Одиссея иммигранта

ОДИССЕЯ   ИММИГРАНТА

«Им овладело беспокойство, охота к перемене мест
Весьма мучительное свойство, немногих добровольный крест».

Все предметы знакомы до боли:  книжный шкаф, на нем фотокарточки отца в рамках, старый проигрыватель «Мелодия», сувениры и много, много книг.  Все находится на своих прежних местах, как будто Андрей уезжал на выходные.  Они смотрят на него как живые и зовут притронуться, мол, скучали... Он представлял себе встречу с домом десятки раз, ощущая тиранию дистанции в Стране Кленового Листа.
...Экипаж рейса 576 "Нарита - Москва" выдвинулся в зал ожидания плотной массой черных плащей и фуражек, лихо посаженных на очень уверенные головы.  "Вот они, наши орлы!  Бравурного марша явно не хватает."- подумал Андрей. Наткнувшись на мощные затылки, моментально провалились с языка в желудок вопли вроде "Где же вы, тюлени, 17 часов торчали?!"  или "Волки позорные! Опаздывать, так сразу на 17 часов! Штаты, Канада, Сингапур и даже Индия позволяют себе куда меньше !  Но в данной ситуации это походило бы на нытье старого пердуна, каким Андрей себя пока не считал. 
Следует признать, что эпоха ответственности и общественных порицаний ушла в лету вместе с упитанными 70-ми и недостроенным, поруганным социализмом. А как лихо скакали ! Сытую надежность сменили криминальный произвол и тотальный хаос, по прочной исторической схеме «эволюция – деградация». Он отвел взгляд от выпуклых стюардесс, посвежевших за долгий "пересып". Все равно возмущение уже подавлено усталостью.  Почти все пассажиры восторженно зашевелились. По креслам прошелестел долго зажатый пассажирский восторг : " Пошли самолет принимать. Теперь точно полетим!" «Веками навязанная покорность власти.  Их не переделать.  Будут ругать лишь "за глаза".  Прямо в лицо никогда не осмелятся обвинить. Слишком осторожны для этого."  Красные юбки исчезли следом за черными фуражками так же внезапно,  как и появились. Спустя несколько тягучих минут, брякнули, попукивая трескотней,  динамики: "Дамы и господа,  концерн Аэрофлот приносит свои извинения  за опоздание, вызванное задержкой рейса, происшедшее не по вине Аэрофлота."  Андрей не смог сдержать смеха. "Вот это классика! В жанре Советских объяснений!  Крайнего не найти, хоть ты тресни...Спасибо хоть за извинение».
Естественно, они не стали проверять двигатели и давать машинам отдых после 15-часового перелета.  А на фига?  Гусары не опускаются до таких рутинных мелочей.  Через 10 минут вонзились лихо и стремительно в черное японское небо.  Внизу рассыпались оранжево-желтыми ожерельями затейливые улицы Токио.  Послышалось приглашение расстегнуть ремни, зашлепали подносами стюардессы, зашелестели страницами свежих газет изголодавшиеся по новостям москвичи. 
...Он уставился на кодовый замок подъезда.  "Мама, родная мамочка" отодвинула занавеску на его стук в окно.  Сердце опустилось.  Сверху на него смотрела седая сухонькая старушка, закрестилась и побежала открывать дверь.  ...Гордая, цветущая  и счастливая сестра принесла племянника, и дядя впервые в жизни пожал холодненькую, с улицы, ладошку, заглянул в детские круглые глаза, и ощутил теплый поток искренней любви своих близких.
«Мама, сестренка, ну почему мы такие разные? Вы - приземленные, «домашние» и привязанные душой к родным местам, квартирам, кухням, к обустроенному уюту и привычному жизненному укладу без перемен и стрессов. 
 Я - беспокойный авантюрист, непоседа, вообщем, полная противоположность!» Несмотря на эти сомнительные качества, жутко боялся разлуки, сердцем прикипел к родным, которые в нем особенно нуждались после трагической кончины отца... И все-таки шагнул в пропасть, не зная высоты падения.  Оказалось очень глубоко...

