Глава 11. В обители

 
       Прошел год.  Лето сменила зима, а зиму лето.
       Все это время Огнев, принятый в обитель послушником, упорно и смиренно выполнял  то, что требовал от него наставник.
       Жизнь в монастыре текла спокойно и размеренно, к чему располагала   удаленность от цивилизации и  раскинувшееся до горизонта море.
       Вставали рано, в шесть утра, и после утренней молитвы он  работал в мастерских и на подворье, затем следовала скромная трапеза и  опять работа, а вечер посвящался изучению святого писания  с наставником.
Монах-схимник Отец Петр, так звали наставника, просто и неназойливо учил его всему, что знал сам, и Огнев   ощутил в себе что-то новое.
       Нет, это была еще не вера, она была  где-то впереди, но уже и не  слепое ее отрицание.
       Поздно вечером, когда жизнь в обители   замирала, ворочаясь в келье на жесткой койке, Юрий  часто вспоминал  прошлое, которое не отпускало.
       В тревожных снах он снова видел Афган, стрекочущие в небе «вертушки» и  дымы над разбитыми  кишлаками,  своих погибших однополчан и тех, кто лежал  в самолете в тундре, а  еще мертвых Витальку с Виктором.  Война не отпускала.
       Как-то вечером, на молитве, он спросил у наставника - почему так?  Это мой грех?
       - Да брат, - был тихий ответ. - Не терзайся так, все люди грешны. Главное, что ты пришел за советом к Господу.
       В погожие дни, в короткие минуты отдыха, Юрий часто уходил к морю, садился  на  прогретые солнцем валуны и подолгу смотрел вдаль.Она навевала думы  о бренности мира, притягивала и лечила.
       Иногда размеренная жизнь обители нарушалась приездом туристов, а то и высоких государственных мужей, которых почему-то  стало тянуть к Богу.
       Первые посещали  местные достопримечательности, любовались красотами природы островов и с интересом наблюдали жизнь монахов.
       Вторые  неизменно выстаивали литургии, ставили свечи  и о чем-то просили ГОспода.
       А как-то весной, на шикарном катере нагрянули «братки». Трое. Самые настоящие. Бритоголовые,  в золотых цепях с крестами на шеях и в стильных адидасовских костюмах.
       Хотели с почестями  захоронить в святом месте  кого-то из своих убиенных.
       Настоятель, бывший на подворье и наблюдавший за реставрацией  одного из храмов отказал,  и те попытались качать права.
       - Негоже так, парни, - сказал работавший здесь же  Огнев. - Тут святая обитель.
       - А тебе че, больше всех надо? -  растопырил пальцы старший, рыжий и с борцовскимим плечами. - Или хочешь чтоб мы с тобой побазарили?
       - Можно, - кивнул скуфьей Огнев. - Но не здесь. Разрешите я их провожу, отец Иосиф?
       - Да, брат Юрий, - кивнул тот, - проводи заблудшие души до пристани. Вместе с вот этими отцами.
       Сбоку материализовались два крепких  монаха,  один сделал приглашающий жест  - пошли.
       - Ну ладно, ты нас попомнишь, батя, - прошипел   игумену один из бандитов. - Айда к светлой жизни, пацаны.
       У небольшой пристани, где покачивался катер, вся группа остановилась,   у рыжего в руке   блеснул кастет.
       - Так че, падла, - сплюнул под ноги к Огневу,- ща  побаза…
       Договорить не успел.
       Зубодробительный удар  в челюсть сбросил парня в катер, а через несколько  секунд монахи бережно опустили  туда тела еще двух.
       - Плывите  отроки с миром, - набожно перекрестились они и с интересом уставились на Огнева.
       -  Хорошо ты его   вразумил  брат, - кивнул Огневу на катер первый, с   русой бородой и усами.
       - Да и вы остальных неплохо, - пробурчал Юрий и перекрестился. 
       - А вот и сатанинское оружие - вертя в руках вороненый «ТТ», -  изрек второй, безбородый,    профессионально выщелкнув из него обойму. - Полная.
       - Эй, вы, беспредельщики, - выплевывая в воду кровь с  выбитыми зубами, просипел из катера старший из братков. - Отдайте пушку.
       - Бог подаст, - смиренно произнес безбородый, и  оружие булькнуло в воду.
       Когда катер взревев мотором  унесся в море, все трое  долго смотрели ему в след  и   молчали.
       - Как  вы думаете,   вернутся? -  покосился на монахов Огнев.
       - Если вернутся, порешу, - жестко произнес бородатый. И возведя глаза к небу, осенил себя крестом, - прости Господи.
       Кроме всевозможных хозяйственных  работ в обители,  монахи с послушниками  занимались рыбной ловлей. Она была серьезным подспорьем к скудному монастырскому  столу, и он имел несколько карбасов.
       Огневу нравились бывать в море, и вскоре он стал заядлым рыбарем.
