Необыкновенное происшествие с г-ном Айсом Кремом

               
   Человек проснулся и первым делом попытался вспомнить, какие дела предстоит сделать в течение дня.  К его удивлению память ничего не подсказала. Он зажмурился покрепче, чтобы сосредоточиться, но голова так и осталась пустой. Проснувшийся подумал, что все еще спит, и ущипнул себя. Щипок получился сильным, и короткий вскрик невольно вырвался из горла.
   - Кто я? - спросил он неизвестно кого.
   - Айс Крем, - ответил ему собственный голос.
   На этом диалог закончился, и господин Айс Крем  обнаружил, что находится в незнакомой комнате, в громадной кровати, рядом с которой на полу валяется груда смятой одежды. Он рассеяно оделся, краешком сознания отметив непривычную пестроту костюма, и открыл дверь, белевшую напротив кровати. Перед ним простирался мрачный зал с длинным столом в центре, у торца стоял стул с высокой спинкой, на плохо выглаженной скатерти красовалась алюминиевая миска с торчащей из нее алюминиевой же ложкой и граненый стакан с жиденьким чаем.

   В миске была манная каша с комками, выглядевшая к тому же холодной, и к горлу господина Айса Крема подступила тошнота. Он знал, что ненавидит манную кашу с детства.
Детство помнилось отчетливо.
  Айсик, которого так звали друзья и близкие, в ту давнюю пору  верховодил целой ватагой мальчишек, таких же неугомонных, как и он сам.
  В памяти всплыли лица друзей: и задиристого Питера, и пижонистого Вовки, и солидного Адама.
   Вот они устраивают набег на сад губернатора, за что потом его строго наказал отец, вот, гомоня, как стая галчат, отправляются на ярмарку, чтобы с умом потратить пару-тройку монет, вот он с упоением слизывает с вафельного стаканчика сладкое блаженство тающего мороженного.
 
   И что бы они ни делали, где-нибудь неподалеку неизменно маячила унылая фигура Зазули. Зазулю воспитывали в строгости, и он никогда не участвовал в бесконечных забавах других ребят. Ему не уставали внушать, что развлечения и сласти - настоящее баловство и что тот, кто постоянно жует шоколад, никогда не станет настоящим мужчиной. Остальные не знали этих вечных истин и от радостей жизни никогда не отказывались. Но каждый раз, когда они делили на всех пакетик конфет или кусок праздничного пирога, Зазуля смотрел на них с ненавистью, приправленной изрядной долей зависти. И никто из них не заглянул в глаза Зазули. А если бы заглянул, то увидел бы там робкое ожидание. Протяни тогда кто-нибудь ему руку, может быть, жизнь его сложилась бы иначе. Но и Айс, и его приятели были в те времена  юны и нетерпеливы, интересных дел было слишком много, чтобы обращать внимание на скучного зануду.

   Они выросли, и каждый чему-нибудь выучился.
Питер стал начальником полиции, Вовка, которого начали уважительно называть Владимиром Афанасьевичем, знаменитым портным, а Адам - банкиром. Куда подевался Зазуля, господин Айс Крем никак не мог вспомнить. Что-то смутное шевелилось в памяти, какие-то обрывки сведений о том, что тот занялся чем-то необыкновенным.
   Да что там Зазуля!
   Он не помнил, кто он такой сам, но почему-то был уверен, что еще вчера делал что-то важное и нужное. Из задумчивости господина Айса Крема вывел густой бас. За спинкой стула неизвестно откуда появился громадный дворецкий со зверской физиономией и в белых перчатках.

   - Ваш завтрак, господин Антиминистр, - прогудел дворецкий и указал на миску с кашей.
Мысли вихрем закружились в пустой голове:  «Анитиминстр... Что это значит? Как-то нехорошо звучит. Министр - это очень важно, а уж Антиминистр...»
Господин Айс Крем сердито посмотрел на громадную фигуру и молча зашагал к выходу. Он просто не мог больше находиться в этом мрачном месте, и лучше всего было подышать свежим воздухом.

   У подножья выщербленной лестницы, спускающейся к тротуару, стоял длинный черный лимузин. Из него вылез человек в ливрее, услужливо склонился в полупоклоне и открыл дверцу.
   - А ты кто такой? - спросил господин Крем.
   - Ваш личный шофер, господин Антиминистр, - ответила ливрея.
Вблизи лимузин выглядел совсем не таким роскошным, как с верхней ступени лестницы. Черный лак был ободран, на дверцах и капоте виднелись вмятины, заднее стекло разбито. Господин Айс Крем забрался в салон лимузина и уже из окна посмотрел на дом, из которого только что вышел.

   Дом выглядел так, словно был спроектирован неумелой рукой: окна кривые, штукатурка облуплена, дверь перекошена. Все вместе выглядело таким безликим, что исчезни - и никто этого не заметит.
Лимузин отчалил от лестницы и покатил по улицам.
По ним спешили куда-то возбужденные люди, из домов выходили все новые и новые. Ближе к центру города толпа стала такой плотной, что клаксон почти не смолкал. Наконец, лимузин остановился у другого здания, такого же нелепого как и то, в котором он проснулся. Над входом красовалась вывеска с кривыми буквами:

                АНТИМИНИСТЕРСТВО

   Простая логика подсказывала, что если господин Айс Крем - Антиминистр, то это то самое место, где ему положено было находиться.
Он вошел внутрь и оказался в холле. В глубину здания вел длинный коридор, по которому сновало множество людей с бумагами в руках. Они входили в бесчисленные двери и тут же выходили обратно. Откуда-то слышался стрекот пишущих машинок и приглушенные телефонные звонки. Господи Айс Крем шагал до тех пор, пока не уперся в табличку

                АНТИМИНИСТР г-н АЙС КРЕМ

   Он вошел в дверь, рядом с которой красовалась эта странная надпись. В просторном кабинете стоял огромный письменный стол с бронзовой чернильницей, рядом - вертящееся кресло и господин Айс Крем взобрался в него. С одной стороны на столешнице лежала внушительная стопка бумаг, с другой толпились разноцветные телефоны. Они тут же начали трезвонить, но пока господин Айс Крем пытался дотянуться до какой-нибудь из трубок, звонок смолкал. Он оставил бесполезное занятие, лег животом на стол, придвинул к себе бумаги, уселся поудобнее и начал читать верхнюю.

   Бумага предписывала закрыть все кафе-мороженое, запретить продажу эскимо, леденцов на палочках, шоколада, конфет, пирожных с лотков уличных торговцев и во всех магазинах, удалить за пределы города всех разносчиков сладостей и т.д., и т.д., и т.д.
Внизу страницы стояло его имя и его собственная  витиеватая подпись.
Несказанно удивившись, господин Айс Крем начал читать следующий листок. Это был рецепт мороженого.
   «Взять один литр молока, добавить семьдесят граммов черного перца, двадцать два грамма красного, три ложки горчицы, ложку соли, тщательно перемешать, заморозить и подать к столу с майонезом».
   Что-то в этом рецепте было неправильным, и господин Айс Крем так напряженно думал об этом, что лоб покрылся каплями пота. В надежде найти носовой платок он принялся шарить по карманам. Действительно, в одном нашлось что-то белое, аккуратно сложенное. Это был поварской колпак. Неизвестно чему обрадовавшись, он надел находку на голову и сразу почувствовал себя увереннее.

   Господин Айс Крем решил вылезти из кресла и осмотреть свой кабинет. Короткие ноги никак не доставали до пола, он дрыгал ими, одновременно сползая вниз, а кресло отъезжало назад. Антиминистр, потеряв терпение, вскрикнул, прыгнул и приземлился на ту точку своего тела, которая только что покоилась в кресле. Подняв голову, он увидел, что одна половина противоположной стены расположена несколько ближе к нему, чем другая, скрывая какое-то пространство. Господин Айс Крем принял вертикальное положение и пошел знакомиться с необследованной частью своих владений. Оказалось, что там, за узкой дверью, скрывалась роскошная туалетная комната с огромным, от пола до потолка, зеркалом, благодаря которому можно было, наконец, познакомиться с самим собой.
Он увидел пухлые щеки, пламенеющие здоровым румянцем, зеленые, широко распахнутые глаза, и губы, готовые растянуться в улыбку. Из-под белого поварского колпака во все стороны торчат вихры буйной шевелюры, и господин Айс Крем сделал открытие: тот, что отражался в зеркале, был абсолютно рыжим.

   Несмотря на это, он показался себе на редкость симпатичным. Вот только костюм, который он рассеяно натянул на себя утром, вызывал легкое недоумение. Малиновые брюки с белыми  лампасами туго обтягивали выпирающий животик и округлый зад, желтая рубашка топорщилась оборочками, а довершал одеяние ядовито-зеленый фрак, фалды которого торчали, как крылья кузнечика.

