Страна черного дракона

…Если на землю четырех великих империй падет тень от крыла Черного дракона, рухнет давний мир дедов-прадедов... и не будет возврата…

Пролог

Была ль то легенда или же дело давно минувших дней, но как говорят старики, много веков назад из глубин Хаоса вынырнули Черные драконы, едва не разрушив хрупкий мир Куишат. Страшная то была война, кровопролитная. Немало людей полегло. Много поселений разрушено. А сколько детей осталось сиротами! И только сплоченные силы красных, зеленых, золотых и белых драконов – хранителей мира Куишат одержали победу над ужасающим Черным  мороком. С тех времен повелось, что цветные драконы оберегают земли Великого мира. Однако, чтоб покорить древние силы воле человеческой, тому человеку надобно быть носителем Истинной Силы.
Немало воды утекло с тех пор. С течением времени почти все драконы вернулись в Межмирье — естественная среда обитания чудных созданий. Из мощной плеяды цветных драконов остались верны человечеству только белые. Великие драконы Равновесия. Об остальных напоминает лишь державная символика да древние баллады в коих воспевали подвиги давно погибших героев.
Красный дракон на белом фоне – герб утопающей в садах Эглерии. Белый дракон на серебряном поле, вьется на буйных ветрах горной Изгоры. Зеленый дракон держит в мощных лапах сердце жаркой Гуарит. А золотой дракон на синем поле — герб северной Бор-Кииры.
Белые драконы все так же бережно хранят мир в Куишат, номинально оставаясь войнами великой Изгоры.
Казалось, так будет вечно…

Глава 1

Род императоров страны Белого дракона славился в веках, они не знали себе равных ни в благородстве, ни в мужестве, ни в силе. Наследник престола, Тор эл Широи, готовился к обряду Великого Посвящения, в этом году ему исполнилось двадцать один год. Принцу предстояло пройти ряд серьезных испытаний, чтобы доказать свое право на наследие Империей Белого дракона, а прежде всего покровителям и главной военной силе – белым драконам. Только истинный император имел право на престол.  Лишь носителям Силы покорится Дыхание Дракона, жезл из берцовой кости белого дракона.
Принц Тор эл Широи не был единственным ребенком в семье императора, была еще сестра — принцесса Тирис орто Широи. Хрупкая, тонкая как веточка брюнетка с бархатными черными глазами. Она была странно не похожа на своего отца и брата – блондинов с крупной костью и зычными голосами. Девушка была, что говорят, “не от мира сего”: нежная, ласковая, с почти блаженной душой.  Целыми днями бродила она в имперских каменных садах, думая о чем-то совершенно эфемерном, эмпирическом или сидела у старого грота над бурной рекой, перебирая струны гитары. Ей бы родиться не принцессой, а бардом, целительницей, шептались за спинами. Девушка и правда не гнушалась помогать людям в бедах и болезнях. Слуг в замке она выхаживала сама, напрочь игнорируя советы придворных лекарей. Простолюдины любили ее, но немного стеснялись. Простодушие и открытость девушки шли в разрез дворцовому протоколу. Словно и не принцесса вовсе. Дворяне держались на тонкой грани почтения и презрения. А семья… Император предпочитал не замечать чудачеств дочери и… меньше показывал посторонним людям, мечтая в душе сбагрить первому попавшемуся жениху. “Первым попавшимся женихом” оказался владыка соседнего государства Эглерии - Аттис Акаи эл Садрон. Человек суровый, но справедливый. Поверенные оговорили пункты договора, обсудили раздел земель, что отходили принцессе вместе с приданым. Единственное – позабыли предупредить принцессу о грядущем событии.
***
Принцесса Тирис присела отдохнуть в тени деревьев у подножья скал. Солнце поднялось  высоко, было нестерпимо жарко в широких многослойных парчовых одеждах. Она отложила гитару и стала обмахиваться небольшим круглым веером. В лощине играли дети дворовых. Два мальчика и крошечная девчушка лет трех. В простых серых домотканых холщовых рубахах и коротких штанах, дети не так сильно страдали от летнего зноя. Они восторженно пищали, бегая друг за другом, кидали шишки в реку, придумывая игры на ходу. За ними было так приятно наблюдать. Почему-то принцессе всегда казалось, что своих детей у нее не будет. Как и личного счастья. Она казалась себе самой лишь странницей на земле. Всю нерастраченную любовь изливала на окружающих. Даже посторонних, чужих и чуждых. Но это было правильно и приятно. Отдавать себя всю, не желая ничего взамен. Жара окутывала мутной волной, веки отяжелели.
«На минутку прикрою глаза… только на минутку…»
Принцесса очнулась от какого-то странного звука. Солнце заметно продвинулось по небосводу. Детей видно не было. Откуда-то, однако, слышались  голоса. Гулко и невнятно, словно шли из-под земли. Девушка проворно вскочила на ноги и, подхватив одежды, спустилась в лощину. Нечто странное привлекло ее внимание. У кромки воды в скалах неизвестно откуда появился грот, который в свою очередь, служил входом в небольшую пещеру. Этой пещеры не было до сей поры.
«Странно и волшебно… Как в тех древних сагах, что читала нянюшка по вечерам…»
Вообще-то лощина была не слишком хорошим местом для отдыха и прогулок. В имперской библиотеке принцесса вычитала, что это место еще называют Логово Черного дракона или Пещерой Трех Озер. Только младенец не знал легенды, что последний Черный морок похоронен под грудами камней именно в этой лощине семьсот лет назад.
«Почему красивые легенды столь трагичны? В мире и так слишком много слез.»
Видимо последнее землетрясение открыло вход в пещеру и глупые дети, решили поиграть в археологов, не думая, что твердыня в любой момент может обрушиться им на голову. Принцесса поспешила на помощь. С трудом протиснулась в узкую щель и, жалея, что нет ни огнива, ни факела, почти  на ощупь побрела внутрь. В слабом свете она смутно различала каменные глыбы, вздымающиеся из-под земли, нависающие со всех сторон. Казалось, груда камня давит, сужается и вот-вот рухнет.
/Нет, не сейчас… Нужно пройти вперед… сюда иди…/
«Что за странные мысли? Словно и не мои вовсе. Где же дети.»
/Не думай о них… Заходи в пещеру…/
«Странно… все это.»
Внезапно ее охватила безотчетная тревога:  пещера знала о ней, ждала ее и готовила сюрприз. Почему-то в светлое, доброе, вечное верилось с трудом. Девушка ощущала чуждую магию просто кожей. Сердце быстро билось в груди. Принцесса сделала вглубь несколько неуверенных шагов.
Вдруг грохот и движение камня под ногами кинули ее на колени; песок, камешки, какие-то корешки и другой естественный мусор посыпались на голову, забивая глаза, нос и рот. Непроглядная темнота пугала и завораживала одновременно. Словно раздвоение сознания, смешение сна и реальности.
«Что произошло? Вход в пещеру... Его завалило? Землетрясение? Как же темно.
О, Боги! Дети!!!»
Вдруг стены пещеры разгорелись мерцающим огнем, словно слабый отсвет факелов играл на их поверхности. Тирис невольно подалась назад, вжимаясь спиной в узкую расщелину. Было страшно? Было очень страшно, но не за себя. Она была из тех исключительных людей, которые думали о себе в последнюю очередь.
\Если хочешь, чтобы дети стали свободны, тебе следует пройти лабиринт и выжить…\
«Выжить?»
\Пока это не удалось никому…\
«Это похоже на Белый обряд посвящения… »
\Думаешь? Возможно и так…\
«Кто ты?»
\Дух пещеры.\
«Когда-то эта пещера принадлежала Чорному дракону.»
\Она и сейчас ему принадлежит. Ты спасешь детей?\
«Что мне нужно сделать?»
\Я уже сказал. Пройти лабиринт и выжить.\
Принцесса медленно кивнула и двинулась вперед. Сердце трепетало в груди, но сомнения оставили. Широкие одежды стесняли движение, и вскоре протискиваться в узкие щели стало совершенно невозможно. Не долго думая, девушка сбросила тяжелые верхние платья, оставаясь в одной сорочке и нижней юбке. Тонкий шелк едва прикрывал колени, но двигаться стало заметно легче. Через несколько поворотов пещера резко ухнула вниз. Тирис едва удержалась на верхней площадке. Обламывая ногти, сбивая в кровь колени на осыпающихся камнях, подползла к краю и глянула вниз. Даже при слабом мистическом свечении камня увидеть дно, не смогла.  Кинутый вниз кусочек породы ответил едва различимым глухим звуком. Дальше идти она не решилась. Отступила на шаг, но… наткнулась на сплошную стену. Пещера неуловимо поменяла свои очертания. На площадке оставалось все меньше и меньше места.
Впереди раздался отчаянный крик.
Девушка нервно оглянулась, надвигающаяся монументальная глыба норовила сбросить ее прямо в зияющее горло черной пропасти. Взгляд наткнулся на узкий порожек, огибающий провал. Кто-то более весомый не прошел бы, но тонкая в кости и почти невесомая принцесса ступила на узкий порожек и, прижавшись всем телом, шагнула вперед. Едва она это сделала, надвигающаяся стена с грохотом слилась с краем обрыва. Стараясь не смотреть вниз, девушка стала осторожно продвигаться вперед. Кровавые пальцы судорожно цеплялись за острые камни, ноги то и дело соскальзывали вниз. Длинная коса цепляла все уступы, в какой-то момент девушка испугалась, что лишиться скальпа. Холодный пот струился по спине и вискам, зубы отбивали дробь, а порожек все не заканчивался.
«А если впереди тупик?» - Мелькнула паническая мысль, но принцесса постаралась отмежеваться от подобных мыслей. На поверхности камня то тут, то там появлялись странные всполохи. Словно маленькие разряды молний. Казалось, воздух вокруг начал нагреваться. Тонкая сорочка прилипла к телу. Мокрые волосы на шее и лбу стали завиваться кольцами. Когда силы окончательно покинули ее, оказалось, что внизу (всего лишь метр свободного полета) площадка перед новым коридором в некуда. Девушка прыгнула вниз, неловко упала и осталась лежать, не в силах поверить, что прошла страшный отрезок.
Однако воздух становился все более горячим. Скоро стало трудно дышать. Камень звенел от напряжения. Тирис силилась встать, но ноги не слушались. Болезненно ныли все царапины и ушибы. Нежное тело леди непривычно к нагрузкам. Пол пещеры обильно усеян трещинами. Через какое-то время принцесса обратила внимание, что разломы  увеличиваются в размерах и в каждой из них полыхает пламя.
«Так не бывает. Это не жерло вулкана. Такого быть не должно.»
\Скучно. Ты слаба.\
«Я и должна быть слабой. Я – женщина.»
\Ты женщина из рода Широи . А они никогда не были слабыми.\
«Я не могу больше и шага ступить.»
\Тогда умирай. Жалкое зрелище… Ты разочаровала меня.\
Вскоре каменный пол раскалился и запылал красными языками какого-то нереального пламени. Жар был такой, что, казалось, выедал легкие при каждом судорожном вдохе. Принцесса вскочила на ноги. Боль и усталость отошли на второй план. Башмачки на ногах задымились. Крошечный пятачок, на котором она стояла, уменьшался с каждой минутой.
Жгучие слезы потекли по щекам, высыхая буквально за мгновение и оставляя лишь болезненный след. Еще немного и она забьется в истерике.
Впереди отчаянно закричали дети…
Тирис вздрогнула, словно после пощечины и новым взглядом осмотрелась вокруг.
«Я должна пройти лабиринт, иначе дети погибнут.»
В этот раз не было спасительного порожека, не было обрыва, куда можно прыгнуть и спастись, можно было только пройти по пылающему камню. Принцесса взглянула на тлеющую обувь и поспешно сбросила, пока раскаленные серебряные пуговицы не вгрызлись в нежную белую плоть. Закрыв глава и прикусывая губы до крови, Тирис ступила на поляну огненных цветов. От нестерпимой боли потемнело в глазах, легкие забыли как дышать, но она упорно продолжала идти. Лица неизвестных детей служили путеводным маяком в вечном мраке мучительного страдания.
***
Ба Дойтс эл Широи был зол, нет это слабо сказано.  Император полыхал от ярости. До Величайшей церемонии, в которой его наследник, принц Тор эл Широи, станет вторым носителем жезла Равновесия, остались считанные часы, а принцесса, которая должна открыть церемонию, исчезла. Тирис отсутствовала вот уже четыре дня, но царственный отец узнал об этом лишь сейчас. Головы виновных-невиновных полетели с плеч, но это мало помогло внести ясность. Агенты, лучшие сыскные сбились с ног. Но… принцесса как сквозь землю провалилась. Хуже всего было то, что на балу должна состояться помолвка непутевой дочери и владыки Аттис Акаи эл Садрон. Он прислал своих представителей.  Делегаты пока деликатно удивлялись отсутствию принцессы и надеялись, что на собственную помолвку  девушка не опоздает.
«И что прикажете делать в подобной ситуации?»
Советники императора в одни голос твердили, что следует объявить повсеместно: хрупкое здоровье принцессы не выдержало волнения, и она слегла мучимая мигренью и прочими женскими слабостями. Это объяснение, несомненно, утешило безразличных к судьбе принцессы придворных, но что говорить жениху? Суровый владыка страны вечных садов желал наследника и не жаждал получить немощь в свою царственную постель.
Задним числом император так же узнал, что строптивая принцесса не отвечала на письма владыки Аттиса и отсылала назад многочисленные подарки, мотивируя тем, что она знать, не знает никакого владыки эл Садрон.
Император тяжело вздохнул. Ему хотелось, как в младые годы вскочить на жесткую спину дракона и пролететь над пиками высоких гор. Увы. Государственные дела, проблемы внешней и внутренней политики не оставляли ни минуты свободного времени.
- Ваше Величество! – В зал ворвался советник Ибис эл Кор. Тяжело дыша, он рухнул перед троном властителя, склоняя седую голову и прижимая руку к сердцу. – Принц преодолел Великий лабиринт! Жезл белого дракона покорился Истинной Силе!
Император сдержанно кивнул. Он никогда не сомневался в силе и выносливости наследного принца. Его держава в надежных руках.
- Сегодня следует пить и веселиться. Пусть на главной площади накроют столы и выкатят бочки с пивом. Пропусти в город актеров, бардов, акробатов и побольше потешных огней. Люди должны веселиться! Ты знаешь, что следует делать Ибис.


