Внутри

Стул на кухне снова был передвинут. Но теперь Джонтор знал это совершенно точно. Накануне вечером он подложил под одну из ножек крошечный клочок бумаги. Со стороны увидеть его было нельзя. Сегодня утром бумажного лоскутка на месте не оказалось. 

Джонтор – худощавый, жилистый мужчина средних лет – тяжело опустился на соседний табурет, провёл ладонью по лбу. Угрюмо кивнул, глядя на влажные пальцы. Раньше он никогда не потел. Вообще. Но с тех пор, как началась эта чертовщина… 

Да. Именно так. Чертовщина. Грёбаная мистика. Полтергейст хренов! Потусторонняя, мать её, сила! 

А как ещё назвать всё, что происходит вокруг? 

Взять вот этот стул. Джонтор не первый день чувствовал: с ним что-то не то. Всей шкурой ощущал – но не был уверен. Пока не придумал этот фокус с обрывком бумаги. 

Но если бы только стул! 

Порой мужчине казалось: весь дом взбесился. Не взбунтовался, не сошёл с ума – взбесился. Это старое слово стало самым подходящим. 

Чуть шире, чем раньше, приоткрытая дверь в спальню. Головизор, который при активации работает едва заметно тише, чем перед тем, как Джонтор его выключил. Слабый, почти неразличимый, след от сбежавшего кофе на старинной плите – а ведь когда он уходил из дома, то протирал её! 

И много, много других, подобных этим, мелочей. Из-за них жилище Джонтора перестало быть домом. Местом, где всё привычно и уютно, где всё на своих местах, где если, сидя на диване, не глядя, протянуть руку к стоящему слева столику, то можно заранее знать, что схватят пальцы. 

Где, чёрт побери, безопасно! 

Если это на самом деле были бесы, если это именно они поселились в его доме – о, в таком случае эти сволочи вели себя очень осторожно! Так, что Джонтор до сих пор так ни разу и не смог поймать их за руку. Даже вот с этим стулом – да, он передвинут. Но кем? 

Мужчина обшарил взглядом пол, но не нашёл и намёка на клочок бумаги. Похоже, привидения были настолько предусмотрительны, что забрали улику с собой. Заставляя Джонтора поневоле сомневаться – а был ли вообще этот грязно-белый обрывок? 

Быть может, это воображение играет с ним дурные шутки?

А может, поставить скрытую голокамеру, ведущую запись сразу в нескольких диапазонах спектра? Она-то уж точно засечёт этого чёртового невидимку!.. Но что, если он, Джонтор, так никого и не увидит? Или... увидит себя - в роли привидения?

Не в первый раз мужчина задумался о посещении врача. Но снова, как и раньше, отбросил эту мысль. Если у него ничего не найдут, он потеряет время, которое ему так нужно. Вдобавок, за спиной начнутся пересуды, и это будет отвлекать. А если психотехники всё-таки обнаружат что-нибудь… Над карьерой звёздного гонщика можно будет водрузить могильный крест.

Мысль о работе помогла Джонтору взять себя в руки и сосредоточиться. Он закрыл глаза, концентрируясь на том, что предстоит сделать за предстоящий день. 

Когда-то мужчина и мечтать не мог о том, чтобы распланировать ближайшее будущее вот так, в уме – чётко и ясно. Куда там – даже при помощи электронного помощника едва удавалось составить хотя бы самый плохонький план. Но Джонтор хорошо поработал над собой. Рассеянность, несобранность, способность прямо посередине начатого дела отвлечься на совершенно посторонние вещи – ушли. Теперь он твёрдо придерживался намеченного графика – во всём. 

Вскоре Джонтор уже знал, что и когда он будет делать. Пункты плана виделись ему яркими картинками уже почти что случившегося будущего. Случайности – исключены, возможные изменения – просчитаны, шаги на этот счёт продуманы. 

Пора действовать. 

