ДАР. гл. 11

              11.НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
              Отпуск закончился. Мария вышла на работу. Ездить с Безымянки в центр города было далековато, но она никак не могла уехать из квартиры матери. Как только подходила к двери, что-то незримо тянуло ее обратно. Однако, когда отправлялась на работу, ее ничего не задерживало.

              Несколько раз Мария пыталась остаться ночевать в своей квартире, где про¬живали Полина с дочерью Лизонькой. Приезжала с работы, ужинала с ними, но ближе к ночи не выдерживала, ехала в маленькую, без удобств, комнату матери.
Значит не пришло время, что-то не доделала. Она искала причину, по которой не могла покинуть свое убежище и не находила. Документы все восстановлены. Денежный долг Петру возвращен. Мария помянула мать дома и в церкви. Съездила на кладбище.

              Если приходилось  кого-то лечить, то выполняла все наказы матери. Написала  письмо Насте и от нее  ответ получила. Скоро  приедет из Саратова в  гости, повидаемся.
              — Наверное,  я должна её здесь дожидаться,  - вывела для себя Мария, оставив на потом затею с переездом в свою квартиру. - Там Полина без меня со всем управится, - рассуждала она, устраиваясь поудобнее на диванчике. Сегодня суббота.  Все дела поделаны,  можно отдохнуть.
 
              Не успела Мария прочитать пару страниц, как звонок на входной двери заставил ее подняться. Мальцевы уехали на дачу, еще не вернулись. Значит нужно идти открывать. Кто это мог быть?

              На пороге стояли Григорий, Софочка и их дочки. Они удивленно уставились на Марию, а она на них.
              — Нам Марию Власовну, бабушку, -  проговорила Софья.
              — Я, Мария Власовна, - представилась  Акимова. Горячая вол на прокатилась по позвоночнику, заставляя сжать пальцы в кулак.
              — Но... Петр сказал.., бабушка, - путано произнес Григорий.

              Он  тоже был взволнован неожиданной встречей. Сердце гулко забилось, отзывалось молоточками  в голове. «Бог ты мой, по телу мурашки бегают, будто она своими нежными пальчиками  по мне водит, какое-то безумство. Я даже  боялся Софочке сказать, что это Мария помогла спасти Ксюшку.  Что же со мной делается?"

              — Простите.  Петр сказал, что Олечку бабушка вылечила.  Он должен был предупредить, что мы приедем к вам с девочками. После того случая на Волге   они плохо   спят, вскрикивают во сне, боятся воды, - с трудом закончил   пояснения Плотников, чувствуя, как все тело занимается жаром.

              — Теперь понятно, откуда вы обо мне узнали, - заметила Мария.  Она взяла себя в руки.  И на Григория повеяло холодом. - Петя как-то говорил, что должен прийти его товарищ с дочками, но я не думала, что это будете вы, -размеренно говорила целительница.

              — Мы с ним учились в одном институте, - в тон Марии продолжил Плотников, работали на одном  заводе, потом нас сократили, а теперь снова цех открыли. Я   знал, что у него дочка, после смерти бабушки заикалась, спросил, как у нее здоровье. Он похвалился, что ее бабушка вылечила. Так мы о вас узнали.

             - Полечите наших девочек, - вступила в разговор Софочка.- Помогите нам, пожалуйста. Мы вам будем очень благодарны.
             — Хорошо. Только меня смущает ваше имя, Софочка... Вы еврейка?
             - Наполовину. Так меня бабушка звала. За ней все друзья стали называть Софочкой. Бабушка еврейка, но дочки православной веры. Их моя свекровь покрестила. Я была не против.

             — Это хорошо. Крестики есть на вас, девочки? Есть... Тоже хорошо, - удовлетворенно кивнула Мария. - Мы с девочками здесь останемся, а вас я попрошу у Петра подождать. Я слышала, как они зашли в квартиру. Или на улице, на лавочке посидите. Вы не против? - обратилась она к родителям.
            Григорий и Софья послушно вышли из комнаты.
 
            ...Лечение продолжалось целую неделю. С девочками приходила Софья. Словно каким-то женским чутьем она ощущала тонкую ниточку притяжения между мужем и Марией. Поэтому в своей бесконечной занятости старательно находила время на лечение дочек.

