Кратко хочу рассказать об одной ошибке...

Кратко хочу рассказать об одной ошибке, которую допустил Антоненко Степан, о чем он рассказал мне и лично пояснил, что Б.И, в связи с этим сделал ему серьезное замечание…
Произошло это летом 1941 года, когда он на основании тщательно  проверенных достоверных данных с санкции военного прокурора арестовал Н. за совершенное им контрреволюционное преступление, предусмотренное частью II ст. 58-10 УК РСФСР и объективно провел по его уголовному делу расследование, в ходе которого дополнительно к имеющимся доказательствам получил новые материалы, подтверждающие вину арестованного. Первоначально Н. отрицал совершенное им преступление, но, будучи уличенным фактами вынужден был сознаться и заявить, что свою вину перед Родиной осознал и постарается искупить ее. Впоследствии стало ясно, что это заявление он сделал для красного словца, на самом же деле не разоружился, а сделал, как говорят, при плохой игре хорошую мину…
Степан, будучи добрым и отзывчивым человеком, поверил ему и загорелся желанием помочь…
Он даже перед судом решил представить его человеком, осознавшим вину и решившим не совершать больше никаких преступлений. В соответствии с требованиями ст.206 УПК РСФСР он объявил ему об окончании следствия по делу и предъявил для ознакомления все материалы следствия…
Н. вслух восхищался объективностью проведенного по делу расследования. Это заявление в какой-то мере растрогало Степана, и он разрешил ему собственноручно заполнить протокол об окончании следствия, при этом дал соответствующий бланк. Степан думал, что для суда будет убедительным собственноручное заявление Н. о том, что он раскаялся в содеянном и сделает все, чтобы искупить свою вину перед советской Родиной, но получилось не так, как думал Степан. Воспользовавшись оказанным доверием, Н. поступил вероломно. Ничего не указал о раскаянии и желании исправиться, а изложил свои клеветнические изменения о том,  что якобы следствие по его делу проводилось не объективно – предвзято, что Степан угрожал ему, допускал грубости в его адрес и ругался нецензурной бранью…  Степан хотел для Н. сделать хорошее дело, а получил для себя неприятность. Б.И.  сказал тогда, что просчет Степана заключался в том, что он да конца не распознал врага, поверил ему, не разоружившемуся преступнику в его желании «раскаяться» и «искупить» вину. Остается сказать, что волк и в овечьей шкуре остается волком. Степан своим сослуживцам был известен как справедливый, выдержанный, культурный человек. От него я лично никогда не слышал, чтобы он ругался нецензурной бранью.
Почти за 40-лет службы в органах государственной безопасности мне посчастливилось плечом к плечу много и плодотворно трудиться с оперативными работниками и следователями – чекистами подавляющее большинство, из которых были честные, добросовестные люди, беззаветно преданные партии большевиков и социалистическому отечеству. Они  в любой момент были готовы не щадя здоровья и жизни встать грудью на защиту любимой Родины. В то же время я работал в подчинении начальников, разных по возрасту и квалификации, не одинаковых по характеру и отношению к порученному делу. Не все они были идеальными, но надо без преувеличения сказать, что все,  за исключением одного были настоящие коммунисты и звание чекиста носили с гордостью. Для них интересы партии и Родины были превыше всего.
Однако «В семье не без урода» - гласит народная мудрость. Буквально с моральным уродом в должности начальника, меня и некоторых моих бывших коллег столкнула в 1955 году служба.
Он пришел к нам на смену опытнейшему чекисту П., освобожденному от занимаемой должности после самоубийства Т., к которому П. не имел никакого отношения. Его обвинили в том, что, встретившись со своим бывшим сослуживцем Т., прибывшим в Москву из Сибири (накануне трагического случая) выпил с ним рюмку водки.
Назначенный вместо П. новый начальник Ив. Заявил, что прибыл для ликвидации имевшихся в прошлом нарушений в работе органов ГБ, что он облечен большим доверием и правами. Ив. заверил высшее начальство, что выполнит с честью поставленные  перед ним задачи и поднимет уровень подразделения на более высокую ступень. Однако все его заверения оказались пустым звуком…
Как стало известно на руководящую работу Ив. был назначен не по заслугам и деловым качествам, а оказался на ней случайно по вине безответственных лиц, которые его морально разложившегося человека, пьяницу и бездельника назначили начальником одного из самостоятельных подразделений КГБ, хотя ни для кого не было секрета, что чекистскую работу он не знает и по своим моральным качествам не пригоден для ее выполнения.