Глава 2

Высокий потрясающе красивый мужчина лет тридцати, медленно шел вдоль ажурной колоннады. Первые лучи восходящего солнца проникли сквозь вычурные витражи и разноцветными бликами усеяли крестовый свод. Острые шпоры и ножны с серебряной окантовкой мелодично звякали при ходьбе. Гулкое эхо вторило в след и отражаясь от мраморного мозаичного пола, терялось в боковых коридорах. Великолепная осанка, стройное, гибкое как хлыст тело, затянутое в кожу и дорогой черный бархат, четкая линия волевого подбородка и упрямо сжатые губы — все подсказывало, что этот человек не последний в государстве и в этой истории  в частности.
Тонкий золотой обруч  на высоком челе единственное украшение. Мужчина подошел к резной скамье в нише под узким окном и сел, уронив голову на руки.
Отчеты шпионов настораживали. Правитель Эглерии Аттис Акаи эл Садрон и раньше сомневался, стоит ли жениться на принцессе Тирис, а после того как легкомысленная девица презрительно отвергла подарки и не пожелала встретиться с представителями, всерьез задумался о разрыве помолвки. Государство расцвело за время его мудрого правления, но сейчас над светлым небом Эглерии сгущались тучи. Белые драконы Изгоры оставались грозной силой. По легенде именно они ввергли в пучину ада грозное черное чудовище. Даже сейчас, спустя столетия его имя не произносили вслух, дабы не накликать беду. Аттис погладил перстень правителя. Красные драконы первыми исчезли в Межмирьи. Даже самые древние свитки не могут приоткрыть полог тайны – почему? Что случилось? Кто виноват и как исправить досадную ошибку? Интересы высокой политики требовали поддерживать дружественные отношения с Изгорой. Но такая “дружба” тяготила правителя и его народ: невыгодные торговые контракты,  военная кабала, не говоря уж про ущербную внешнюю политику. Аттис не заблуждался, не только его страна страдала от имперских амбиций Ба Дойтс эл Широи, однако даже альянс не в силах возразить огненной поддержке Белых драконов.
Нужен серьезный повод, дабы разорвать помолвку и не спровоцировать войну. Вечером необходимо созывать тайный совет. Решение где-то близко.
***
Тирис очнулась в просторной пещере. Диковинный серебристый свет отражался от сталактитов и чудно преломляясь, разбивался о каменный пол. Девушка с трудом дышала, казалось, тело превратилось в сплошной сгусток непереносимых мучений. Ее трясло, а сознание то и дело уплывало за пределы реальности. Пыткой было дышать, больно смотреть, даже капе;ль вызывала страдание. Память медленно возвращалась. Принцессе хотелось бы забыть, как она бежала по раскаленным камням, как языки пламени лизали ноги до тех пор, пока кожа не почернела. Она падала, поднималась и снова падала. Дико кричала от боли, пока не сорвала голос. Последний поворот и… рухнула в небольшой естественный котлован, который стремительно наполнялся водой. Коснувшись желанной влаги, девушка испытала еще больший шок. Пленительная серебристая волна оказалось неимоверно соленой. Рапа жгла не хуже каленого железа. Сил не оставалось, только дикое желание жить, только отчаянное неприятие страданий несчастных детей, только память о родных и близких. Захлебываясь собственной кровью, принцесса плыла к другому берегу странного озера. Соль разъедала то, до чего не добрался огонь, но девушка не сдавалась. Едва ощутив под разорванными коленями каменистый берег, Тирис потеряла сознание.
/Плохо, но лучше, чем могло быть…/
— Я выжила?
Кожу покрывал ровный соляной налет, вызывающий мучительный зуд.
/Это еще не конец…/
— Что с детьми? Они живы?
Вместо ответа девушка услышала в отдалении приглушенный плач. Быть может, это игра больного воображения?
— Не мучай их. Я справлюсь…
/Поднимайся и ступай к озерам…/
И откуда в наполовину мертвом теле жизненные силы? Принцесса с трудом поднялась на ноги, и шатаясь, прихрамывая, пошла вглубь светящейся пещеры. За огромным валуном открывался прекраснейший вид на три озера разной формы. Словно лепестки сакуры упали на землю. Вода в первом была мутная, словно кто-то взбудоражил, замутил илом,
в другом — почти черная, масляная и только самый отдаленный источник искрился прозрачной и свежей влагой. Повалившись без сил на живот, Тирис поползла к ближайшему. Какое-то сумасшедшее отчаяние не позволяло отступать. Вблизи озеро неприятно пахло сероводородом наполовину с гнилью. Мелькнула мысль, что после “солевой ванны”, купание в кислоте уж точно убьет… но дети. Ради ребят она обязана выжить.
Еще одно усилие и принцесса кулем плюхнулась в озеро. Удивительно, но вода оказалась приятно-прохладной. В глубине сияли золотистые всполохи, словно маленькие молнии. Вода — не вода вовсе, а густое желе, жившее собственной жизнью: оно сжималось, крутилось в маленьких локальных водоворотах, то поднимаясь вверх волной, то падая в низ, как в пропасть. Одна такая волна вынесла принцессу наверх, давай вдохнуть желанный глоток воздуха. Девушку кружило, ласкало, то утаскивая на самое дно, то вскидывая вверх. Тирис потерялась во времени и пространстве, вскоре замаячил берег, и в который раз преодолевая себя, принцесса выбралась на сушу. Густой слой светящейся слизи укутывал ее словно кокон. Он мерзко хлюпал, жег раны, иглами вливаясь в кровь, но удерживал на грани сознания и забытья.
/Это первое…/
До второго озера нужно было долго брести. Казалось вот оно, под самым носом, но с каждым новым шагом – становилось все дальше и дальше. Принцесса совершенно выбилась из сил, но не отступала от намеченной цели. Себе самой напоминая бойцовскую собаку, которая даже на грани жизни и смерти не разжимает сомкнутые на горле врага челюсти.
Черная неприветливая влага не манила, отталкивала. Странный сладковатый запах вызывал озноб. Девушка упала вниз головой — ничком, почти захлебываясь. Она долго лежала на отмели, не в силах шевелиться и плыть дальше. Черные воды омывали тело, забирая по капле всю боль. Хотелось спать. С трудом размыкая веки, принцесса поплыла к дальнему берегу. Пушистым одеялом засасывала сонная нега.
Одна ножка спит, одна ручка спит… Тирис хлебнула носом и отчаянно забарахталась. Волшебная мелодия волн баюкала как мать дитя. Закусив губу до крови, принцесса двигалась вперед. Чуть сонливость касалась сердца — кусала губы сильнее и сильнее. И вот долгожданная победа. Лишь коснувшись рукой камня, девушка почувствовала, что вялой разжиженности нет и в помине.
Третье озеро озарилось ясным солнечным сиянием, освещая все вокруг. Девушка, наконец, рассмотрела черные воды “Сонного озера”. О нет, не черного — кровавого. Словно тут свежевали огромное животное. Тошнота подступила к горлу, когда Тирис осознала,  что с ног до головы покрыта чужой липкой кровью. И не отмыться, разве только… Она глянула на чистые и прозрачные воды последнего источника.
/Это второе… Но прежде…/
Таинственный голос продолжал звучать в голове. Девушка вздрогнула. Никак не привыкнуть к этому.  Какие новые ужасы готовит жестокий хозяин пещеры? Слез не было, но и боль прошла, лишь сердце отчаянно стучит в груди.
Земля в очередной раз задрожала. Паутиной расползлась у самых колен, обнажая нижние ярусы пещеры. На самом дне белели кости. Местами обугленные, местами раздробленные, но без грамма плоти.  Стройный ряд черепов завершал картину.
— Что это? — Сухо сглотнув, спросила девушка, поражаясь с каким надрывом звучит ее голос. Сердце отказывалось принять то, что уже осознал разум.
/Никто не войдет в мою пещеру, лишь кровь семьи Широи… Мне жаль тебя. Есть маленький шанс умереть безболезненно. Ты просто уснешь. Пары озера Смерти помогут в этом. Все, что тебе нужно  это обогнуть озеро Жизни и…/
— Нет.
/Не хочу тебя обманывать. Детям ты не поможешь, но доблесть твоя достойна уважения. Впереди ждет последнее испытание, которое ты не пройдешь. Всего двое из тысячи смогли преодолеть все трудности. Ты слишком слаба, но мне жаль тебя…/
— Нет. Я не отступлю. Даже, если все напрасно. Даже если детей не вернуть, но раз я ступила на эту стезю, значит нужно идти до конца. Никто из принцев и принцесс Широи не отступал перед испытаниями.
/Ты ошибаешься принцесса, Широи — великий Род, но не без червоточины./
— Не отступлю! Я все сказала.
Стиснув зубы, Тирис поднялась на ноги и, шатаясь, поплелась к последнему озеру с водой прозрачной как слеза ребенка.
/Два предыдущих озера могли убить, а это убьет наверняка. Зачем тебе? Смирись./
Не реагируя на подначки загадочного недоброжелателя, девушка двигалась из последних сил, и, ускорив шаг, не раздумывая, бросилась в воду.
Казалось, она попала в другую реальность. Пространство сверкало и преломлялось вокруг нее, в ней самой. Она чувствовала ток крови по жилам, стук сердца и движение легких, выбрасывающих последнюю порцию кислорода. Кожа покрывалась красивой блестящей черной чешуей, взор был острым, появилась возможность дышать в воде, словно не человек вовсе — амфибия. Длинная коса расплелась и черная волна бушующей бурей вздымалась вокруг головы. Сознание раздваивалось, ей чудилось страдание сотни женщин и мужчин, она умирала тысячи раз и рожалась вновь. Ее ласкали и убивали, рвали на части и целовали в уста, растягивали на дыбе и укутывали в шелка. Прохладный водоворот сметала пылающая волна. Все было, все есть и все будет…
Второй раз принцесса Тирис очнулась на площадке у подножья ритуальной горы Белых Драконов. Из года в год, из века в век белые драконы вили гнезда и откладывали яйца на вершине этой горы. В снегах, куда не дерзнула ступить нога человека. Внизу, у подножья располагался естественный лабиринт, пройти который долен каждый Истинный повелитель Изгоры, дабы покорился ему символ власти — Дыхание Дракона. 
Девушка оказалась одетой лишь в морозный воздух, но холода не ощущала. Наоборот невидалая до сей поры энергия бурлила в крови, прогревая тело до костей. Вокруг дивно вились снежинки. Как странно… Неприступную вершину Белых Драконов укрывала снежная шапка, однако как вид осадков, снег был редким гостем в Изморе.
Небо заволокло тяжелыми грозовыми тучами:  сизые, бурые, фиолетовые, почти черные.
Сегодня в Ортоигл царило беспечное веселье. Отголоски радостных криков, пьяных песен и зажигательных плясок доносил ветер. Вино и пиво лилось рекой, там и сям горели костры, на вертелах обливаясь ароматным жиром, доходила отстреленная утром дичь. Престолонаследник Тор эл Широи успешно прошел испытания в лабиринте как все его предки до этого: отец, дед, прадед и прапрадед. Принцесса не видела собравшуюся на главной площади столицы оживленную толпу, не могла радоваться вместе с ними или присутствовать на балу в императорском замке.  С этого момента она существовала в иной реальности. Жизнь разделилась на “до” и “после”…
Оглушительный гром и ослепительная молния не остались незамеченными. Головы любопытных повернулись к Великой горе. Взбудораженные драконы кружили над столицей, не желая возвращаться в свои гнезда. Впервые за многие годы зеваки видели всю стаю, даже молодняк. Пропустившие стаканчик-другой стражники нехотя взялись за копья и мечи. Под гневные выкрики неумолимого воеводы, оттеснили людей подальше от небывалого зрелища. Послали гонца в замок. Кумушки зашептались, что, дескать, плохой знак. Быть принцу либо плохим Императором, либо жить ему осталось недолго.
Бал был в самом разгаре, когда император решил удалиться в свои покои. Молодежь гуляла от души, а стариковское сердце сжималось от плохого предчувствия. Не мог не думать о странном исчезновении Тирис. Ба Дойтс эл Широи услышал раскаты грома, когда находился в восточной башне. Он быстро вбежал на смотровую площадку. То, что он увидел, заставило сердце тревожно биться. Властным приказом владыка отправил сопровождавшего его пажа за советником. Тем временем второй человек в государстве, Ибис эл Кор, уже поднимался вслед императору. Почтенный возраст не позволили сделать это на одном дыхании. В руках  Ибис эл Кор держал толстенный фолиант покрытый слоем пыли. Давно рука человека не касалась древних пророчеств Изгоры.
— Мой повелитель, видите ли Вы сей знак так же ясно, как вижу его я? — Советник указал на странно раскинувшуюся тучу: словно гигантский дракон расправил крылья над горою. Император медленно кивнул.
— Знаешь, что это, Ибис?
Ни говоря лишних слов, советник раскрыл книгу на нужной странице, указывая на похожую как две капли воды гравюру.
— Вы знаете мою любовь к книгам, мой император. Я сразу опознал знак… Черного морока. Кто-то пробудил Ужас к жизни.
Император побледнел, на мгновение прикрыв глаза. Предчувствие никогда не обманывало его. Однако…
— Ты не можешь знать наверняка.
— Сомнений нет, повелитель. Взгляните на гравюру. Я послал лучших лозоходцев в лощину, чтобы удостовериться —  пещера Трех Озер все так же запечатана.
Меж тем черные тучи уплотнялись, словно крылья раскрылись над небольшой площадкой прямо над лабиринтом. Яркое зарево озарило небо, земля дрожала под ногами. Где-то совсем близко, скорее всего — в проклятой лощине, что-то громыхнуло, отчаянный рев потряс Ортоигл. Император вздрогнул. Мало что могло заставить его потерять лицо, но возрождение Черного морока было достаточно уважительной причиной для паники.
Паж почтительно открыл двери перед старым генералом. Старый друг и соратник, он входил к императору без доклада. 
— Очевидцы видели нечто непонятное на площадке у лабиринта. Скорее всего, это и есть черный морок. Пока он еще не вошел в полную силу — ударим Белыми драконами! Повелитель? — Он всегда переходил прямо к делу. Военноначальник не тратил сил и времени на дипломатию. Советник поморщился. Не то, чтобы они не ладили, но подход был изначально разным.
Император нахмурил брови. Белые драконы. Действительно. Как он мог забыть? Его верные друзья кружили над площадкой и ждали приказ к атаке. Чего же он ждет?
— Жезл сюда и самострел! — Выкрикнул он, выбегая вон из башни. Топот ног был ему ответом.
— Несите панцирь императора.— Вторил крику императора крик советника.
— Войска к бою! — Не отступал генерал.
— На это нет времени! В крайнем случае, у нас есть кронпринц, который достойно выдержал все испытания.
— Молчи, а то накликаешь беду!
Император, к счастью, уже этого не слыхал.
Повинуясь мановению жезла, белые драконы подлетели к императорскому замку. Величественные и сильные, драконы сегодня были чем-то взвинчены. Они то и дело срывались с обычно идеального клина, то один то другой вырывались вперед, словно жаждали быстрее приблизиться к странному облаку. Вблизи и сверху император, наконец, рассмотрел худенькую обнаженную фигурку. С ужасом он узнал Тирис. Кто-то использовал императорскую кровь Широи, чтобы освободить морок! Этот негодяй будет жестоко наказан вплоть до седьмого колена. Или он не великий Ба Дойтс эл Широи.


Глава 3
Тирис подняла голову. Жива. Более того, от прежних ран не осталось и следа. Кожа вновь стала белой и нежной, как лепестки камелии. Принцесса не веря глазам своим, огляделась. Посмотрела вверх на драконов, пошатываясь, встала на ноги, стараясь прикрыть наготу длинными спутанными прядями. Белые драконы — вечные хранители мира Куишат всей стаей нависали над площадкой.  Ба Дойтс эл Широи спустился ниже и спрыгнул на площадку к дочери. Сдернул плащ с плеч, укрывая ее от посторонних глаз. Даже если это всего лишь драконы.
— Дочь моя! Скорее дай руку, кто дерзнул …
Договорить император не успел, полыхнула молния, и разрывающий перепонки гром сотряс землю. Император упал навзничь. В голове зашумело. Казалось, свет  разил прямо в девушку. Она пошатнулась и с диким криком закрыла лицо. По обнаженному телу  змеей потекли неизвестные письмена, вычурной татуировкой вгрызаясь в тело. Они ярко вспыхивали и чернея, застывали от шеи к талии сплошной полосой. Вдоль позвоночника то возникали, то вновь исчезали костяные наросты цвета эбонита. Император оцепенел. Метаморфозы подобного рода указывали, что дочь стала жертвой Черного дракона. Именно ее плотью и кровью воспользуется Черный морок, дабы вновь ворваться в чистые пределы мирной Куишат. Его долг как императора, да что там говорить — отца, не позволить вновь нарушить равновесие.
Ба Дойтс эл Широи медленно поднялся на ноги. Это единственный шанс. Он читал старинные свитки и не мог ошибаться, но как заглушить отцовское сердце? Закрыв глаза, чтобы не видеть мучения Тирис, император поднял жезл над головой, отдавая мысленный приказ. Вокруг раздался многократный боевой клич драконов. Воздух раскалился от изрыгаемого пламени. Шум и скрежет кряжистых крыльев, шумное дыхание гигантских животных и огненный жар так, что дышать больно.  В какой-то момент император решился открыть глаза.
Лучше б он этого не делал. На огромной, казалось бы, площадке, едва умещался черный дракон. Его чешуя блестела серебристыми и золотистыми искрами в огненных отблесках дыхания белых драконов. Черный морок неуверенно распахнул крылья и попытался взмахнуть ими, словно неоперившийся птенец. Пара белых драконов кинулась к нему, подталкивая к краю площадки. Мужчина быстро отскочил и призвал своего верного верхового дракона. На спине давнего вояки он пролетел не один десяток миль. Отлетел подальше, напряженно вглядываясь за противоборством черного и белого. Равновесия и Хаоса… Странно, но верный боевой товарищ дрожал под седлом, словно напряженно ожидал. Неужели белые драконы так сильно ненавидят Черный морок?
Меж тем дракона уверенно столкнули с площадки, и черный неуклюже ухнул вниз, пара белых сиганули следом.
Добить? Сердце готово вырваться из груди. Конец или начало? Перевернется ли мир под тяжестью гнета Черного морока, иль начнется новая эпоха спокойствия и благоденствия? Пусть и ценой жизни Тирис. Император тщетно пытался что-то разглядеть. Огромные тела, и раскаленный воздух не позволяли рассмотреть подробности.
Странный вибрирующий вой заполнил собой все вокруг, белые единым дыханием вторили ему. Черный дракон неуверенно махнул крылом и взмыл в воздух, с боков летели, точно подстраховывая непутевого птенца, белые драконы. Взмах, еще один — более уверенный и вот над священными пиками гор взмыл и издал победный клич Черный дракон.
Впервые за последние семьсот лет.
Император взвыл от ужаса, вцепившись пальцами в волосы. Не помня себя, он приказал белым напасть и уничтожить. Его крик потонул в оглушительном вопле драконов. Верховой дракон крутанувшись, жестко сбросил Ба Дойтс из седла, едва не размозжив голову крылом.  Лишь благодаря многолетним жестким тренировкам, император сумел сгруппироваться и не погибнуть. Он не верил своим глазам. Драконы, его верные друзья и храбрые войны отказывались повиноваться. Они не реагировали на жезл и прямой приказ носителя Истинной силы. Что происходит?
Черный морок сделал круг, разминая крылья, и завис в воздухе, словно приглядываясь к ничтожному человечишке. Огромные желтые глаза с вертикальным зрачком горели недобрым пламенем.
— Убить! Немедленно уничтожить! Сжечь!!! — С пеной у рта кричал Ба Дойтс, размахивая активированным жезлом. Ближайший белый взвыл точно пронзенный ядовитой стрелой и, изогнув длинную шею, опалил площадку огненной струей. Император вовремя отпрыгнул в сторону. — Да не меня, тупое животное!
Однако атака повторилась с другой стороны. Белые драконы все больше проявляли агрессию. Мужчина похолодел. Только теперь он осознал, что белые вели себя как взрослые птицы, оберегающие едва вылупившегося птенца. И вовсе не выкидывали они черного с площадки, а помогали встать на крыло.
Атака огнем усиливалась. Белые драконы отчаянно защищали черного. Воздух раскалился. Жезл выпал из ослабевших рук.
Это конец. Конец всему: жизни, империи, человечеству.
Внизу цветной лентой приблизились войска — закованные в тяжелые доспехи, в блестящих шлемах с опереньем и символикой сюзерена. Верные люди, готовые до последней капли крови стоять между чудовищем из легенд и своими женами-детьми. Пехотинцы-латники, лучники и арбалетчики, благородные кавалеристы в блестящих кирасах с оруженосцами и личный отряд императоров — драгуны (в перев. драконы). Армия неподвижно выстроились по периметру, и только ветер шевелил штандарты и знамена.
Черный дракон взмыл выше облаков. Пролетел вдоль войск, несколько особо нервных арбалетчиков выстрелили, но стрелы и болты не успевали долететь, сгорая в адском дыхании белых. Плотным пологом тел и крыльев закрыли они черного. Морок поднялся еще выше, превращаясь в едва различимую черную точку. Оглушительный рев потряс землю, заставив большую часть войска упасть плашмя прямо в грязь и прикрыть голову руками.
— Отзови войска, отец. Ты пугаешь и людей и драконов. Если начнется паника, то пострадают подданные и ближайшие дома.
Ба Дойтс эл Широи резко обернулся и мрачно уставился на возникшую из неоткуда девушку. Что-то неуловимо изменилось во внешности простушки-принцессы. Возможно выражение глаз? Пропала простодушная беспечность. В черной глубине плескалась сила духа и решимость. Император не узнавал Тирис. А раз не узнавал, то и отказывался признать в чудовище свою дочь. Принцесса погибла ровно в ту секунду, когда родился черный дракон. Осталось выяснить одно.
— Почему драконы Равновесия послушны тебе? Черной магией затмила их разум или это какое-то алхимическое снадобье? Всякие колдовские штучки не помогут тебе с истинным сыном Изгоры, кровь Широи невозможно зачаровать.
— О чем  ты отец? — Девушка потрясенно покачала головой, тонкие пальчики отчаянно теребили наброшенный на плечи плащ.
— Не смей называть меня так, чудовище! Моя дочь мертва и ты убийца!
Девушка отрицательно покачала головой, сделала шаг вперед, но император молниеносно достал из-за пояса длинный кинжал. Его черты заиндевели. Он не задумываясь пустит оружие в ход. Перед ним враг.
— Я не причиню никому вреда. Я все та же.  Легенды если не врут, то весьма отдаленно описывают истинное положение дел. Не знаю, почем ушел последний черный дракон, но…
— Тебе не удастся запутать меня. Вижу, что метишь на трон, чудовище?
       — И в мыслях не было!
       — Что вернет преданность белых драконов? Возможно, смерть знает ответ? Ты сможешь переступить грань во славу Изгоры? В благодарной памяти изгорского народа останешься трагически погибшей принцессой, а не демоном, который позаимствовал внешность несчастной Тирис.
Девушка задрожала, прижав руку к губам. Бархатные глаза наполнились слезами. Сейчас она как никогда прежде напоминала мать. Хрупкая, нежная и… ранимая. Император опустил глаза, сердце вопреки доводам разума, предательски дрогнуло. Молчание затянулось. Девушка неловко осела на землю, укрывшись от этого ужасающего мира за ненадежной преградой из спутанных волос.   
      — Я… нет… смерть… нет… хочешь, я покину страну, никто никогда не вспомнит обо мне. Белые привязаны к своим гнездам, они не оставят Изгору.
Император стиснул кулаки. Страшная борьба происходила в сердце. Дочь и Черный морок, жизнь девушки или спокойствие целого государства, нет всей Куишат. Правитель не имеет право на ошибку.
    — В западной части леса, за рекой, есть заброшенная башня. Туда ведет единственная тропа. Давным-давно в этой резиденция скрывался от людей низложенный император Ульрих эл Широи. Покои и библиотека в относительном порядке. Живи и не показывайся никому на глаза. Мой оруженосец будет приносить корзину с едой и кувшин молока. Мне нужно время, что все обдумать и принять окончательное решение. 
       Девушка подняла больные, полные слез глаза, помолчала, обреченно кивнула и растворилась туманом. Черный дракон, махнув крылом, скрылся в облаках. Он держал путь в старую, давно заброшенную башню сумасшедшего императора Ульриха. Старики говорили, что он лишиться рассудка, когда узнал тайну Черного морока.
***
Тор эл Широи метался из угла в угол. Праздничный ужин отменили в связи с чрезвычайным положением, а то, что принес оруженосец уже после полуночи, не лезло в горло. Принц яростно сдернул льняную скатерть вместе с тарелками. Серебряные подносы, резные бокалы, тяжелые кувшины с вином зазвенели по каменным плитам. Дремавшая под столом легавая с визгом бросилась вон из покоев. Дикая ярость переполняла престолонаследника. Он всегда знал, чувствовал, что не стоило сбрасывать со счетов дражайшую сестрицу. Как мудрено продумано! Теперь чуток хитрости, демонстрация драконьей силы и все – власть в маленьких жадных ручках.
Конечно, он слышал, что обсуждал отец и советник на совете министров. Главы дворянские семей, как особо приближенные так же сказали свое веское слово. Вспомнили, сколько милости сделала девушка для людей. Как обхаживала больных, играла с детьми. Даже хищные животные ласкались к ней, словно не имели клыков и когтей. Министры боялись, но верили маленькой завистливой лгунье. Думали, обезопасили себя, закрыв в старой башне на сотню засовов? Как бы ни так…
Только он, наследный принц, распознал ложь в первое же мгновение. Сумасшедшая сестренка оказалась себе на уме. По словам отца, девушка могла перевоплощаться в черного дракона, а белые стали послушны настолько, что проигнорировали зов Дыхания Дракона.
Он, Тор эл Широи, прошел лабиринт и доказал, что владеет Истинной силой! Он никому не позволит посягнуть на трон. Это его прерогатива, его земля, его народ. Ударом ноги престолонаследник опрокинул стол. Стулья разлетелись в щепки. Потревоженные угли в пылающем камине, выпали и покатились по мраморным плитам, оставив искрящийся след. Тор зашелся в истерическом хохоте.
Только огонь спасет его и страну от козней ведьмы. Принц нервно зашагал из угла в угол. Нужно продумать каждую деталь. Ничего не упустить. Второго шанса судьба не даст. Только в горле пересохло и руки дрожат. Так не пойдет. Он кликнул пажа, велел принести побольше вина и позвать в надежных друзей.
***
Близился рассвет. Прохладный ветерок пробирал до костей. В тесноте не зги не видно. Зажигать факелы опасно — скоро должны проснуться повара. Неподалеку раздался условный свист. Принц хищно усмехнулся, верный оруженосец оседлал лошадей и все приготовил. Тор вскочил на гуаритского иноходца и разобрал повод. Караковый красавец. Его накануне преподнесли в подарок от правителя жаркой Гуарит - Киира Аой эл Таэна. Южное королевство славилось великолепными лошадьми далеко за своими пределами. А особую породу караковых иноходцев вывели исключительно для королевской семьи Таэн. Такой  подарок наследнику Изгоры можно было объяснить лишь близящейся помолвкой с принцессой Гуарит — Исдес орто Таэн.
Принц вонзил стремена в бока лошади и молнией проскочил каменный двор и заблаговременно опущенный мост. За поворотом в темноте ждали проверенные люди. Скакали в полной тишине, словно тени призрачного мира. Лес в мрачном молчании встретил незваных гостей. Где-то вдалеке ухнула сова, под копытами захрустели сухие ветки. Густые кусты ежевики затрудняли передвижение. Скоро увидели башню. Мрачным каменным зубом возвышалась она над лесом. Объехали вокруг. Только одно окно и единственный выход. Лучше и не придумаешь.
“Боги удачи с нами!” — Подумал принц, кидая поводья оруженосцу.
— Надо чем-то подпереть дверь, так чтобы не выйти.
Камни, остатки балок, полусгнившая тачка. Все пошло на сооружение баррикады. Вокруг башни прямо на земле алхимик начертал знаки семи первоэлементов, скрепив невидимые узы тремя каплями расплавленного трансмутационного золота. Его старый учитель потратил не один десяток лет, чтобы получить красную тинктуру — камень способный превратить свинец в золото. В конце заключил символы условным изображением гностического змея.
— Готово, мой принц. Чудовище не сможет прорвать кордон.
С трудом сдерживая дрожь нетерпения, Тор выхватил из-за пазухи огниво и стал яростно выбивать искру. Через мгновение пучок соломы и пакля вспыхнули ярким пламенем. Три факела зажглись от пламенника принца. С диким гоготом, пьяными шутками одновременно подожгли башню с четырех сторон. Сухая труха, солома и палки, щедро политые горючей смесью, мгновенно всполохнули. Еще немного и алое пламя жадно лизало стены башни, заползая в окно и перекидываясь на ветошь: мебель поточенную жуком,  побитые молью портьеры, и деревянные перекрытия, потемневшие от времени.
           Полыхало знатно. Принц и его приспешники весело улюлюкали, бросаясь пустыми бутылками из-под вина. Будто и не аристократы вовсе, а уличная босота.
Дикий вопль сотряс воздух. То ли женский, то ли  звериный. Слегка протрезвевшие дворяне, оттащили безумствующего Тора к стреноженным неподалеку лошадям. Те нервно храпели и мелко дрожали. Только путы ослабли, как перепуганные животные с громким ржанием бросились прочь. Испугавшись не на шутку, мужчины схватились за оружие. Столп огня был виден далеко вокруг. Встревоженное пьяными криками воронье с оглушительным карканьем, носилось вокруг.
На небе заалела зоря. Казалось, само небо плакало кровавыми слезами. Вдруг вдалеке показались белые драконы. Стая отчаянно бросилась в самое пекло. Они били пламя крыльями, тушили огонь огненным же дыханием, рвали огромными когтями невидимые алхимические путы. Старая башня дрожала под ударами. Оглушительные вопли раненного дракона вторили изнутри. Огромные деревянные двери дрожали, но укрепленные магией не поддавались. Балки и перекрытия основательно подгорели, и черепичная крыша рухнула в середину. Ослепительный вихрь из искр, осколков камней и обугленных остатков. Из образовавшейся кучи вырвался черный дракон. Телом и кровью прорывая себе путь на волю. Он кричал и метался. Было видно: он сильно ранен. Белые кинулись на помощь, поливая все кругом жарким дыханием.
Тяжело, то падая почти к самой земле, то поднимаясь ввысь, дракон полетел за лес, в горы, подальше от столицы.  Белая стая торжественно сопровождала его.
Принцесса даже сквозь пелену боли, понимала, в родной стороне ей будут не рады. Начнутся гонения, но это все лишь еще одно испытание. Она не сердилась на брата. Жажда власти ослепила его. Грустно до слез, когда видишь, как под гнетом черных желаний погибает душа человека. Значит, лучше уйти, исчезнуть навсегда из памяти людей. А пока в гнездах драконов Равновесия залечит раны.
 Единственное про что жалела, это сгоревшие дневники Ульриха эл Широи. Она многое поняла, прочитав неровные строки…
***
План с треском провалился. Почему? Все же так хорошо складывалось. Тор эл Широи зло прищурил глаза. Друзья-сообщники мгновенно стали опасными свидетелями. Нельзя оставлять их в живых. Принц медленно отступил на несколько шагов и кивнул оруженосцу. Они понимали друг друга с полуслова. Выросли вместе, плечом к плечу проливали кровь, сообща делили радости и горе, безоговорочно доверяя лишь друг другу. Синхронно вынули длинные кинжалы из-за голенища и одновременно нанесли предваряющий удар. Треск догорающей башни и вопли всполошенных птиц заглушили предсмертный хрип несчастных жертв.
— Так ли это необходимо? — Вытирая кинжал об одежду ближайшего, спросил оруженосец. Принц знаком приказ помочь выбросить тела в огонь.
— Необходимо переубедить отца относительно благонадежности Тирис. Погибшие в огне помогут очернить ее. Запомни: нас здесь не было. Мы напивались в покоях. А морок исчез, потому как ведет свою черную игру.
— Повинуюсь, мой принц.