Мужчина встал с табурета. В этот момент слева от него приоткрылась дверца кухонного шкафа. На пол упал и покатился по нему шарик из фольги. Автомат по подаче воды еле слышно загудел, из крана потекла тонкая струйка. 

Джонтор, как ни в чём ни бывало, развернулся, и вышел в коридор. 

 

* * * 

 

- Привет, старина! – Эндрю расколол глыбу своего лица широкой трещиной улыбки. Джонтор всё ещё был ему симпатичен. – Ты как сегодня? Как обычно, на коне? А? Ха-ха-ха! Знаешь что, давай нагрянем после гонки к Биллу. Давненько мы не протирали штаны у его стойки! В последний раз, помню, месяца три назад заходили – ты ещё с женой был, помнишь? Что скажешь? 

Джонтор, словно не заметив Эндрю, прошёл мимо – к своей капсуле. Такая полагалась каждому гонщику – там он мог спокойно переодеться, и провести время в полном одиночестве, готовясь к соревнованиям. Если, конечно, хотел этого. Почти все гонщики предпочитали перед стартом почесать языками друг с другом. Вот и сейчас, помимо капсулы Джонтора, занята была всего лишь одна – Сфенмара. 

Эндрю – никогда не унывающий карлик – покачал огромной головой. В последние месяцы друга стало не узнать. Романтик, мечтатель, и просто обаятельный парень, живо интересующийся всем вокруг, любящий жизнь просто так, за то, что она есть – исчез. Его место занял замкнутый и нелюдимый сухарь. Да, конечно, это почему-то помогло Джонтору в гонках – сейчас разве что Сфенмар, такой же зануда, может с ним потягаться, да и то далеко не всегда – но разве оно того стоило? 

Эндрю не раз спрашивал себя – стал бы он заниматься гонками, если бы это перестало приносить ему удовольствие? Стал бы летать между астероидами, рискуя так и не разминуться с очередным из них, если бы это потребовало превратиться в… в Джонтора? Стал бы – если бы при этом победы и рекорды посыпались на него один за другим? 

Ответить честно было трудно. Ещё и потому, что именно в космосе Эндрю мог на равных потягаться с нормальными людьми. Он даже обладал преимуществом. Маленький рост позволял здорово сэкономить на размере кабины, и отдать освободившееся пространство другим системам. Например, поставить двигатели помощнее, а заодно – более совершенную систему навигации. 

Где ещё карлик мог бы так лихо утереть нос соперникам, превосходившим его в росте в два и более раза? 

И потому Эндрю отвечал сам себе на тот вопрос так: «Если бы я был нормальным парнем, с какими полагается руками и ногами да брюхом, я бы, конечно, плюнул на гонки и занялся чем-нибудь другим. А так…». 

 

* * * 

 

Очередной кубок занял место на специально отведённом стеллаже. Джонтор отошёл назад, опустился в кресло, и позволил себе пару минут полюбоваться на коллекцию наград. Подумать только – пару месяцев назад такая выставка могла ему разве что присниться! 

Мужчина довольно улыбнулся. Да, Сфенмар – умный парень. В одном только просчитался. Не сумел промолчать, когда надо было. 

Сегодня он, Джонтор, снова оказался сильнее. После гонки соперник с трудом смог произнести полагающееся поздравление. А его улыбка на обязательном голоснимке пяти лидеров, казалось, вот-вот отвалится от лица. 

Что ж, значит, Сфенмар оказался не так хорош. Но расслабляться нельзя. Ни в коем случае. Иначе прошлое вернётся. И Джонтор снова станет одним из второго эшелона. Тем гонщиком, про которого говорят: «Знаете, этот парень талантлив. По-настоящему талантлив. Но он разбрасывается собой. Не ценит свой дар так, как стоило бы. Жаль, конечно. Ему бы стать хоть немного серьёзней – совсем другое дело было бы». 

Да. Так говорили про него, Джонтора. А теперь – теперь вот оно, свидетельство перемен к лучшему. Стоит прямо перед ним. 