       В один из таких дней, в начале июня, когда над архипелагом властвовал полярный день, монастырский карбас занимался ловлей трески  у острова Анзер.
Улов был богатым, и монахи тихо радовались.
      - Сподобил Господь, - добродушно гудел  рослый отец Алексий, выбирая из сети и швыряя в лодку очередную серебристую рыбину.
      - Да, сурьезный, - поддакнул ему седенький  старец в потрепанной рясе, подтягивая вместе с Огневым  и еще одним послушником сеть к борту  сеть к борту.
      - Ну, все, шабаш -  взглянув на гору рыбы, махнул широким рукавом сидящий на румпеле отец  Егорий. - Ставим парус и идем назад.
      Спустя пять минут, увенчанное белоснежным крылом суденышко, рассекая носом морскую гладь, плавно заскользило  вдоль берега.
      - Красота какая, - восхитился сидящий в носу Юрий.
      Перед его взором, в белой кромке прибоя, золотилась узкая песчаная коса, чуть выше, причудливые, из  черного базальта и  красного гранита каменные террасы, а  над ними, в серебристом свете, отсвечивали ультрамарином  кроны  вековых сосен.
      Да, благодать Господня, - откликнулся сидящий на средней банке* отец Алексий и широко перекрестился на синеющую над островом гору.
      - Анзер место благословенное, - сказал Огневу седенький старец. - Находящееся под особым покровительством Божией Матери. Здесь, на протяжении многих веков жили и трудились  во славу Господа  иноки - пустынножители. Они строили скиты и дороги, осушали болота под сенокосы и пастбища, прокладывали каналы и возводили пристани.
      А гора, которую ты лицезреешь, зовется Вербокольская, там и поныне живут иноки.
      Когда спустя час карбас  причалил к пристани, там стоял    прогулочный теплоход, у трапа которого скучал одинокий вахтенный
      - Никак   туристы, - переглянулись монахи. -  Приехали на экскурсию.
      Экскурсии на Соловки летом случались часто, были   немноголюдными и особого беспокойства обители не приносили.
Когда нагрузившись рогожными мешками и корзинами с рыбой  артель ступила на подворье,   на нем, у церкви Благовещения,  тесной  группой стояли туристы и внимательно слушали экскурсовода.
      Мельком обозрев   мирских гостей,  рыбари проследовали в Поваренный корпус, спустились вниз по крутой, с вытертыми ногами  лестнице и поместили весь улов в выложенное  льдом хранилище.
      - Брат Юрий, - обратился к Огневу принимавший рыбу монах. -  Зайди в покои к отцу Иосифу. Он тебя спрашивал.
      - Хорошо, отец Амвросий, - утер потный лоб Огнев. - Сейчас   зайду.
      Наскоро умывшись и приведя себя в порядок,  он вскоре  был у настоятеля.
      - Входи брат Юрий, - кивнул клобуком* сидящий за столом отец Иосиф, когда постучав в дверь, Огнев возник в проеме. - К тебе гости.
      Здорово, прапор, -  раздался сбоку знакомый бас и со стоящего у окна ряда стульев, - монолитно встал Душман. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, растянул рот в улыбке Зингер.
      - Здравствуйте, - удивленно обвел глазами парней Огнев. -  Какими судьбами?
      - Да вот, заехали тебя навестить, - переглянулись те. - И отец Иосиф не против.
      - Да, я не против, - чуть улыбнулся игумен. - До завтрашнего утра брат Юрий  ты свободен.
      - Благодарю вас, святой отец, - склонил голову  Юрий. - Мы можем идти?
      - Идите, - качнулся клобук. - Когда есть настоящие друзья это хорошо.
      - Юрка, черт, да ты настоящим попом стал! - весело прокаркал Зингер, когда вся тройка вышла на подворье. - Ряса, борода и морда постная.
      - Ладно, Витька, кончай базар, - одернул его Душман. - Тут тебе  не театр, а святое место.
      - Дак это ж я так, к слову, - развел руками Зингер. - И, можно сказать, от радости.
      - А вы ребята вроде изменились, - тепло оглядел парней Огнев. - Вроде стали какие-то не такие. Кстати, как вы меня нашли?
      - Так ты ж сказал, что двинешь на Соловки, - положил Душман тяжелую руку на плечо Огневу. - Ну а дальше  все было просто.
      - Ага, - кивнул жестким ежиком Зингер. - Прилетели на самолете в Архангельск, а оттуда на пароходе  сюда. И сразу к вашему патриарху.
      -  Наместнику, Витя,- поправил его Душман. - Патриарх сидит в Москве.
      - Да какая на хрен разница, - махнул рукой Зингер. - Короче к  вашему «бугру».
      - Интересный, кстати дядька, - задумчиво произнес  Душман. - Со мной давно так душевно не говорили.
      - Да, баки забивать он умеет, - согласно кивнул Зингер. - Ну что, пошли к нам в гостиницу?