Глава 4
С тех печальных событий минуло несколько дней. Прошел слух: плененный Черный морок жестоко растерзав стражников, вырвался на свободу.  В любую минуту ждали нового нападения. Сплетня передавалась из уст в уста, обрастая все новыми подробностями. Количество жертв с двух увеличилось до десяти. Злые языки с удовольствием описывали страшные муки, кои пережили несчастные перед смертью. Началась паника. Император, дабы угомонить разбушевавшуюся толпу ввел комендантский час. С наступлением темноты, только служивые да часовые с колотушками оставались вне дома. 
И лишь молчаливая луна да двое вельмож знали правду. Принц вел тонкую дипломатическую игру. Одному придворному шепнул несколько обтекаемых слов, с другим по большому секрету поделился воображаемыми подробностями. Тайная канцелярия так же не без подсказки престолонаследника разослала по всем главным дорогам лазутчиков и соглядатаев.  На черного дракона объявлена охота.
          Отлежавшись и кое-как залечив раны, Тирис покинула белых драконов и побрела куда глаза глядят. Страшно и больно покидать родные места, но еще горше развязать в государстве гражданскую войну. Во все века и при любом правлении хватало недовольных. А при сложившейся ситуации, страна может разделиться на два лагеря.
До самых границ Изгоры ее провожали белые драконы, они плыли высоко в небе и только изменившимся зрением, можно было разобрать их очертания. Измученная ранами девушка не рисковала перекинуться драконом и лететь над тучами вместе со стаей. Лучше так, по-старинке не спеша. Лес расступался перед ней. Травы и коренья, дикие ягоды и кислые фрукты утоляли голод, а ледяная вода из родника — жажду.  Теплый мох служил местом отдыха, а ночная мгла укрывала от любопытных глаз.
        Несколько долгих дней и перед глазами раскинулись цветущие земли Эглерии. Если б  сложилось иначе, эта волшебная сторона стала родной. Прекрасная Тирис орто Широи сидела б подле правителя — Аттиса Акаи эл Садрон и не знала горечи утраты. Девушка невесело усмехнулась. Никогда не видела молодого владыку, но слышала — характер не сахар. Управлял железной рукой и холодным расчетом. Даже Ба Дойтс эл Широи уступал царственному знакомцу в суровой принципиальности. Аскет и ханжа, шептали недоброжелатели. Истинный потомок красных драконов, утверждали друзья.
“Возможно ли счастье с таким человеком?”
Что не делается все к лучшему.
Раздвинув руками еловые ветви, беглянка ступила на широкую проселочную дорогу и невольно остановилась. Сначала послышался свист, звук хлыста и топот копыт. Бурое облако немного осело, и девушка увидала быстро приближающуюся карету запряженную шестеркой лошадей. Сопровождающие карету конники вырвались вперед, оставляя за собой столп придорожной пыли. На темной лаковой поверхности сверкал герб Эглерии. Белый ромбический щит с червленой тинктурой дракона, под гербом ярко сиял клейнод с изображением красной фиалки — личный знак отличия принцессы Фариды орто Садрон. Младшая сестра непоколебимого Аттиса, в отличие от брата, слыла страстной, задорной и чувственной натурой. Шапочно принцессы были знакомы. А как же иначе? В Куишат вот уже много десятилетий подряд правили всего четыре имперские семьи. Любимой подругой Фариды оставалась юная королева Бор-Кииры Лаира орто Коир. Принцесса Эглерии производила впечатление умной и доброй девушки, возможно, она поможет невольной изгнаннице? Тирис двинулась наперерез несущимся лошадям. Возница с трудом осадил их. Копыта лошадей взметнулись прямо перед лицом принцессы.
       — Смерти ищешь, ненормальная?! — Замахнулся на нее кнутом возница.
       — Остановись. — Властно приказал женский голос.  Слуга послушно замер. Дверца кареты открылась, молчаливо приглашая садиться. Не мешкая, словно боясь передумать, Тирис запрыгнула на подножку.
— Не ожидала увидеть на дорогах Эглерии белоснежный эдельвейс. Или тебя нужно называть Черный дракон Изгоры?
Девушка опустила глаза и горько усмехнулась. Личный клейнод принцессы Изгоры изображал горный цветок. Многие именно так и называли девушку. Что уж вспоминать былое?
— Денунциация секретной службы или наводка изгорской разведки?
— И то и другое вместе. Говорят — Черный морок поглотил душу принцессы Тирис и воплотился в нашем мире новой угрозой. Говорят — много людей полегло. Говорят — настал конец миру Куишат. Буквально вчера гонцы разослали тайные депеши правителям иных держав: поймать и депортировать в Изгору беглую принцессу. Я гостила у подруги, поэтому знаю.
— Беспечно с твоей стороны пускать меня в карету. Бывшая принцесса стала изгоем. Порой мне чудится похоронный колокол.
— Расскажи.
— Ты не поверишь. Я и сама до конца не верю.
— Многое мне и самой понятно. Я хочу помочь. Красным сердцем Эглерии клянусь!
— Опасные клятвы ты даешь. Слушай же… — Не поднимая глаз, принцесса Изгоры начала повествование. Тихий голос то и дело взволнованно прерывался. Тонкие пальцы нервно мяли подол неряшливой холщовой рубахи. В заброшенной башне было не так много одежды, а прикрыть наготу требовала девичья стыдливость. Нежная принцесса носившая до сей поры лишь шелк и бархат, облачилась в старые, грязные лохмотья из грубо выделанного льна.
Фарида не перебивала, только слезы катились по щекам. Острая жалость сдавила сердце. Глазами души она отчетливо видела древние гравюры, из старой имперской библиотеки. Знания впитывала тайком от брата. Давний свиток, еще до Времени перемен гласил, что красные драконы Изменений исчезли (в тексте стояла загадочная руна “ушли”) после того, как уничтожили (в тексте “препроводили”) последнего черного дракона. На древней гравюре дивное изображение драконов: на первом плане большой с высоким гребнем, а по бокам и сзади иные, поменьше. Разнились лишь формой тела и крыльев. Но только у одного из них был на голове царственный гребень. Все это заставляло принцессу задуматься о сущности бытия. Свои подозрения Фарида никогда не высказывала, боясь впасть в немилость. Брат никогда не отличался теологической терпимостью.
Тирис давно замолчала, а принцесса Эглерии все не спешила прервать затянувшуюся паузу.
— Когда черный дракон перевоплощается, как он выглядит? — Медленно спросила она.
— Так же как и другие драконы. Может немного крупнее.
— И это единственное отличие?
— Нет, на голове у черного дракона большой гребень. Я видела изображения других драконов, это слишком сильное несоответствие. Его трудно не заметить.
—Всегда знала, что легенды какие-то однобокие. Все же секрет чтения рун частично позабыт. Многое можно понимать двояко. Увы, наши мужчины понимают либо белое, либо черное. Им невдомек, что в основном мир состоит из оттенков.
Фарида вдруг лукаво усмехнулась:
— Ну что подруга пора сочинить правдоподобную легенду.
— Какую легенду?
— Такую, что позволит тебе беспрепятственно попасть во дворец и скрыть личность от соглядатаев и любопытных. В особенности от моего недоверчивого брата.
***
Эглерия и величественный замок Садрон произвел на принцессу неизгладимое впечатление. Родной замок Широи —  мощное оборонительное сооружение, выбитое прямо в скале и окруженное серыми холодными скалами возведен пережить не один штурм. О красоте, изяществе думали в последнюю очередь. Каменный сад, внутри громоздкого строения можно назвать прекрасным, но суровым, ограниченный четкими линиями гранита и круглым источником. Родник бил прямо из-под земли. Всегда кристально-чистый, но льдисто-ледяной.
В стране красных драконов пахло вечной весной. Цвели деревья, кустарники, земля под ногами стелилась густым цветочным ковром. Воздух много теплее и сладостный как первый вересковый мед. Высокие стрельчатые своды, цветные витражи, многочисленная круглая монументальная пластика и яркие фрески замка, арки с заострённым верхом, узкие и высокие башни, колонны, богато украшенный фасад с резными деталями приводили в восторг. Тирис с жадным любопытством оглядывала любую мелочь. Страна цветов с каждой минутой нравилась все больше и больше.  Фарида снисходительно наблюдала, как принцесса белых драконов танцующей походкой обходит сад. Вдыхает пряный запах ирисов, клематисов, срывает и вплетает в черные волосы красный гибискус, долго восхищается изящной скумпией, одновременно прочитав удивленной Фариде лекцию о целебных свойствах этого деревца. Кинула лепесток лилии в пруд с белыми лебедями, обошла длинные оранжереи, где уютно укрылись более теплолюбивые растения.
— Эглерия, это рай на земле. Никогда ранее не видала столь прекрасных цветов. Какие душистые травы! А деревья кронами упираются прямо в небо.
Принцесса красных драконов увлекла девушку в сторону пруда.
— За кустарниками есть удобная заводь. Там можно поплавать, не опасаясь посторонних глаз.
— Не люблю плавать. — Печально улыбнулась Тирис. — В Изгоре горные реки слишком холодны и быстры течением. Теплая вода только в ванной и кувшине для умывания.
— Ты же говорила, что переплыла три озера Черного дракона.
— Сама не знаю, как. Только после этого ступать в воду еще более страшно.
— Я отлично плаваю и спасу тебя. Не бойся подруга!
Немного поколебавшись, Тирис боязливо разделась. Принцесса красных драконов подарила новой подруге изящное сиреневое платье со скромной вышивкой на лифе и рукавах. Тирис боялась привлекать к себе излишнее внимание. Девушка разложила на камнях скромный по дворцовым меркам туалет и ступила в прохладную воду.
Совместным творчеством заговорщицы решили: принцесса белых драконов — знатная леди северной Бор-Кииры. Обедневший род, скорое вдовство и одиночество в холодном замке. Фарида гостившая около месяца у своей венценосной подруги — королевы Бор-Кииры Лаиры орто Коир, приметила отшельницу и предложила поехать в Эгрелию, дабы разогнать печальные думы. Несчастная леди Ки орто Наил согласилась сменить климат и подлечить подорванное в снегах Бор-Кииры здоровье. Фамилия Наил и правда существовала, последний представитель — древний архивариус королевы. Мало кто вспоминал о нем, лишь принцесса красных драконов, страстно любившая рукописное слово.
Кругом ни души, но безотчетное беспокойство не давало получить от купания полное удовольствие. Тирис повернулась к Фарилде спиной и услышала приглушенный вскрик.
— У тебя на спине татуировка черного дракона… 
Беглая принцесса Изгоры попыталась заглянуть себе на спину, а когда это не удалось, печально покачала головой.
— Сильно заметно?
— Татуировка идет от шеи до середины бедра. Тебе нельзя ходить в открытых платьях. Одень рубашку. Мы одни, но лучше исключить малейшую случайность.
Девушка поспешила выполнить просьбу и почувствовала себя значительно увереннее. Едва это сделала, как услышала звук шагов. От неожиданности неловко съехала по камням в воду и глотнула порядочное количество тины. Отфыркиваясь и откашливаясь, вынырнула и протерла глаза ладонью.
На выложенной гравием дорожке стоял молодой мужчина. Высокий, статный брюнет с пронзительным взглядом черных глаз. Волосы стягивала шелковистая лента, но несколько иссиня-черных прядей ниспадали вдоль лица. Одет в белоснежную сорочку и черные бархатные брюки, заправленные в высокие сапоги. В руках ножны, видимо хотел поупражняться со шпагой в одиночестве. Увы, его опередили. Высокий белый лоб портила “морщинка гнева” меж тонких бровей, видимо этот человек не привык улыбаться.
— Что здесь происходит, Фарида?
Властный взгляд, голос, привыкший повелевать. Тирис с ужасом поняла: перед ней Аттис Акаи эл Садрон. Собственной персоной. Тот, кого видеть худшее из зол. Девушка побледнела и опустила взор.
Меж тем принцесса Фарида подплыла ближе, и лукаво взглянув на притихшую изгнанницу, весело пожурила брата.
— Как не стыдно смущать мою подругу. Совсем застращал бедняжку!
Хмыкнув, правитель Эглерии отвернулся и пошел прочь, кинув через плечо.
—  Через двадцать минут в белой столовой подадут завтрак. Там и представишь мне свою гостью, сестра.   
Аттис давно скрылся за густой листвой фруктовых деревьев, а Тирис все боялась поднять глаза. Идея скрываться в Эглерии  явила иную сторону медали. Что будет если правитель узнает, кто скрывается под личиной невзрачной Ки орто Наил? Как поступит: укроет иль отдаст на растерзание? А возможно и сам станет чинить суд. Нет причин рисковать страной из-за беглой принцессы. Эглерии необходимо дружить с Изгорой. Иначе… А что иначе? Белые драконы не будут атаковать укрытие черного. Хранители Куишат трепетно берегут единственного черного птенца. Это девушка поняла, когда залечивала раны. Так как ухаживали за ней драконы, не заботилась родная мать. Да, в гнезде находилась в обличии Черного морока. Да, пришлось питаться сырым мясом и пить драконье молоко, удивительно вкусное и питательное. Да, много дум передумала за тот короткий промежуток времени. Многое переосмыслила и поняла. А возможно в ней проснулась мудрость веков, что несли в себе древние существа Межмирья. Недаром черный дракон мог возродиться только в кристально чистой душе.
— Как твой брат может отреагировать? К чему готовится?
— Аттис умный и проницательный... Но даже самого разумного мужчину, мудрая женщина обведет вокруг пальца. Нам нужно быть осторожнее в речах и поступках. Со временем брат удовлетворит любопытство и забудет о твоем существовании. Его гнетут совсем другие проблемы.
— ?...
— Представляешь, его невеста так сильно не хотела замуж, что бежала не только из-под венца, но даже из собственного дома! Его самолюбие получило сокрушительный удар!
— Не вижу ничего смешного. — Проворчала Тирис. Фарида весело рассмеялась и потащила подругу в замок. Нужно переодеться к завтраку и припудрить носик. Интуиция подсказывала принцессе, что правитель Эглерии может в серьез заинтересоваться таинственной красавицей. Свадьба была бы прекрасным решением всех проблем беглянки.
Завтрак в замке Садрон мало чем отличался от официальной церемонии в замке Широи. Изысканные блюда, тенью снующие слуги и негромкий разговор, в котором принцесса Тирис не участвовала. Разве только высокие окна распахнуты настежь, а тонкие серебристые шторы ласкал теплый душистый ветер. Зычный голос и оглушительный хохот Ба Дойст сменил тихий уверенный голос Аттиса и скупая улыбка, не касающаяся глаз. Вместо тяжелого серебра на столе прозрачно-тонкий фарфор. Черный горький кофе сменил душистый травяной чай. Фарида собственноручно разливала его по чашкам, отослав слуг прочь. Хотелось создать более непринужденную обстановку.
— Как Вы находите Эглерию, прекрасная Ки?
Прямой взгляд заставил девушку слегка зарумянится. Она медленно поставила хрупкую чашечку на стол и только после этого, ответила:
— Страна красных драконов известна далеко за пределами чудесными садами и редкими растениями. Только побывав здесь, я поняла, насколько скудно описывают Эглерию. Я б назвала ее раем на земле. Прекрасным цветком Куишат. Воистину боги благоволят Вам, если даровали корону столь сказочной державы.
— Подобные речи часто ведут придворные льстецы. Я желал услышать Ваше мнение.
Тирис удивленно подняла брови. Искреннее восхищение вызвало лишь пренебрежительную усмешку. Ложь чужда ей с рождения. Ранее никто и никогда не мог упрекнуть в подобном.
— Видимо Ваше Величество редко бывает на улице, раз не замечает очевидных вещей. Я нисколько не преувеличиваю.
— Даже так? — Аттис насмешливо изогнул бровь.
— Мир прекрасен во всех проявлениях. Чудесные полноводные реки бегут с высоких гор Изгоры, золотится жарким песком и зелеными оазисами Гуарит, Бор-Киира царит в искристых снегах, восхищая путешественников северным сиянием, а Эглерия пленяет сладостным ароматом садов, тонким изяществом линий и пением птиц. Всюду бывает пасмурно и ясно. Весело иль грустно. Но лучше всего там, где в сердце царит покой.
— Что же царит в Вашем сердце, леди?
— С недавних пор — свет и тишина.
Спокойный взгляд скрестился с пронзительным взором правителя. Никто первым не отвел глаз. Фарида довольно усмехнулась. Дело за малым.