На новом месте Ив. свою деятельность начал не с организации работы, а с избиения и шельмования подчиненных ему сотрудников, надо сказать беззаветно преданных партии и советской Родине. Прошедших Великую Отечественную войну не только на трудовом фронте, но и на весьма в то время неспокойных государственных границах, в борьбе с вооруженными бандами и на полях сражений с фашистами.
Так без всякого на то основания он издевался над К., прошедшим по фронтовым дорогам всю Отечественную Войну, имевшим ранения и боевые правительственные награды. Этого весьма скромного и дисциплинированного товарища, указавшего однажды Ив. на неправильные действия, он необоснованно обвинил в «невыполнении» распоряжения, а какого не знал сам…
Посадил его под арест в холодное осеннее время года и не на гауптвахту как положено, а в не отапливаемое служебное помещение, где он простудился и серьезно заболел. Как ни странно это беззаконие совершил Ив., прибывший для ликвидации ранее допускавшихся нарушений закона. Он издевался над Ч., тоже участником Великой Отечественной войны, который почему-то не понравился ему с лица. Незадолго до ухода на пенсию он разжаловал его из майоров в капитаны и не за проступок, а потому что так ему захотелось. Потом без всякой на то надобности оторвал Ч. от тяжело больной жены  и малолетнего сына, направив на отдаленную точку, откуда он месяцами не мог бывать дома. Не счесть оскорблений и угроз, какие он высказывал в адрес пожилой женщины С., работавшей в его подчинении. Она имела на своем иждивении престарелую мать и малолетних детей. Ее муж – чекист погиб от бандитской пули во время выполнения специального задания в Прибалтике.
Почти всем сотрудникам, оказавшимся в его подчинении, Ив. написал отрицательные – необъективные  характеристики, обвинив их в «грехах», которых они не совершали и на этом основании некоторых уволил со службы.
Ввиду некомпетентности, неумения работать с людьми, неправильных действий, совершаемых часто в пьяном виде, руководимое Ив. подразделение не стало иметь положительных результатов в работе. Сверху ему стали говорить, что он не справляется с работой. Чтобы «исправить» такое положение Ив. стал толкать некоторых сотрудников на незаконные действия, когда же они отказывались творить беззакония, он их наказывал, чернил и представлял к увольнению. Ив. не опирался на коллектив в работе. Его опорой были 2-3 подхалима, которые наушничали ему, клеветали на честных сотрудников, помогали Ив.  творить беззакония.
За неправильное поведение коммунисты на партийных собраниях резко, но справедливо критиковали Ив., хотели ему помочь установить нормальные деловые отношения с коллективом и поднять на должный уровень работу подразделения. Однако критику он воспринимал как личную обиду и выводов из нее для себя не сделал. Впоследствии высшее руководство вынуждено было отстранить Ив. от занимаемой должности.
… Стало известно, что Ив. рос и воспитывался на скудный заработок матери, которая ради него отказывала себе во многом необходимом для жизни и здоровья. Она помогла ему подготовиться и поступить на исторический факультет Бакинского государственного университета. Думала, что ей на радость, а людям на пользу он вырастет добрым порядочным человеком, но получилось иначе. Ив. рос упрямым, грубым, эгоистичным, не уважающим не только других людей, но и свою родную мать. Когда он выучился (на философа) и стал получать приличный оклад, а мать к этому времени постарела, заболела и нуждалась в материальной помощи, Ив. категорически отказал ей в этом. Данный позорный случай разбирал народный суд, который обязал его по исполнительному листу родной матери на пропитание платить алименты…
Говорили, что Ив. женился на порядочной женщине. С ней он нажил троих сыновей, их воспитанием в основном занималась мать. Он же был занят по службе, свободное время проводил с собутыльниками и женщинами легкого поведения. Жену без всяких на то оснований ревновал к каждому «телеграфному столбу». Находясь в пьяном состоянии, устраивал с ней скандалы и, в конце концов, бросил жену и детей. Прошло много лет, но никто из бывших сослуживцев Ив. не вспоминает его добрым словом.