играется с рецептом приготовления блюда "мышь серая, жена хомячка" - и ему это отлично удается.
   
   "Внезапное появление Куетлачтли более не казалось ей угрожающим - ведь Йорген никогда в жизни не поверит, что его супруга оказалась способна на столь неподобающую аристократке связь. С другой стороны, при солнечном свете грозные предупреждения атланта совершенно не вызывали доверия - в самом деле, хитрец, вероятно, выдумал грядущее якобы вторжение, надеясь таким образом завладеть вниманием Гертруды". (!!!)
   
   Вот о чем всего-то и способна размышлять мадам Бабенберг, уже будучи предупрежденной о смертельной опасности, грозящей всей "цивилизации", в которой она квасится.
   Трудновато вообразить, что настолько привлекло в ней Куетлачтли. Исключительно физическая краса? Красота быстро проходит - что он будет с нею делать дальше, когда она состарится? Пробовать разбудить крепко спящий разум? Но тот находится у нее в зачаточном состоянии, она просто не привыкла думать и вряд ли ей это понравится в дальнейшем. Я вообще удивляюсь, как она решилась на такой дерзкий шаг - изменить мужу с этим "клятым иноземцем". Или это как раз от бездумья, исключительно на инстинкте? Тогда это дополнительный аргумент к доказательствам о том, чего стоит евразийское благочестие и праведность.
   Однако мы видим, что атлант приезжает только ради нее и даже готов подвергнуть свою жизнь пусть не слишком значительному, но все же риску.
   
   - Да, замолчи же ты, черт подери! - прошипел атлант. - И что у вас всех за манера - не говорить, а проповеди читать?! Сядь, Гертруда, ради всего святого - у нас совершенно нет времени, а я должен сообщить тебе что-то очень важное! Тебе грозит опасность, и я пришел спасти тебя.
   
   К слову, на мой взгляд, образ Гертруды фон Бабенберг - это "обратная сторона медали" Хадиджи, шахидки из другой, уже отрецензированной мной ранее повести автора ("Владыки Подземелья"). Гертруда - игрушка условностей, столь же безвольная, сколь безудержно и беспринципно энергична Хадиджи. Эти женщины чем-то похожи при всем своем различии. Может быть, сходство усугубляется тем, что ни та, ни другая не вызывают у меня сочувствия? Или тем, что они лишь пребывают в иллюзии, будто способны мыслить и решать самостоятельно? Или тем, что в них влюблены мужчины, которых они недостойны, так как любовь зла? Но что-то общее в них определенно есть...
   
   Куетлачтли - сын своего народа, морской пират-путешественник, философ, циник и романтик одновременно. Он ест, хватая еду руками, и чавкает, но при этом запросто может собрать портативную радиостанцию и отстучать сообщение в Атлантиду азбукой... хотелось было написать "Морзе". Нет, азбукой какого-нибудь Тескатлипоки - Дымящегося Зеркала. Сэмюэл Морзе если и рождался, то не в Атлантиде, а где-нибудь в Евразии, в одной из четырех Вселенских Империй, а если на свою беду пытался заниматься наукой, то наверняка закончил свое бытие на инквизиторском костре.
   Куетлачтли способен на великие деяния, чего начисто лишен хомячок-Йорген, который ни за что не стал бы рисковать ради чужой женщины, пусть даже его обуревали бы порочные страсти. Хотя, замечу, порочности и страсти за атлантом замечено не было, там ощущается вполне взрослое, сильное и оформившееся чувство.
   Меня несколько коробило, когда он так легко соглашался с пустячными доводами Бабенбергов о якобы глубокой порочности его родной цивилизации. Любой человек так или иначе будет защищать свою культуру, какой бы она дурной не была, перед иноземцем. А тут, в общем-то, не такая уж плохая цивилизация, особенно если сравнить с заплесневевшей евразийской. Атлант достаточно умный человек, чтобы видеть дурные черты системы в его родном государстве, ненавидеть их и внутренне бунтовать. Но, как говорится, не хомячкам критиковать сокола, а в данном случае сокол поддакивает хомячку, и оттого мне лично тут почувствовалась фальшивая нотка - как будто автор заставил единственного харизматичного героя своей книги проецировать некую идею, которой тот должен быть чужд или, во всяком случае, не настолько подвержен, чтобы легко отметать все, что впитано им с молоком матери и окружало всю жизнь.
   Почему, например, он так легко согласился с бредом Гертруды?
   