Глава 5

Прошел месяц...
  Мир меняется, а с ним люди, мысли и поступки.
  Жизнь вошла в колею. Изгора не прекращала искать черного дракона. Тор эл Широи лично возглавил поиски. Страх потерять трон не давал ночью спать. Он отложил свадьбу с принцессой Гуарит и полностью отдался навязчивой идее. Его видели то в Бор-Киире, то в Эглерии, то в Гуарит. Он вынюхивал, выслеживал, допрашивал свидетелей и вновь срывался в путь по новой наводке шпионов. Казалось, этому сумасшествию не будет конца.
  Принцесса Тирис окончательно обосновалась в плодоносных землях Эглерии, попутно отбиваясь от все более настойчивых ухаживаний Аттиса Акаи эл Садрон. Разумеется, правителю не пристало увиваться вьюном. Не тот человек. Однажды за совместным обедом, что превратилось в хорошую традицию, предложил скромной вдове стать официальной фавориткой при дворе. За что едва не схлопотал по царственному лицу. Прекрасная Тирис сбежала из-за стола, не дождавшись десерта. С тех пор, девушка старалась не оставаться с властителем наедине. Аттис чувствовал странное дежавю, когда подарки возвращали без объяснений, а многочисленные письма летели в горящий камин.
  Принцесса красных драконов всячески способствовала сближению брата со строптивой беглянкой. Фарида видела множество положительных сторон в подобном альянсе. И не последнее место занимало счастье любимого брата. Всегда сдержанный, собранный и хладнокровный Аттис, положил все силы на алтарь государства. Ничего лично для себя. Спокойный, милый и, несомненно, сильный Черный дракон поможет завоевать первое место на политической арене Куишат, а так же отогреет заледеневшее сердце молодого правителя.
  - О чем призадумалась, сестричка?
  Раздался над ухом ехидный голос брата. Фарида шустро обернулась, озарила все ослепительной улыбкой и ласково пожала руки Аттису.
  - Устал? Луна давно вышла из-за туч, а ты все работаешь. Сон бежит только от дряхлых стариков, ты же еще молод и полон сил.
  - Мой народ спит спокойно только потому, что не досыпает правитель, денно и нощно думая о благоденствии державы. - Улыбнулся он в ответ и увлек девушку к покоям. - Я провожу тебя.
  - Пора бы и о себе подумать, братец. - Лукаво усмехнулась принцесса. - Слышала, ты заглядываешься на очаровательную Ки?
  Аттис раздраженно передернул плечами. Сегодня вдовушка вновь вернула подарок и отклонила предложение о конной прогулке при луне.
  - Слухами земля полнится. Не успел владыка сделать глоток вина, как придворные оценили его качество.
  - Она нравится тебе, братец? - Не дала сбить себя с толку девушка. Аттис пожал плечами.
  - Дикий северный цветок. Хочешь вдохнуть запах бутона, а натыкаешься на острые шипы.
  - Ты вдруг превратился в неопытного юнца? Забыл, как девушек совратить с пути истинного? - В голове Фариды появилась замечательная идея. Подшучивая над братом, увлекла в свои покои и небрежным жестом предложила вино. Брат удобно устроился в кресле и закрыл глаза, в висках нестерпимо ломило. Тяжелые думы и общее неудовлетворение жизнью плохо сказывались на здоровье.
  Меж тем хитрая принцесса влила в высокий хрустальный бокал несколько капель редкого зелья. Снадобье туманило голову и разжигало в жилах настоящий огонь. Пусть брат и не сможет быть предельно нежным с гостьей, но, по крайней мере, дело сдвинется с мертвой точки.
  Несколько минут разговора ни о чем. Легкий массаж шеи. Приметив, что обычно бледные щеки правителя заалели лихорадочным румянцем, подкинула идею заскочить к Тирис, и поставить все точки над "і".
  Идея пришлась по вкусу. Затуманенное сознание рисовало заманчивые перспективы.
  Фантазия разгоралась с каждым мгновением. И вот уже убедил себя: строптивица давно ждет решительных действий. Это девиц зовут нюхать ландыши при луне у реки, а вдов пестуют совсем другим лакомством.
  Аттис вошел в покои без стука. Кровь огнем текла по венам, дыхание частое и поверхностное, словно воздух вокруг стал тяжелым, насыщенный чувственным ароматом. Перед глазами то двоилось, то наоборот ставало до предела четким. Ни одной мысли, ни капли колебания, только инстинкты и желание.
  Несколько свечей в высоких подсвечниках стояли на полу, рождая неровное золотисто-мерцающее освещение, искристо преломляющееся в витражном окне. Тонкие шторы раздувались парусами на ночном ветру. Кровать разобрана и ждет в свои объятия хозяйку. Горячий воздух полыхал вокруг камина. Там же установили небольшую деревянную бадью с горячей водой, устланную мягким белым покрывалом. От воды шел пар, аромат душистых трав и эфирных масел. Рядом на низкой скамейке лежал сложенный шелковый халат. Тирис сидела вполоборота, поэтому не заметила нежданного гостя. Умывала лицо, попутно сбросив с плеча налипшие розовые лепестки.
  Капли тонкими слезами скатывались по белоснежной коже. Хотелось подхватить их губами. Аттис сделал несколько осторожных шагов вглубь комнаты. Пламя в сердце уже не грело - сжигало заживо. Не в силах удержаться, провел костяшками по изящной линии шеи. Тирис испуганно вздрогнула, обернулась, расплескав воду, в панике вскочила на ноги, опомнилась и с визгом плюхнулась обратно, скрываясь в воде по шею. Губы задрожали. Такой Аттис пугал. Глаза горели черным пламенем, желваки перетекали под кожей, а на висках вздулись жилы.
  - Вон! Подите вон!
  - Вы забываете, мадам. Это моя вотчина. Здесь я царь и бог.
  - Вы не в себе.
  - Быть может.
  Рывком поднял ее на ноги и вынул из воды. Тело из-за перепада температур покрылось гусиной кожей. Горячее дыхание опалило губы. Воспользовавшись мгновением нежности, вырвалась из объятий. Девушка проворно отскочила в сторону, схватила халат и завернулась в него, вцепившись в горловину, как утопающий за соломинку.
  - Оставьте меня, Ваше Величество. Подобное поведение не к лицу дворянину. В чем я провинилась перед Вами?
  - Своим кокетством вынуждаете идти на крайние меры.
  - Вы точно не в себе, либо пьяны! Я ни разу не давала повод...
  - О нет, Ваш изворотливый ум играет более ловко. То лед, то пламя. То да, то нет. Эту уловку женщины освоили еще в начале времен. Вы победили. Я пришел к Вам.
  Шаг вперед - девушка испуганно задрожала. Только не это.
  - Вы заблуждаетесь. Я не люблю Вас.
  - Придворные обязаны любить своего императора. Если не любить, то хотя бы повиноваться.
  - Вы не мой император, а я не Ваша слуга.
  - Однако в моем замке Вы находите приют.
  - Если вопрос поставлен так - могу и уехать.
  Ах, если б все решилось так легко.
  - Надоело.
  С этими словами, правитель схватил за локоть и швырнул на кровать. От удара дыхание сбилось и потемнело в глазах. Она не чувствовала как прогнулась кровать, как горячие ладони стиснули тонкую талию, а губы выцеловывали на шее узоры.
  Сознание Тирис раздвоилось: тело в одном мире, а разум в другом. Мозг вспышкой пронзил образ, не один, несколько. Яркие почти осязаемые. Девушка замерла, позволяя видению атаковать внутренний взор, а телу безвольно покорится. В чем предназначение черного дракона? Сохранить мир. А значит, выбор предопределен...
  Тирис уперлась руками в грудь Аттиса.
   - Вы жаждете получить меня, не смотря ни на что? - Тихий голос подействовал отрезвляюще. Правитель слегка отстранился и выжидающе поднял бровь.
  - Вы хотите выдвинуть условия, прекрасная, Ки? И что это: замок, лошади, меха и драгоценности? Будете ласковой, подарю даже алмазные прииски!
  - Можно я встану?
  Аттис нехотя отпустил ее и сел на краю кровати. Тирис соскользнула на пол и подошла к окну. Несколько минут молчала, собираясь с мыслями. Грустно улыбнулась.
  - На самом деле мое имя не Ки. Меня зовут - Тирис орто Широи.
  Правитель напрягся и медленно перетек на ноги. Сейчас он меньше всего напоминал человека. Скорее разгневанного красного дракона Изменений.
  - О чем Вы? Тирис... она же... - он осекся. Пристальный взгляд по-новому оценил тонкие черты. То-то чудилось, будто виделись где-то раньше. Присланный портрет мало отвечал оригиналу, но общее представление было правдивым. Аттис раздраженно хлопнул себя по лбу. Наркотическое возбуждение плавно перетекало в холодную ярость. Чувство не менее пьянящее, чем страсть. Жаль другого рода.
  - Что до черного дракона. Это тоже правда. - Тихо обернулась спиной и приспустила шелковую ткань до пояса, демонстрируя искусную татуировку черного дракона. Шелест и вновь девушка укутана в халат по самую шею. Медленно подняла глаза. Черные, нет, желтые глаза с продольным зрачком как у змеи. Аттис невольно отшатнулся.
  - Не бойтесь, я не буду перевоплощаться. Мне надоело бегать и скрываться. Пусть все решиться здесь, в Эглерии.
  - Стража! - В комнате, словно по мановению волшебной палочки возникла личная охрана императора. Бледный от гнева Аттис, нервно мерил шагами комнату. Ни себе, ни ей не мог простить минутный страх.
  - Препроводите леди в нижний ярус замка. Там Вас, прекрасная принцесса, ожидают не менее уютные апартаменты. Сопротивление бесполезно.
  Тирис горько усмехнулась.
  - Я не доставлю Вам неприятностей. Обещаю. Считайте это платой за кусок хлеба и крышу над головой.
  - Все что могли, Вы уже сделали.
  - Лицемерие, Аттис, Вам не к лицу. - С этими словами девушка вышла вон из комнаты в сопровождении стражников. На пороге ее остановил вопрос.
  - Фарида знала?
  Девушка помолчала, а потом отрицательно покачала головой. В этой истории достаточно жертв. Однако правитель все правильно понял и знаком подозвал пажа.
  - Перо и чернила. Проследи, что бы принцесса Фарида не могла покинуть свои покои. С сегодняшнего дня она под домашним арестом.
  ***
Едва забрезжил рассвет, из ворот замка черной стрелой метнулся посыльный. На груди под рубахой, припрятан секретный пакет адресованный правителю Изгоры. Доставить нужно незамедлительно. Гонец загнал трех лошадей, спал урывками в седле, в итоге дорога заняла всего десять часов. Хотя для этого пришлось воспользоваться старыми порталами в забытых шахтах. Парень отчаянно рисковал, но приказ правителя не обсуждается. Лошадь в пене, одежда покрыта слоем серой пыли, едва держась на ногах, потребовал аудиенции 
у императора.
Звезды на карте судеб сошлись на редкость неблагополучно.  Император страдал от неизвестной болячки, а первый советник отсутствовал. Такими вестями приветствовал курьера статс-секретарь его величества. В замке находился лишь наследный принц. Тор эл Широи любезно согласился принять посланца. Слуга переступил порог и поклонился кронпринцу. Тор важно восседал на отцовском троне, любовно поглаживая рукоять шпаги. Нарочный поспешно поклонился, мазнув запыленными перьями на шляпе по мраморной мозаике. Принц благосклонно хмыкнул и вопросительно поднял бровь.
— Ваше Высочество, у меня срочное послание для императора Изгоры.
Принц кивнул слуге, чтобы тот забрал пакет, но посыльный поспешно отступил. Прижав руку к груди, еще раз поклонился.
— Прошу простить, но мне приказано отдать письмо только в руки императору.
— Давай сюда. Не испытывай мое терпение.
— Простите. — Еще один поклон и шаг в сторону двери.
Тор прикрыл глаза рукой, словно решая про себя что-то. Тяжело вздохнул, отсылая слуг и охрану прочь. Курьер занервничал, но выйти со всеми не решился. Возможно, престолонаследник решил сказать несколько слов наедине? Принц с жестокой усмешкой глянул куда-то в сторону. Гонец невольно обернулся и обмер. В лицо дохнула сама смерть. Крикнуть, уклонится, убежать… не успел. Железный болт с тихим щелчком вылетел из небольшого арбалета, вонзившись прямо в сердце. Оруженосец принца отбросил оружие прямо на пол, медленно подошел, перевернул носком сапога тело, обыскал одежду и вынул из-за пазухи запечатанный красным сургучом пакет.
— Личная печать императора Аттиса.  Должно быть что-то интересное.
— Не болтай. — Протянул руку принц. Жадно ухватил жесткий конверт, разломил печать и раздраженно поморщился. — Половина текста заляпана кровью!
Оруженосец развел руками.
— Кто знал, что он хранит письмо прямо у сердца.
— Тело убери. — Не отрываясь от чтения, приказал Тор. — Досужие домысли перепуганной черни излишни.
— Что пишут?
Принц не спеша сложил лист и спрятал во внутренний карман. На бледных губах играла торжествующая ухмылка.
—  Боги благосклонны. Мы нашли ее, дружище.
— Аттис знает, где скрывается Черный дракон? 
— Более того… Наш славный малый пленил дракона. Хочет созвать сейм.  Ждут императора Изгоры через два дня.
— Жаль, что император, Ваш отец, слег снедаемый страшным недугом и вынужден пропустить эпохальное событие. Насколько я помню последний сейм проходил задолго до Вашего рождения.
— Во времена правления моего деда. Увеличь концентрацию яда.
— Это невозможно, мой принц. Зелье нужно строго дозировать, иначе придворные лекари смогут вычислить, отчего умирает правитель.
— Сколько еще ждать?
— Увы. Могу обещать только одно — в сознание он не придет.
— Время, друг, время. Скоро вернется советник. Этот старый лис может помешать. Я должен взойти на престол раньше, чем он настроит дворянство против меня и вместе с генералом соберут армию. А если поднимется чернь, то даже белые драконы не помогут. Не буду же править выжженной пустыней!
— Мои люди день и ночь работают, чтобы окончательно дискредитировать нынешний уклад. Пару сгоревших хуторов, немного крови и люди поверят всему. Страх и паника наши союзники. Ваше Высочество останется в анналах истинным освободителем Изгоры.
— Не болтай, а действуй. Труп скоро начнет пахнуть.
Оруженосец фыркнул и подошел к двери. Махнул кому-то, приказывая забрать труп, и с поклоном, предложил принцу проследовать в кабинет. Следовало многое обсудить. Например, то, что не далее как на рассвете обезглавили лидеров оппозиции. Их жен, да пару свидетелей повесили на собственных кишках в лесу, бросив зверью на съедение. Острастка никогда не бывает чрезмерной.
 Принц поднялся с трона, не глядя на суетящихся слуг, покинул тронный зал. Позже следовало зайти в сокровищницу за Дыханием Дракона. Время для решительных действий. Жаль, нет возможности разгуляться, руки до конца не развязаны. Тор решил ограничиться пограничными землями. Он прекрасно понимал: белые драконы не причинят вреда черному. Вплоть до полного неповиновения. А это было бы началом конца. В открытом бою с Тирис он проиграет. Судя по письму, Черный морок заточили в темницу. Допросов не было, а если и были, то без применения Сердца Дракона. По закону лишь подданные Эглерии могли ссылаться на древний артефакт. Красный дракон скорее поверит давнему другу, чем подозрительной беглянке. Пока нет прямой угрозы для черного дракона, белые будут послушны жезлу. Демонстрацию силы лучше всего провести на нейтральной территории. Пару сгоревших деревень заставят владыку Садрон прислушаться к парламентерам.
— Вы разыграете козыри в Эглерии, а я займусь советником. — Словно читая мысли принца, доверительно прошептал оруженосец и разлил вино в серебряные кубки. — Слыхал, старик слаб сердцем, да и куриная слепота донимает. С наступлением сумерек заезжает в ближайший трактир и там, попивая травяные настойки, пережидает ночь. Устрою засаду на тракте. Пару капель зелья помогут улучшить склочный характер.
— Не оставляй следов. Тебя никто не должен узнать.
— Повинуюсь, мой принц.


