Эти

Давным-давно, в столице Китая Пекине, скажем так в двадцатом веке до нашей эры, жила очень хорошая, но бедная семья Вонг. Вдруг там случилась революция, и главным повстанцев оказался отец их семейства – хотел убить нынешнего правителя, нечестно, как тот думал, пришедшего вместо предыдущего. Но слуги-шпионы этого правителя как-то об этом узнали, и арестовали его прямо дома, приговорив к смерти.  А его детей и жену они не хотели убивать – они же здесь ни при чём.  Следовательно, как семье законопреступника, поставили им ультиматум: если вы завтра (а была глубокая ночь) с восхода солнца не уйдёте отсюда навсегда, то мы и вас убьём. Жена того испугалась и стала собирать вещи и пищу в дорогу – себе и детям, наверно знала куда идти. Детям, коих звали Вэнг и Ченг, тогда было по десять лет, ибо были близнецами. Они не понимали, почему их выгоняют, но после объяснения матери, они всё поняли и стали ей помогать. Взяли, навьючили осла, лошадь и корову – (они являлись сильными и горячими духом по натуре) и двинулись вниз по горам и скалам в далёкую Гонконговскую деревню, к дядюшке Фиджи Фок.   
Но по дороге случилась беда – умерла их мать, так и не достигнув хребтов Гималайских. Они её оплакали, похоронили там же, и пошли дальше, к их дядюшке.
 
Пересекли Гималаи к восходу, захотели есть. Чудом для них было что-то припасено от мамы. Развьючили животных, потому что они не помнили от голодухи, в какой мешок они что положили. Поели, попили, обратно завьючили и пошли дальше.

К утру следующего дня они добрались до деревни и увидели, что на пороге их ждал их семидесятилетний дядюшка Фок. Он им обрадовался и спросил:
- Вы в гости? Где родители?
Ребята рассказали дядюшке, что случилось с их родителями. 
Послушав до конца, Фок сказал:
- Да, такая наша жизнь! Сегодня есть - завтра нет. Как цветок на лугу!
- Входите в дом, я сейчас развьючу ваших животных, - добавил он.
Но его племянники сказали ему:
- Мы сами это сделаем.
И как сказали – так и сделали: развьючили животных, и пошли в дом.
Дом у дяди был небольшой, но вместительный. Жены и прислуги у него не имелось, хотя он являлся богаче, чем все остальные крестьяне здесь. Так что еду ему пришлось готовить самому. Работал дядя на чайной и рисовой плантациях, а ранее был учителем по борьбе ушу, отчего сохранил трезвость духа и крепость тела. Эта борьба была не только рукопашного боя, она учила людей искусству самосовершенствоваться духом и телом. Он спросил за столом: не хотят ли они научиться этой борьбе, они сказали «да» и на следующий день, после завтрака он приступил к занятиям.

С тех пор прошло десять лет. Их дядя Фок умер, оставив им свою маленькую хибарку. Жён себе они там не нашли, жён надо искать в городе, а не в деревне, подумали они, ибо деревня маленькая, а женщин не замужних нет. И они, такие натренированные, молодые и горячие пошли в город, в Гонконг. Я не говорил, а дядя их, когда был ещё живой, учил их не только борьбе ушу, а ещё географии, математики, письменности и всему тому, что понадобится в жизни и тому, что не успели их выучить родители. Главное – он учил их буддизму – самой надёжной религии в то время.   