«Иммиграция без родственных или бизнес-каналов -- это вам не туризм!  Так нажретесь тухлятины и столько гадостей переживете, что мало не покажется. Неужели не было нам жаль Союза с дешевой булкой, колбасой и квартплатой? Почему же так быстро и по-бараньи потопали за перевертышами вроде Горбачева с Ельциным? Сразу и все устали от тоталитарности? Наслушались Талькова с Цоем? Теперь поздно, зашли слишком далеко с разрушением системы.  Хапнули воры, «прихватизировали» заводы мошенники,  убиты, прячутся  или бегут порядочные патриоты и созидатели.»
 У Андрея не было ни связей, ни основы, ни коммерческого направления в характере.  Отец его поздно понял, что благополучие надо строить годами, усердно работая  в конкретном  направлении, на одном месте, кропотливо налаживая и укрепляя связи с нужными людьми. Вместо этого 50-летний романтик растратился и вымотался морально и физически по республикам великого Союза, в поисках лучшего для себя места. При прощании с очередным городом и накопленным добром он со вздохом повторял: "Все равно, с собой в могилу ничего не унесешь..." При этом юному сыну хотелось спросить: "А почему в могилу?  О нас ты когда подумаешь?  Мы еще хотим пожить." Однако мать велела не гневить вспыльчивого родителя. То была эпоха домостроя – строем шагали не только на работе, но и дома. ...Аристократ по природе, идеалист и странник по характеру, он погиб в автокатастрофе, не дожив до 56, когда успех в карьере наконец коснулся и его. «А он секунд не дотерпел-л-л, не добежал и недопел.»
В год его гибели Андрей осознал, что, несмотря на частые ссоры, он потерял самого надежного друга, который своим умом и кипучей  деятельностью продвигал фирму, где работали они оба.  Теперь босс обвинял  Андрея, лишившегося поддержки,  во всех чужих ошибках, толкая на роль стрелочника.
Нарастало унижение от постоянных оправданий вместо  надежной прежде карьеры. Последним выпадом директора явился новый «помощник».  Беззаботный  юноша-мажор оказался сыном бизнес-партнера шефа, подтверждая известную пословицу «Рука руку моет».  Вообщем, сценарий был известный:  наставник обучает, а потом остается не у дел рядом с перспективным продвиженцем.  Андрей был достаточно гордым, чтобы не дожидаться развязки, и уволился сам. 
Подстрекаемый амбициями  и страстью к путешествиям за пределами "железного занавеса", отуманенный красивыми историями о благополучном, сытом, блестящем и наконец, доступном НОВОМ СВЕТЕ, наш герой  солнечным августовским днем вылетел в Канаду, получив Permanent Resident Visa на двоих с любимой супругой.  Спустя год он уже расстался с иллюзиями и шлепнулся на скалы реальности, и поранился в кровь об острые зубы не знающего жалости капитализма, и набил шишек на самонадеянном крепком лбу.  Но вскоре встал, огляделся и понял, что подохнет, если не научится находить хорошее за океаном.
Первый опыт «черных работ» через еврейское агенство получился гадким.  Некая Люба Яхиль оказала Андрею «невероятную» любезность, устроив его в израильский ресторан. "Bath boy" или "мальчик с ванночкой" собирал грязную посуду и чистил столы за клиентами.  Официантами были зажравшиеся сынки-студенты израильских адвокатов и бизнесменов, которым не доставало  стипендий, и они зарабатывали cash. Владелец Изик держал бездельников по липкому блату, отплачивая какие-то услуги их родителей.  Их главными обязанностями было потрепаться с посетителями на Иврите,  справиться о здоровье бабушек, мам и теток.  Что касалось "выдающегося  сервиса", - они надеялись на шустрого «мальчика с ванной»,  который быстро освоился и успевал повсюду.  Конечно, его использовали как ишака.  Дальше - хуже.  Андрея "попросили" также накрывать столы, а затем - мыть полы в зале.  Сопливые "хачики" в белоснежных рубашках теперь уже не парами, а тусовками курили в коридоре между залом и кухней, оставляя 30-летнего иммигранта скакать среди 22 столиков.  Однако приготовленные поварами блюда  подносили посетителям грациозно и с подобострастной улыбкой.  С «ванночкой» они общались жестами, окриками и щелчками пальцев.  А после полуночи, когда уходили последние клиенты, а он, качаясь от усталости, продолжал таскать к хохлушкам-посудомойкам набитые грязной посудой контейнеры, следовала нагрузка "от хозяина" -- чистка тарелок перед мойкой и "мокрая" уборка зала.  Тем временем Изя проверял кассу и делил выручку с пижонами и поварами.  Наиболее совестливые пихали горсти монет в ладони Андрея, избавляясь от "звенящих" чаевых, отягощающих карманы. 