      - Так вы уже и это расстарались? - улыбнулся Юрий.- Быстро.
      -  Какой вопрос? - пожал плечами Душман. - Конечно.
      Местная гостиница, с расположенной рядом небольшой церквушкой, находилась не особенно далеко от монастыря, и спустя полчаса  друзья  подошли к рубленному  деревянному зданию.
      - Апартаменты конечно не люкс, - поднимаясь на крыльцо сказал Зингер, - но вполне пристойно, жить можно.
      В  чисто убранном состоявшем из двух комнат номере, с печкой, умывальником и деревянной мебелью, Душман раздернул молнию одной из стоявших на полу спортивных сумок и на столе поочередно возникли две бутылки «Флагмана», сыр,  колбаса,  донской рыбец,  южные помидоры и зеленый лук,  а также кирпич хлеба.
      - А вот и лампадки, - извлек из буфетного шкафчика три граненых стакана Зингер  и, всполоснув их под умывальником, торжественно водрузил  рядом.
      В это время в дверь постучали, и в номер вошел благообразного вида человек с большой тарелкой исходящего паром рассыпчатого картофеля и зажатыми в руке  вилками.
      - Вот, как вы просили, - поставил  все на стол. - Приятного аппетита
      - Хозяин - кивнул на дверь Зингер, когда тот исчез. - Вообще-то тут живут паломники, и мест нету. Но мы ему сунули сто баксов и сразу нашлись.
      - Ну что, за встречу? - поднял наполненный до половины стакан Душман, когда все расселись за столом.
      -  За нее, - звякнули в него еще два. 
      - А ты почему не выпил? - аппетитно хруст луком, поинтересовался у   Зингер у Огнева.
      - Мне не положено, - был ответ. - Грех.
      - Ну, на нет и суда нет, - дуя на насаженную на вилку картофелину, добродушно прогудел Душман. - Давай, Витек, дерябнем по второй.
      Когда первая бутылка опустела и все основательно, подкрепились, Душман с Зингером закурили (Юрий снова отказался)  и  многозначительно переглянулись.
      - Слышь, прапор, - выдул к потолку  тонкую струйку Душман, - а тебе привет.
      - От кого это? - высоко вскинул брови Огнев.
      - От  Виктора, который был егерем.
      - ?!
      - Ну да, - мы, прежде чем лететь в Архангельск навестили кордон,   думали, а вдруг  ты там, - продолжал Душман. - Ну, и встретились  с этим самым Виктором. Фамилия его, кстати, Лебедев.
      - Точно, - прошептал Огнев, и его глаза стали влажными. - Так, значит, он остался жив? Уму непостижимо. И перекрестился.
      - Во-во, именно, - ткнул Зингер бычок в пепельницу. - На той «стрелке» пацаны всадили в твоего корешка две пули, и он вырубился. Приехавшие менты посчитали его «жмуриком» и  определили в морг.
Ну а там Витька оклемался и им занялись врачи. Практически вытащили с того света.
Менты хотели сделать из него «паровоз» и посадить. Но что-то там у них не склеилось и отпустили.
       - Да, Виктор серьезный парень, - прогудел Душман. -  Офицер, воевал в Чечне. - Кстати, тебе привет передавал, если найдем, конечно.
       - И чем  же он теперь занимается? - поинтересовался Огнев.
       - Служит в охране у какой-то бабы. В городе.
       На несколько минут в номере возникла тишина, все молчали.
       - Ну а теперь у нас к тебе дело, прапор, - закурил вторую сигарету Сашка.
       - То золото, что ты нам дал, оказалось счастливым. Мы его выгодно   толкнули и купили автосервис. А еще в прокуратуре у меня нашелся дружок - вместе были в Афгане. Он вошел в долю и теперь у нас  еще две заправки и кабак. Так что бабок   хватает, и с братвой мы завязали.
       - Завязали, Юр, - век воли не видать, - щелкнул ногтем себя по зубу Зингер.
       - Ну, так вот, - неодобрительно покосился на приятеля Душман. - Мы с Витьком долго думали и решили, что негоже тому золоту лежать в тундре. И не потому, что жадные. Просто обидно. Оно ж народное.  Нужно достать и пустить в дело.
       - Так, дальше, - уставившись в стол, отрешенно произнес Юрий.
       - Заберем рыжье, толкнем и купим  пару заводов и леспромхоз. А это рабочие места и хлеб для работяг.   Ну а еще построим церковь, в память о тех ребятах, что лежат в тундре.
       При последних словах Душмана Огнев поднял голову и в его глазах появился блеск.
       - Церковь говоришь? - тихо прошептал он и опять  задумался.
       В комнате снова возникла тишина, прервавшаяся  далеким голосом колокола. Звонили к вечерне.
       Юрий встал, поклонился и в ту сторону  и осенил себя крестным знамением.
       - Хорошо, завтра я дам ответ, - и направился к двери.