   Вдоволь насмотревшись на собственное отражение, господин Айс Крем вернулся к необъятному столу. Он прикидывал, как бы половчее снова забраться в кресло, когда входная дверь открылась. Сначала в проеме показался высокий столик на колесиках, на котором стояли кофейник, большая чашка и тарелка с пирожными. Затем появилась очаровательная девушка в мини-юбке, толкающая столик впереди себя.
   - Ваш кофе, господин Антиминистр,- прощебетало дивное создание.
   Господин Айс Крем решил, что ни  глоток горячего напитка, ни тем более пирожные, ему не повредят, ведь он так и не позавтракал. Но перед мысленным взором почему-то возникла  вазочка с разноцветными шариками. «Миндальное, шоколадное, малиновое», - выплывало из беспамятства.
   - А где мороженное?- спросил Антиминистр неожиданно для самого себя.
   - Как, вы ничего не знаете?! - изумилась красавица. - Там такое творится, такое...
   И кивнула в сторону окна. Махнув рукой на второй несостоявшийся завтрак, господин Айс Крем покинул кабинет, миновал коридор с бегающими людьми и вышел на улицу. На углу мальчишка размахивал пачкой свежих газет:
   - Да здравствует Антиминистр!!! Да здравствует новый порядок!!!

   Горожане раскупали газеты, над толпой реяли полотнища лозунгов: «Долой мороженое!»,   «Руки прочь от конфет!», «Уничтожим засахаренные орешки!».
Господин Айс Крем влился в толпу и вскоре попал на площадь с перевернутой бочкой в центре. Как раз в тот момент, когда он оказался рядом, на бочку влез какой-то человек. Солнце плавило асфальт, но человек был одет в длиннополое драное пальто и шляпу с обгрызенными полями. Потрепанные обшлага брюк спускались на единственную новую деталь в его костюме - начищенные до блеска башмаки с загнутыми вверх узкими носами, на которых пламенели помпончики. Господин Айс Крем оторвал взгляд от удивительных башмаков и посмотрел снизу вверх. Из-под шляпы виднелся только небритый подбородок, кончик длинного носа да тонкие губы.

   - Граждане! - хрипло закричал оратор. - Пришла пора подумать о наших…
   Он на секунду запнулся, но тут же продолжил страстную тираду:
   - О ваших детях! Мороженое,  леденцы, шоколад!
   Человек сглотнул набежавшую слюну:
   - Они поглощают все это в невероятных количествах, потом у них болят животы и зубы, но, главное, из них не получается полноценных граждан!
   - Правильно!!! - проревела толпа.

   Айс внимательно вгляделся в человека на бочке, и у него возникло ощущение, что знает его. Но Антиминистра оттеснили от бочки возбужденные слушатели, чужие головы и плечи мешали, и он несколько раз подпрыгнул, чтобы разглядеть оратора. Кончилось это тем, что очередное приземление пришлось на ногу близстоящего. Тот взвыл и уставился на господина Айса Крема, собравшегося принести извинения. Но временный сосед вдруг завопил:
   - Вот он, главный злодей! Держите его!

   Айс не стал дожидаться, пока присутствующие разберутся, кто он такой, и рванул прочь. Никогда в жизни ему не приходилось бегать так быстро. Поворот, еще поворот, прямо, направо, налево и снова прямо. Крики остались позади, но бежать господин Айс Крем больше не мог, потому что сердце собиралось выскочить из груди прямо на тротуар. Пришлось остановиться и осмотреться. И тут же в поле зрения попал рекламный щит, прикрепленный к опоре посередине небольшой площади, в которую упиралась улица. На щите был изображен тип, как две капли воды похожий на него самого. На рыжих вихрах белел точно такой же, какой был на нем, поварской колпак, а в руке красовался вафельный стаканчик с мороженым. Внизу тянулась размашистая надпись: "Ешьте лучшее в мире мороженое!". Растеряно глядя на жизнерадостную физиономию, он понял, что человек с отдавленной ногой, не узнал в нем Антиминистра, а принял за того, что изображен на этом самом щите. Почему он похож на этого рекламного героя  и почему он теперь какой-то таинственный Антиминистр, про которого толпа вопила «До здравствует!», господин Крем не имел ни малейшего представления.

   Голова у несчастного закружилась так сильно, что пришлось прислониться к ближайшей стене. Висок прикоснулся к чему-то холодному, и он невольно отстранился. Перед ним красовалась еще одна табличка.
«Просто день вывесок какой-то», подумал господин Айс Крем прежде, чем прочел:

                Частный детектив ИВАН СОБАКИН

   - О-о-о-! - воскликнул Антиминистр, - это как раз то, что мне нужно!
   И решительно вошел в маленькую захламленную комнату.
   Первое, что он увидел, были подошвы огромных башмаков на крышке стола. За башмаками следовали застиранные джинсы, красная рубашка с белой окантовкой по карманам, яркий шейный платок и широкополая шляпа. Хозяин всего этого великолепия сидел на хлипком стуле, скрестив руки на груди.
   - Господин Собакин! - воскликнул господин Айс Крем, которому показалось, что сыщик задремал.

   Сидящий пальцем сдвинул на затылок шляпу, ясные стальные глаза уперлись в вошедшего, но даже тень улыбки не мелькнула на красиво очерченных губах. Антиминистр торопливо поведал Ивану обо всех событиях сегодняшнего утра. По мере того, как рассказ двигался к концу, в глазах детектива разгорался огонек. Господин Айс Крем замолчал, Иван ухватился рукой за свой квадратный подбородок и уставился в никуда. И только через несколько минут, приняв, очевидно, важное  решение, он вернулся в настоящее.

   - Кстати, что это на вас надето? - спросил сыщик, скользнув взглядом по клиенту.
   Господин Крем только пожал плечами, Иван открыл стенной шкаф, достал оттуда старый тренировочный костюм и рассеянно протянул его посетителю. Пока тот стягивал с себя нелепую одежду и подворачивал спортивные штаны, оказавшиеся чуть ли не на полметра длиннее, чем нужно, Иван громыхал ящиками стола. Как всегда бывает, когда требуется срочно найти что-нибудь нужное, оно оказалось совсем в другом месте. В данном случае - за горшком с засохшим цветком. Это был револьвер.
   Иван, отер находку о штаны, вскинул ее, целясь в воображаемого противника, и заученным движением крутанул барабан. Его гнезда были безнадежно пусты. Частный детектив Иван Собакин сидел последнее время на мели, и денег хотя бы на коробку патронов у него не было. Но револьвер все-таки последовал за пояс джинсов сзади, детектив бросил господину Айсу Крему через плечо:
   - Ждите! - вышел вон, посмотрел в одну сторону, потом в другую, а чеканный профиль четко вырисовался на фоне облупленной стены офиса.

   Несмотря на решительный вид, Иван был растерян. Он раскрыл немало сложных преступлений, но еще ни разу дело не выглядело таким загадочным. Клиент ничем не мог помочь сыщику и совершенно не помнил, кто он такой. А между тем не узнать его было невозможно. Это был лучший мороженщик страны, и его улыбающаяся физиономия смотрела на Ивана с того самого рекламного щита, который недавно озадачил клиента.
   Тут из-за угла выехала большая желтая машина со складной лестницей сверху и остановилась прямо под щитом. Лестница поползла вверх и по ней начал карабкаться какой-то человек. Одной рукой он перехватывал перекладины, а в другой держал палитру с торчащими из нее кистями. Человек добрался до щита и первым делом поставил жирный черный крест на вафельном стаканчике, потом несколькими мазками уничтожил улыбку рекламного Айса, отчего прежде жизнерадостное лицо стало свирепым. Затем настала очередь надписи и вскоре новая гласила: «Долой любое мороженное!».

   Иван понял, что дело усложняется с каждой минутой и лучше всего действовать быстро и решительно. Он вклинился в ряды все еще спешащих куда-то горожан и через три-четыре сотни метров оказался на той самой площади, откуда недавно начал свой рекордный пробег господин Крем.
   Все тот же странный человек в пальто и удивительных башмаках продолжал ораторствовать, но от неимоверных усилий голос его сел. Разобрать, что он говорит, было уже невозможно, толпа заскучала и начала потихоньку рассасываться. Иван на голову возвышался над остальными, и достаточно было вертеть этой головой, чтобы просматривать всю площадь. Очень скоро ему на глаза попался еще один субъект, одетый в такое же рванье, что было на ораторе. Потом еще один. Он насчитал не менее дюжины похожих друг на друга оборванцев, выбрал того, что поближе и, когда тот покинул площадь, отправился следом.

   Тип явно куда-то спешил, так ловко лавируя в толпе, что Ивану пришлось бесцеремонно расталкивать встречных, чтобы не потерять его из виду. Неожиданно субъект свернул в боковую улочку, по обеим сторонам которой тянулись покосившиеся заборы. Народу здесь не было, и долговязая фигура сыщика была видна отовсюду. Он почувствовал себя очень неуютно. Одно дело - преследовать преступника по всем правилам конспирации и совсем другое - следить за ним ярким солнечным днем. К счастью, человек и не думал оборачиваться, и Иван разглядел, что ботинки на объекте наблюдения были самыми обычными, почти такими же, как на нем. Тип свернул в коротенький тупичок, а сыщик влип в стену рядом с поворотом.  Послышался скрип открываемой двери и чей-то голос:
   - Пароль!
   - Горчица и перец! – отчеканил объект слежки.