Глава 6

Мир не перевернулся. Ночь бархатным покрывалом стелилась над лугами и лесами. Серебристой россыпью вышивали звезды магические созвездия. Все так же стрекотали сверчки, ухала сова и шелестела трава на ветру. Черная гладь королевского пруда замерла ровным, неподвижным зеркалом. Люди спали в мягких кроватях и не думали о том, что “завтра” возможно и не наступит. Если бы можно вернуться в опочивальню и спокойно уснуть. Забыть, откинуть, жить дальше.
Аттис не мог обрести привычное спокойствие. Разбуженные эмоции будоражили сознание. Адреналин кипел в крови. Сердце клокотало противоречиями. И это гнилое чувство надвигающейся беды. В такой ситуации даже оракул не подскажет кто прав, а кто виноват.
Правитель мрачной тенью бродил по замку. Завидев зверское выражение лица и полыхающие адовым пламенем глаза, слуги в ужасе шарахались, прячась по углам. Первым делом написал послание для Ба Дойтс эл Широи. Старый вояка и отец. С ним отдельный разговор. Остальным правителям разослали приглашение во дворец Садрон голубиной почтой. Хрупкий мир Куишат под угрозой. Необходимо созвать сейм и миром решить, что делать, как быть. Подобного прецедента ранее не случалось.
Раздор в душе не утихал, поэтому император пошел по пути наименьшего сопротивления. Взял две бутылки вина, собственноручно взнуздал могучего скакуна и помчался вглубь имперских лесов. В сердце клокотала злоба напополам с разочарованием и непонятной, почти детской обидой. “Человек с чистой совестью дышит ветром свободы, а для преступников – только тюремная гнилость…”, — утверждал разум, — “Но…”
Аттис сам себе не верил. Бешеная скачка, частый стук копыт как отзвук сердца. Чернота густого леса. Шпоры вонзались в покрытые потом бока. Лошадь дернула головой силясь вырвать узду, но уверенная рука точна. Осадил лошадь и, стреножив, примостился на большом плоском камне у водопада. Тихий уютный уголок дикой природы. Только его, ничей больше… Приятно так заблуждаться.
Много лет назад на охоте понесла лошадь, юный принц вылетел из седла, плюхнувшись в воду. Испуганное животное налегке умчалось прочь. Принц выплыл, посетовал на судьбу и устроился на разогретых летним солнцем камнях обсыхать. В водопаде сказочно преломлялась радуга. На отмели резвились мальки. Прохладная влага манила свежестью, такая прозрачная, что сквозь толщу можно легко разглядеть каменистое дно. А за дикими кустарниками, казалось, спряталась прекрасная дриада…
С тех пор неприметный водопад стал уголком для уединенных размышлений сначала принца, потом — императора. Никто кроме него не ступал по густому ковру из трав, никто не пил из прохладного источника, никто не нарушал уединение... только певчие птицы. Аттис открыл бутылку и отхлебнул прямо из горла. Плебейская привычка бывалого служаки. Он пил, захлебываясь в вине и мыслях; пил проклиная себя и сестру; пил стараясь отогнать мрачное “завтра”; пил не замечая, как тает ночь, а в бутылке — вино.
Фарида со своими вечными интригами переступила черту. Публичная порка будет хорошим уроком. Тонкое горлышко выскользнуло из слабеющих пальцев, последние кровавые капли скатились по траве, впитываясь в землю. Наркотик и алкоголь жутким коктейлем смешались в крови. Император сполз на землю и забылся мертвым нездоровым сном. Кошмары преследовали его. Тянули жилы холодными пальцами, сушили горло колючим песком, топили в трясине и не давали вдохнуть.
Не один час прошел, прежде чем Аттис пришел в себя. Холодный ветер бил по лицу, лесной сор царапал руки, забирался под одежду и слепил глаза.  Черное небо над головой медленно вращалась то в одну, то в другую сторону. Тонкая луна высоко сияла над головой. По расположению созвездий правитель понял, что проспал весь день и часть ночи. Непривычное состояние. Первая мысль была: пришла беда — отворяй ворота, а второй —  как же дико болит голова!
Рядом приятно журчал ручей.
***
Пять прекрасных драконов изящно парили в лазурных небесах. Словно ожившие облака великолепным клином вытянулись к южной границе. Эглерия близко. Уже чудится насыщенный запах цветов и душистых трав. Воздух заметно потеплел. В авангарде на крупном самце — Тор эл Широи. Белые одежды раздувал ветер. Волосы, стянутые белой ленточкой, отливали золотом. Прекрасный принц. Лишь потемневший взгляд горел недобрым огнем. Сухой приказ и огненный столпы вспороли пространство. Воздух накалился, посевы почернели, запахло жженой соломой; деревянные дома вспыхивали один за другим словно лучины от очага. Люди в ужасе разбегались кто куда. Ревел скот, запертый в горящих хлевах, полыхали амбары с едва собранным урожаем. Плач, крики, стоны боли. Так престолонаследник Изгоры утверждал право на власть.
Тем временем в столице Ортоигл метался в бреду великий император Ба Дойтс эл Широи. С потрескавшихся губ хриплым стоном вырывалось имя… Тирис. Лекари сбились с ног, ничего не помогало. Не удавалось даже облегчить страдания. Главы родов отказались покинуть замок. Совет министров черным вороньем занимал приемные покои. Наблюдатели, иностранные шпионы затаились по углам. Смерть великого императора казалась вопросом времени.
Оруженосец принца хмуро наблюдал за царящей суетой. По-человечески немного жаль правителя Изгоры, от которого с ранней юности не видел ничего кроме добра, но душа, помыслы и сердце всецело принадлежали наследнику. Удел вассала слепящая преданность сюзерену. Друг, телохранитель, поверенный, даже наемный убийца. Кем только не довелось быть! А в недалеком будущем  — первый советник, правая рука молодого правителя. Страна нуждалась в новой крови. Острый ум, цепкий взор.  Империя на грани гражданской войны. Совет министров не успевал гасить очаги недовольства. Ропот ставал все громче. Некоторые открыто оплакивали милосердную принцессу Тирис и призывали к восстанию. Участились случаи, когда бахвалящихся стражников поднимали на вилы озверевшие горожане.  Мало кто решался выйти на улицу без кинжала или шпаги. Почему стабильность обернулась крахом? Почему белые драконы Равновесия перестали служить символом мира в Куишат? Когда закончится время перемен? Эти вопросы люди не переставали задавать друг другу.
И только он знал ответ. Незаметная улыбка скользнула по тонким губам.
***
Малодушное бегство императора Эглерии тяжким бременем легло на плечи его министров. За короткое время многое изменилось. Южный кордон атаковали белые драконы. Оглушающая сила, равной которой нет более в мире. Горели села, полыхали леса, оставляя обугленные головешки — голые кости земли. Ветер развеивал пепел, плач и скрежет зубовный. Люди в панике покидали близлежащие поселения, укрываясь в лесу и пещерах. Произошло то, чего всегда опасался Аттис. Война.
Не успев смыть пот и пыль дорог, император созвал военный совет. Напряженные лица, тревожные взгляды, стиснутые кулаки. Страх ощущался почти физически. Последний красный дракон статуей сидел на троне. Красивое лицо превратилось в неподвижную маску. Мало говорил, больше слушал.
Во время короткого перерыва робко скользнул прислужник принцессы Фариды, дрожа всем телом под ледяным взором императора, протянул плотный конверт. Нераспечатанное письмо полетело в жарко полыхающий камин. С принцессой будет отдельный разговор. Сейчас в голове иное. Как сохранить мир? Как уберечь людей? Как остановить победное шествие завоевателей? И почему так сплоховала агентурная сеть? Про беспорядки в Изгоре доходили лишь смутные слухи.
— Лично отправлюсь на границу. Нужно начать переговоры. — Решительно сжал эфес шпаги Аттис. Министры, советники и военоначальники испуганно переглянулись. Владыка Эглерии вечный перфекционист. Всегда  все самому. Решать, делать, пожинать плоды. 
— Но повелитель…
— Я все сказал. Со мной небольшой отряд с легким вооружением. Достаточно десяти человек. Только добровольцы. Кормильцы и желторотые остаются в казармах. Рискуем все — армия бессильна против драконов. Пошлите сокола к императору Изгоры. Пусть встречает на нейтральной территории.
— Императрица Бор-Кииры предложила помощь. — Несмело заикнулся  первый советник. Аттис окинул взглядом собрание, лоб прорезала глубокая морщина.
— Союзников пока не вмешиваем. Узнаем наперво, чего добивается Ба Дойтс. Он не откликнулся на послание, а сразу выслал войска. Не типичное поведение. Изгора всегда славилась выдержанной дипломатией.
— Ваше Величество, но так рисковать…
—У вас четыре часа, чтобы собрать отряд и приготовить крепость к обороне. Жители открытых поселений укроются в подземных лабиринтах. Пусть алхимики откроют порталы. Раздать хлеб. Исключите панику. Особо ретивых бросайте в темницу — холодные камеры лучше всего остужают буйную голову. Свободны.
С этими словами решительно встал и отправился прямиком в покои Фариды. Хоть и сердит на сестру, но понимая всю непростую ситуацию, решил хотя бы проститься и услышать слова сожаления.
Раскаяния от принцессы, естественно не дождался, зато напоролся на целый ворох упреков и неиссякаемый поток слез. Припухшее лицо и красные глаза девушки выдавали, что ночью уснуть не удалось.
— Что с Тирис? — Замирая от ужасных предчувствий, спросила Фарида. Ответом послужил яростный взгляд черных глаз. Аттис надменно поджал губы. Предательство сестры вонзилось в сердце острым кинжалом.
— Как ты посмела скрыть подобное? Как решилась скрывать преступницу? Понимаешь ли, в какую беду ввергла империю? И за меньшее казнили.
Принцесса отступила на шаг. Перед ней не любимый братик, с которым играла в детстве, подбивая на шалости. Сейчас, наверное, впервые увидела императора Эгрелии. Такого, каким его видят остальные придворные — холодным, отстраненным, умным, но безжалостным.
— Это допрос? Может, позовешь заплечных дел мастеров?
— Будешь молчать, дойдет и до этого.
— Угрожаешь?
— Что ты, дорогая сестра, император никогда не угрожает. Он — обещает.
Девушка вздрогнула и зябко поежилась.
— Поговори с Тирис. Нет никакой угрозы, скорее наоборот…
— Заблуждаешься. 
— Мое сердце не лжет и…
— Сердце не всегда надежный советчик. Особенно, когда твой противник — вселенское зло. — Что-то такое было в заиндевевших чертах, в глазах, что ноги у девушки подогнулись. Она медленно осела на первый подвернувшийся пуфик.
— Что…— сухо сглотнула, — что случилось?
— Изгора объявила войну. Я пришел проститься.
С этими словами, Аттис развернулся на каблуках и, звеня шпагой, удалился. Фарида бросилась следом, но неизменные стражники вежливо, но решительно скрестили алебарды.  Оставалось только беззвучно плакать, вцепившись в холодное древко побелевшими пальцами.
***
Тор эл Широи с удовольствием пригубил слегка подогретое вино и откинулся на шкуры. Верные драконы потрудились на славу. Осталось дождаться ответного шага от правителя Эглерии. Как и ожидалось, красный дракон потребовал начать переговоры. Сутки нетерпеливого ожидания и вот смотрящие несут вести. Вдалеке, за лесом показался небольшой конный отряд под белыми знаменами с красным драконом.
Владыка Садрон восседал на боевом коне, не спешившись при виде встречающих холуев. Те растерянно пожали плечами и проводили к палатке правителя Изгоры. Медленным шагом красный дракон приблизился и только тогда передал поводья оруженосцу. Взглядом приказал ждать снаружи.  Охрана напряженно вытянулась, но не посмела встать на пути.
— Нам многое нужно обсудить, Ба Дойтс. — Откинув полог, прорычал он. — И первое, почему ты не соблюдаешь договоренностей о…
Взгляд наткнулся на подвыпившего престолонаследника. Тор вальяжно возлежал на мягких шкурах и не спешил приветствовать царственного собрата. Аттис недобро прищурился.
— Где император?
— Отцу нездоровится, с недавних пор я за него.
Аттис нахмурился еще больше, и некоторое время прожигал принца пристальным взглядом. Положение дел нравилось все меньше и меньше.
— Что происходит, Тор? Соглашения между нашими странами...
—  Мы обо всем договоримся, дружище. Устраивайся поудобнее. Разговор будет долгий. — По-волчьи улыбнулся наследник. В глазах плясал торжествующий огонек. Аттис медленно опустился на шкуры и потер переносицу.
— Твои требования.
— Тирис должна умереть. Сегодня.
Правитель Эглерии пораженно уставился на вроде бы знакомое лицо принца. Тор отличался живостью, озорством, но никогда жестокостью.
— Она же твоя сестра, Тор!
— Сестра трагически погибла, а это чудовище способно перевернуть мир.
Аттис на секунду зажмурился, он не узнавал наследника Широи.
— Через десять дней состоится сейм. Четыре империи, четыре рода–хранителей Куишат и четыре дракона. Веками так решались вопросы. Не вижу причин менять мировые устои. Мы с Ба Дойтс планировали согласовать детали. Не думаю, что Тирис представляет угрозу, с помощью Сердца Дракона выясним правду и решим, что делать.
Тор зашипел, как взбесившийся кот.
— Только подданные Эглерии могут воспользоваться артефактом.
— Бывают исключения из правил.
Наследник нахмурился. Ситуация выходила из-под контроля. Аттис прав, но на его стороне сила.
— Изгора требует смерти. — Взгляды скрестились. — Не так сложно умертвить девушку в казематах. А если брезгуешь марать руки в крови, своди искупаться на ядовитые источники. 
— Предлагаешь убить принцессу тайком? Подленько? Расскажешь, чем болеет правитель Ба Дойтс?
Маски сброшены. Тор плавно, как большой кот, поднялся на ноги и налил себе еще вина. Аттис почувствовал, как кровь стучит в висках. Ярость холодным языком лизала внутренности. Нужно держать себя в руках.
— Смерть Тирис на спокойствие твоей любимой державы. Я еще не показал истинную мощь драконов, стало жаль прекрасные сады. Перед угрозой вторжения я не постою.
—  Не думал, что принц обратится в менялу. Тебя не тошнит от самого себя? Не согласен. Хочешь казни? Тогда на совете сейма озвучишь требования, собственноручно… закончишь дело.
— Правитель Эглерии празднует труса? — Ядовитый смех полоснул по натянутым нервам.
— Бесчестие и убийство. Вот как это называется.
— У тебя сутки. — Тор лениво потянулся и повертел в руках большие песочные часы. — Черный дракон действительно опасен, Аттис. Поверь мне. Ты не видел трупы, которые он оставил за собой.
— Зато я видел трупы, которые оставил ты.
— Подумай, что случится, если Морок сядет на престол! Страна черного дракона?  Рухнувший мир Куишат? Будет ли у Эглерии будущее?
— Так вот в чем дело, ты хочешь устранить возможного конкурента на престол. Странно, но я не замечал за принцессой имперских амбиций.
— Через сутки, без представленных гарантий спокойствию Изгоры, я спалю твою столицу. Кто дороже никчемная лгунья или собственный народ?
— Не бросайся высокопарными фразами. На меня трудно произвести впечатление.
— Твое решение?
— Убийство невозможно оправдать.
— Внутренняя политика Изгоры касается только правящей имперской семьи. И конфликты в семье Широи должны беспокоить Эглерию, в частности Аттиса Эл Садрон, только если попытается вмешаться не в свое дело. — Произнес явно чужие слова Тор.
— Много текста… Ты не ответил что с Ба Дойтс.
— Неведомый недуг. — Безразлично пожал плечами принц. Аттис слегка побледнел.
— Надеюсь, ты не приложил к этому руку. Власть ослепляет, но… Ты же прошел белый лабиринт. Огонь, воду и медные трубы. Что могло иссушить доброе в твоем сердце?
— Сделаю вид, что не услышал твои необдуманные слова, а то бы пришлось вызвать тебя на поединок.
— Императора может вызвать только император.
Презрительно поморщился Аттис и стремительно вышел.
— У тебя мало времени на раздумья. — Догнал ехидный голос. Красный дракон взлетел на коня, вонзил шпоры, бросив с места в карьер. Отряд поскакал следом. Аттис не оборачивался, лишь гнал лошадь вперед. Ветер выл в ушах, ветки летели в лицо.
Острый ум отчаянно искал выход из безвыходного положения. Но в квадратной комнате нет пятого угла. Ложь Тирис привела в ярость, а злобное лицемерие е брата — повергло в пучину отчаяния. Кого отдать на алтарь: беззащитную девушку, почти ребенка, виновную лишь в том, что нашла приют не в том доме или целый народ? За что страдают невинные? За что уже пострадали? Показательное выступление обезумевшего престолонаследника. Не более. Одна жизнь против сотни тысяч. Бедная принцесса назначена жертвой в черной пьесе родного брата. А он, Аттис эл Садрон — бездушным исполнителем.  Совесть, о если б можно заглушить твой крик. Увы. Остается жизнь положить в попытке искупить непрощаемое.
Владыка резко осадил лошадь, так, что сгоряча встала на дыбы. Решение принято. Прямо в седле на колене написал записку.
“Смерти я не допущу в любом случае. Однако в связи с угрозой, предлагаю компромисс. Тирис будет жива, но  мертва для престола. Все будет сделано тайно, не хочу порочить девушку публичностью”. По закону Изгоры увечный наследник не может претендовать на трон.
“Требую, чтобы драконы покинули пределы Эглерии. Пришли соглядатая, что сможет освидетельствовать казнь”. Вместо подписи оттиск перстня правителя.
Соглашение жгло раскаленным железом по напряженным нервам. Припомнил слухи о милосердии и кроткой доброте принцессы “Эдельвейс”. Почти месяц тесного общения только укрепили в мысли, что будь все по-прежнему лучшей императрицы не сыскать. Но… и в Эглерии правитель должен быть образцом красоты, ума и добродетели. Жестокая насмешка судьбы. Сможет ли она когда-нибудь простить его? Или понять…
***
В палатку изрядно опьяневшего наследника престола Изгоры принесли сокола. К лапе имперского любимца  привязан неровный лоскут бумаги. Тор прочел и задумался. Выход из положения не устраивал по многим причинам. Однако оспорить план Аттиса невозможно. Зверь загнанный в угол, может и сам напасть. Как же не хватало рядом хитроумного оруженосца. Хладнокровный, умный и расчетливый он помог бы найти выход из положения. Следовало незамедлительно послать за ним.
 