            И все-таки он однажды не выдержал, пришел  один, тайком от жены. Мария знала, что он боится огласки их купания при луне. И в то же время его непреодолимо влекло к ней, и он не против продолжения отношений, однако не хочет потерять семью, Ибо слишком сильно любит своих детей. Она, конечно, могла бы удержать его возле себя.   Он оставил бы свою жену, детей, любил бы только ее. Но ведь это будет ее выбор, ее воля, а не его. Пройдет какое-то время, и пелена спадет. Григорий будет а отчаянии от потери, а она познает гнев, проклятие и силу его характера.

            Нет, разбивать семью она не хочет. Так поступить не может.  Ведь самое главное у нее уже есть. От Григория родится ребенок, скорее всего девочка. Но об этом он знать не должен, иначе дочка будет притягивать его, как магнит. Как заставить его уйти? Убеждать бесполезно. Нужно показать безразличие. Вот такие мысли промелькнули у любящей женщины, пока она встречала Григория у двери, такого желанного, такого красивого, с букетом белых хризантем.

            — Ты почему один? Где девочки?
            — Они придут позже. Софочка не знает, что я здесь. Давай поговорим, - попросил Григорий.
            — О чем?
            — О нас...
            — О нас? - удивленно спросила Мария, - нас нет. Есть ты и я.
            — Но я ничего не могу поделать с собой. После озера так к тебе и тянет... Извелся весь. На луну спокойно смотреть не могу.

            — Это было просто романтическое приключение при луне. Закатилась за горизонт луна, и все закончилось. Начался новый день. Ты свободный человек.
            — Но я каждую ночь вижу тебя во сне. Ты пробудила во мне такую страсть, что я готов бежать к тебе на край света. Только не знал, куда бежать. Ведь кроме имени «Маша», я ничего не знал, а спросить опасался. Само провидение привело меня к тебе.

            — Ты это придумал себе, - холодно сказала Мария. - Ты взрослый мужчина, у тебя двое детей...
            — Если бы не было девчонок, - перебил ее Плотников, - то я давно бы все решил. А сейчас я словно на распутье. Не знаю, как мне поступить. Я люблю тебя. Не могу забыть той ночи.

           Мария слушала и думала о том, что если бы не было у Григория детей, то все сложилось бы по-другому. Но они есть. Из песни слов не выбросишь.
           — Ты ошибаешься, - размеренно заговорила женщина.- Между нами ничего нет и быть не может. Я просто знакомая твоих близких друзей. Ты любишь свою жену, дочек. У тебя очень счастливая семья. Про купание в озере никто не знает. А вот о том, что я послала тебя догонять лодку , чтобы спасти  Ксюшу, слышали все. Вот об этом скажи своим родным. Ведь из-за этого ты так благодарен мне, что принес эти прекрасные хризантемы. Только не знаю, почему ты выбрал их. Я люблю розы, а это мамины цветы. Но все равно спасибо за цветы. Я очень рада, что спасла твою дочку. А сейчас уходи. Ко мне должны прийти лечиться.

           Мария проводила мужчину на улицу и долго стояла, смотря вслед уходящему, испытывая бесконечную всепоглощающую, но самоотреченную любовь.
           —Будет дочка, назову ее Ганкой, как бабушку, а если сын, то будет носить твое имя, Григорий.

           Она вбежала в комнату, заперев все засовы, и рухнула на диван. Отвернувшись к стенке, Мария, лежала и размышляла о будущей жизни, о превратностях судьбы. В их семье все женщины своих детей воспитывали в одиночестве. Слезы лились, не переставая.

           Потребовалось много времени, пока они иссякли. В комнату заглянуло солнце.  Скоро оно закатится за горизонт. Окошко, глядевшее на запад, принимает только вечерние лучи. Марии показалось, что она пролежала на диване целую вечность, а прошло немногим больше шестидесяти минут. Нужно встать, привести себя в надлежащий вид. Скоро придет Софья с девочками. Последний сеанс, и дети будут совершенно здоровы.
 