   Иван оттолкнулся от стены, сунул руки в карманы и, насвистывая, зашагал в обратную сторону. Его расчет, как всегда, оказался верным. Навстречу спешило еще одно пальто. Правда, тот, кто в нем парился, был маловат ростом, но выбирать не приходилось. Иван прошел мимо, стремительно развернулся и опустил кулак на дырявую шляпу. Под ней хрюкнуло, и пока незнакомец медленно оседал, Иван вышиб ногой несколько досок из ближайшего забора, подхватил бесчувственное тело, протолкнул его в образовавшийся проем и уложил под пыльные кусты сирени в тихом дворике…

   Руки Ивана торчали из рукавов чужого пальто чуть ли не по локоть, из-под коротких пол голубели джинсы, но он только надвинул поглубже свою собственную шляпу, с которой никогда не расставался, решительно шагнул в тупичок, назвал пароль и оказался в полной темноте. Натыкаясь на невидимые предметы, он двинулся в неизвестность, но споткнулся обо что-то, протаранил головой невидимую дверь и влетел в ярко освещенный зальчик.
Перед пустой трибуной с графином и стаканом стояло четыре ряда стульев, десятка полтора типов в пальто и шляпах сидело тут и там. Ивана, нелепо расставившего руки, понесло вперед. Он топал так, что, казалось, потолок рухнет, но никто из сидящих даже не поднял глаз. Сыщик, наконец, затормозил, на цыпочках прошел к последнему ряду, уселся в середине и стал ждать.

   В зальчик входили все новые и новые оборванцы, рассаживались где кому нравилось и вскоре свободных мест почти не осталось. Иван уже начал подумывать о том, что может оказаться лишним, если стульев было ровно столько, сколько странных субъектов, но тут появился оратор, вещавший недавно с днища перевернутой бочки. Он прошел к трибуне, налил в стакан воды из графина и долго полоскал горло, сплевывая прямо на пол. Поставив стакан на место, закружился вокруг собственной оси, превратившись в громадный волчок. Когда безумное вращение прекратилось, ни пальто, ни шляпы на человеке больше не было, а квадратная челюсть Ивана слегка отвисла.

   Оратор с бочки превратился в волшебника из сказки: теперь он был одет в черный халат и широченные шальвары, из-под которых пламенели все те же помпончики на носках башмаков. Чародей зашел за трибуну, взялся руками за ее края и, слегка откинувшись назад, уставился в потолок, словно собираясь с мыслями. Неожиданно он захихикал, чалма съехала на затылок, обнажив лоб с прилипшими к нему реденькими волосами. Грозный колдун исчез, превратившись в фокусника из третьесортного бродячего цирка.

   Погасив улыбку, человек взвизгнул:
   - Я сделал это! Вся мерзость мороженного и прочей ерунды будет уничтожена руками бывшего мороженщика - этого ничтожества Айса Крема! Я превратил его в Антиминистра и теперь его главная задача - борьба со всякими сластями!
Присутствующие никак не отреагировали, оратор дернулся:
   - Порядок, порядок и еще раз порядок! - в уголках рта показалась слюна. - Я стану мэром. Нет, губернатором! Нет, королем! И я сделаю так, что эта страна будет самой правильной страной в мире!!!
   Чувства переполнили выступающего настолько, что он замолчал, и только грудь его бурно вздымалась.

   Проход между рядами стульев был слишком узким для длинных ног Ивана. Левая затекла, по ней побежали противные мурашки, хотелось встать и размяться, но он терпел. Хуже было то, что в спину впилась рукоятка револьвера, по-прежнему торчащего за поясом. Наконец Иван не выдержал, заснул руку под пальто, вытащил револьвер и медленно, стараясь не привлекать внимания соседей, положил его на колено.

   Когда факир снова открыл рот, чтобы продолжить зажигательную речь, раздался приглушенный телефонный звонок. Он откинул полу халата, достал из кармана шальвар мобильник и приложил к уху. Выслушав того, кто звонил, отшвырнул телефон, завопил, тараща глаза:
   - Недоумки! Бомжи! Бездельники! Тунеядцы! Вы, - тыкал он пальцем в безмолвных слушателей, - вы ни на что не способны!!!
Потом сник, словно шарик, из которого выпустили воздух, и произнес еле слышно:
   - Презренный Айс Крем бежал из Антиминистерства!
   И заорал снова:
   - Найти! Немедленно! Спрятать! Я сам им займусь и заставлю сделать все, что задумано!

   Иван почувствовал, что необычное собрание вот-вот закончится, и протянул руку к узлу шейного платка, где был спрятан шпионский, купленный по случаю, фотоаппарат «Поляроид». Чтобы соседи не расслышали подозрительного звука, он шаркнул ногой и одновременно нажал на кнопку затвора, начисто забыв о револьвере, лежавшем на колене. Слабый щелчок утонул в грохоте ударившейся об пол рукоятки. Револьвер подскочил, стукнулся дулом, а потом шмякнулся плашмя.

   - Чужой!! - взвизгнул факир, и палец с грязным ногтем нацелился на детектива.
Безучастные до этого оборванцы ожили и бросились на Ивана, Иван перемахнул через ряд стульев с таким расчетом, чтобы за спиной оказалась стена, а слева одна из колонн, поддерживающих крышу, и встал в боевую стойку. Он врезал левой одному из нападавших, тот отлетел, грохнувшись в опустевший ряд, нога сыщика описала дугу и уложила еще двоих.
    Следующий удар был рассчитан на очередного хлюпика. Но тот ловко увернулся, мощный кулак угодил в колонну, по ней побежали трещины, а Иван взвыл от боли. Он понял, что странные типы не такие уж простачки. Они медленно прижимали его к стене и, наконец, кто-то в прыжке свалил на пол. Остальные навалились сверху и, казалось, сыщик непременно задохнется под грудой вонючих лохмотьев. Иван извивался мускулистым телом, надеясь, что ему удастся вырваться, однако противников было слишком много.

   Его подняли за руки и за ноги и потащили по темному коридору к выходу, стукнув поочередно обо все острые углы. Но шляпа словно приросла к голове, и самая важная часть Иванова организма  осталась невредимой. Знаменитого детектива выволокли в тупичок, раскачали и бросили вперед. Он шлепнулся на асфальт, полежал немного, разглядывая неровности тротуара перед носом, потом приподнял бедренную часть тела, собрал волю в кулак, оттолкнулся мощными руками от шершавой поверхности, и встал. Ноги слегка дрожали, но в общем-то он был в порядке.

   Наконец, мир вновь обрел привычные краски. Иван дотронулся до узла шейного платка и удовлетворенно хмыкнул: «Поляроид» был на месте. Вспомнив о револьвере, обернулся. Там, где только что был поворот в тупичок, красовался забор из новеньких досок. Иван всегда философски относился к потерям, поэтому не стал тратить времени на сожаления об утрате и признался сам себе, что ниточка клубка, за которую удалось ухватиться, оборвалась самым неприятным образом. Правда, оставалась фотография факира, но что с ней делать дальше, неизвестно.
   И тут его осенило:
   - Ба! Да как же я мог забыть?!
   И сыщик углубился в переплетение кривых улочек, уходящих прочь от центральных улиц.

   Господин Айс Крем сидел на колченогом стуле в офисе частного детектива Собакина и маялся. Иван бесследно исчез, одолевало желание чего-нибудь съесть, на грязном окне жужжала муха, издалека доносился рев толпы. Бездействие угнетало и, несмотря на опасность погони, тянуло выйти вон и начать действовать. В шкафу Ивана нашлась облезлая лыжная шапочка, заменившая поварской колпак. Там же лежали громадные очки для подводного плавания. Они сделали облик Айса каким-то потусторонним, и узнать в коротенькой фигуре в висящих мешочком на заду спортивных штанах столь важную персону, как главный мороженщик страны, было невозможно.

   Господин Крем вышел на улицу, зашагал, куда глаза глядят, и вскоре увидел кафе-мороженое. Потирая руки, он вошел в раскрытые двери. Кафе было заполнено детьми с нянями, бабушками, дедушками, кормилицами. На всех столах стояли вазочки с мороженным,  взрослые запускали в него ложки и подносили к детским ртам. Но дети вертели головами, отталкивали заботливые руки и, если угощение все-таки попадало по назначению, выплевывали его вон. Поскольку все орали, шум стоял невообразимый. Айс Крем протиснулся к стойке, и прокричал бармену в самое ухо:
   - Большую порцию ванильного!

   Бармен как-то странно посмотрел на посетителя и соорудил в вазочке пирамидку из холодных шариков. Антиминистр взобрался на высокий табурет у стойки и лизнул вершину соблазнительной горки.
   Невероятная горечь обожгла язык, словно тот прошелся по горячему утюгу. Господин Айс Крем спрыгнул с табурета и помчался в туалет. Он долго полоскал рот и вытирал язык шапочкой, поспешно снятой с головы. Но во рту по-прежнему полыхало, из глаз катились слезы, скапливаясь за стеклами очков. Окружающие предметы размылись,  и господину Крему показалось, что жизнь кончилась. В конце концов он догадался снять очки, но еще долго ловил ртом воздух.

   Айс вернулся к стойке, встал на цыпочки и завопил что было сил:
   - Да как вы смели?! Да что все это значит?!
   Бармен молча  вытащил из-под стойки лист бумаги, на котором крупными буквами было написано:
   "ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПОД СТРАХОМ ТЮРЕМНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРОДАВАТЬ И ЕСТЬ СЛАДКОЕ МОРОЖЕНОЕ!"
   Внизу были буквы помельче: «Антиминистр Айс Крем» и, так же, как на той бумаге, что он прочел в Антиминистерстве, стояла его собственная подпись.
   Пошатываясь, несчастный вышел из кафе. Долгое утро перешло в ничего не прояснивший день. Айс был измучен и подавлен, неясные образы кружились в голове, будущее выглядело туманным. Шапочка и очки остались в туалете кафе, и оранжевый одуванчик его шевелюры можно было разглядеть чуть ли не за километр.