По пути они встретили старичка лет шестидесяти в чёрном одеянии, тоже китайца. Он поздоровался, представился Чу Янгом. Они сначала хотели отказаться пройти в его дом, но когда он сказал, что сделал машину времени и сам является китайцем из 2001 года новой эры, им стало интересно, и они последовали за ним. Китайцы – умный народ, хотя очень доверчивый.
- Я хочу вам показать свой мир, - сказал он, приглашая их в дом.
Дом тот был ещё меньше, чем у дяди, но главное вмещалось – небольшая кровать, видно, из будущего, газовая плита и большая, как кокон, машина времени в метр высотой.
Он открыл дверцу, впустил их (она была не тесная), сам вошёл, набрал на одной стороне стены год отправки, на другой век, затем нажал кнопку Enter, и машина пустилась в пляс. С внешней стороны, конечно. С внутренней стороны они это не почувствовали.
Через минуты две, они исчезли. И столько им понадобилось времени, чтобы появиться вновь. Появились они в большом мегаполисе, где жизнь кипела, как гейзер в горах. Они сначала немного удивились, даже испугались, но быстро привыкли. Китайцы же! Развитая страна!
- Это Нью-Йорк, ребятки! Самый богатый и большой город во всей стране. Я здесь жил, учился, рос и здесь построил свою машину, - пояснил он.
- Когда?
- Да вас ещё и в помине не было.
- Да!.. – удивился младший брат. – Красивый город.
И пока они осматривали с открытым ртом город с высоты птичьего полёта (с какого-то небоскрёба), Чу Янг пропал вместе с машиной. Спустя пять минут они оторвались от пейзажа, чтобы спросить его, сколько они здесь будут находиться, и увидели, что его и его машины рядом нет.
- Где он? – спросил старший брат у младшего. – Он обманул нас?
Брат пошамкал плечами и ничего не сказал.
- Ну, он у меня получит, как вернётся, - пригрозил старший брат. 
- А помнишь, что дядя Фок говорил, уча нас искусству ушу? «Надо сначала во всём разобраться, а потом, если это действительно ваш злейший враг, тогда бить, выплёскивая свою негативную натуру наружу. Да поможет вам Будда». Помнишь?
- Да, Ченг. Помню. Наш дядя был очень мудрым человеком.
- А никто не мешает нам быть такими же.
- Правда, - признался он, в первый раз улыбнувшись. Он вообще редко смеялся после смерти родителей, а Ченг много философствовал.  Любил это дело. – Только это всё и труднее и труднее делать, когда тебя подставляют и обманывают.
- Мне не понятно, Вэнг. Как мы будем здесь жить, если мы не знаем здесь ничего? Языка не знаем.
- Сам не знаю. Чу Янга я никогда не знал, дядя нам о нём не рассказывал, поэтому ручаться не могу, сколько мы здесь пробудем, может, всю жизнь. Привыкнем как-нибудь. Во-первых, надо найти китайцев, таких, как мы, раздобыть одежду, как у них, а не то мы выглядим, как будто из спортклуба.
- Точно, брат! Надо найти спуститься и найти здесь китайский квартал. Должен он здесь быть. Чу Янг рассказывал, что он здесь есть.
- Хоть одного китайца надо найти, он нас проводит.
- А как спускаться? Здесь же высоко. Не прыгать же?!
Пока Ченг спрашивал, Вэнг нашёл на крыше дверь.
- Сюда нам надо, - сказал он ему, указав на дверь.
Они вошли в дверь, спустились по лестнице и оказались в каком-то коридоре.
- Ну, умник? Что дальше делать?
- Стой! – приказал брат. Видимо он увидел людей, нажимавших в стене какую-то кнопку и входивших в какой-то шкаф. 
- Пошли! Мне кажется, это то, что надо.
Ченг последовал за ним. Вэнг нажал на эту же кнопку и через секунды три пред ним открылись двери.
- Входить в эти двери? – спросил Ченг.
- Да. А у тебя есть другой способ, как спуститься вниз?
- Да. Та лестница, с которой мы спускались с крыши.
- Она крутая.
- Зато безопасно.
Здесь, пока они разговаривали на своём китайском наречии, кто-то спросил:
- Will you enter, Mrs.?  Block way.
Братья не поняли, что он сказал, но поняли, - надо войти. Вошли.
На крыше им показалось по-летнему тепло, а когда они вышли на улицу и стали оглядываться – оказалось, что осень. 

Дальше они идти не захотели – испугались машин. Но, видя, как другие люди, похожие на них переходят дорогу, они также перешли её, не боясь больше машин. 

На другой стороне они чудом встретили молодых китайцев, уже перешедших дорогу. Те их мало поняли, потому что другой диалект, но всё-таки поняли и решили по одежде, что они только что от занятий по кун-фу и указали путь к китайскому кварталу. Даже карту подарили. Поблагодарив их, братья двинулись по заданному маршруту. Шли пешком, так как китайский квартал находился рядом, в двухстах метрах от них.
Придя в китайский квартал, они никак не могли понять, что происходит там.
Вдалеке звенела полицейская сирена, а навстречу им бежали двое китайцев с двумя мешками, в точь - в точь похожих на них самих и в такой же одежде. Когда бежали, незаметно подложили старшему Вэнгу мешки и скрылись за поворотом. Здесь быстренько подъехала полиция на трёх машинах и кое-кто ещё -  люди на мотоциклах.  Тоже полицейские – у них такая же форма была надета и значки на груди.
Из машины выползли три человека с пистолетами. Главный полицейский, видимо, капитан, дал кому-то из своих головой сигнал вытащить из заднего сидения его машины свидетеля. Спросил: Эти? Тот, кивая головой: Эти, эти!