Парень скоро обнаружил, что принцип справедливого партнерства не соблюдается в шалманах подобного рода.  Напротив, если успешно справляться с задачами, за ними следуют очередные, в нагрузку и без прибавления к смешной зарплате в 7 $.  Когда обнаглевший Изик потребовал убирать сортиры,  Андрей отказался и был сразу уволен. Хозяин отлично знал, что хитрозадая Люба Яхиль пришлет ему на следующий день кучу кандидатов на грязный промысел. 
Наш герой, однако не оставил надежды на карьеру в ресторанном бизнесе, и после 3-недель "провальных" интервью случайно забрел в Continental Food Restaurant, что в самом центре Торонто, на перекрестке деловых улиц Younge /
 St. Clair.  Приближалось Рождество, поэтому его взяли в команду поваров.  Благодаря отличному расположению и меню ресторан был настолько "busy", что работал в две смены.  За год Андрей приобрел там хороший поварской опыт и убеждение в том, что эта профессия в Америке не престижна.  Но местный, Канадский опыт - это уже не шутка! 
Он убедился в этом, когда его сразу приняли официантом в новый, гигантский и фешенебельный ресторан с престижным именем Monte Carlo.  Его владельцы, казалось, желали потрясти всю еврейскую общину Америки изяществом и  великолепием дизайна, сочетавшимся с утонченным декором банкетных комнат и балконов.  По выходным там закатывалось шоу с песнями, балетом, цирком и даже канканом в финале.  Первые месяцы публика валила толпами, чтобы увидеть новую "жемчужину".  Гостей встречали и усаживали холеные, одетые в смокинги, откормленные шашлыками и пахнущие дорогим порфюмом, официанты.  Громадные, величиной в локоть, лобстеры, венчали изысканные блюда на столах для крупных «партий».  Андрея теперь окружали свои - умные и рассудительные мигранты из бывшего Советского Союза, переименнованного в Союз Независимых Государств.  Все получали за вечер по 100-140$ чаевых и пили Hennessy и Курвазье,  и строили планы на будущее. 
          Хозяева Monte Carlo приглашали гастролирующих по Америке русских артистов, праздновались именины, помолвки, свадьбы, и по Четвергам, после получения заказов, совладелец (одессит Миша) с гордостью обьявлял full house на предстоящие выходные... В обитом бархатом партере были заняты все столы, так что без предварительных заказов публика не находила мест и грустно созерцала весь балаган, толпясь у дверей.  Некоторым из них снисходительно приносили столики и усаживали в предбаннике.  Официантам приходилось лавировать с подносами, блюдами, графинами в руках, протискиваясь среди сидящих и танцующих. Часто на столах не оставалось места для очередных блюд, и обслуживали в "обнос" и с тележек. К "партиям" подсаживались друзья-приятели, а разгоряченные плясками гости просто забывали про еду, но обычно вспоминали позднее, после шоу, и с удвоенным аппетитом набрасывались на все кушанья, скандально требуя все свежее !!!.  Разъезжались на рассвете - уставшие, но сытые, пьяные и довольные.
