Воспоминания о блокаде Ленинграда. Дуранда

Дуранда

Дуранда, о которой я сказал выше требует особого отступления
Как я помню, настоящего хлеба в Ленинграде не было. По слухам все  запасы муки и сахара сгорели в сентябре 1941 года на Бадаевских складах.
Я , конечно, не видел этого пожара, но слышал от старших людей. Они друг другу шопотом разказывали о черном дыме, покрывшем Бадаевские склады и о том как текли ручьи подпаленного сахара. Я очень хотел очутится рядом, чтобы макнуть ломтик жмыха в эти ручьи.
Говорили о том, что немецкие самолеты навели на склады ракетчики. На дежурствах  все всматривались вдаль, выискивая загадочные зеленые ракеты, но только ловили тех кто плохо соблюдал светомаскировку.
А соблюдать её было легко, потому что стеорина, из которого делали свечи не было и его использовали многократно, закатывая нитки в «новые свечи». Еще было какое -то техническое масло, но это было мало достижимо. Так что зря светить никто не хотел.

В декабре ломтик хлеба сократился до 125 граммов. Это срез буханки на 2 –3 сантиметра.  И то дневную норму хлеба надо было получить по карточке, отстояв в очереди. Уже в конце блокадного периода я узнал о людях (условное название этих тварей), которые в блокадное время покупали рояли и мебель  у людей за буханку хлеба. Ненависти моей не было предела. Она жива до сих пор.
То , что иногда я встречаю упоминание о нормах макарон и вермишели у меня это  вызывает недоумение. В ночной голодной очереди, была мечта, чтобы утром в магазине оказалась дуранда. А то и её не было.
Далее помню, как начиналсь цынга. Это болезнь, которая развивается от отсутствия витамина C. Я не медик, тем более не был им тогда, но знал, что сначала бледнеют десны, потом вываливаются зубы.
Помню, какое счастье было, когда мать приносила еловые ветки и варила из них отвар. Этот кисленький отвар мне казался самым вкусным в мире.
Дуранду я боготворил. Она как то отвлекала. Чувства голода я не помню, может привык к тому, что было. Но когда можно было пососать чуть-чуть дуранды, это было вкуснее теперешних конфет и разносолов.
Скажу, что уже совсем недавно, я увидел в дорогом магазине, небольшие кирпичики хлеба, о которых в рекламе было написано: «Жмыхи подсолнечные. Отличный способ похудания». Я не вдавался в подробности и истину этой рекламы. Я купил этот кирпичик и дома отрезал кусок. Положив его как раньше на язык и начал посасывать.  Ничего прошлого я не испытал, скоро кусочек рассосался на какие –то нитки, и не было вообще никакого вкуса. Но в блокаду это было спасение.
Есть надо было уметь, пить тоже.Я и сегодня  поражаю окружающих тем, что не могу напится теплой водой любого типа (чай, кофе, молоко).Чтобы напиться мне нужна холодная вода. Теплая вода – это еда типа супа.
Ее надо было и пить особо. Сначала берешь в обе руки кружку и греешь руки, а потом прихлебываешь потихоньку, получая удовольствие от разливающегося тепла.
Среди «лакомств», которые я вкусил в те годы, но уже ближе к лету, были  суп из лебеды и  крапивы.
Конечно, и сейчас я могу его приготовить, но если добавить огурцы , нарезанные кубиками, укроп и сметану.
Тогда я даже не слышал эти названия - сметана . Я первую булку  попробывал, когда прорвали блокаду, и мой дядя, приехав в  увольнительную, привез из своего пайка. А  шоколадную конфету попробовал в 1947 году (после первого снижения цен). Но это можно рассказывать о всех детях войны.

Продолжение http://www.proza.ru/2011/10/25/236