Наши братья не хотели с ними драться, закон всё-таки, раз звёздочки и форму носят – у них в стране также было, но чувствовали, что их подставили. И не двое их клонов, а опять Чу Янг. Он их создал. Только зачем? И кто такой Чу Янг? Этого они, повторяю, не знали, но пожалели, что с ним пошли.
В сердцах даже называли его Чушь Янгом, больше старший брат. Ченг же часто молчал. Как сказал, они драться с законом не хотели и доказывать свою правоту тоже не собирались, всё равно не поймут, поэтому сдались – а что ещё делать?
- За то приключение! – не терял оптимизма Чэнг. Он всегда был с разносторонним настроением человек. В отличие от него, Вэнг, хоть и был тоже самым сильным, оптимистичным и добрым юношей, все-таки, Чу Янгу при встрече очень хотелось всыпать по пятое число. Хотя вы это поняли. Но как говорится – сами виноваты.

В обезьяннике над ними издевались не только другие заключенные, а ещё сами охранники. Только один китаец не смеялся, пив чай с жасмином.
- Не трогайте их! – сказал он, наконец, на том же языке, - видно же по их лицам, что их подставили.
- А это ещё доказать надо. На мешках их опечатки пальцев, других, «клонов», как ты говоришь, мы не нашли, а лица, перепуганные, и у тех были… да это и логично – не ждали, что их найдут и заметут. А дети с их родителями? Забыл? Свидетель их опознал – других подозреваемых нет. А вообще-то я в эту сказку тоже не верю, что они виноваты, а отпустить не могу. Посмотрим, что скажет окружной судья. – И ушёл с их поля зрения. На его место стал молодой, лет тридцати китаец и сказал на китайском:
- Я вам верю, но это не достаточно. А тем обалдуям потыкать и обращать на них внимание – себе на вред. – При слове «обалдуи», он головой показал на других заключённых. Да и не понимаете вы их, шутят они. Надо мной они тоже шутят, потому что я китаец - жёлтолицый. 
Братья немного поняли его и сказали то, что на всех их китайских диалектах практически означает одно и то же:
- Спасибо!
- Не за что! – И тоже ушёл.

Через несколько дней состоялся над ними суд и их приговорили к тридцати годам заключению в колонии строгого режима, так как им пришили не только два миллиарда долларов, украденных ими из городского казначейства, а ещё убийство четырнадцати невинных людей. Вообще их хотели убить, но китайская делегация защитила их, и им дали такой срок в колонии.

В колонии братьям было очень плохо. Их без особой на то причины били палками каждый день и каждую минуту. Били так, что у любого человека давно бы все хребты и кости переломаны были бы, а их будто защищали их бог.

В камере, где они сидели на счастье, вдвоём, они долго молились Будде о силе, ниспосланной на них, а не то физических сил не хватало. Об избавлении они никогда не просили, считая это слабостью духа. А дух их был всё же не слаб при таком-то теле. Вэнг стал ещё в обезьяннике понимать, что это им в наказание за его злое сердце. Он же хотел в сердцах побить Чу Янга. Ченг же считал, что это испытание. Однако знакомый китаец им не перевёл срок.

Да они замечали, что не только их так жестоко бьют, бьют всех, кто сюда попал.
Бьют охранники, бьют сами заключенные, бьют даже до смерти. Их же не били заключённые, им хватало от охранников.