Глава 7

         Вечер кровавым маревом рождался над столицей Эглерии. Алые прожилки тонкой сетью опутывали чернеющие небеса. Луна тихо шепталась с первой звездой. Черные тени сбегали по улицам, мимо фортификационных сооружений, прочь за городскую стену, через поля к лесу, сливаясь в черную бездну. Вдалеке колышутся размытые силуэты верхушек деревьев. Тяжелый воздух давил на виски. Быть грозе.
Звонкий цокот копыт эхом разносился над каменными плитами внутреннего двора замка Садрон. Движением руки владыка отослал сопровождающих прочь. Сунул покрытые пылью ножны зевающему пажу и через внутренний переход, спустился в казематы. Совесть гнала вперед лучше хлыста. Решетка и толстые оббитые железом двери распахнулись с визгливым скрежетом. Паутина цеплялась на одежду. Спертый воздух, сырые стены и чадящие факелы. Мокрицы и жирные рыжие пауки. В узких подвесных клетках давно забытые охапки прелой соломы, а цепи, которыми узников приковывали к стенам, изрядно заржавели.
Сумрачная обстановка рассчитана окончательно сломить психику заключенных. Путь лежал в укрепленную часть тюрьмы с усиленной охраной. Клетки сменились грязными каменными мешками. В последней камере, за тяжелыми дверями ютилась единственная обитательница королевской темницы. Обычных преступников держали в каменной твердыне за чертой города. Редко кто захаживал в подземелье замка. Еще реже во дворце пленяли.
Правитель вошел в полутемное помещение. Пахло чем-то гнилостно-кислым. По углам не боясь человека, сновали крысы.  На грубо сколоченном столе тлел огарок сальной свечи. Иного источника света не предвиделось: подземелье уходило глубоко под землю. Невидимый стражник тенью мелькнул около неподвижного императора и вставил чадящий факел в специальную подставку на стене.
Аттис молчал. На жестком топчане калачиком свернулась худенькая девушка.  Замызганный матрас, набитый гнилой соломой брезгливо откинут к стене. Тонкая фигурка в шелковом халате тряслась от холода. Изнеможение, многократно умноженное стрессом, сломили сопротивляемость и Тирис забылась тревожным сном. Ресницы трепетали, девушка то и дело вздрагивала, тщетно пытаясь найти более удобное положение. Владыка сорвал с плеч тяжелый дорожный плащ и осторожно укутал ее. Будить не решился. Вышел не оборачиваясь, напоследок бросив коменданту:
—  Переведите в другую камеру. Чтобы камин и достаточно света.  Нормальная постель и пуховое одеяло.
— Но…
— Выполнять.
Чувствуя себя лицемером сверх всякой меры, правитель вышел прямо под дождь. Ни души вокруг. Бушевала гроза. Оглушающие раскаты грома, яркие иглы молний в дрожащую землю. Более мрачные стихии неиствовали в сердце. Вода кипела под ногами, срывая грязь и мелкий щебень, но не могла омыть и утешить.
Несмотря на поздний час, Аттис направился прямиком к сестре. Фарида ожидаемо не спала. Черные круги под глазами, кожа как серый пергамент. Она неподвижно сидела в высоком кресле и бездумно смотрела на огонь в камине. Свечи в канделябрах почти догорели, свисая с витых подсвечников желтыми слезами застывшего воска. Толстый ковер приглушил шаги, но мокрые ресницы дрогнули и правителя пригвоздил пристальный взгляд. Аттис казался тенью самого себя. Бледный, измученный, раздираемый внутренними демонами. Мокрая рубаха липла к телу. Издав то ли всхлип, то ли крик, бросилась к нему, путаясь в подоле платья. Неизящно рухнула к ногам, обняла колени и сухо зарыдала. Слез не было. Только бесконечное отчаяние.
  — Не могла заснуть. Так страшно. Представила, что… жить бы не смогла… это… прости меня. Тирис… она же… но ты… я…
Аттис помог подняться и усадил. Как когда-то в детстве погладил по голове, в уголках губ дрогнула бледная тень улыбки. Горечь на двоих.
—  Зря беспокоилась. Я б в любом случае не пострадал. А вот принцесса белых драконов… — Горло перехватило.
          — Изгора требует экстрадиции? Ты же не позволишь… — Фарида смотрела с робкой надеждой.
          — Изгора требует смертной казни.
Принцесса испуганно прижала ладони к губам. Щеки не побелели, посерели.
           — Нет. Имперская кровь неприкосновенная. Широи потомки белых драконов, точно так же, как Садрон — красных. Чернь просто не понимает…
     — Смерти жаждет не подданные, а брат принцессы. Тор.
     — Но император…
     — При смерти. Скоро белым драконом Изгоры станет последний из рода Широи.
     — Не верю.
     — Я тоже сомневался, пока не поставили перед выбором: либо смерть принцессы, либо благополучие моих подданных. Я отдал предпочтение последним.
    — Мы что-нибудь придумаем. Устроим побег…
    — Я дал слово.
    — Ты не убьешь ее.
    — Нет.
Что-то такое было в его голосе, что принцесса содрогнулась.
    — Что ты собираешься делать? Не пугай меня.
    — Завтра на рассвете ее ослепят. Затем под охраной отвезут в наш старый охотничий домик. Там она никому не помешает.
    — Решил растянуть удовольствие? Чтобы погибла, а перед смертью помучилась? Драконы не живут в клетке. А не видя неба, как сможет летать?
   — Принцесса будет свободна. Я не оставлю ее. Просто исчезнет надежда на престол.
   — Ты совершаешь ошибку. Она не простит. Я не прощу.
   — Мне не нужно ни твое, ни ее прощение. Император прежде всего думает о стране. Ничего личного. Ты знаешь — Тирис мне не безразлична. Решение принято, хоть и далось нелегко.
Принцесса красных драконов взвилась на ноги, словно желая ударить. Опомнилась и отступила к окну. 
— Уходи. Не желаю тебя знать, убийца.
Аттис нервно передернул плечами и вышел вон. Стражу отозвал много ранее. Фарида вновь вольна совершать глупости. Владыка пересек коридор, анфиладу комнат и через навесной мост вышел к астрономической башне. Длинный подъем по крутой винтовой лестнице. Витые неудобные перила и скользкие ступени. Пролет, еще один и выше. Казалось, скоро коснешься неба. Круглый зал с большим балконом. Справа установлен телескоп. Император машинально стер пыль с гладкой поверхности, заглянул на звезды. Ноющая боль в груди не утихала. Но не сомневался, ни на миг. Оправданная жестокость. Вот как это называется. Проклятый Тор! Величайший враг прятался там, где меньше всего ожидали. Войны зависят от славы, и часто ложь, которой поверили, становится истиной. Отстраненно отметил в замке вражеского наблюдателя.
Не колебался, подписывая указ. Не думал, приказывая придворному лекарю создать обезболивающее снадобье. Вот только посмотреть в глаза своей жертве не решился. Серебряный флакончик с наркотической настойкой передал через слуг.  Теперь оставалось только ждать.
***
Верный оруженосец принца Широи прилетел на драконе и расположился в городской таверне. Неподалеку от замка Садрон. Мужчина предпочитал находиться в курсе событий.  Шпионаж любимая стихия. Бросал хитрый взгляд из-под низко надвинутой шляпы, молчаливо выслушивая пьяный бред, но щедрой рукой рассыпал медяки по столу. Пиво и кислое вино рекой лилось во рты завсегдатаев. Мало кто замечал, что сам незнакомец так ни разу не надпил из своей кружки. Тихие расспросы заглушал пьяный смех. Перед рассветом примчал посыльный и проводил в тюрьму. Скоро.
Вчерашняя гроза сменилась ураганом. Ветер резкими порывами гнул ветви деревьев, завывал в трубах и срывал флюгера с крыш. Пустынные немые улицы, мертвые глаза окон, вой сцепившихся котов за углом. В полном молчании минули каменную башню-донжон с балочными межэтажными перекрытиями. Вход в башню предсказуемо располагался на уровне второго яруса. В отличие от башен на стенах замка, донжон находится внутри крепостных стен и производил величественное впечатление. Туда не пустили, провели через сад во внутренний дворик. Неприметное сооружение, служившее для бытовых нужд, но имевшее вход в подземелье.
Подземные галереи не имели конца: низкие помещения расползались в стороны узкими петляющими коридорами, лишенные света и чистого воздуха. Удручающее зрелище. Казалось, камень давит на голову; появляется нездоровое желание согнуться вдвое, вжимая голову в плечи и дышать через раз сохраняя последний глоток кислорода…
Оруженосец покосился на сопровождающих. Огромные воины с непропорционально большими руками и хорошо развитой мускулатурой. Сразу видны долгие годы на ристалище. Лязгнул проржавевший засов, скрипнули несмазанные двери. Низко наклонив голову, наблюдатель вошел в небольшое каменное помещение круглой формы. Оглядевшись, закрыл краем плаща лицо. Оруженосец опасался, что после пытки озлобленная жертва взалкает отомстить. А так — лишь безликая тень.
Чертов Аттис не осмелился погубить знатную даму. Чистоплюй.
На узком деревянном столе распростерлась хрупкая фигурка в широкой льняной рубахе. Руки скрещены над головой и привязаны к специальной перекладине, грудь и ноги — к скамье. Тугая веревка жестко врезалась в нежную плоть, оставляя кровавые ссадины. Волосы собраны в тугую косу. Лицо необычайно бледное. Темные глаза в последний раз печально любуются дрожащим светом дюжины свечей. Такое случалось ранее: предстоит пройти вновь свой лабиринт боли. Для спасения мира. Ради спокойствия Куишат. Все во имя людей. Ничего для себя…
Оруженосец знал, что сейчас произойдет. Раскаленное добела железо положат на глаза, что приведет к свариванию глазных яблок. Можно применить кипяток, но это уродует больше обычного. Палач ожидал сигнала. Мужчина едва заметно кивнул.
Шипение очага, острый запах каленого железа и дикий животный крик боли.
Не раз видел казни, проливал кровь на боле брани, сам убивал. Но только в эту минуту захотелось крепко зажмурится, бежать не оглядываясь, не ощущать тошнотворный запах паленого мяса. 
Принц будет доволен.
***
Аттис медленно провожал взглядом рассвет. Ночь гнетущего ожидания. Тьма разъедавшая изнутри. Старался не думать, что сейчас… уже… закончилось. В сердце горела кровавая рана, хотелось взлететь из окна или пасть грудью на меч, чтобы забыть, притупить боль хоть на миг. Не выдержал. Сорвался. Сбежал вниз, покинув астрономическую башню. Ноги  сами собой понесли в известную камеру. Дверь приоткрыта, словно черная зияющая пасть, ощеренная ржавым кованым засовом. В темноте дрожал крошечный огонек. Медный подсвечник стоял на полу, заливая холодный камень восковыми слезами. На грязных деревянных нарах в пароксизме отчаяния согнулась хрупкая девушка и плакала навзрыд. Шорох заставил ее поднять глаза.
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Чудовище! — Истеричный вопль спугнул копошившуюся в гнилой соломе мышь. С противным писком она метнулась к норе. Властитель вошел и сел около сестры. Фарида гневно вырвала локоть и вскочила на ноги, заплутавшись в широкой юбке и едва не опрокинувшись навзничь. Взгляд метался из угла в угол. Словно только теперь принцесса поняла, где находится.
— Я не мог поступить иначе.
— Лучше б ты вонзил кинжал ей в сердце! Как жить… как жить и не видеть солнца? Мерзкий трус! И мне выжги глаза — я не хочу больше тебя видеть! Никогда!
— Тор требовал ее смерти. Я бы не смог…
— Зато ты смог удержать меня и перехватить моих людей. Не дал даже крохотного шанса на спасение! Я бы всю вину взяла на себя и в глаза Тору бы плюнула тоже я!
— У нее был шанс на спасение. Не понимаю почему…
— Она дала слово не причинить дополнительные проблемы. Ты же ничего не знаешь, только веришь досужим домыслам и кухонным сплетням! Хоть бы раз зашел в библиотеку и почитал старинные свитки. Не те, которые официально распространяют наши оракулы, а те которые написаны до Великой войны и Эпохи Перемен. Нигде нет описания зверств черного дракона, наоборот, говорится о великой стране благоденствия. О стране Черного дракона!
        — Почему Тирис не обернулась драконом и не улетела? Я до конца надеялся на это. Думал…
      — Вы, мужчины, умеете только думать, но не чувствовать! Куда ей бежать? Скитаться и жить в драконьих гнездах до скончания веков? Она смерилась. Говорила о каком-то предзнаменовании. Перед казнью… ласково улыбнулась и  сказала: “Представь, что ты спишь и скоро проснешься!” Как жить с таким камнем на сердце! Я виновата, не спорю — могла не привозить ее в Эглерию; могла не знакомить с тобой; могла не способствовать вашему сближению!
      — Если б меня еще раз поставили перед подобным выбором, я бы поступил так же.
      — Это бесчеловечно!
      — Возможно. Монархи не живут для себя. Как не дорога для меня девушка, народ — дороже. К тому же она жива. Да, слепа, да — несчастна, но жива! Пусть даже и не простит…
— Простит.
— Что? — В глазах Аттиса зажглась иррациональная надежда на…  На что? На “чудо”?
       — Тирис не просто добрая и милая, она не из этого мира. Один старый оракул, перед тем как навсегда покинуть пределы дворца и жить отшельником в подземных лабиринтах, сказал мне: “Ее аура уникальна. Предельно чистая как родник, но сильная как все четыре стихии”.
     — Ты не говорила мне.
     — Я хотела. Ты не дал и малейшего шанса. Ни мне, ни ей.
— Тебе лучше уехать в Бор-Кииру. В Эглерии нынче не спокойно.
— Я не брошу ее в таком состоянии. Когда предают любимые, рядом должны быть друзья.
***
Она думала, что будет темнота. Пропасть. Однако ее окружали звезды. Сверкающие, слепящие, переливающиеся драгоценным блеском. Они кружили в "космическом вальсе", затягивали в водоворот спиральных галактик. Две похожие как близнецы, сияющие синью галактики, волшебной каймой окружили созвездие Спящего Дракона. Чудилось будто чудовище подняло усатую голову, а должно бы спать еще добрую сотню миллионов лет. То красные, то зеленые всполохи появлялись то там, то сям. Загадочное свечение сквозь неведомые дали. Галактики постепенно сближались. Под влиянием гравитации они, в конце концов, сольются в тесных объятьях, но впечатляющая "агония" может продолжаться еще сотню миллионов лет. Две спиральные "руки" тянутся из верхней части галактики к нижней. Заглатывали разделяющие их облака из газа и пыли. Столкновение газов, вызванное взаимодействием галактик, запускает цепочку взрывов звездообразования в каждой галактике. Розовые цветы повсюду — это области образования звезд, которые и образуют спиральные руки в каждой галактике. Они особенно яркие. Картина менялась и оставалась статичной. Слепила и утешала. Притягивала и отталкивала, была  родной и позабытой.
/Ты справилась… это испытание — последнее…/