Джонтор улыбнулся. Закрыл глаза – по плану, сейчас у него есть десять минут на отдых. На полное безделье. Заслужил. 

Лицо гонщика разгладилось, рот чуть приоткрылся – человек давал телу перевести дух после бешеного напряжения соревнований, когда есть только пилот, машина, и трасса перед тобой. Всё остальное временно не имеет значения. 

С кухни донеслось тихое позвякивание. Как будто кто-то помешивал сахар в чашке с чаем. Джонтор открыл глаза. Усилием воли подавил волну страха, забившую ватой его лёгкие. 

Снова. 

Да когда же это кончится?! Кто, кто преследует его? Мать вашу, покажитесь, наконец! 

Спустя секунду гнев постигла участь страха. Гонщик встал, плотно сжал губы, и твёрдым шагом направился на кухню. 

Никого. 

И ничего. 

Стол пуст, дверцы шкафов закрыты – как и окно, через которое мог бы донестись этот звук. Головизор выключен. 

Ни-че-го. 

Джонтор ощутил, как, помимо его желания, в душе разгорается ярость, замешанная на страхе. Уже не гнев, который можно контролировать. Нет – дикое чувство, безжалостно ставящее разум на колени ради своего краткого триумфа. 

Мужчина успел понять, что через пару секунд его попросту не станет – останется рычащий зверь, с пеной на клыках крушащий всё вокруг – и тут его лба коснулась прохладная ладонь. 

Пожар потух в один миг. 

Бросившись прочь с кухни, Джонтор наткнулся на что-то – ему показалось, что он словно бы попал в огромную каплю киселя – но оборачиваться и не подумал. Рванулся и помчался вперёд. Ванная комната – вот чем были заняты его мысли. Ванная комната с чудесной, тяжёлой, крепкой дверью и прочным замком! Это сулило спасение от ужаса, гнавшегося за человеком по пятам. 

Запершись, Джонтор перевёл дух. И засмеялся – визгливо, рвано, тыча трясущимся указательным пальцев в дверь. 

 

* * * 

 

- Нужен знакомый, которого он давно не видел. 

- Почему? 

- Этот человек имеет шанс достучаться до него. Сами видите, у вас не выходит. Вы – из того круга, члены которого в первую очередь попали под удар. Я уже объяснял, почему. А тот, кто давно выпал из поля зрения, не считается опасным. Он… не мешает. 

- Понимаю… но… 

- Что? 

- Нет, ничего. Просто… 

- Да, согласен. Рассказывать постороннему о том, что происходит – нелегко. Любой на вашем месте сделал бы всё, чтобы только не дать кому-то ещё узнать о… ситуации. Но, думаю, иного пути нет. Мы с вами перепробовали всё. И либо это поможет, либо – сами понимаете… хорошо, значит, договорились. Так есть у вас такой знакомый? 

 

* * * 

 

Джонтор замер перед входной дверью. 

Последние дни чертовщина никак не давала о себе знать – но мужчина даже и не пытался убеждать себя, что всё в порядке. Память, работавшая без сбоев, заставляла разум мобилизоваться для борьбы с неизвестным врагом. За это время гонщик тщательно проанализировал всё, что с ним происходило. И понял: этот хренов полтергейст появлялся тогда, когда он, Джонтор, давал себе хоть чуть-чуть расслабиться. Например, в тот вечер, после гонки. Или утром, когда он только встал и ещё не успел сосредоточиться на предстоящем дне. 

Значит, это на самом деле болезнь. Психика, мать её, дала сбой. Джонтор, конечно, хотел бы знать, почему – но этот вопрос был для него не главным. 

Куда больше гонщика волновало то, как держать себя в руках. И он, кажется, нашёл ответ. 

Самоконтроль. 

Стоило ему сконцентрироваться, как вся эта мистика проваливалась в преисподнюю, где ей самое место. 