   Когда он заметил опасность, было уже поздно. Перед самым носом возник один из уже знакомых нам типов в пальто, сзади напирали еще двое. Попытка снова пуститься наутек окончилась провалом. Кто-то из преследователей подставил подножку, Антиминистр упал. В это время у тротуара остановился знакомый черный лимузин.

   - Господин личный шофер, на помощь! – вскрикнул господин Крем.
   Шофер подошел к поверженному Айсу, но никаких признаков того, что он собирается вызволить из беды своего начальника, не прослеживалось. Наоборот, ливрея присоединилась к трем заляпанным пальто, с ухмылкой разглядывая лежащую у ног фигуру.
   Из лимузина еще кто-то вылезал, надежда на спасение снова ожила, но только на те короткие мгновения, пока ничего, кроме мощного зада, обтянутого белыми брюками, не было видно. Когда же человек распрямился и обернулся, сердце господина Айса Крема упало в пустоту. Над ним навис дворецкий, пытавшийся утром накормить его манной кашей. Снизу грубое лицо выглядело особенно страшным, напоминая морду гориллы. Морда осклабилась, и сходство довершилось клыками, блеснувшими под толстыми губами.

   Злодеи расступились, дворецкий сгреб господина Айса Крема с мостовой и легко, словно тот ничего не весил, засунул в лимузин. Оборванцы влезли туда же, шофер занял свое место и включил двигатель. Пленник молча брыкался, но это выглядело скорее смешно, чем страшно. Похихикав, оборванцы связали господина Айса Крема бельевой веревкой, заклеили рот скотчем и завязали глаза черной тряпкой. Осознав бессмысленность сопротивления, похищенный замер, начал считать повороты, но быстро сбился. Он только почувствовал, что тряска вскоре усилилась, словно лимузин съехал на колдобины пригорода. Минут через двадцать они притормозили, послышался тяжелый гул, машина снова тронулась и через несколько метров остановилась окончательно.

   Господина Айса Крема выволокли наружу и куда-то повели. Ему показалось, что внезапно похолодало, и, когда с глаз сняли повязку, понял, что это вовсе не была нервная дрожь. И пленник, и похитители, и лимузин находились внутри огромного холодильника. Вдоль стен стояли контейнеры, и он почему-то знал, что в них было мороженное.
   Дальше все произошло так быстро, что Крем даже не успел испугаться. Оборванцы кинулись назад к лимузину, толкая друг друга, влезли внутрь, рванули с места, мощные ворота закрылись, и господин Крем остался один. Большой термометр на стене свидетельствовал, что на территории искусственной зимы было шестнадцать градусов мороза.

   Сыщик знал город как свои пять пальцев: уверено сворачивал куда надо, нырял в проходные дворы, перепрыгивал через заборы и через полчаса  остановился перед хорошеньким двухэтажным домиком, выкрашенным в веселый розовый цвет. Белые балкончики, фестончики и розеточки делали его похожим на праздничный торт.
   Иван, хотя и был уверен, что угнаться за ним невозможно, оглянулся, проверяя, нет ли хвоста. Хвоста не было, он толкнул белую калитку, миновал целые джунгли цветов и взбежал на террасу. В этом праздничном домике жила его тетушка, единственная родственница Ивана. Он, несмотря на кажущуюся суровость, нежно любил ее, она отвечала тем же.
   Тетушка Ивана была очень известной волшебницей.

   Когда-то в молодости она служила при дворе короля. Но, как и при всяком дворе, там были и злые маги, и бездарные прорицатели, и заезжие колдуны. Тетушка не раз рассказывала Ивану, как исправляла ошибки, сделанные другими или расколдовывала зло, накрученное какой-нибудь серостью, на добрые же дела ни сил, ни времени почти не оставалось. Это обстоятельство чрезвычайно тревожило добрую женщину. Но, утверждала тетушка, доконали ее интриги. Она покинула дворец и поселилась в домике, возникшем на тихой улочке в одну безлунную ночь.

    Иван, - поучала племянника старая волшебница, - запомни, что талант - вовсе не счастье. Чем ты талантливее, тем больше вокруг завистников, тем злее сплетни, тем горше слезы твоих обид.
   Иван удивлялся:
   - Почему же ты не заколдовала этих интриганов, не услала в тридевятое царство колдунов, не изничтожила злодеев и бездарей?
   - Зачем? - удивилась тетушка. - Чтобы их места заняли другие злодеи, колдуны и бездари, которые могут быть еще злее, еще бездарнее, еще опаснее? Нет, Иван, зло так же вечно, как и добро. Пусть себе живут. Но только они там, - тетушка махнула рукой в сторону дворца. - А я здесь.
   И обвела вокруг себя пухлой рукой.

   Тетушка состояла из сплошных округлостей, носила платья с воланчиками, любила пить чай из самовара и кормить воробьев крошками. В округе ее звали тетей Машей и шли к ней со своими бедами. Она помогала всем желающим, а напоследок произносила заклинание, и посетители начисто забывали, кто и как им помог. Но непостижимым образом слава о доброй волшебнице ширилась и ширилась, люди к ней тянулись и тянулись, и весь день тетушки был расписан по минутам. Вот и теперь в уютной гостиной сидели какие-то старушки, солидный господин и молоденькая заплаканная девушка. Иван извинился, приподняв шляпу, пробормотал что-то насчет того, что дело не терпит отлагательства, вошел в кабинет волшебницы и выдохнул:
   - Тетушка, мне нужна твоя помощь!
   - Наконец-то, Ваня! - просияла тетушка.
   Сыщик скривился, но промолчал.

   Когда Иван навещал тетушку, она угощала его пирогами и вздыхала, что племянник так худ. Он рассказывал ей о своих делах, выбирая те, что повеселее. Иногда, если дело было слишком сложным, Иван бывал мрачен и молчалив, а однажды не выдержал и рассказал о злодее, ограбившем детский приют, и о том, что он, знаменитый детектив, никак не может изловить злоумышленника.
   - Я помогу тебе, Ванюша, - засияла тетушка.
   - Ни за что! - воскликнул Иван. - Дедукция нисколько не уступает волшебству, тетушка. Мне не нужны заклинания, я найду его, используя научные методы.
   - Ну-ну, - посерьезнела тетушка и обиженно замолчала.

   Иван действительно выловил злодея через неделю, когда уже перестал надеяться на это. Ему вдруг начало везти непостижимым образом, отсутствующие прежде улики сами плыли в руки и, наконец, он нашел детский чепчик в приемной у крупного чиновника, к которому пришел, чтобы получить какую-то справку. Когда чиновник увидел посетителя, он побледнел, хотя видел Ивана впервые в жизни, упал на колени и заныл:
   - Я, я ограбил приют, арестуйте меня!
   Сыщик, застегивая наручники на запястьях грабителя, заметил в его глазах недоумение,  словно слова признания вырвались помимо воли.

   Иван ничего не сказал тетушке, поклявшись себе, что никогда больше не воспользуется ее даром, тетушка ничего не сказала о том, что неважно, при помощи дедукции или волшебства будет наказано зло. Каждый был уверен, что его мнение единственно верное, и подходы к решению сложных задач остались прямо противоположными. Во всем остальном они прекрасно понимали друг друга.
   Собакин торопливо поведал тетушке о загадочных происшествиях сегодняшнего дня и начал распутывать узел шейного платка, чтобы достать оттуда «Поляроид».
   - Минутку, Ваня, - сказала тетушка, выглянула в приемную, взмахнула рукой, и посетители исчезли.
   - Тетушка, - растерялся Иван, - что ты сделала с ними?
   - Успокойся, Ваня, я отправила их по домам и перенесла визиты на завтра.
   Иван справился с платком, достал из аппарата фотографию, протянул ее тетушке. Тетушка, поправив очки, долго вглядывалась в физиономию факира и прошептала:
   - Не может быть!

   Она включила компьютер, заложила фото в сканер, запустила программу поиска во всемирной паутине, и вскоре на экране монитора высветилось досье незнакомца.
   - Так и есть, Ваня! Посмотри.
   Иван приник к экрану.
   «Зазуля,  25 лет, холост.
   Рост 179 см, цвет волос неопределенный, глаза - бутылочные.
   Особые приметы: скверный характер, длинный нос, плохие зубы.
   Образование: ниже среднего.  Окончил училище злых волшебников в Стамбуле.
   Род занятий: черный маг восьмой категории».
   - И всего-то! - фыркнула тетушка.
   Она достала из сейфа волшебный кристалл и поставила его на стол. На столе слабо засветилось, затем сияние начало набирать силу, разноцветные лучи закружились по кабинету. Кристалл превратился в светящийся шар, внутри которого начали разворачиваться события прошлого.

   … Зазуля, измученный бесконечными поучениями многочисленных родственников, сбежал из дома. Перебиваясь случайными заработками, долго кочевал  из одного города в другой, и везде ему было одинаково скверно. Возможно, сбежать надо было раньше. Унылое отрочество кончилось и характер Зазули уже сформировался. Пугливый и мнительный, он не мог найти себе друзей: все, с кем его сталкивала судьба, брезгливо отворачивались.
   В конце концов, оголодавший, измученный и почти отчаявшийся, он зайцем добрался на сухогрузе до Стамбула. Узенькие улочки увели его прочь от причала, в лабиринт, из которого не было выхода. Зазуля устал, хотелось пить. В очередном проулке было пусто и пыльно, он уселся прямо на землю у какого-то высокого глинобитного забора и заплакал.

