Проба пера

  В редкие выходные семья собралась воедино, да и то, если в спортзале нет мероприятий. А это было тем более редкостью. На носу 23 февраля. Значит, будем отмечать день Красной Армии. По календарю почти весна, но за окном… Зимой столько не навьюживало.
  Мои старшие Сашка и Витька уже оделись, идут чистить дворы от снега к бабе Нюре и бабе Тане. Это они любят. Знают: пока идёт уборка снега, бабки приготовят что-нибудь вкусненькое, горяченькое. А ещё любят ночевать у бабы Нюры, охранять её. Она ведь живет одна сколько уж лет, а боится.
  Бывало, мои охламоны, все трое, возьмут портфели, как будто будут делать уроки, и с ночевкой. Бабка от удовольствия не знает, чем их уж потчевать. Да я и сам люблю заглядывать к ним, особенно на "мягонькие". Это маленькие лепешечки с пылу с жару, да ещё с настоящим кислым молоком. Вкуснотища, скажу я вам...
  Но сегодня не пошёл, дети, чай, не маленькие, сами справятся. Лучше почитаю на любимом диване. Жена готовит обед, по - моему , пельмени. Хм... это мы тоже любим... А дочка готовится к завтрашним занятиям в школе. Тишина. Люблю редкие минуты затишья, прямо растворяюсь в ней.
  Но не долго длилась идиллия.
  - Пап а пап, помоги нарисовать, - подошла дочь.
  - Что тебе там надо? - поинтересовался я.
  - Да вот, скоро день Красной Армии, и Софья Александровна сказала, чтобы все нарисовали "Мой папа герой", а я не умею рисовать.
  - Это что, я сам себя должен вырисовывать?! - ну ты даёшь дочь! – Вот он я... рисуй, делай из меня героя.
  Усмехнувшись, вновь углубился в чтение. Наташа же, захлюпав носом, понуро пошла за помощью на кухню к матери. Через минуту слышу:
  - Вить... Что не поможешь, тебе ведь это секундное дело, тем более, Софья Александровна дала добро на помощь родителям? Хоть на минуту оторвись от книги.
  Недовольно поворчав, взял альбом.
  - Так говоришь Героя надо? Что - ж, получите.
  Через пару минут рисунок был готов. На альбомном листе красовался лихой всадник, сильно напоминающий Василия Ивановича Чапаева. Храпевший под ним конь, весь в яблоках, хвост дугой, встал на дыбы. Я в лихом, широком замахе держал в правой руке сверкающую острую шашку. На моем грозном лице ощетинились закрученные усы. Из - под сбившейся набекрень папахи, выбивались локоны кудрей. На могучей груди сверкала куча медалей и орденов. Не скромничая, повесил несколько звёзд "Героя Советского Союза". Брежнев - бы позавидовал... За спиной, пузырясь, разметала, как чёрная птица крылья в хищном броске, свои полы тёмная бурка. Довольный своим, явно геройским видом, подал рисунок дочери.
  - Раскрасишь сама.
  Умиротворённый, вновь погрузился в книжный мир. Через полчаса кто-то робко тронул за плечо.
  - А, это ты Наташа? Что, испортила рисунок?
  - Да нет, папа, всё нормально. Она показала свой рисунок: я сиял в грозной красе.
  - Молодец! Знай наших... - похвалил дочь.
  - Но к этой картинке теперь надо сочинить стих.
  Настала моя очередь удивляться.
  - Вы что-о-о-о?! Я вам что, Пушкин что ли? Ладно нарисовать - это умею, но стихи... - нет увольте, тоже мне, нашли поэта.
  И правда стихами не баловался никогда, даже в ранней романтической юности. Наверное, компенсировал рисованием. Это умел и любил.
  Дочь вновь захныкала и вновь побрела за поддержкой на кухню.
  Из - за кухонной двери, перемазанная мукой, выглянула смеющаяся Людмила.
  - Взялся за гуж, не говори что не дюж! Видишь, мне некогда, да и на эти вещи бесталанная я. Попробуй, напиши как - нибудь, может, второй Пушкин получится, - весело засмеявшись, скрылась на кухне.
  - Видно не отвертеться... - пробурчал недовольно.
  - Ну, давай, - взял у предусмотрительной дочери бумагу с ручкой. Почесал затылок, попросил не мешать. Незнакомый доселе для меня процесс стихотворчества начался.
  С тех пор прошло без малого тридцать лет, и свой шедевр почти весь забыл, но начало помню хорошо:
         Вот въезжаю я в Есиль,
         Сабелькой сверкая.
         А из дома улыбаясь
         Мама выбегает...
  Затем я лихо остановился, брякнув медалями, спрыгнув с лошади, хрустнув новой портупеей и хромовыми сапогами, поправил большущий маузер.
         Вот и я с войны вернулся,
         Лошадь привязав...
  Смахнув со лба пот от творческих потуг, понёс своё творение на прослушивание.
Дочь с женой долго смеялись. Сквозь приступы смеха прерывистым голосом жена еле выдавила из себя:
  - А ведь прибеднялся, что не получится, - она  вновь залилась заливистым смехом.
  На следующий день Наташа с утра ушла в школу. Я же целый день с величайшим нетерпением ждал, каков будет вердикт Софьи Александровны. Даже на обед пришёл пораньше. Наташа, зайдя в квартиру, совсем не замечала моего нетерпеливого ожидания. Поставив портфель, начала медленно раздеваться, при этом загадочно улыбаясь.
  Выждав несколько томительных минут, не вытерпел:
  - Ну-у-у-у,  - обратился к дочери.
  - Что ну-у-у папа? - вскинув брови, удивилась она.
  - Наташа, ты что издеваешься? Я тут целый день как на иголках, а ты?
  - Ах... вон ты о чём - рассмеялась дочь. Всё нормально. Софья Александровна вязла моё сочинение и зачитала всему классу. Ой как смеялась же она. И... весь класс. В общем, поставила пятерку и поблагодарила за стихотворение и за юмор тебя, папа.
  Вот так закончилось моё хождение в поэты. Но эту попытку, при случае, люблю вспоминать...


         29 октября 2010 г.
         с. Чапаево