Значит, надо просто всё время следить за собой. Собственно, Джонтор и так это делал – но порой всё же ослаблял хватку. И вот результат – полюбуйтесь! Нервы тут же стали выкидывать фокусы! 

Нет, отныне он не даст болезни ни единого шанса. 

Все эти дни гонщику достаточно легко удавалось держать ситуацию под контролем. Помогла и пара старых советов Сфенмара – они как нельзя кстати всплыли в памяти. 

И потому сейчас, стоя перед входной дверью, Джонтор чувствовал изумление. Там, снаружи, явно кто-то был. Мужчина слышал какой-то шорох. Но этого не могло быть! Территория вокруг дома была накрыта силовым полем – микроб, и тот не проскочит. Войти может только тот, у кого есть код доступа. Ну, или тот, кому владелец позволит пройти. 

А он, Джонтор, никому разрешения не давал. 

Выходит, опять?.. 

Раздался мелодичный звонок. 

Гонщик поглядел на часы. Если он не выйдет через пять минут, то опоздает на старт. Или, по крайней мере, будет готовиться к гонке второпях, а это – неминуемый проигрыш. 

На страх нет времени. 

Джонтор несколько раз вдохнул-выдохнул, и распахнул дверь. 

- Дружище, здравствуй! Не ждал? 

На пороге стоял Дмитрий. 

- Сколько лет, сколько зим! Я уж и не вспомню, когда мы с тобой виделись в последний раз. Должно быть, лет десять назад, не меньше. А ты здорово выглядишь! – тараторил неожиданный гость, наступая на хозяина дома с распростёртыми объятьями. – Заматерел, стал настоящим мужиком! 

- Дмитрий? 

- Ну да, конечно, Дмитрий! А кто же ещё? Не Дед Мороз, конечно – но тоже неплохо! Потому как с подарочком! А как же – столько лет не общались, негоже с пустыми руками появляться! Вот я и припас кое-что! 

И Дмитрий, не переставая говорить, вытащил из ручного чемоданчика нечто продолговатое. 

- Настоящая! – с гордостью объявил он. – На все сто, дружище! Ты хоть понимаешь, что это за сокровище припёр твой старый товарищ, а? 

Джонтор пятился назад, растерянно взирая на старого друга, свалившегося на порог его дома невесть откуда. 

- И заметь – она уже холодная! Открывай да пей! У тебя закусь-то есть хоть? Или всё так же, как тогда, с повесившейся в холодильнике мышью живёшь? Ну, ничего, не страшно. Я-то с собой прихватил. Хватит на первое время, а там и заказать можно. 

Дмитрий протиснулся мимо Джонтора на кухню, с размаху поставил звякнувшее «сокровище» на стол, шлёпнул чемоданчик на табурет, раскрыл, и достал оттуда ещё пару свёртков. 

- Всё, как в старые добрые времена! Ну, где тут у тебя ёмкости стоят? Нет-нет, не подсказывай, дай сам догадаюсь. 

- Дмитрий… 

- Да-да, так интереснее, дружище! Раньше я точно знал, где у тебя что лежит. Мы ж друг у друга дневали и ночевали. Эх, времена! Но ничего, я и сейчас парень не промах – дай только шанс, и я себя покажу! 

- Дмитрий! 

- Да-да, я понимаю! Самому невтерпёж, аж душа горит! Сейчас-сейчас, сейчас-сейчас… - Дмитрий с невероятной скоростью открывал-закрывал дверцы шкафов так, что они грохотали, как петарды на празднике. – Ага, я же говорил! Вот! 

На столе со стуком появились рюмки. 

- Запылились слегка, но это ничего. Она всё смажет. Ну, давай, за встречу! 

Джонтор обнаружил в своей руке рюмку, до краёв наполненную прозрачной жидкостью. Дмитрий лихо подмигнул старому другу, и, выдохнув, опрокинул содержимое своей рюмки в рот. Словно загипнотизированный, гонщик повторил его жест. 

Закашлялся. 