   Когда в стене напротив возникла низенькая дверца, Зазуля подумал, что у него начались галлюцинации. Но дверь открылась, из нее вышел худой желчный человек в длинном черном халате, черной чалме, черных шальварах, мягких туфлях без задников и поманил Зазулю длинным кривым пальцем. Терять было нечего, и Зазуля шагнул к дверце. За ней раскинулся роскошный сад: благоухали розы, били фонтаны, по дорожкам разгуливали павлины, ветви деревьев клонились к земле под тяжестью плодов. В тени раскидистого платана на возвышении, покрытом вытертым ковром, сидели, поджав под себя ноги, юноши, одетые точно также, как и таинственный незнакомец, который, скорее всего, был здесь наставником  или учителем.

   - Мустафа! - выкрикнул желчный человек резким, неприятным голосом.
   Один из юношей встал, обойдя  Зазулю три раза, начал выкрикивать короткие слова и манипулировать руками. Через минуту и Зазуля оказался облаченным в черное, очевидно форменное, одеяние. Наставник одобрительно кивнул, Мустафа приложил руку к груди, поклонился и сел на место.
   - Ибрагим! - снова выкрикнул желчный человек.
   С ковра поднялся второй юноша. Этот присел на корточки и начал что-то шептать. Воздух перед Зазулей заколебался, словно его подогревали снизу, уплотнился и перед ним появился стол на коротких ножках, уставленный яствами.
   Жареная курица, обложенная желтым рисом, курилась парком, призывно сверкали холодными боками помидоры, зеленели перья лука, кустилось кружево петрушки. На расписном блюде лежали фрукты, рядом стоял стакан с водой и лежала лепешка. Стакан был грязным, лепешка – черствой, и это нарушало гармонию роскошной сервировки. Но такие мелочи никак не повлияли на желание немедленно накинуться на угощение. Зазуля даже не удивился происходящему, помня, что оказался в стране восточных сказок, и протянул руку к курице, чтобы разломить ее на аппетитные куски и немедленно впиться зубами в самый большой.

   Но курица подпрыгнула и растворилась в воздухе, луковые перья, как ракеты, устремились в разные стороны, петрушка растеклась противной зеленой слизью, а фрукты поочередно выстреливались с блюда вверх и повисали среди листьев платана, словно там им было самое место. На столе остался только стакан с водой да лепешка. Оправившись от шока, Зазуля разломил ее и съел, макая в воду, а юноши злобно хохотали, валясь в разные стороны и дрыгая ногами.

   Едва убогая трапеза завершилась, вокруг потемнело, темноту пронзили  молнии. Потом громыхнуло, тьма рассеялась, и Зазуля обнаружил, что находится в обширном зале, увешанном до самого потолка роскошными коврами. На низкой кушетке возлежал маленький толстый человечек. Толстяк, попыхивая кальяном, долго рассматривал съежившего от страха посетителя, и, наконец, изрек:
   - Ты принят в училище злых волшебников Стамбула. Старайся, учись, а когда выучишься, сможешь отомстить и Айсу, и Вовке, и Питеру, и Адаму.

   Зазуля удивился, откуда человечек знает о его жгучем желании. Он собрался спросить об этом, но тут, откуда ни возьмись, появились четыре чернокожих культуриста, обнаженные до пояса. Они несли палантин, украшенный изумрудами и золотом, в который бережно усадили толстяка. Перед тем как процессия прошла сквозь стену, Зазуля еще раз, последний в жизни, услышал голос главного мага заведения:
   - Что за времена, что за нравы, если приходиться довольствоваться таким материалом!
   И Зазуля вновь оказался под платаном.

   Учеба давалась трудно. Он плохо запоминал заклинания, путался в кабалистических знаках, забывал манипуляции и заговоры. Его наказывали, скверно кормили и три раза оставляли на второй год. И здесь, как всегда, он стал объектом постоянных насмешек. Но теперь мучителями были юные злые волшебники. И все они, особенно отличники, с удовольствием оттачивали на Зазуле свое мастерство. Через десять лет он чуть не провалился на выпускных экзаменах, но в конце концов получил низшее звание Черного мага восьмой категории и вновь оказался на улице. Все его имущество состояло из потрепанного халата, да узелка со сменой белья.

   Гильдия Черных магов не приняла его в свои ряды, и даже среди уличных фокусников ему не нашлось места из-за высокой конкуренции среди таких же неудачников. Но кое-чему Зазуля все-таки научился и мог, например, сотворить из воздуха несколько монет, на которые можно было пообедать. Все искусство заключалось в том, что съесть обед быстрее, чем монеты исчезнут, и несколько раз его били в харчевнях, когда не удавалось этого сделать…

   Зазуля решил вернуться в родной город. Он выбрал нужный пароход, отчаливающий через три часа, и, чтобы убить время, зашел в крохотную лавчонку старьевщика. Там среди ржавых сабель, старинных кувшинов, медныхбраслетов, поблекших ковров и сомнительных благовоний, он увидел блестящие башмаки с загнутыми носами и алыми помпончиками на них. Минуты оказалось достаточно, чтобы понять: ничем в жизни он не хотел владеть сильнее, чем этим сокровищем. Торговаться не имело смысла - все равно настоящих монет у Зазули не было. Он отдал старьевщику столько, сколько тот запросил - пять монет, только что сотворенных в кармане халата, схватил башмаки и выскочил из лавчонки.
   Хозяин с подозрением посмотрел сначала вслед Зазуле, потом на монеты и принялся размышлять о том, почему бледный молодой человек не стал торговаться, нарушив тем самым вековые законы восточного базара. Неожиданно монеты начали рассыпаться в прах, и вскоре от них не осталось и следа. Старьевщик, который на досуге баловался черной магией, произнес вслед Зазуле длинное злое заклинание и, сердито сопя, запер лавчонку.

   Зазуля нашел укромный уголок на пристани, скинул стоптанные чувяки и надел на ноги обновку. Башмаки словно ожили, плотно обхватили ступни, а шнурки завязались сами собой. Вдоволь налюбовавшись на обнову, Зазуля решил спрятать удивительные башмаки в узелок, чтобы не топтать зря. Но когда он попробовал их снять, ничего не получилось. Обувь словно срослась с ногами и не желала с ними расставаться. Провозившись целый час, Зазуля, почти впавший в панику, оставил решение проблемы на потом и зашагал к кораблю, а помпончики пламенели в лучах полуденного солнца.

   Еще предстояло придумать, как пробраться на корабль. У корабля томилась на солнце охрана, а ему не хватало мастерства ни для того, чтобы сделаться невидимым, ни для того, чтобы проникнуть сквозь борт.
   «Вот бы пройти так, чтобы никто не заметил», - мечтал неудачник и даже притопнул ногой от нетерпения. И тут же охрана исчезла, на верхушке трапа появился капитан и широким жестом пригласил Зазулю на корабль. Не веря своим глазам, он быстренько поднялся на палубу, опасаясь, что все происходящее – ошибка, и его немедленно вышвырнут за борт. Но капитан взирал на него так подобострастно, что Зазуля загадал следующее желание:
   «Хочу самую лучшую каюту!»
   И опять притопнул. Подбежал невесть откуда взявшийся стюард, взял из рук обалдевшего мага жалкий узелок и, без конца кланяясь, отвел в люкс.

   Целую неделю необычного пассажира кормили лучшей едой, развлекали танцами и пением, заглядывали в глаза и спешили выполнить любое желание, словно он был особой королевской крови.
   Зазуля сразу понял, что все дело в волшебных башмаках. Стоило только топнуть и они делали возможным невозможное. В перерывах между прихотями, лежа на роскошной кровати, он поднимал вверх то одну ногу, то другую и не мог насмотреться на удивительный дар судьбы.

   Новоявленный злодей добрался до родного города к вечеру. Необходимо было соблюдать осторожность и поэтому не следовало занимать номер в лучшем отеле города. Он выбрал маленькую гостиницу на самой окраине города и когда дотронулся до ручки входной двери, портье полез под стойку, словно ему срочно понадобилось найти что-то, Зазуля же, никем не замеченный, поднялся на второй этаж и скрылся в одном из убогих номеров. Рано утром он вышел из гостиницы и отправился на прогулку, предварительно прошептав заклинание, топнув ногой и став невидимым. Прохожие даже не подозревали о том, что экзотическая фигура в халате и чалме лавирует между ними.

   За долгие годы его отсутствия город изменился. На многочисленных клумбах все так же цвели цветы, но разноцветных палаток и зонтов уличных торговцев стало значительно больше, где-то играл духовой оркестр, на одной из площадей появился цирк, люди стали наряднее и беззаботнее. Зазуля мрачнел тем сильнее, чем чаще ему встречались продавцы сладостей, на все лады расхваливающие свои товары, и медленно наливался желчью, когда на глаза стали попадаться  большие и маленькие рекламные щиты с изображением Айса Крема в поварском колпаке и с вафельным стаканчиком в руке. Под некоторыми изображениями даже было написано, что это – лучший мороженщик в мире и главный в стране.

   Зазуля изо всех сил разжигал в себе ненависть к Айсу, но где-то в глубине души таилась давняя симпатия к нему. Осознав, что детская мечта о дружбе все еще жива, он ужасно разозлился, отогнал ненужные воспоминания, уставился на одну из реклам, и начал обдумывать план дальнейших действий. Потом посетил полицию, где повзрослевший Питер отдавал распоряжения подтянутым полицейским, заглянул в портняжную мастерскую бывшего Вовки, заваленную карнавальными костюмами, посмотрел, как инкассаторы загружают деньги в сейфы адамовского банка.
 