Прошёл год сложных испытаний, потом другой год ещё больших. На третий год, когда они гуляли, к ним подошёл Чу Янг – охране было, чудом, всё равно. Сначала он их не узнал – страшны были, как покойники, нет, точнее, как зомби перевязанные. Потом сказал, с лёгкой улыбкой на устах:
- Выйти хотите? Я могу устроить. Вот вам кислота против колючей проволоки (он тайно от охраны передал им баночку с кислотой) и нате карту этой местности, я всё там обозначил. А я убью остальных. Мне бог простит – за хорошее дело стараюсь. 
- Мы так не хотим. Мы хотим без жертв, - сказал Ченг, - Они на нас и убийство охранников ещё навесят, знаем мы уже это мир. 
- Как хотите, так сидите.
Вэнг же до сих пор хотел побить Чу Янга и уже не за подлость, которую он им сделал, а за эту дурацкую улыбку. Будда его не исправил. А Ченг, как не хотел никого бить, так и сейчас не хотел, хотел спросить – да забыл. Вэнг вдруг сказал:
- Мы согласны. Мы хотим в наш мир. Мы всё поняли. Ты нас испытывал?
- Да? – подключился к вопросу Ченг, будто только об этом и думал – близнецы всё-таки – их связывали общие мысли и дела.
- Да, ребятки, извините меня, испытывал.
- И клонов создал?
- Да.
- В чужой нам мир послал?
- Да.
- Зачем? Откуда ты нас знаешь, чтобы испытывать нас? – спросил Вэнг.
Ченг спросил своё, будто хотел об этом спросить давно, хотя потом ощутил в сердце своём, что не то он хотел спросить:
- И как вас совесть не мучает?
- Гм! Мучает. Только я вас знаю очень давно. Знаю, и тайком следил за вами. А клонов я создал, основываясь на вашей ткани. Вы, помнится, недавно руку поранили, и обронили кусок кожи. Я её сгенерировал и получил вас - легко. А одежду я снял в вашем мире, с таких же, как и вы, сказав, что для дела и на пару часов – так и получилось.    
- Зачем? Что вы хотели узнать?
- Дело в том, ребятки, что я видел, как вас учил ваш дядюшка Фок и учил правильно. Я просто хотел посмотреть, что с вами будет, с вашей душой, когда вы попадёте в сложную и безвыходную ситуацию. И знаете, вы испытание не прошли. То есть прошёл один Ченг – в его глазах я читаю спокойствие и благодушие.
При таких словах Вэнг хотел на него накинуться, но потом передумал – не хотел проблем с охранником, стоящим рядом и наблюдавшим за ними. 
- Ну-ну! Только без рук. Говорю, не прошёл только Вэнг, так как ты не можешь простить сделавшим тебе подлость. Знаете, если честно, я тоже учитель, только монах. И мою школу жизни прошли тысячи, как вы и рады, даже благодарны мне. Живут сейчас…
- Ага, в больнице, - сказал Ченг.
- Нет, Ченг, но всё же мне вас жалко. Мы на живых мало теперь похожи, я об этом не думал, признаюсь, давно бы вас освободил бы.
- А почему вы раньше не приходили? – спросил Вэнг. – Боялись нас? Или ещё испытывали?
Чу Янг не ответил. Здесь спросил его Ченг, будто бы вспомнил, о чём ещё хотел спросить:
- Я не думал о вас плохо и сейчас не думаю, потому что не считал вас врагом.
Врага я сразу вижу, как вы, а вас я плохо знаю. А после сегодняшнего объяснения вашего я вообще вам благодарен. Вэнг удивляется мне, а я всё равно не считаю, и не считал вас своим врагом. У вас взгляд другой. Вот я и хотел спросить наверняка, истинные враги иногда умеют менять маски: вы и, правда, не наш враг?
Чу Янг засмеялся:
- Нет, Ченг, я не ваш враг, я ваш друг. Я хочу спасение вашим душам на суде… перед Буддой.
После этих слов и Вэнг подобрел. 
- Вот, Вэнг, Будда тебя меняет.
Вэнг даже улыбнулся и физическую боль, которую он испытывал от ударов, не испытывал вовсе. А злость на Чу Янга пропала.   
- Нет, всё-таки, друзья, я кое-что понял.
- Что?
- Вы хоть и близнецы, а душа у вас, как не крути разная.
- Мы это уже знаем, - сказал Вэнг. – Так давайте с вами думать, как и когда мы отсюда выберемся.
- Так рассказываю… - сказал Чу Янг.
Как вы могли понять, они все говорили шёпотом, о таком никто во всё горло не говорит  - засекут. Другие же не лезли.

Чу Янг им всё подробно рассказал и так они сделали. На следующий день, в том же часу раздались звуки сирены – ЧП на вышках. Наши близнецы мешающим им всех перебили, но не убили, просто вырубили на несколько часиков. Кислотой, которую охранники чудом так и не заметили в штанах Вэнга, они выжгли проволоку и убежали по карте в лес, который находился неподалёку от зоны.
- Всё-таки хороший этот монах Чу Янг. И имя подходящее, - говорил Ченг, когда они бежали. – Только не пойму, как его бог простит за убийства, он же монах. - Вместе с ними из тюрьмы сбежали десяток других заключённых.