Вдруг все кончилось -- все хорошее всегда кончается быстро.  Убедившись, что заведение стало популярным среди русскоязычной толпы, настоящие владельцы, стоящие "над" Мишей, подняли цены, а затем принялись и шельмовать, вовлекая официантов.  Так, выпускались несколько прейскурантов с разными ценами.  При приеме заказов клиентам обещались цены вполне доступные , и те приезжали, привычно напиваясь и обжираясь,  и продолжали бурно радоваться до появления официанта с отрезвляющим счетом и новым прейскурантом в руках.  "Крохобо-о-р!  Ж-жулик!"- пьяно орали они, "я хочу видеть хозяина!  Где хозяин? "  Конечно, Миша к тому времени уже дремал, закрывшись у себя в офисе, и выходил только к самым упрямым и шумным.  Тогда следовало долгое объяснение "по-одесски", с большими обещаниями на будущее и глубоким пониманием жизни в больших и ласковых черных глазах:  «Ну прокололи вас как лохов, но свои же. Да вы сами  не ангелы, разденете клиентов и хапнете втрое больше в своем бизнесе.»  Кряхтя, гости платили, но скоро их поубавилось, затем положение пытались исправить устройством "казино", но туда уже вмешалась полиция, а для всех это означало конец чаевым.  Андрея сократили вместе с половиной других. 
Его последним ресторанным опытом стал легендарный «Распутин», где местная русско-еврейская  "вольница" развлекалась, танцуя "7-40", матерясь и выпивая водку ведрами под несметное количество соленых арбузов, баклажанов и шашлыков.  С горем пополам он выдержал полгода этого разгула, работая рядом с ловкачами-нелегалами и уже не удивляясь, почему владельцы гораздо благосклоннее к ним, а не к нему.
Однажды ленивая барменша Дора присвоила себе все чаевые от 18-местного именинного стола, с которым он, Андрей старательно возился один, и целых 7 часов!  Откуда было ему знать, что именины заказала Дорина бабушка, и заплатить велено было только внученьке.  Раб получил от последней всего 10 $ !!! Поистине, жадность не знает пределов, но не настолько же!  "И снова фиаско, и снова бурбон..."- вертелось в голове когда он нетвердой рукой смешивал себе четвертый коктейль. "Взнуздай свою прыть оголтелую, скунс!"-  громко продекламировал подбалдевший наш герой, обращаясь к засидевшимся Дориным родственникам.  Пол возле бара был скользким, и чтобы удержать равновесие, он ухватился за верхнюю стойку, уставленную бутылками, десертом и закусками.  Крепление стойки к бару не было завершено, или просто забыто, что вполне естественно для неряшливо-рассеянных «канадолов».  Стальной каркас приподнялся с легким мелодичным звоном "ля",  который произвели первые падающие рюмки.  По мере опрокидывания бутылок, звуковая октава вначале резко понизилась до "ре", и в стройный унисон вошли скользящие по полкам блюдца с ч-а-а-а-шечками. Намекая на "соль", скандально дребезжа уже не съезжали, а летели фужеры со стаканами, рассыпаясь в тучи осколков!  Отрезвевший Андрей попытался выровнять вышедшую из-под контроля 5-метровую змею-стойку, и схватил другую ножку левой рукой, но какафония звуков только усилилась, стойка извивалась и дрожала рамами как испуганная, костлявая газель, которую незадачливый но шустрый охотник ухватил за ноги.  Все падало, съезжало, звенело, а на полу гармония звуков нарушалась, превращаясь в яростное шипение, бульканье и грохот.  Андрюха выглядел удалым пулеметчиком, сжимающим рукоять "Максима".  Пришла на память песня про тачанку "Застрочил из пулемета пулеметчик молодой..."   Физиономия Жоры-хозяина, побледнев, исказилась от страдания, он ощутил конвульсивный и резкий холод в попе, наблюдая картину бедствия. 
Когда наконец обрушились стеклянные полки и над всей свалкой повисла дымка от испарений, как на Niagara Falls, воцарилась тишина.  Все гости встали, и никто не шевелился, наблюдая как разливается с шипением крымское шампанское из чудом уцелевшей бутылки. Виновник вообще-то заслужил овации за такое шоу. Жора дрожащей рукой налил из холодильника минералки, снял очки и положил их в лужу, так как сухого места вокруг не было. Его блуждающие глаза нашли опору в Дориных.  Он растерянно указал ей на пеструю кучу стеклянной дряни, и она послушно кивнула, ускакав за веником.  Андрей накинул пальто и вышел в черную, непроглядную канадскую ночь.

Рига, май 2004.