   Повзрослевшие враги, как и прохожие на улицах, Зазули не видели.
   Ближе к вечеру чародей купил карту города, вернулся в гостиницу, расстелил ее на столе. Три дня он не выходил из номера, шагая из угла в угол и обдумывая детали плана, а на четвертый  отправился по разным злачным местам, и вскоре сорок бездельников сидело в том самом зальчике, откуда вылетел позже частный детектив Иван Собакин.
   Маг рассказал им, что они должны делать, пообещал по двадцать монет каждому, если работа будет сделана, и премию, если она будет сделана хорошо. Бездельники оживились и потянулись к выходу, когда же они выходили в тупичок, то оказывались одетыми в длиннополые рваные пальто и старые шляпы, словно в темном коридоре кто-то невидимый их переодевал. Почему Зазуля выбрал и для себя, и для своих помощников такой странный наряд, навсегда осталось загадкой.

   Оборванцы разбрелись по городу, выслеживая разносчиков сладостей, записывая адреса кафе-мороженых, кондитерских магазинов, магазинчиков, лавочек и киосков. Сведения стекались в гостиницу к Зазуле, который принялся наносить на карту разноцветные кружочки. Потом он расстелил на столе несколько больших листов бумаги и взялся за рисунки нового дома для главного мороженщика страны, Антиминистерства, лимузина и костюма. Последний дался ему особенно трудно, пришлось мобилизовать всю фантазию, и только пятый вариант его удовлетворил.
   В последний вечер перед решающим днем, с чувством выполненного долга, Зазуля ровно в девять улегся в постель, но еще долго крутился с боку на бок, криво улыбаясь в темноте и цепляясь носками башмаков за одеяло и простыни.

   Волшебный кристалл, показав Ивану и его тетушке лежащего Зазулю, выдал поверх изображения телетекст с мечтами черного мага:
   «На деньги Адама выстрою вокруг города каменную стену с колючей проволокой по верху и открою двадцать школ для злых детей. Самые злые поступят в университет Черной магии, университет будет располагаться в мэрии, мэрию завтра же велю перекрасить в черный цвет.
   Начальник полиции Питер будет следить за тем, чтобы в городе было как можно больше злодеев, а знаменитый портной, бывший Вовка, займется пошивом черных халатов вместо глупых, никому не нужных костюмов для карнавалов.
   А уж этот вечный сладкоежка Айс Крем! (Зазуля даже зубами заскрипел при мысли об Айсе).
   Он забудет, что был мороженщиком и собственными руками уничтожит дело всей своей жизни. Завтра он проснется Антиминистром и начнет подписывать бесконечные приказы, предписания и распоряжения об уничтожении не только мороженного, но и лотков, кафе, кондитерских. Последним указом он вышлет из страны всех торговцев сладостями, а потом к нему вернется память, и он будет рвать на себе ненавистные рыжие вихры до тех пор, пока не выдерет последний волосок».

   Свет померк, на столе в тетушкином кабинете снова возник волшебный кристалл. Иван вместе с тетушкой просмотревший кристаллофильм, просто горел от нетерпения. Он испытывал только одно желание - немедленно выловить Зазулю и заставить его вернуть вещи и события на положенные места. Но было уже поздно, и Иван остался ночевать у тетушки. Его мучили кошмары с погонями и стрельбой, он то и дело дрыгал во сне длинными ногами, и тётушка вынуждена была прочесть над ним коротенькое заклинание, чтобы он успокоился и смог выспаться.
   Наконец забрезжило утро дня, в течение которого в городе начали происходить странные события. Началось с того, что Зазуля, еще не почистив зубов, прошептал очередное заклинание. Следом проснулся господин Айс Крем, с совершенно пустой головой, в нарисованном накануне и материализовавшимся за ночь кривом доме.

   Иван, ни свет, ни заря, был уже на ногах, готовый немедленно приступить к делу, но тетушка, напротив, никуда не спешила. Она встала только через два с половиной часа после племянника и приготовила завтрак. Но Иван, по опыту знавший, что на голодный желудок голова работает лучше, к еде не притронулся. А тетушка вместо того, чтобы привычно посетовать на то, как он так худ, со вкусом поела, после чего уселась за компьютер и принялась изучать изображение Зазули. Волшебница вертела его, увеличивала и уменьшала, а потом погрузилась в самую сущность черного мага восьмой категории. На экране обозначилось сердце Зазули и тетушка разглядывала его целых пять минут.

   - Смотри, Ваня, - ткнула она пальцем в экран монитора. - Сердце почти совсем очерствело и все-таки «почти», а не «совсем». Видишь это светлое пятнышко?
   Собакин пробурчал что-то неразборчивое.
   - Не совсем, не совсем, - мурлыкала тетушка еще некоторое время, а потом выключила компьютер и сказала решительно:
   - Ваня, пора приниматься за дело!
   Они вышли на тихую улочку, но тут тетушка всплеснула руками:
   - Мы забыли Ок-Мура!

   И добавила тоном, пресекающим возможные возражения племянника:
   - Вернись и возьми его!
   Ок-Мур был волшебным котом, самым любимым тетушкой среди полудюжины других. Тетушка забаловала любимца, от чего тот растолстел настолько, что стал похож на свою хозяйку. Иван Собакин терпеть не мог котов, и самый волшебный из них не был исключением.
   Он вернулся в домик, бесцеремонно выволок Ок-Мура из кресла, где тот по привычке нежился, и сунул под мышку. В результате толстый живот растекся по руке сыщика, хвост оказался впереди, а голова - сзади. Кот закрыл глаза, словно его внезапно покинули жизненные силы, и больше не подавал никаких признаков жизни. Тетушка было явно озабочена, иначе она не преминула бы сделать Ивану внушение, чтобы тот взял кота, как положено.

   Это была необычная прогулка. Кварталы мелькали, словно страницы перелистываемой книги: шаг - поворот, еще шаг - улица, третий шаг - площадь. Когда они оказались перед перекошенным домом, от лестницы которого господин Айс Крем отправился в Антиминистерство, тетушка небрежно взмахнула рукой, и дом испарился. То же самое произошло с Антиминистерством. Потом изменилась толпа. С лиц исчезла злоба, люди заулыбались, лозунги вырвались из рук, взлетали в синюю высь и растворялись в ней. Вокруг уже сновали разносчики сладостей, а от задних дверей кафе увозили на свалку горькое мороженное.

   В это время в толпе, по-прежнему невидимый, появился Зазуля и принялся наблюдать за Иваном и его тетушкой. Через некоторое время маг сосредоточился на Собакине, перестав обращать внимание на старую даму. Он узнал в нем того чужака, что пробрался на собрание оборванцев. Теперь на руке этого типа висел кот, суть которого Зазуля сразу учуял, и решил, что Иван и есть волшебник, так некстати возникший на его пути.

   Зазуля нисколько не опечалился исчезновением кривого дома и Антиминистерства. Они сделали свое дело, а господин Айс Крем был надежно спрятан. Придется внести небольшие коррективы в разработанный план, только и всего. Он произнес одно из немногих известных ему серьезных заклинаний и над городским холодильником, в котором мёрз господин Айс Крем, возникла защитная сфера, мешающая обнаружить его месторасположение.
   И действительно, когда тетя Маша попыталась определить, где находится несчастный пленник, у нее ничего не получилось.
   - Ок-Мур, - сказала она, не глядя в сторону Ивана, - теперь твоя очередь. Нужно немедленно найти господина Айса Крема!
   Но кот, для которого подобная задачка была сущей ерундой, ничего не ответил, продолжая безжизненно висеть на руке сыщика.
   - Ок-Мур, - повторила тетушка и повернулась к племяннику.

   Увиденное настолько ее возмутило, что она не сразу нашлась, что сказать, а кот проскрипел:
   - Я не могу работать в таком положении.
   Иван, не дожидаясь, пока тетушка выскажется по поводу его нелюбви к котам, взял Ок-Мура обеими руками и прижал к груди.
   Ок-Мур прошелся хвостом по носу сыщика и изрек:
   - Направо!
   Иван последовал, куда велено, и через пару минут все трое оказались перед большими, наглухо запертыми воротами холодильника. Тетушка попыталась при помощи стандартного волшебного приема отомкнуть замок. Но тот и не подумал поддаваться. Это была новейшая конструкция, на которую нужно было особое заклинание, и тетушка слегка посетовала на себя, что так и не прошлась по интернетовским сайтам, где наверняка имелась нужная информация. Но выход из ситуации, конечно был. Тетушка дунула всего один раз, и этого оказалось достаточно, чтобы тяжелые металлические створки дрогнули, истончились и исчезли. По-прежнему запертый замок шмякнулся на землю, а из пустого проема повалили клубы морозного воздуха. Иван, не дожидаясь, когда они поредеют, кинулся внутрь и вытащил наружу господина Айса Крема. Тот буквально оледенел, щеки побелели, а рыжие сосульки волос торчали во все стороны, как иглы дикобраза.