Сколько не искали они по карте отмеченного Чу Янгом дерева, не могли найти ни его ни его машину, и ни его с машиной. Неужели опять испытания.
У Венга, который с детства ничего не боялся, вдруг от страха затряслись коленки.
Здесь он опять вспомнил злость на Чу Янга и внешне и внутренне стал похож на самого Сатану. Только Ченг ни на кого не был похож, только на себя. А всё же тоже не мог понять: обман это или продолжение испытаний.
- Подожди, не ругайся, брат! – унимал его Ченг. – Он скоро придёт. Ведь убить людей с вышек и остаться при этом незамеченным не такое уж это лёгкое дело.
После этих слово Вэнг успокоился и сел на траву.
- Ты прав, подождём.
Ждали два часа – никого.
- Ну, он у меня получит, монах этот!! – опять разгорячился Вэнг.

Здесь, будто по следу прибежали охранники с зоны. Бить не стали, ибо больше нечего, но повязали и потащили в машину. В машине близнецы никогда не были, но им понравилось – тепло, сухо, по сравнению с холодом, что царил в воздухе.  
   
Слава Богу, их бить уже перестали, а Чу Янг всё не появлялся. Наверно, решил, что здесь ему больше делать нечего.

Правда, спустя через год, когда и так крепкие, как сталь, кости наших близнецов были заживлены, опять, в то же самое время и к тому же самому месту опять пришёл Чу Янг. Вэнг опять хотел его побить, даже убить, не думая о машине времени, но опять передумал и стал слушать.
Чу Янг переоделся в другую одежду, не буду говорить в какую и сказал:
- Ребятки, где вы были? Я вас ждал у намеченного дерева, а вы не пришли. Передумали?
- Мы приходили, - вас не было.
- Ну, ребятки, что за шутки!? Как я не был!? Покажите мне карту.
- Карту, как и кислоту у нас забрали.
- Ну, я был, точно.
- У какого дерева?
- У пятого с краю.
Вэнг заглох.
- Ченг, извини меня дурака, я просчитался.
- Да ладно, убивать тебя я не хочу.
- Как мне стыдно перед тобой, Боже и перед вами, Янг. Простите меня.
- Пустяки, - сказал Янг. – Бог тебя простил за твой гнев, ибо понимает.
Но всё-таки ты ещё в нём слабоват. Видно, плохо учился.
- Нормально он учился, просто человек такой, - защитил брата Ченг.
Вэнг улыбнулся брату.
- Спасибо, но я виноват по всем статьям и мне в будущем грозит суд Будды и ад.
- Нет, - пытались его успокоить Чу Янг и Ченг, - Всё можно ещё изменить.
- Как? – спросил Вэнг.
- Искренне покаяться в грехах своих, в своём жестокосердии и невыдержанности, – сказал Чу Янг. - А ты, Ченг, меня удивляешь, добряк и не лопух. Хотя ты тоже горячий, как и Вэнг. В чём твой секрет?
Ченг не хотел скрывать радости от монаха Будды, доверял ему ещё.
- Моя сила не в мышцах, натренированных за всё детство, а в духе, не сломанным обстоятельствами. В Будде моя сила!
- Молодец, Ченг!
Здесь опять спросил Ченг (знаете, что спросил):
- А вы убивали тех с вышек и как вы теперь чувствуете себя в боге?
Чу Янг минуту подумал и видимо искренне ответил:
- Хм! Хороший вопрос! Но я никого не убивал. Просто отключил. Я и вам это посоветовал. А то, что сказал, что убью, то это так, к слову прицепилось, хотел я сказать другое… а вы уже меня бандитом заделали. Эх вы! Ничего, я был вчера в Нью-Йорке, у судьи и он сказал, что через два дня вас освобождают.
Близнецы обрадовались.
- Нашли истинных преступников, ваших клонов?
- Нашли меня.
- Как? – удивлённо спросили они.
- Я им сдался.
- Зачем?
- Совесть мучает.
- Иногда Будда, как и другие иноземные боги, нам, людям даёт время для осмысливания. Поэтому и пригляду на вас такого не было при моих приходах. Об этом я тоже договорился. И о битие вас я тоже договаривался, ибо знал, что ради Будды всё стерпите (братья уже на него не злились). Теперь мне грозит расстрел, и я с радостью это приму. Хочу быть с Буддой. Будда меня понимает и прощает. Ведь прощают те, кто понимает. А кто понимает, тот и любит. Помните того юношу-охранника из Нью-Йорковского обезьянника?
- Да.
- Это мой родной сын. Хуаном зовут. Моя жена Хини умерла при его родах, а как я её любил! – Здесь Чу Янг заплакал. – Поэтому я и предал себя, что хочу быть с ней.
Растроганные близнецы тоже заплакали.
- Так, машину времени, которая стоит в подвале антикварного магазина, в том китайском квартале, где вас повязали, (вот ключ), – дал им большой ключ, - я дарю вам, вот всё о ней, чтобы вам попасть к себе - поймёте. – Здесь он прочитал на лицах братьях недоумевающий вопрос. - А полицейские вас трогать не будут – обещаю. - Он достал из кого-то кармана длинного хитона маленькую книжицу, всюду исписанную их иероглифами и арабскими цифрами, и подал её им.
- Только прошу, машину, когда вы вернётесь, уничтожьте. Да, и вернитесь к себе на четыре года назад. Вы там всё поймёте.
Здесь Ченг опять спросил, чтобы не быть тупым:
- Значит, охранники знают, что вы здесь?
- Да, дитя моё, судья разрешил мне вас напоследок проведать и попросить у вас прощения. Извините меня, я хотел, как лучше.
Всё было так искренне, но у Вэнга вдруг возникли сомнения, и он захотел поделиться с этим с братом:
- Извините нас, Янг, нам надо поговорить с братом.
- Да-да, говорите.
Они отошли далеко в сторону, что никто их не подслушал и не подглядел за ними.
- Ты ему веришь? – спросил первый Вэнг, также шёпотом, чтобы Чу Янг их не услышал.
- Да. А ты? Я, например, вижу его душу…
- А помнишь, нам дядя говорил, и ты говорил, что истинные враги, искусные, могут маскироваться, притворяясь хорошими?
- Помню. Но мы их не встречали.
- В том-то и дело. «Сын», «Жена», «Будда», - всё это враньё.
- Нет, мне это не кажется, да и ты поверил…
- Сначала поверил, а сейчас думаю по другому.
- Зря. Я людей насквозь знаю. И надписи эти тоже истинные, истинного учёного.
- А давай проверим, - сказал Вэнг. – Если ты прав, то он должен стоять на месте, а если я прав, то он убежит и оставит нас здесь на целые тридцать лет.
- По рукам! – сказал Ченг, сжимая ему руку.
Они вернулись и что увидели – Янг стоял там же и курил трубку.
- Вот видишь, зря ты сомневался.
Вэнг удивился точностью своего брата и сказал ему так же шёпотом:
- Я у тебя в долгу, мой младший брат.
- Всё поговорили? – спросил Чу Янг. – Так что до свидания, больше не увидимся.
- Как это? Если мы вернёмся во время, когда нам с братом будет по двадцать, вас не будет? Как это?
- Просто я в машине времени сломал одну деталь, которая называется «параллель времени, или по-другому «коридор времени». Поэтому я к вам, и вы ко мне в Нью-Йорк не можете вернуться. Вы можете только к себе вернуться, когда захотите.
Я вам это уже сказал.