- Вода?! – наконец, смог выговорить он. 

- Ага, вода! Настоящая! – жизнерадостно затарахтел Дмитрий. – А что делать? Она не велит наливать тебе ничего крепче! 

- Она? 

- Ну да, вот она! – и Дмитрий кивнул в сторону так и не закрытой входной двери. – Твоя жена. 

Джонтор обернулся одним рывком, увидел на пороге тоненький женский силуэт – и рухнул на пол. 

 

* * * 

 

- Понимаешь, дружище. Тут главное было до тебя достучаться. До тебя настоящего. А то ж ты спрятался, как в скафандр – поди достань. Твоя жена мне всё рассказала, - Дмитрий сидел на самом краю кресла, порой чуть подпрыгивая на нём, из-за чего предмет мебели угрожающе покачивался, но пока что не переворачивался. – Выдумал себе невесть что. Ну кто тебе сказал, что ради гонок надо забыть про всю остальную жизнь? А? Вот покажи мне этого гада, я его лично по иллюминатору тонким слоем размажу. 

Джонтор улыбался, слушая болтовню старого друга. 

- Дмитрий прав. Когда ваша жена обратилась ко мне, мне понадобилось немало времени, чтобы понять – что же с вами произошло? Точнее, что вы с собой сделали. Ваш приятель Сфенмар оказал вам плохую услугу, Джонтор. Одно дело – сконцентрироваться на задаче, другое дело – погрузиться в неё настолько, чтобы вычеркнуть всю вашу остальную жизнь. Всё, что, как вам внушили, мешало гонкам. Вы, Джонтор, должен вам сказать – уникальный случай. На самом деле, у вас нет проблем с концентрацией, как вы думали. У вас есть проблема с её переизбытком. Вы способны так уйти с головой в какое-то дело, что весь остальной мир перестаёт существовать для вас. Вы, часом, не помните, в детстве такого с вами не случалось? 

Джонтор медленно покачал головой, ошеломлённый услышанным. А потом вдруг кивнул: 

- Знаете… когда я садился читать… и особенно, если книга была интересной – меня могли звать, вокруг меня могли бегать и шуметь, а я читал. И знать не знал, что там рядом со мной происходит. 

- Вот. Именно так и произошло. Сфенмар подсказал вам путь, и вы пошли по нему. Теряя шаг за шагом всё, что не имело отношения к гонкам. От мелочей – к самому важному. Вплоть до того, что вы перестали замечать жену! Она стала для вас пустым местом. Воистину, человеческий мозг уже в который раз доказал нам, что он способен на непредставимые вещи! Кто бы мог подумать! И только когда ваша концентрация слабела, вы начинали ощущать присутствие жены. Но упорно считали, что это – привидения. Ведь мозг вычеркнул жену, словно её никогда не было в вашей жизни. А раз так – то кому же ещё невидимому появиться в доме, как не потустороннему существу, ха-ха! 

Джонтор обнял Лизу, прижал к себе. 

- Что же, Джонтор. Я рад, что теперь вы исцелились. И, кстати, если вы боитесь, что отныне гонки для вас потеряны, то это не так. Просто… 

- Я понимаю, доктор, спасибо. Достаточно концентрироваться только перед гонкой и во время неё. 

- Именно. И если будете следовать моим советам по части концентрации, то рецидива можно не ждать. Ладно, мне здесь делать больше нечего. Всего вам наилучшего. Да, и поблагодарите как следует Дмитрия. Без него вы до сих пор были бы в плену собственного мозга. Это Дмитрий сумел удивить вас настолько, что вы забыли о концентрации. И увидели жену. 

- Да уж я знаю, - улыбнулся гонщик. – С меня причитается. 

Когда за доктором закрылась дверь, Дмитрий подмигнул Джонтору – совсем как тогда, на кухне, и поставил на столик бутылку. 

- Снова вода? – усмехнулся тот. 

- Обижаешь, дружище! Теперь – можно!