Глава 8

Прошел месяц…
Жизнь в клетке. На что похожа? Иль нет. На что похожа свобода? Разве видела ранее… Сначала отец, потом навязанный закон равновесия Межмирья и суровая воля Аттиса. Плененная в одиночестве. Так бывает. Иногда.
Месяц промелькнул как в забытьи. Мир покрылся сумрачной ряской слепоты. Молчаливыми статистами скользили рядом люди-тени. Искаженные голоса. Как из иного мира запахи, звуки, тактильные ощущения. Все изменилось, стало пронзительнее, ярче, глубже. Что было, что будет? Полное смешение. Главная мысль, однако, не ускользала. Дни напролет заперта в башне — за дверью закованная в броню стража; с утра до ночи в кровати, свернувшись калачиком, задыхаясь от мягкого пуха и шелковых простыней.
С трудом выдерживала приторные слова придворных лекарей и горькие слезы принцессы Фариды. Лучше уж одной, за закрытыми дверями. Нет ни отчаяния, ни печали. Только путь вперед. Судьба хранителя Куишат нелегкое бремя.
Тирис плавно соскользнула на пол, заученно сделала несколько шагов вперед и в сторону. Рука нащупала широкий мраморный подоконник. Холодный камень обжег привычным равнодушием. Скрипнула рама и в комнату порывисто ворвался свежий ветер. Остро повеяло цветами и травами; теперь могла различить терпкий запах повилики и горечь полыни, сладкий запах свежескошенной травы и медоносных растений. Ухо различало трепет крыльев бабочки и жужжание пчелы. Многогранный мир и чтоб осознать, иногда стоит закрыть глаза.
За дверью послышалась шаги. Уверенная твердая поступь, мелодичное позвякивание шпор, шелест одежды. Тирис горько усмехнулась. Так повторялось изо дня в день. Неизвестный приближался и замирал у двери, не решаясь войти.
От горестного одиночества губы разучились улыбаться, связки забыли, как создавать речь, но сердце продолжало гореть. А значит…
— Входите, Ваше величество. Я не сержусь. Все предопределено.
Цикл заканчивается, начинается новый. Так было испокон веков. Сердце пропустило один удар. Дверные петли робко скрипнули. Сквозняк вихрем закружил  занавески, окно со звонким всхлипом захлопнулось. Витражные стекла тонко задрожали. Девушка неловко отступила на шаг.
— Прости. — Испуганный вздох. Аттис. Быстро подошел, взял под локоть, но тут же отдернул руку, словно обжегшись.  — Ты…
— Не нужно ничего говорить. Я понимаю.
Он с болью посмотрел на хрупкую фигурку в белом. Впервые за месяц так близко. Позволял себе лишь тоскливый взгляд на изящный силуэт в окне высокой башни. Сделать первый шаг так страшно.
Как же она красива. Струящийся шелк пеной стекал к ногам, открывая лебединую шею и тонкие кисти. Искусная вышивка от горловины до подола рассыпалась изморозью. Хрупкий цветок не в силах изуродовать даже широкая черная лента на глазах. Узкая ладонь девушки опустилась в карман, извлекая запечатанный пузырек.
— Не было случая вернуть.
Владыка машинально взял в руки флакончик. Растерянно посмотрел и… пошатнулся, голова закружилась. Горло сдавили железные тиски, в висках застучала кровь. Изящная вещица со звоном покатилась по каменным плитам. Лекарство. Которое должно было забрать боль и страх. Тайный рецепт, искусное мастерство. Много дней он цеплялся за мысль, что девушка ничего не почувствовала. Зло совершенное самим прощается легче, чем зло, которое творили над тобою. Совесть не терзала так сильно. Уверенность в правильности принятого решения со временем только возросла.
Малое зло обернулось страшной трагедией. Прощение. Зачем прощение кристально чистой души, когда сам себя простить не сможешь?
— Почему? — Не слово, стон.
— На меня не действуют ни лекарства, ни яды. Все равно спасибо. Не рискнула вылить, очень сложный рецепт, вплетена магическая нить. Можно помочь многим людям. Пригодится.
Аттис сжал пальцами виски. Будь кто-то другой, заподозрил бы насмешку, а тут — констатация факта.
Тор отозвал огнедышащую армию на следующий день после казни. Оруженосец по непонятным причинам остался еще на два дня. Причины для изгнания не нашлись. Парень тихо жил в таверне и пил напропалую. Вот только...
         — После содеянного просить прощение — жалкое лицемерие. Горько сожалею, что поддался эмоциям и не решился откровенно поговорить с тобой.
— О чем?
— Я люблю тебя, но не терплю лжи. — Ласковые слова опалили огнем. Тирис чуть повернула голову, пытаясь разглядеть правду за тьмой.
— Тайною оставалось имя, а не слова и деяния. — Тщательно подбирая слова прошептала она.
— Этой крохи хватило, чтобы подставить под удар мою державу. — Так скулит побитый щенок, а не император. Мужчина? Глупый мальчишка.
— Угрозы не было. — Еще тише.
— Горели деревни. Ты не знаешь, на что способен Тор эл Широи.
— Знаю. Безумие поглотило его. Не уследила за братом. Знай, пока нахожусь в твоем государстве, никто не пострадает.
— Погибли люди.
—  Претерпели нейтральные территории. Никто более. Но и о них болит моя душа. — Она бы заплакала. Нечем.
Аттис прищурился.
— Вновь тайны? Я требую ясности.
— Вы…
— Без церемоний. Не до них.
— Ты заговорил как император. — Она помолчала. — Белые драконы никогда не пойдут против черного, как и красные, зеленые или золотые. Первыми в Межмирье ушли красные драконы. Знаешь почему?
Аттис покачал головой, но сообразил, что его не видят, смущенно прокашлявшись, сказал “нет”.
          — Белые драконы Равновесия. Вечные стражи Трех озер. Золотые драконы Созидания. Вечные носители стихий. Зеленые драконы Жизни. Хранители живой энергии мира. А красные — стражи внешних Изменений. Они первыми чувствуют угрозу.  Наш мир не одинок. Когда красный вырывает из груди пылающие сердце, зеленый замыкает в круг жизненные потоки, вливая свою кровь, тем временем золотой жилами-цепями стягивает стихии. После этого  рожденный космосом черный дракон создает мир и служит гарантом, что подлунный будет жить в согласии. Жаль только, что космос рождает не только светлые, но и темные силы. Они не могут созидать, но могут рушить и делают это с помощью людей. Новорожденную планету обычно заселяют существа. Долгое время в Куишат жили лишь драконы: одни гнездились в горах, другие зарывались в песок, третьи селились в морях, а люди…  людей приняли из Межмирья, где они блуждали в потемках как заблудшие души. Чтобы планета и для них стала родной, драконы магически переплели свою кровь с кровью людей. Выбрали четверку лучших и нарекли Властелинами. Так возникли четыре великие империи. Легко догадаться по вашим гербам, какой дракон покровительствует роду. Лишь род Широи... Наша кровь несет волшебство черных, а не белых драконов. Драконы Равновесия блюли магический баланс и защищали черных. Верные стражи. Как все живые существа драконы не бессмертны. Одни умирают, другие рождаются. Только черный дракон должен переродиться в ином воплощении. Одна душа, один разум, но множество тел. Чтобы вновь возник черный дракон в мире Куишат, человеку рода Широи нужно быть чистым душой, без грязных помыслов, живущим лишь для поддержания мира. Только добро и ни капли зла. Таких людей ставало все меньше и меньше. Последний хранитель Куишат ушел за грань при страшных обстоятельствах. Цветные драконы последовали за хозяином в Межмирье. Начался хаос. Люди возомнили себя хозяевами и возгордились. А обреченная планета понемногу сгорает. Еще десяток лет и кровь зеленого драконы испарилась бы, жилы лопнули, а сердце — погасло. Без черного нет жизни на земле.
       — Почему погиб прежний Черный дракон? Ты знаешь?
        — Да. Еще в тумане воспоминания, но скоро память веков вернется. Это долгий рассказ.
       — Почему первыми ушли красные драконы?
        — Изменились магические потоки, иссяк источник силы, что поддерживал их.  Сердце не может биться без тока крови. Оно замирает.
       — Если в мир вернулся черный дракон, значит скоро вернуться и красные?
От возможной перспективы перехватило дыхание.
       — После подпитки энергетических каналов в мир вернулись бы все драконы.
       — Это возможно? Когда?
       —  Без глаз я не смогу перевоплотится и увидеть магические потоки.
Аттис побледнел и отступил на шаг.
       — Значит, мир погибает?
       — Не мир — я. Есть шанс, что родится еще один черный дракон.
       — Не говори так. Проклинай  меня, ненавидь, но живи.
     Девушка печально улыбнулась.
       — Ненависть слишком страшное чувство. Не хочу его испытывать. Мой путь завершен. Я ждала тебя, чтобы попрощаться.
      — Не позволю. Надо будет — свяжу и увезу далеко отсюда.
       Горькая усмешка на бледных губах. Он и сам понимал, какую глупость сморозил. Но внезапно осознал, что не может… не в состоянии отпустить от себя это несчастное, погубленное ним же создание.
        — Отрекусь от престола и уедем.  Далеко отсюда. Где никакие интриги и козни не достанут. Я сделаю тебя счастливой. Жизнь положу...
       — Ты сошел с ума. Фарида чудесная принцесса, но для императрицы  слишком импульсивна. Твой холодный разум подходит лучше.
     — Я один раз ошибся, а Фарида была права.
Аттис сделал шаг вперед, но не рискнул стиснуть в объятиях.
     —  Отпусти меня к пещере Трех Озер.
     — Нет.
    Тирис огорченно передернула плечами.
     — Я не люблю тебя. Да и ты испытываешь лишь угрызения совести и жалость к ущербному существу.
    — Нужно жить дальше.
    — Я и хочу жить дальше, но не в клетке, а там, где меня ждут.
    — Нет.
    — По большому счету. Твое разрешения лишь формальность.
Девушка распахнула окно и легко взлетела на подоконник. Ветер ворвался вместе с летним гомоном. Лаяли собаки, пронзительно вскрикнула лесная птица. Полуденный зной пряным ароматом трав заполнил комнату, заглянув в самые запыленные уголки. Белое легкое платье вилось вокруг стройных ног, волосы выбились из прически и крупными локонами ниспадали по спине и груди. Солнечный свет золотил бледную кожу. Тирис откинула голову, наслаждаясь сладким воздухом. Прежде чем владыка смог помешать, шагнула вперед и попробовала перевоплотиться. Черный вихрь подхватил тонкую фигурку, но не вверх, а вниз. Она не успела испугаться, сломанной птицей рухнув на каменные плиты. Аттис едва не сиганул следом. В последний момент окно захлопнулось перед носом. Отшатнулся, едва устояв на ногах. В голове хаос. Бросился на улицу, громко призывая лекарей.
Фарида оказалась быстрее. Рухнула на колени прямо в грязь, с трепетной осторожностью переложила окровавленную голову несчастной принцессы Эдельвейс на колени. Дрожащими пальцами поправила сползающую повязку на глазах Тирис. Черный дракон умирал. Хриплое дыхание срывалось с губ и пузырилось кровавой пеной. Мышцы непроизвольно сокращались. Мир остановился, потерял звуки и краски. Ветер задохнулся собственным дыханием, солнце утонула в набежавших тучах, а люди оцепенели в движении.
— Тирис! — Захлебнулся криком.
Вопль пронзил сердце, а мир взорвался. Слишком много крика, интенсивно-красного, призрачным маревом расплывается перед глазами.
— Коня. Быстро.
Укутал тонкое дрожащее тело плащом и во весь опор помчал к скрытым пещерам. Люди едва успевали отскочить в сторону, дабы не попасть под копыта. Зазевавшийся мужик на телеге со свежескошенным сеном, оказался в канаве. Вопль принцессы Фариды потонул в криках ужаса подданных.
Давно никто не входил в призрачные порталы перехода. Говорили, можно и не вернуться. Пещера наполовину затоплена. Затхлый, гнилостный запах ударил в нос. Приходилось брести по колено в тухлой воде, загребая сапогами песок и щебень. В особо узком проходе ободрал руку об острые камни до крови, но не обратил внимание. Видел цель. Дышал одной надеждой. Вот и арка перехода. Камень во многих местах осыпался, лишь символы продолжали тускло мерцать. Ступил в призрачный круг, едва различимый под толщей зелено-бурой воды. Тирис вздрогнула. Нежно прижал к сердцу, легко поцеловал волосы и активировал портал.
Портал перехода засветился непривычно ярко. Воздух сильно нагрелся. Все не так и все не то, но не пошевелиться. Умирать так вместе. Синие молнии пронзали древние символы. Тирис зашлась кашлем. Вдруг символы стали стекать, а на твердом камне, как на песке возникли другие. Неведомые или... Незнакомый язык смутно напоминал давно забытое рунное письмо старинных летописей. Аттис закрыл глаза.
"Пусть я погибну, заслужил. Только ты... живи".
Переход завершился внезапно. Миг и они у черного зева пещеры Трех Озер. Странно. Должны были оказаться совсем в другом месте. На границе империи. Диво или Куишат в нетерпении сам призвал умирающего хранителя? Вот что значили незнаемые литеры.
Аттис не рискнул войти вглубь пещеры. Бережно уложил Тирис при входе и рухнул рядом на колени. Чего ждать? Небесного сияния? Божественного гласа иль чуда нежданного? Шло время ничего не происходило. Только сердце горело в груди. Боль становилась все невыносимее. Не эмпирическая, не психологическая, а вполне физиологическая. Рванул на груди рубаху. В области грудины появилась кровь. С каждым мгновением края раны расходились все шире. Пульс отбивал в голове, на висках выступил кровавый пот. 
В небе яростно кружили белые драконы. Пронзительный крик смывали бушующие струи огня. Кряжистые крылья оглушительно хлопали. Земля в лощине вздрогнула и пошла трещинами.
Тирис в очередной раз зашлась в кашле. Сухие, покрытые кровавой коркой губы, беззвучно зашевелились. Аттис осторожно приподнял голову и  поднес флягу с водой. Девушка сделала несколько жадных глотков. Захлебываясь и кашляя.
— Тихо, тихо.
— Уходи. — Едва слышно прохрипела она.
— Как ты? Где болит?
— Уже ничего… Тело словно заледенело. Уходи. Не хочу, чтобы ты видел.
— Нет. Я остаюсь.
— Ты погибнешь.
— Я остаюсь.
— Сердце красного дракона из-за меня вырвут из груди. Не хочу...
— Я хочу...
Как объяснить, что смерть сейчас желанна. Что жизнь вдруг потеряла всякий смысл. Грохот и темнота оборвали все.
***
Тирис открыла глаза. Что ее разбудило? Как... Сон? Невозможно. Девушка резко села и нервно обернулась. Лощина. Обычное утреннее платье. Веер и гитара лежат рядом. Что же было ранее? Присела отдохнуть в тени деревьев у подножья скал. Было нестерпимо жарко в широких многослойных парчовых одеждах. В лощине играли дети дворовых. Два мальчика и крошечная девчушка лет трех. Они и сейчас играют. Восторженно пищат, бегая друг за другом, кидают шишки в реку, застенчиво поглядывая на прекрасную принцессу.
  Так что же потревожило? Звук навязчивой волной вновь врезался в уши.
— Госпожа! Вас всюду разыскивают.
Но… Как же…Сон? Или не сон? Тирис нервно обернулась на играющих детей и подозвала служанку.
  — Забери их отсюда. Лощина не место для игр.
  —  Да уж, говорят Черный морок…
  — Помолчи.
Служанка растерянно моргнула. Властная принцесса Эдельвейс? Ну не чудо ли?
Тирис подобрала парчовые одежды и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к замку. Странный сон. До невозможности реальный. Отголоски боли ощущались до сих пор, как и... крепкие руки на талии. Значило ли это... Девушка обернулась. Пещера. Не было ее раньше. Но есть сейчас.







Глава 9

Сочные травы зеленой поляны сменились грунтовой тропинкой под тенью старых деревьев.  Дорожка змеилась то вверх, то вниз. Показались кованые ворота с расположенной неподалеку калиткой.  Боковые входы-выходы замка охраняли так же тщательно, как и главные городские ворота. Стража в полной амуниции. На обзорной башне неподвижно замер молодой дракон. Копейщики посторонились, заботливо предупредив о высоком пороге. За воротами узкий пятачок в десять шагов и широкая дорога выложенная брусчаткой. Здесь начинался знаменитый на весь Куишат каменный сад Изгоры. Ключевая вода била изящными фонтанами прямо из-под земли в обрамлении резного гранита. На разных уровнях места для отдыха. Вокруг беседок причудливо  расположились каменные изваяния сказочных персонажей.
С каждым новым шагом голова прояснялась. Туман еще минуту назад морозивший сознание отступил прочь. Буквально кожей ощущала жизненные потоки, пронзающие каждый кустик, листик или камешек. Тирис легко взбежала по широким ступеням на террасу. Взъерошенные воробьи смешно возились в пыли. Девушка засмеялась и сорвала с розового куста в керамическом кашпо яркий цветок. Хотелось по-детски визжать и прыгать; обнимать мир и вдыхать накатившее счастье как воздух, всей грудью. Поцеловав лепестки, подарила цветок первому попавшемуся на пути. Слуга, позабыв, куда шел, удивленно оглянулся вослед. Что-то неуловимо изменилось в чертах принцессы белых драконов.
Прохлада каменной твердыни после одуряющего зноя показалась райским блаженством. Полумрак опустился на глаза бархатной вуалью. Легкая улыбка порхающей бабочкой тронула уста. Не торопясь прошла через анфиладу комнат и остановилась у зеркала в небольшом темном коридорчике под лестницей. При свете канделябров по-новому оценила свое отражение. На мгновение показалось, что зрачок стал вертикальным. Видение пропало так же быстро, как и появилось. Принцесса задумчиво потрясла головой. Не время еще…
В боковом коридоре второго этажа послышались торопливые шаги и нетерпеливые голоса. Разговор на грани препирательства. Не разобрать о чем. По лестнице споро сбежал Тор эл Широи и не глядя по сторонам, вошел в угловой кабинет. В неплотно прикрытую дверь поползли тени от горящих свечей. Принц не заметил Тирис, углубившись в потрепанный пергамент с подпалиной посередине. Поодаль шел оруженосец. Недовольное лицо давало понять: распекали его совершенно незаслуженно.
Девушка вышла из укрытия и слегка кивнула верному слуге брата. Молодой мужчина почтительно поклонился.
— Хочу поговорить с принцем наедине. Обожди за дверью.
Еще один поклон. Устроился на деревянной скамье с высокой спинкой , вытянув длинные ноги почти на весь коридорчик.
Принцесса вошла в кабинет, невольно хлопнув дверью. Замок тихо щелкнул. Тор стоял у окна и хмурился, вглядываясь в текст.
— Ты говорил все четко изложено! Я вообще с трудом разбираю рунное письмо и…
— Брат!
Тор обернулся и с легким раздражением посмотрел на Тирис. Сейчас не до глупостей. Он более месяца жил испытанием: беседовал со старцами,  читал древние  свитки, с утра до ночи пропадал на ристалище либо в конюшнях. Тренировался, но был ли готов? Иногда иррациональный страх потерять все стискивал сердце хладной рукой.
Девушка подошла и неожиданно крепко обняла за талию. Тор растерялся и машинально обнял в ответ.
— Что случилось? Тебя кто-то обидел?
Глупая мысль. Кто посмеет оскорбить принцессу в родовом замке? Иль она прознала о скором замужестве? Говорил же отцу — не стоит торопиться.
Девушка покачала головой.
— Ты будешь хорошим правителем, Тор. Обязательно пройдешь лабиринт. Только слушай сердце, а не разум. Иногда ум играет с нами злую шутку, и мы неправильно воспринимаем реальность. Сердце же никогда не предаст.
Престолонаследник побледнел и долго молчал. Сказать, что был поражен — ничего не сказать. Тирис подняла голову и с удивлением увидела: голубые глаза брата увлажнились. Он неловко дернул головой и принужденно улыбнулся.
— Так говорила мама. Дважды перед смертью. Ты не помнишь ее, вероятно. Она была очень красивая и великодушная. Ни разу не видел ее сердитой. Вы похожи. Как я раньше не замечал? — Помолчал и чуть слышно спросил. — Впрямь думаешь, что смогу минуть ловушки лабиринта?
Наивный интерес позабивал. Принцесса тепло улыбнулась.
— Уверена. Не читай свитки. Лучше отдохни: выспись или прогуляйся на лошадях с оруженосцем. Обряд не из легких, а ты изводишь себя.
Тор улыбнулся. Наверное, впервые в жизни почувствовав, что Тирис не только принцесса, но и родная кровь. Девушка быстро встала на носочки и звонко чмокнула в щеку.
        — Буду держать за тебя кулаки.
Выйдя из кабинета, увидела дремлющего оруженосца. Призадумалась. Подошла ближе и тронула за плечо. Мужчина вздрогнул и быстро поднялся. Неловко поклонился. Впервые принцесса обратила на него пристальное внимание. Молчание затягивалось.
—  Ты близок ему как никто другой, поэтому твоя задача беречь не только тело, но и душу.
Удивленный взгляд перехватил спокойный, ласковый как первые солнечные лучи взгляд Тирис. Улыбнувшись на прощанье, принцесса прошла в свои покои.
Стоило написать благодарственное письмо за подарки и внимание Аттису эл Садрон. А так же встретиться с его представителями.
Много дел впереди. И как без всего этого раньше жила?
***
 Дни до Обряда Великого посвящения промелькнули в вихре забот. Принц заметно нервничал, но трогательная забота сестры помогла настроиться на благополучный исход.
Со всех концов Изгоры привозили цветы и украшения для праздника. Кумушки вытягивали из пыльных сундуков нарядные платья, цветные платки и стеклянные бусы. Дети на продажу лепили из глины свистульки. В честь праздника планировали большую ярмарку. Говорят, понаедут купцы, лавочники, торгаши с четырех империй.
Эглерия славившаяся  фиглярами и потешниками обещала развлечь почетных гостей на славу, да и простому народу будет на что поглазеть.
И вот настал великий день.
Еще далеко до рассвета, петухи спят, а поварята разжигают печи и точат ножи. Охотники свежевали дичь и по замку вкусно повеяло копченостями. Слуги сбились с ног: носились с ведрами горячей воды, вычищенными-отглаженными нарядами и свежесрезанными цветами для господ.
Тирис проснулась затемно. Долго нежилась в кровати, поглаживая толстую мурчащую кошку. Любимица прокралась ночью и улеглась под бок.
Рассвет забрезжил золотисто-розовыми всполохами на еще темном небе. Не зажигая свечей, принцесса босиком подошла к окну и распахнула ставни. Забавная появилась привычка — встречать новый день сидя на подоконнике, как птица на ветке. Сладкий рассвет пьянил чистотой и свежестью. Под окном, на раскидистом дубе запела неведомая птица. Скоро к ней присоединяться жаворонки и соловьи.
Обряд начинался в полдень — когда солнце взойдет в зенит, и исчезнут тени. Еще вчера оракулы зажгли курильницы у алтарей. Цветы и фрукты служили символичной жертвой стихиям. Незамужние девушки подкладывали плетеные браслеты, дабы загадать желания на счастье. Такие забавы не приветствовались служителями культа, поэтому действо происходило тайно.
Три дня жрецы и служки чертили на мягком песчанике вокруг лабиринта сложные символы, которые складывались в давно забытые руны; заливали в выбитые в стенах углубления горючую смесь. Ошибка смерти подобна.
Белые драконы, чуя важность предстоящих событий, без устали несли стражу над белым лабиринтом. Ночью их огненно дыхание освещало все вокруг.
Ритуал сложился много веков назад и имел сакральное значение. Юный властелин действенным способом утверждал власть и поддерживал авторитет, закладывая фундамент преданности и любви на протяжении всего периода правления, а также подтверждал те качества, которыми наделяли будущего императора подданные, окружая царственную персону ореолом святости и могущества.
В комнату принцессы на цыпочках вошли служанки. Одна несла серебряный кувшин для умывания и полотенца. Другая  — поднос с завтраком, а третья — корзину эдельвейсов.  Часом ранее за горсть медных монет их сорвали с высоких, скользких скал чумазые дворовые мальчишки.
 Редчайший цветок. Цветок королевы. Символ любви и верности, постоянства и  надежности. Эдельвейс с готовностью берет на себя ответственность за важные дела. Не любит многословия. Ему не присущи зависть, лень и ненависть.
Девушки бесшумно суетились вокруг. Лучиной зажгли свечи в высоких канделябрах на столе и около камина. Блестящие рефлекторы отражали дрожащий огонек, давая больше света. Принцесса спрыгнула на пол, отдергивая тонкую ночную сорочку. Служанки не отвлекаясь от работы, приветствовали ее быстрым книксеном.
В фарфоровую миску полилась горячая вода. Молоденькая служанка в цветастой юбке окунула в воду льняное полотенце и попросила Тирис сесть на низкий табурет, чтобы приступить к утреннему туалету.
Вскоре умытая, тщательно причесанная и одетая в новое платье принцесса предстала перед светлыми очами своего сурового батюшки. Ба Дойтс эл Широи сидел на троне и что-то наставительно говорил советнику, Ибису эл Кор. Пожилой мужчина уже неделю спавший урывками потер виски и быстро кивнув, поспешил покинуть зал. Принцесса подошла и сделала изящный реверанс. Император только раздраженно махнул рукой.
— Быстрее. Помнишь, что входит в твои обязанности? Смотри не пропадай! Да и… — Ба Дойтс смущенно потер переносицу. — Приехали сваты от императора Садрон. Мы с Аттисом подписали брачный договор. Во второй день праздника состоится твоя помолвка. Понятное дело, император не может покинуть пределы державы, поэтому малая церемония пройдет здесь, в замке, а свадьба — в Эглерии. Хм… ты ничего не хочешь спросить?
Великий император вспомнил схожую ситуацию со старшим ребенком. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, прежде чем удалось убедить Тора согласиться на династический брак. Коса нашла на камень. Что ожидало сейчас?
          — Я буду послушна Вашей воле, батюшка. — Девушка опустила глаза, чтобы веселый блеск глаз не насторожил сурового императора. Взгляд владыки наткнулся на огромный портрет почившей императрицы. Полотно известного мастера висело в небольшой нише над камином. Ему показалось, что нарисованные маслом черные очи недовольно блеснули, а пухлые губы осуждающе поджаты.  Невольно поежившись, мужчина внимательно посмотрел на тонкую фигурку дочери. Красивая, умная, добрая. Может рановато ей замуж? Коалиция с Эглерией неплохой стратегический ход. С другой стороны ему ли бояться соседей?
         —  Аттис не из тех людей, кто будет обижать свою королеву.
Сказал, обращаясь больше к портрету, чем к дочери.
          — Как скажите.
          — Ты точно согласна? Короли не женятся по любви… но…
Ба Дойтс вспомнил страстные чувства к младшей принцессе рода Коир из Бор-Кииры. А ведь он так и не женился с тех пор.
           — Все будет хорошо, батюшка. Думайте лучше о предстоящем испытании престолонаследника.
«С Аттисом я разберусь сама». Последнюю мысль, она благоразумно не озвучивала.
***
Церемония обещала быть изысканно прекрасной. Казалось, на улицах Ортоигл собралась вся Изгора. Восторженно визжали дети, от колясок и телег с товарами не было где яблоку упасть. Ржали лошади и лаяли собаки. Под навесами с удобством расположилась знать и высокопоставленные гости. Слуги в ливреи Широи разносили сладости и напитки.
Тирис приготовилась начинать ритуал. Одета в легкое белое одеяние, складками падающее к босым ногам, на голове воздушное покрывало и простой венок из эдельвейсов. Ни золотого шитья, ни драгоценных камней. В руках несла горящий факел, зажженный на алтаре дыханием дракона. Самого древнего в стае. Прошла по дорожке к строению и неподвижной статуей замерла около пока еще запечатанных врат. На широкой площадке-крыше хлопая крыльями, пытались умоститься два белых дракона. Третий не имея возможности пристроиться, возмущенно фыркал и не оставлял попыток спихнуть товарищей.
Затрубили рога. Носилки императора остановились напротив лабиринта. Владыка вышел, и не оглядываясь, прошел вперед, вложив на специально предназначенное место жезл из кости белого дракона. Артефакт вошел в камень как недостающая деталь. Панель чудным образом отъехала назад и вниз, скрыв от глаз имперские регалии. Теперь все зависело от престолонаследника.
Под одобрительные крики толпы и заигрывающие  взгляды придворных красавиц Тор приблизился к лабиринту. На принце только простая рубаха, как и сестра — босой и без оружия. Для него испытания начались с вечера. Накануне посвящения неофит выкупался в воде с лепестками розы, а затем, бодрствуя, провел ночь. По дороге у принца отняли три вещи: скакуна у городских ворот, амуницию перед вратами храма и оружие у порога дома. Данные трофеи означали добровольное жертвоприношение монарха в пользу общества в честь перехода на более высокую общественную ступень.
Император поднял руку, призывая к тишине. Тирис зажгла горючую смесь.  Лабиринт и подходы к нему окружила огневая дорожка. Пламя поднималось все выше. Тор оказался в ловушке. Выйти из которой сможет, лишь преодолев себя и ловушки. Принц подошел к запертым дверям. Последний раз они открывались более тридцати лет назад, когда испытания проходил его отец, Бо Дойтс эл Широи. Тор без колебаний полоснул по ладоням острым боковым камнем и, размазав кровь по плоскости, вложил руки в углубления на двери. Древний лабиринт требовал жертвы и на глазах шокированной толпы, выпил страшный дар Широи. Послышался глухой шум, словно просыпался вулкан. Драконы всполошились и поднялись в небо.  В скале постепенно открылся проход. Столп пыли накрыл принца с головой, он не позволил себе отвернуться или закаляться, лишь прикрыл глаза. За него это сделала принцесса. Тонкий покров мало спасал. Она закашлялась, чихнула и смущенно опустила голову.  Принц слегка улыбнулся, быстро подмигнул и решительно вошел в темный зев лабиринта.
Осталось ждать. Может час, может сутки. Каждый правитель проходил испытание по-своему. Различный маршрут, разное время, древнее строение подстраивалось под каждого индивидуально.
***
Вечерело. Утомленные за день люди, кое-как пристроив головы, спали. Разморенная стража с легкомысленными венками на пиках, медленно прохаживала вдоль лабиринта. Вдруг земля вздрогнула, и на крыше лабиринта вспыхнул огненный столп. Люди пораженно затаили дыхание. На нагретом за день камне лежал Тор. Замученный, покрытый пылью; когда-то белая рубаха рваными клочьями висела на шее, а поперек плеча глубокая ссадина. В руках — Дыхание Дракона, жезл из берцовой кости белого дракона. Принц доказал — он носитель Истинной Силы. С трудом приподнял голову, отдышался и с видимым усилием поднялся на ноги. Попытался идти более-менее ровно, но на узкой боковой лестнице споткнулся, готовый рухнуть вниз… если б не оруженосец. Мужчина вовремя взбежал по скользким ступеням и подхватил под мышки полубессознательного принца. Болезненный стон был ему ответом. Помог спуститься. На последней ступеньке Тор нашел в себе силы выпрямить спину и, оттолкнув поддерживающие руки, шагнуть вперед. Широко улыбнулся своему народу и  поднял над головой легендарный жезл.
Оруженосец хотел подставить плечо, но Тор повелительный жестом отослал его прочь. Люди не должны видеть слабость владыки. Толпа взорвалась приветственными криками. В воздух полетели шапки и букеты. Драконы от неожиданности взмыли в воздух и профилактически полыхнули огнем по верхушкам деревьев. К счастью пожар не грозил. С давних времен на деревьях вырезали охранные руны. Принц победно усмехнулся, в глазах горело торжество. Но ступить сил не было. Вдруг перед ним в изящном реверансе присела принцесса. Поднялась и, вручая букет эдельвейсов, незаметно подставила плечо, имитируя объятия.
— Пойдем. В конце дорожки ждут носилки. Обними меня за плечи.
— Не дотащишь.
— Ты меня плохо знаешь.
Всю дорогу их осыпали цветами. Простолюдины жаждали дотронуться до освященного лабиринтом наследника и напирали на военный кордон. Приближенные, дабы освободить путь разбрасывали серебряные монеты. Обряд Великого посвящения завершился, но празднование только набирало обороты.