Он ушёл, то есть его забрали на машине другие люди в штатском (они это потом увидели). А их и, правда, выпустили, отвезли в тот китайский район, пожелали доброго пути, дальше было их правом.
- Интересно, - спросил Ченг. – А люди в штатском знают про машину? Чу Янг им рассказал? Как ты думаешь?
- Наверно, мне кажется, они там все заодно. Только одно знаю: нас и, правда, никто не будет трогать, как сказал Чу Янг.

Спустившись ж в подвал того антикварного магазина и настроив машину по книжке Чу Янга, они попали не в двадцатый век до нашей эры и не в Китай, а в Вавилон, в четыреста пятый век до нашей эры. И дело не в том, что они не так что-то сделали и дело не в том, что они плохо учились – просто Чу Янг им наврал и это было легко, ведь в такой технике никто в то время не умел обращаться. Близнецы сделали всё правильно и сами думали, что делали. Просто сзади машины была невидимая стенка, которую наши герои не додумались открыть и вообще назад они не додумались посмотреть и в книге про неё ничего не было написано. Для них была важно вернуться к себе.

Попав не туда, а это было видно сразу, они хотели было вернуться обратно, но Ченг чего-то смотрел в разные стороны и кому-то улыбался. Вэнг опять в сердцах и в открытую ругался на Чу Янга, опять обзывая его Чушь Янгом. Потом посмотрел в сторону, куда смотрел брат и увидел девушек, улыбающихся им в обнажённом виде у водопада.
- Посмотри, Вэнг, сколько здесь девушек и все они на нас смотрят…

Конец. 

09.04.2007