   - Право же, господин Блау, вы говорите весьма странные вещи, - вступила в разговор Гертруда. - Согласитесь, что любое ремесло, будь то помол муки или управление государством, доведенное до совершенства, превращается в искусство, а искусству надобно обучаться с детских лет. Антонио - мельник, также, как его отец, дед и прадед. Секреты ремесла передаются в их семье из поколения в поколение, и именно поэтому хлеб, испеченный из муки Антонио, столь великолепен. Также и аристократические семьи веками пестуют будущих вождей, обучая своих детей всем тайнам искусства управления. Как же может человек, никогда не властвовавший, предложить себя в правители и даже стать им, только потому, что его поддержат толпы столь же невежественных сторонников?
   - Верно, госпожа герцогиня, - сокрушенно кивнул атлант, - очень часто наши министры ни на что не годятся. Я и сам удивляюсь, как мы умудряемся раз за разом избирать совершеннейших глупцов. Но другого способа, право, быть не может. Экипаж судна беспрекословно подчиняется капитану, но капитаны равны между собой, потому что все корабли в море находятся в одинаковой ситуации и ни один не является более важным, чем другой. Поэтому капитаны признают только то правительство, которое они сами, все вместе, избрали. Другому просто не будут подчиняться.
   
   Выборная власть хуже династийной? Они выбирают капитанов, которые топят свои суда? Думаю, нет - море проверяет на прочность куда строже, чем кулуары госдум и парламентов, вместе взятых. Если выбрали идиота - ну так сами и виноваты.
   Выборная власть хуже династийной? То-то оно и видно было (по истории) в самодурстве вырождающихся монархов: пусть он рожден кретином, но он последний в роду и будет управлять судьбами миллионов, потому что его дед управлял и отец управлял. Из-за этого в конце концов развалился даже Египет сынов Гора - трясясь над своей властью, фараоны стали жениться на сестрах и давать трону умственно и физически неполноценных наследников. В крайнем случае, через него, пользуясь им, как марионеткой, будут управлять "регенты" - жрецы, жнецы и на дуде игрецы всех видов и каст, в том числе кухарки, а это еще хуже любого идиота-президента. Это будет очередная благопристойно прикрытая ложь ханжей.
   Избранный пришел и уйдет, отсидев свой срок, даже если он и "не тянет". А монарха-вырожденца, обязанного править всю свою жизнь, придется свергать, и свергать великой кровью - все это уже было в истории множество раз.
   Так почему же Куетлачтли не озвучил все это? Неужели не понимал? Не верю. Впрочем, могу предположить: он хотел добиться своего, а озлобленная толпа челяди наверняка выгнала бы его из замка, начни он противоречить. И он не смог бы спасти Гертруду. Если это предположение верно, его покладистость простительна.
   Кроме того, мне понравилось, что в финале он все-таки озвучивает свои мысли о гибельности евразийского образа жизни:
   
   - Здесь, в Европе, я отдыхаю душой. Но есть и что-то очень порочное в том, как вы живете - нельзя поколениями ничего не менять, нельзя быть настолько уверенными в собственном совершенстве. Боги накажут вас за это. Поэтому, прошу тебя, пойдем с мной...
   
   Эволюция не терпит косности. Те, кто не умеют подстраиваться под новшества, вымирают. Как динозавры. Выживает не самый сильный - выживает самый умный, самый хитрый и самый мобильный как умом, так и физически. Игра в благородство и праведность природе чужда так же, как и искусственность технических приспособлений, как бы ни было неприятно осознавать это "клерикам" и "технарям". Да, увы, с развитием техноразума человечество пока не становится лучше в духовном смысле. Но не станет оно лучше в этом смысле, если будет тупо бормотать зазубренные молитвы, тщательно соблюдать посты, кайфуя от своей праведности, уединяться в горах, оберегая себя от всевозможных соблазнов и ошибок, не пропуская истинный смысл исповедуемого учения через собственное сердце, а то и запросто убивая себе подобных под знаменами противоборствующих вероисповеданий.
   
   Что до моего выбора, то по мне лучше выжить, чем закончить, как хомячок. Это естественно? Разумеется. Поэтому я выберу путь мехика: наступая на грабли, можно чему-то научиться рано или поздно. А вот утонув в болоте - нет. Как дети учатся ходить? Кто не заработал на этом пути синяков и царапин? И что же вырастет, если посадить дитя в бочку, откармливая с ложечки и не пуская в опасный мир? Безмозглый карлик под стать уродцам из романа Гюго, вдобавок еще и страдающий гиподинамией - вот такой мне видится описанная в повести Вселенская Империя (4 шт.). Я противник войн и насилия, но то, что произошло с "цивилизацией" европодов, показалось мне вполне закономерным, а посему повесть - законченной верной, чистой нотой. Хотя все это и печально, конечно - печально от глупости и слепоты людей, ведь так происходит не только в книге: реальность - это фантастика, доведенная до абсурда (перефразируя Брэдбери).
   
   Наверное, это основное, что мне хотелось бы сказать о прочитанном. Понимаю, что это лишь мое маленькое субъективное мненьице, местами сумбурно изложенное, местами излишне патетично. Понимаю, что иной читатель увидит все с точностью до наоборот, и это его право. Но равнодушным эта повесть не оставит, мне кажется, никого. Впрочем, я повторяюсь, поскольку равнодушным меня не оставил ни один из уже прочитанных рассказов Леонида Шустермана. Ведь на такое восприятие и должна быть нацелена действительно стоящая фантастика, разве не так?