   Тетушка взмахнула рукой, на этот раз дважды. Сначала восстановились ворота, потому что тетушка берегла общественное имущество. Правда, замок так и остался валяться на земле. Затем  в пространстве образовалась удобная кушетка и широкое кресло. Волшебница велела Ивану уложить пострадавшего, а сама уселась в кресло и задумалась о чем-то.
   Иван не выдержал:
   - Тетушка, да сделай же что-нибудь!
   - Ваня, солнце не меньший волшебник, чем я, вот увидишь.

   И действительно, рыжие сосульки быстро растаяли, лиц порозовело, и через пять минут господин Айс Крем уже сидел на кушетке, удивленно поглядывая по сторонам. Взгляд стал осмысленным, он вспомнил и свою жизнь, и происшествия сегодняшнего дня, и частного детектива. Неизвестно было только, кто эта старая леди, сидящая рядом.
   Иван представил господину Айсу Крему тетушку и коротко рассказал, о чем поведал волшебный кристалл.
   - О-о-о, конечно, это был Зазуля! Как же я сразу его не узнал?! - воскликнул господин Айс Крем, вспомнив небритого оратора на бочке.
   Он вскочил, энергичный и готовый на самые решительные действия.
   - Ну, нет, господин Айс Крем, - заявила тетушка Ивана. - Вы переутомились, и вам следует отдохнуть.

   В следующую секунду главный мороженщик страны уже лежал в своей собственной кровати в своем собственном доме, укрытый до подбородка мягким одеялом, изо рта торчал градусник, а на голове покоилась грелка.
   Господин Айс Крем, прислушавшись к своему организму, решил, что тот работает как часы, выплюнул градусник, отбросил в сторону грелку, вылез из постели, надел махровый халат и поспешил к телефону. Он никогда не забывал, для чего нужны друзья, поэтому позвонил сначала Питеру, потом Адаму и бывшему Вовке.

   В полицейском участке зазвучал сигнал тревоги, бравые полицейские один за другим выскакивали из дверей, садились в джипы и разъезжались по городу. Меньше чем через час тридцать девять субъектов в пальто и шляпах стояли вдоль стены гостиной господина Айса Крема, возглавляемые гориллоподобным дворецким, сороковым по счету и первым по росту.

   Господин Адам, выслушав, что ему сообщил по телефону господин Айс Крем, вытащил из кармана толстый бумажник, заглянул в него, вызвал из гаража небольшой грузовичок и поехал на ближайший рынок.
   Он купил два десятка жареных гусей, девять килограммов ветчины, два мешка жареной картошки, а также сыра, масла, копченых сельдей, три дюжины буханок хлеба, двенадцать бутылок кетчупа и сложил все это в кузов грузовичка.
   - Чуть не забыл! - воскликнул банкир и добавил к груде еды сорок больших бутылок с лимонадом.
   Грузовичок, загруженный доверху, поехал к дому господина Айса Крема.

   В это время знаменитый портной, бывший Вовка, а теперь Владимир Афанасьевич, задумчиво ходил по своей мастерской, почесывая в затылке. Потом выволок на середину сундук и велел подмастерьям сложить в него сорок пиджаков в клеточку, сорок пар брюк с заглаженными стрелками и столько же рубашек. Небольшая заминка получилась с галстуками. Сорока одинаковых не нашлось, зато было восемь красных с павлинами, семь синих с ромашками, один желтый с крокодилом и двадцать четыре розовых в горошек.
   Подмастерья взялись за ручки сундука и, возглавляемые бывшим Вовкой, отправились туда же, куда и грузовичок…

   Адам и бывший Вовка прибыли к дому главного мороженщика одновременно и вместе вошли в гостиную. Господин Айс Крем шагал туда-сюда вдоль шеренги оборванцев, путаясь в полах махрового халата. Банкир и портной с интересом разглядывали типов в шляпах, в дверях показалась тетушка Ивана, сопровождаемая племянником. Иван скользнул взглядом по шеренге и его наметанный глаз сразу уловил маленькую особенность: карман пальто у одного из задержанных подозрительно оттопыривался. Собакин подошел к нему и, ни слова не говоря, запустил руку в этот самый карман.
    Так и есть!
    Револьвер, целый и невредимый, вернулся на свое законное место - за пояс джинсов сыщика.

   Господин Айс Крем просто кипел, адресуясь к оборванцам:
   - Да как вы могли! Лишить детей радости! Мороженого! Засахаренных орешков! Злоде-е-е-и! Негодя-а-а-и !
   Он замолчал, потрясенный собственным гневом, а фигуры у стены сникли, головы опустились, плечи одних судорожно задергались, другие начали вытирать носы грязными рукавами и, наконец, кто-то не выдержал:
   - Мы больше не будем!
   Остальные подтвердили в разнобой:
   - Не будем! Никогда! Больше!

   Тетушка Ивана тоже прошлась вдоль шеренги, внимательно вглядываясь в каждого, и когда господин Айс Крем снова открыл рот, чтобы продолжить гневную тираду, остановила его:
   - Подождите, господин Крем! Сначала их нужно переодеть и накормить, а потом выяснить, какая у каждого была мечта, которая не исполнилась.
   - Нет! - воскликнул господин Айс Крем. - Сначала вымыть, постричь ногти и побрить, а потом - все остальное.
   Один из оборванцев заканючил:
   - Да не хочу я мыться, не мое это дело.
   - Цыц! - господин Крем даже ногой топнул. - В душ - шагом марш!!

   Пока гости мылись, брились и одевались, стол уставлялся блюдами с едой и бутылками с лимонадом.
   Вскоре чистые, гладко выбритые злодеи, в свежих рубашках, наглаженных брюках и пиджаках в клеточку снова выстроились вдоль стены, а бывший Вовка занялся последней деталью туалета. Он повесил все сорок галстуков на руку, решив предложить выбрать каждому то, что ему нравилось, но не успел сделать и трех шагов, как мощная рука дворецкого протянулась к нему и вытащила из груды единственный желтый с крокодилом.
   Посверкивая клыками, он повязал на шею добычу, и тут все обратили внимание, что он, как и прежде, одет в смокинг и белые перчатки.
   Господин Айс Крем спросил:
   - Почему?!
   Громила молчал, тараща глаза.

   На помощь опять пришла тетушка Ивана. Она сразу поняла, что случилось. Чтобы выглядеть как можно страшнее, великан утром надел на собственные зубы искусственные, с клыками, и выдвинул вперед челюсть. Но теперь челюсть никак не хотела вдвигаться обратно, а зубы с клыками не желали сниматься.
   Тетушка быстро решила проблему, и когда клыки исчезли, а челюсть заняла свое место, оказалось, что лицо у гиганта очень даже добродушное. Застенчиво улыбаясь, он объяснил, что ни один пиджак, ни одна рубашка и ни одни брюки не налезли на него. Бывший Вовка пододвинул к великану стул, влез на него, обмерил с головы до ног портняжным сантиметром, который всегда носил с собой, и пообещал, что к утру новый костюм будет готов.

   В гостиную вошел начальник полиции Питер. Он был явно озабочен и, скользнув рассеянным взглядом по клетчатой шеренге, склонился к господину Айсу Крему:
   - Зазулю выловить не удалось. Мы испробовали все научные методы, но тщетно! Как сквозь землю провалился!
   Собакин, который отчетливо слышал все, что Питер сказал господину Айсу Крему, надвинул шляпу на глаза и выскочил на улицу.
   Тетушка только посмотрела ему в след.

   Наконец господин Айс Крем пригласил всех присутствующих к столу.
   Когда два десятка жареных гусей, девять килограммов ветчины, два больших мешка жареной картошки, сыр, масло, копченые сельди, двенадцать бутылок кетчупа, три дюжины буханок хлеба были съедены и запиты лимонадом, в гостиной появились пятнадцать официантов, и каждый нес поднос, уставленный вазами и вазочками с мороженым.
   Какого тут только не было! Клубничное, ананасное, яблочное, абрикосовое, вишневое, персиковое, сливочное, молочное, с черешнями, кусочками дыни, сливами и мармеладом, с вареньем и сиропами, с орешками и арахисом, посыпанное корицей или шоколадом.   

   Гости съели все до капельки и тут господин Айс Крем вспомнил слова тетушки Ивана о несбывшихся мечтах и обратился к ближайшему из недавних оборванцев:
   - Ну-с, молодой человек, и какая же у вас была мечта в детстве?
   Похоже, господин Айс Крем не очень-то верил, что у злодеев, пытавшихся обездолить детей целого государства, могла быть хоть когда-то хоть какая-нибудь завалящая мечта, поэтому в вопросе прозвучала издевка. К его удивлению несостоявшийся злодей потупился, покраснел и прошептал:
   -Я хотел быть продавцом воздушных шаров...
   И тут же в его руке очутилась веревочка, на которую было привязано штук пятьдесят самых разных: и круглых, и овальных, и в виде сердечек, и в виде забавных рожиц, с надписями и без них. Присутствующие в изумлении смотрели на шары, и только тетя Маша довольно улыбалась.

   Гости осмелели.
   - А я хотел быть дворником! - воскликнул следующий. - Но обстоятельства...
   Он не успел договорить, как на нем оказался белый фартук с бляхой, в одной руке метла, а в другой - красный совок для сбора мусора.
   И посыпалось со всех сторон:
   - Я хотел делать игрушки!
   - А я мечтал стать моряком!
   - А я - учить детей пению!
   - Я хотел быть маляром!