           Холодная вода и свежий ветерок вернули хорошее настроение. Мария скользнула взглядом по столу. Пирамидка, пропуская через себя лучи солнца, светилась, приглашая ясновидящую к разговору. Она подошла к столу, протянула руки к мерцающему потоку. Почувствовав легкое покалывание кончиков пальцев, закрыла глаза.

           ...На улице темно и холодно. На скамейке под фонарным столбом сидит молодая женщина и девочка лет шести. Они устали. Но идти им некуда. Город большой, но здесь нет никого знакомых.
           — Мама, я есть хочу, - захныкала малютка.
           — Потерпи. У меня ничего нет. Покушаешь, когда сможем что-то купить.
           — Тогда зачем ушли из села. Там тетя Нина молока мне давала.
           — Мы не можем там больше жить, - как взрослой объяснила дочери женщина. - Дяденька председатель велел нам убираться из колхоза.

           — Нас прогнали потому, что ты там лечила Владьку с Наташкой. Я слышала, что тетеньки говорили, что  ты колдунья. Поэтому ты их вылечила, а доктору это  не понравилось.
           — Нет. Я не колдунья. Боженька дал нам знания и  мы пользуемся ими во благо людей. Ты вырастешь, тоже лечить будешь. А сейчас положи голову ко мне на колени и спи.
           — Я есть хочу...
           — Я же сказала тебе, Маруся, потерпи.
           — Не буду терпеть. Сейчас тетя придет и нас накормит. А спать мы будем на полу.
           — Кто тебе сказал?
           — Никто. Просто я знаю. - Девочка поднялась со скамейки. - Видишь, во-о-он она идет...

           От трамвайной остановки к домам шла женщина, нагруженная двумя сумками. Она подошла к лавке и присела на краешек передохнуть.
           — Тетенька, а я есть хочу, - шепотом сказала девочка и замолчала под взглядом матери...
           — Ну, хватит сидеть. Пойдемте в дом, - позвала их Надежда.

           ...Заводской цех. В два длинных ряда стоят токарные станки. Молодая женщина только что закончила наводить порядок и присела на табурет отдохнуть. Один за другим заходят рабочие. Они приветливо улыбаются, шутят, она отвечает им.

            Вдруг все смолкло. Взоры мужчин устремились к входной двери. В проеме стояла девушка. Она казалось невесомой. Стройную высокую фигурку элегантно облегало голубое  шелковое  платье, широкий подол которого свободно струился вокруг стройных ножек. Гладкую алебастровую шею обнимала золотая цепочка, на которой висел кулон из горного хрусталя, выточенного в виде трапеции. На запястьях рук поблескивали браслеты, собранные из таких же многогранников, обрамленных золотом.. Длинные белокурые локоны спускались на плечи и слегка прикрывали лицо, делая его похожим на «Мальвину». Полноватые губы капризно сжаты. Взгляд прекрасных темно - синих глаз не сочетался с обликом девушки. Ей не нравилось поручение председателя профкома завода   отыскать в токарном цехе техничку Анну Акимову. Всего-то полгода проработала, а уже квартиру в «хрущевке»  получает.

            —Пойдем, тебя Виктор Петрович вас зовет, - она брезгливо оглядывает все вокруг, в том числе хрупкую женщину, одетую в черный халат, в вороте которого белеет блузка.
            Они идут по длинным коридорам, поднимаются по лестнице. Анна чувствует неприязнь, исходящую от разнаряженной красавицы. Той не приятно, что она рядом с простой уборщицей. Помощница председателя профсоюзного комитета привыкла вращаться среди руководителей завода, а рабочий класс, она, по молодости своей, просто презирает.

        Анна следует за ней и вдруг говорит:
    — Удивительно, как на земле устроена жизнь. Вот вы сейчас снисходительно смотрите на меня, но пройдет время, и вы придете ко мне в дом... Благодарить
будете. Вы отдадите самый дорогой для вас подарок... Более того, каким-то образом мы породнимся...

           Тихий стук в дверь вывел Марию из транса. Вошла Олечка.
   — Тетя Маша, там Ксюшка с Дашей пришли и их мама.
           Не отводя взгляда от пирамидки, оставляя в памяти только что увиденное, Мария проговорила:
           — Скажи им, пожалуйста, пусть заходят.
                (окончание следует)