Глава 10

Тонкая призрачная фигурка в белом легком платье стояла на покрытом изморозью подоконнике. Венок из эдельвейсов медленно сползал на лоб. Ледяная корка изысканным кружевом расползалась по сторонам, съедая краски. Застывали под инеем стены, потолок и мраморный пол. Сорвавшийся ветер жестоко рвал одежду, лепестки один за другим опадали на пол. Комната становилась белее белого. С пустых глазниц потекли кровавые слезы, застывая на щеках сверкающими красным кристалликами. С каждой новой каплей тело кошмарной фантасмагории становилась все прозрачнее.
Он кинулся вперед, хотел позвать, просить, но голос покинул и вместо крика — приглушенный хрип. Нужно торопиться, сжать в объятиях и отогреть, но неведомая сеть опутала с ног до головы. Ужас сжимал сердце. Не делай этого… прошу…
 Шаг в бездну в вихре взметнувшихся снежинок потонул в безмолвном вопле.
Аттис проснулся и резко сел на кровати. Одеяло и простыни сбились в ногах, вышитые шелком подушки — на полу. Словно не спал, сражался. Рубашка взмокла от пота. Дыхание шумно срывалось с губ, точно после длительного забега. Свечи в изголовье не погасли, значит, спал совсем немного. Последние дни урвать отдых все сложнее. Сон бежал, а когда усталость брала свое, приходила ОНА…
Появилась паническая привычка не гасить свет. А в грудине по обыкновению заныло. Несколько дней назад император очнулся в гроте у излюбленного водопада. В замызганном дорожном плаще и сапогах покрытых слоем тины; рядом спокойно паслась лошадь, а поверх разорванной, окровавленной рубахи… пульсировало Сердце Дракона. Как здесь оказался и почему древний реликт не в сокровищнице, понять не смог. Никакое расследование не помогло. Лучшие сыщики растерянно пожимали плечами. По словам очевидцев, император, отужинав, отправился работать в кабинет. Более никто его не видел. Включая секретаря и охрану.
С тех самых пор кошмары досаждали еженощно. Ни снадобья, ни алкоголь не помогали. Стоило прикрыть глаза, как видел тонкую фигурку с черными провалами вместо глаз. Во сне знал наверняка, сам виноват в страданиях незнакомки. Что нет ни надежды, ни прощенья. Чувствовал — с каждым новым прыжком вниз, гибнет часть души. Но и это было не все. С наступлением сумерек в груди зарождалась одуряющая боль, ядовитыми клыками грызла она до самого рассвета. Казалось, открытую рану посыпают солью, а сердце готовится разбиться о ребра. После таких приступов еще долго оставались глубокие кровавые ссадины. Словно дикий кот, или какое другое животное в ярости ударило лапой.
Проклятие? Злые чары? Оракул на вопрос ответил туманно и советовал дождаться новолуния.
Причем здесь это? Вряд ли фазы луны влияют на страшные видения красного дракона.
Вспомнилось — на самую темную ночь месяца приходиться свадебная церемония. Может оракул тактично намекнул, что с молодой женой под боком перестанут мучить кошмары?
Владыка похудел, кусок не лез в горло. Прибывал в самом мрачном расположении духа и даже близкие не решались тревожить покой императора.
 Если б не теплые письма принцессы Тирис, сошел бы с ума. Незамысловатые послания на тонкой бумаге с вензелем проливали бальзам на душу, а улыбка целовала уста. Пока длилась подготовка к свадьбе, принцесса Эдельвейс наладила переписку с Аттисом. Тот сначала с недоверием, но с все возрастающим интересом поддержал начинание. Обменивались подарками, и если владыка Эглерии не мудрствуя лукаво, остановился на самоцветах, то принцесса белых драконов старалась удивить будущего супруга. Вышитое шелком покрывало, зуб дракона в кружеве из платины или же собственноручно выращенный диковинный цветок с тонким запоминающимся ароматом. Ба Дойтсу и Тору эл Широи оставалось только удивляться неожиданной инициативе. Появилось подозрение, что навязанный династический брак… желанный? На прямые, подчас резкие вопросы императора Изгоры, девушка лишь улыбалась. В глубине искристых глаз застыла тайна на двоих.
Обо всем этом ежедневно докладывали шпионы.
Аттис встал, накинул бархатный халат и направился в кабинет. Уснуть не получится, лучше поработать с бумагами. Ночь только начиналась.
***
День, когда эклиптическая долгота солнца и луны совпали, наконец, настал. Две великие державы более месяца готовились к торжеству. Открыты порталы, дабы люди могли беспрепятственно перемещаться в кратчайшие сроки. Днем ранее оракулы предсказали солнечное затмение, во время которого будут возноситься обрядовые песнопения, в святилищах зажгут курильницы, а главный храм столицы Эглерии утопая в огнях и дорогих украшениях, откроет врата для всех желающих. В полночь, под отраженным пепельным светом ночного светила, состоится судьбоносное венчание. Ибо лишь в новолуние небесная царица, как невинная дева, скромно прячет свой ясный лик от посторонних глаз. Венчание издревле называли “небесной свадьбой”. В символический брак вступали Солнце и Месяц. А если Месяц вздумает пренебречь Солнцем, дракон своим дыханием рассечет его пополам. 
***
Хрупкий силуэт в белом на черном фоне. Словно картина написанная кистью сумасшедшего художника. Границы размыты, и палитра ограничена черно-бело-серым. Монохромный кошмар. Изморозь на подоконнике, на стенах и потолке. Сорвавшийся ветер смазывает линии, стены гниющими кусками опадают в бездну под ногами. А с пустых глазниц продолжают течь кровавые слезы.
Это даже не ужас, не отчаяние... много хуже. Не делай этого… прошу…
Аттис скатился с кровати и жадно припал к графину с ключевой водой. Тело била дрожь. С наступлением темноты начнется таинство венчания, а он, похоже, лишился разума.
***
Черная беззвездная ночь расплавила крылья над Куишат. И только многочисленные огни, да ритуальные костры освещали город. В Храме над красным лабиринтом, полным ходом шла свадебная церемония. Во всех империях был собственный лабиринт Истинной силы. Архитектура варьировалась в зависимости от рельефа, но сакральная суть одна — выявить лучшего среди достойных. На нижних уровнях располагались сокровищницы. Ибо только кровь драконов может пересечь невидимую грань. Там и хранили символы власти. В Эглерии — это Сердце Дракона. Артефакт в сиянии которого, солгать невозможно.
Тягучие обрядовые песни сменились всеобщим ликованием. Народ кричал, плакал и бросал под ноги царственной чете душистые цветы и горсти риса с пожеланиями богатства, здоровья и  процветания.
Небо взорвалось фейерверками. Трещали разноцветные переливающиеся звезды, разрывались ниспадающими золотыми фонтанами с искристыми хвостами; распускались красные бутоны с цветными вкраплениями; вверх с визгом взлетали яркие сферы и разлетались мерцающими огнями; золотые кометы опутывали небо ниспадающими сверкающими нитями, переходящими в красные, зеленые, голубые точки. Дети, визжа от восторга, пытались поймать в ладони падающие огоньки. Время веселья, танцев и любви.
Праздничная процессия плавно перетекла во дворец. Столы ломились от всевозможных яств. Изысканные напитки лились рекой. Меж высокородных гостей юркими тенями сновали слуги. Скоро начнутся танцы. А пока гости наблюдали блеск потешных огней, вдыхали аромат душистых цветов, заполонивший весь замок.  Венки  из агератума, резеды, сирени с чубушником  увивали даже наконечники копий и кованые подсвечники на стенах. 
Сумасшедшая феерия праздника, калейдоскоп красок и вереница лиц. Как не похожа свадьба на скромную помолвку месяц назад в кабинете императора Изгоры. Тихое согласие невесты и размашистая подпись на документах. Вот и все. Жениха замещал безликий придворный. Даже имя выветрилось из памяти. Ни цветов, ни улыбок, ни поздравлений.
Тирис печально улыбнулась, исподволь глянув на сидящего рядом царственного супруга. 
С правителем Эглерии творилось что-то непонятное. Бледное лицо, стиснутые кулаки и холодный пот на висках. Через силу улыбался и принимал поздравления. Пил только воду, не притронувшись к рябчику на тарелке. Не глядя на невесту, нашел ее руку и уже не выпускал из плена.
— Вы хорошо себя чувствуете, милорд? — Чувствуя, как немеют пальцы, настороженно спросила девушка.
— Все великолепно. Налить Вам вина?
— Нет, благодарю.
Под задорную музыку выскочили размалеванные скоморохи в пестрых одеждах. Резкий писк дудки и звон бубенцов пронзил гомон праздника. Кувыркаясь и выделывая всякие потешные штуки, начали читать стишки, потрясая бубнами и выпрашивая мелкие монеты. Захмелевшие гости сыпали медяки и просили спеть. Веселые напевы сменили ритуальные похабные потешки. Мужчины громко хохотали и перемигивались с кокетками.
Еста, добрые люди!
Гости полюбовные,
Званые и незваные,
Усатые и бородатые,
Холостые неженатые.
У ворот приворотнички,
У дверей притворнички.
По полу ходючи,
По середе стоючи.
Из кута по лавке
По кривой, по скамейке!
Благословляйте!
К молодицам:
Молоды, молодки!
Хорошие походки,
Куньи шубы,
Соболиные пухи,
С поволоками глаза,
С помали голова,
Золоты кокошки,
Серебрены сережки,
Дочери отецки,
Жёны молодецки!
Благословляйте!
К девицам:
Красные девицы
Пирожные мастерицы,
Чёсаные головы,
Обутые голени,
Криночные блудницы
Сметанку снимали,
Кокурки месили,
Под застрех хоронили
Пастушков дарили.
Благословляйте!
          Перед царственной четой развернулось театральное действо. Серебристо звенели скрипки, а толстый актер в образе старца, степенно прохаживая из угла в угол, читал вирши.
 По обычаю за день до свадьбы, на “холостяцких” игрищах жених похищал невесту, предварительно договорившись с нею. Родители молодых собирались вместе в доме старосты и “били по рукам”. Отцу невесты давали “вено” - выкуп за невесту, а будущая теща пекла “курник”, посылая медовый пряник в дом жениха. Друзья молодых приносили в дом невесты живого петуха, завернутого в белую льняную ткань. Если птица кукарекала, жить супругам в мире и согласии.
В предсвадебный день никаких увеселений не происходило. Все тщательно готовятся к обряду. Утром свадебного дня жених посылал невесте почтового голубя, чтобы подготовилась к венцу. Родители молодых на закате приходят в храм с цветами и фруктами. В специально отведенном помещении позади святилища, подруги купали невесту и одевали к таинству. В холодной Изгоре храмы возносили около горячих источников. Расстилали на скамье ткань из-под дареного петуха, под песнопения сажали на нее девушку и вносили детали свадебного наряда. Как только одели, посылали гонца к жениху. И вот молодые слушают наставления жреца. Недолгий обряд освящения, при котором даются клятвы на крови и свадебный кортеж отправляется на пьяные гуляния. Свадьба тот праздник, который празднуют всем миром.
         На царской свадьбе все определяет протокол. Хотя клятвы на крови даны и руки повязаны шелковым полотенцем. Певчие в храмах от заката до рассвета провозглашают хвалебные гимны.
Официальная часть подошла к концу, а гости все прибывали и прибывали. Не только дворяне, простые горожане, селяне приходили поздравить молодую царицу. Невеста в богатом одеянии с длинной прозрачной фатой сидела подле жениха, мечтая сбежать в опочивальню, распустить костяной корсет и снять с головы тяжелую тиару. Жених мрачно сжимал челюсти: боль в груди разыгралась не на шутку. Словно кто-то проворачивал нож в ране. Аттис кусал губы, сдерживая стон. Близость невесты вызывала двойственные чувства: хотелось остаться наедине и… бежать прочь. Как объяснить принцессе, нет, уже императрице ситуацию, если и сам до конца понять не можешь?
Какая долгая ночь. Виночерпий вновь наполнил кубок. Владыка тяжело вздохнул и перехватил пристальный взгляд кронпринца Широи. Тор не упускал случая продемонстрировать царственному родственнику, что не потерпит неуважения к сестре. Вот и сейчас, сидя подле верного оруженосца, хмуро наблюдал за царственной четой. Все чаще появлялась мысль, что повелитель Эглерии не разделяет искренних чувств сестры. Это крайне возмущало наследника. Его сестра, как и все из рода Широи, достойна самого лучшего. Фарида перехватив схлестнувшиеся взгляды, поспешила вовлечь престолонаследника Изгоры в непринужденный разговор. Вскоре он расслабился и позволил себе улыбнуться. Оруженосец подхватил инициативу, предлагая присоединиться к танцующим. Инцидент был исчерпан. Аттис благодарно и чуть устало улыбнулся.
Над спящей землей распростерлись первые золотые лучи. Черное небо разбудил лучисто-розовый рассвет. Романтичные парочки потянулись на улицу наблюдать за рождением нового дня. В общей суете даже не заметили, как служанки проводили молодую жену во внутренние покои. Повелитель задержался дать последние указания.
 Буйное веселье перетекло в более мирное русло. Кто вел беседу, кто дремал украдкой, а кто и уединился в тени садовых деревьев. Приглушенный смех отражался от каменных стен, а музыканты мелодичными напевами услаждали слух. Усталая нега разлилась по дворцу. 
***
Начало дня не принесло обычного облегчения. Боль терзала с удвоенной силой. Владыка невольно потер грудь и вошел в покои молодой царицы. Роскошное убранство в золотисто-белой гамме. Зашитые в муар стены, резная мебель и уникальные полотна изгорских мастеров на стенах. В спальне царил бархатный полумрак. Тяжелые гардины все еще задернуты, опущен полог над кроватью. Трещат поленья в камине, огонь отбрасывает горячие искры. Только одна зажженная свеча на столе. Белый ковер усеян розово-красными лепестками. Душистая дорожка вела от порога до кровати. Зеркала расписаны древними рунами с пожеланиями здоровья, счастья и любви. Перед кроватью на низком табурете серебряный таз с водой и вышитое шелком полотенце. По обычаю молодая жена должна омыть ноги мужа, дабы показать трепетную покорность и любовь. В курильницах горели ароматические масла, древний рецепт способный зажечь даже самую холодную кровь. Разобранная постель не тронута. Аттис растерянно оглянулся и приметил тонкий силуэт на подоконнике. Сердце пропустило один удар, он отступил на шаг, но быстро опомнился. 
— По обычаю жена ожидает супруга на супружеском ложе, а не у холодного окна. — Натянуто улыбнулся владыка, черты на мгновение утратили привычную суровость. Тирис легко спрыгнула и опустилась в ближайшее кресло.
— Нам необходимо поговорить.
Аттис нахмурился, повернул ключ в замке и сел в кресло напротив.