   Каждый получал то, что позволяло ему немедленно заняться любимым делом, и покидал гостеприимный кров господина Айса Крема.
Вскоре в гостиной остался только великан-дворецкий.
   - А ты?- спросил господин Айс Крем. - У тебя что же, нет мечты?
   - Конечно, есть. Я всегда хотел стать разносчиком мороженного и даже приходил три раза к вашему управляющему, - глаза гиганта сверкнули, и на долю секунды его физиономия снова стала зверской. - Но он выгнал меня вон, сказав, что ящика для мороженного, который подошел бы мне, нет, и изготовление такого не планируется.
Тетушка звонко рассмеялась, а шею гиганта и его плечо охватил широкий ремень, который удерживал на уровне живота огромный разрисованный ящик.

   Дворецкий открыл крышку, заглянул внутрь и протянул восхищенно:
   - Кру-у-у-то !!
   Как был, в смокинге и перчатках, он подался на улицу и за раскрытыми окнами загул бас:
   - Кому мороженого?  Замечательного мороженого! Лучшего в мире мороженого!

   Детектив обшарил весь город, но главного злодея не нашел. И немудрено. Все это время Зазуля, оставаясь невидимым, наблюдал за Иваном и собственными глазами видел, как тот без труда нашел городской холодильник, вытащил оттуда господина Айса Крема и отправил домой. Наливаясь бессильной злобой, прозрачный Зазуля крался следом за сыщиком, стараясь понять, насколько велико его волшебное мастерство. Несмотря на свои удивительные башмаки, Зазуля здорово трусил, потому что твердо усвоил правило: "На каждое зло найдется равное по силе добро".

   Он понял, что Собакин направляется к Старой площади, нырнул в ближайший переулок и оказался на ней раньше, чем сыщик.
   А Иван был близок к отчаянию.
   Он уже собрался вернуться в гостиную господина Айса Крема и признаться тетушке в своей неудаче, когда обратил внимание на фонтан, к которому только что вышел. В его центре еще вчера красовалась мраморная фигура пухлого херувима, держащего рог, из которого била самая большая струя. Теперь херувим исчез. Вместо него на верхушке фонтана красовался Зазуля.  Он стоял на одной  ноге на трубе, к которой раньше крепился херувим. Через эту трубу и устремлялась ввысь вода. Черный маг уже понял, что выбрал для засады самое неподходящее место. Он мог запросто свалиться вниз и поэтому не решался даже пошевелиться и успокоить непослушные потоки. Халат промок насквозь, заклинание иссякло, и злодей снова стал вполне материальным. Но самое страшное заключалось в том, что не нельзя было топнуть, чтобы ввести в действие удивительные башмаки – опоры под второй ногой просто не было.

   Иван перелез через бордюр фонтана, ухватил мокрого мага за ногу, стащил вниз, окунув с головой в бассейн, и выволок на брусчатку площади. Зазуля опомнился и топнул. Сыщик, словно пушинка, отлетел в сторону, но не испугался и возобновил атаку. Зазуля, используя силу своих башмаков с помпончиками, мог бы стереть Ивана в порошок. Но это было бы слишком просто, и он решил немного развлечься.

   Иван взвивался до крыш, пикировал и зависал в нескольких сантиметрах от каменного покрытия площади, мельтешил в струях фонтана и чуть не утонул в его бассейне, где воды и было-то ниже колена, становился на четвереньки и даже лаял. Особенно злодею понравилось, когда Собакин начал кувыркаться вокруг него, придерживая руками шляпу.
Зазуля закатился смехом и запрокинул голову, на секунду потеряв сыщика из поля зрения. Это было звездное мгновение Ивана. Он вылетел из очередного кувырка и припечатал кулак прямо к челюсти Зазули. Зазуля взмахнул полами халата и оторвался от брусчатки, но опуститься на нее не успел. Сыщик, мгновенно приняв вертикальное положение, поймал его за шиворот.

   Как только башмаки потеряли опору, их волшебная сила исчезла. Иван не мог этого знать. Он просто понес Зазулю на вытянутой руке к дому господина Айса Крема. От страха черный маг начисто забыл все заклинания, и ему не оставалось ничего другого, как беспомощно болтать ногами.
   Иван втащил злого волшебника в гостиную и поставил на пол перед тетушкой и оторопевшим господином Айсом Кремом. Зазуля почувствовал под ногами твердую опору и завизжал:
   - Да я вас сейчас! Да вы не знаете, с кем имеете дело! - и поднял ногу, чтобы топнуть.
   - Молчать!! - вдруг раздался звонкий окрик, такой молодой, что Иван не сразу поверил, что это голос тетушки.
Она расправила плечи и стала как будто выше ростом. Во всем ее облике было такое величие, что Иван разинул рот: такой свою любимую тетушку он еще не видел.

   А она отчеканила, обращаясь к Зазуле:
   - Перед тобой академик всемирной Академии добрых волшебников, заслуженный деятель Белой магии, почетный член Ассоциации добряков, автор Книги заклинаний против зла, председатель комитета ...
   Тетушка продолжала перечислять свои бесконечные титулы, а Зазуля осторожно поставил поднятую ногу на пол и сник, испуганно поглядывая на волшебницу. Он-то знал, что любые башмаки перед ней бессильны и что только тот злой волшебник, который имел столько же званий в области Черной мании, сколько тетушка Ивана в Белой, мог бы потягаться с ней.

   Тетушка перевела дыхание:
   - Зазуля, я спрошу у тебя один только раз: согласен ли ты оставить свои проделки и заняться настоящим делом?
   На Зазулю было жалко смотреть. Худой, желтый, мокрый, он, кажется, готов был разреветься и согласиться на предлагаемые условия мира. Но вместо этого начал, как заведенный, принялся отрицательно мотать головой.
   - Хорошо, Зазуля, ты сделал свой выбор, - отчеканила тетушка Ивана.
   И вдруг скомандовала:
   - Кру-у-угом! Бегом марш!

   Зазуля развернулся на сто восемьдесят градусов, потоптался на месте и выскочил за дверь. Он понесся по улицам города, все быстрее и быстрее, прохожие, мимо которых он проскакивал, улавливали только дуновение ветра, да замечали, что в воздухе что-то мелькнуло. Через несколько минут Зазуля покинул пределы города и исчез за горизонтом. А господин Айс Крем продолжал задумчиво смотреть на то место, где только что стоял черный маг восьмой категории. Он думал о том, что Зазуля, конечно, пренеприятный тип. Но интуиция подсказывала, что тот мог бы стать и другим. В глубине души Айса Крема шевельнулось сожаление. Он вспомнил, как часто в детстве Зазуля ждал, что его примут в веселую компанию. Айс впервые в жизни пожалел о своей юной жестокости.
«Нет, - думал Айс, - не все потеряно и даже маг-неудачник, если ему помочь, может исправиться».

   Иван Собакин сидел на тетушкиной веранде в плетеном кресле у стола, на котором уютно сопел самовар. Тетушка приносила и приносила из кухни блюда с угощениями. Иван, во рту которого не было и маковой росинки с позавчерашнего вечера, съел большущий кусок пирога с мясом и луком, потом такой же с капустой и перцем, за ними последовала громадная ватрушка с творогом, изюмом и ванилью, потом восемь пирожков с вишнями и шесть с черникой. Все было разбавлено четырьмя кружками ароматного чая с сахаром.
Наконец Иван устал жевать и откинулся на спинку кресла. Даже Ок-Мур, дремавший на диване и изредка открывавший то один глаз, то другой, не раздражал его. Иван удовлетворенно прошептал:
   - Волшебство!
   - Нет, Ваня, никакого волшебства, - возразила тетушка, - только мастерство!
   И она показала племяннику пухлую тетрадь с кулинарными рецептами.
   - Тетушка, - опомнился Иван, - ты же сама не съела ни кусочка!
   - Ваня, я на диете! И больше о пирогах ни слова!

   Они начали смотреть в ту сторону неба, где недавно зашло солнце и разгоралась вечерняя звезда.
   - Кстати, тетушка, а что будет с Зазулей? - через полчаса спросил Собакин.
   - Помнишь волшебные башмаки Зазули?
   Иван кивнул.

   - Они поступают в Стамбул контрабандой из Магриба, где их шьет один старый мошенник. Кустарщина, качество низкое, поэтому действуют они не очень долго. Их положено обувать на время совершения злодейства, а потом снимать. Так вот, старьевщик, которому Зазуля всучил фантомные монеты, оказался не таким уж дилетантом. Когда монеты исчезли, старый плут заколдовал башмаки так, чтобы Зазуля не мог их снять.

   Тетушка взглянула на свои часики.
   - И теперь, - прищурилась она, - срок их действия истекает через шесть дней, три часа и восемнадцать минут.
   - Ну-у-у , протянул Собакин.- За шесть-то дней он еще много чего натворит.
   - Не волнуйся, Ванюша, - засмеялась тетушка, - не натворит. На ближайшие дни у него такой режим: три часа пробежка, три часа - сон.
   - А что потом? - не унимался Иван.
   - Потом башмаки исчезнут, и Зазуля вернется в город.

   Тетушка задумалась.
   - Знаешь, Ваня, я, пожалуй, возьму его в ученики. У него хорошие задатки. Просто его слишком часто обижали, а это никогда не проходит даром. А отличные зубы и буйная шевелюра - дело двух минут. Нельзя же, в самом деле, обращать внимание только на внешность человека, если даже он выглядит, как негодяй.
   Собакин только иронично поднял брови, и оба снова засмотрелись на зеленую звезду...