Таёжный водевиль

      Все описанные события и герои вымышлены. Любые совпадение имён, марки автомобиля – не более чем случайность.


     Мы долго по ухабам и бездорожью добирались до этого места. Мы – это Серёга, Васька и я. А место – это верховье реки, километров сто от нашего городка. Добраться сюда можно только на Серёгином Уазике «вездеходе».
     – Какая красота!.. А запах! – почти одновременно воскликнули мы, выходя из машины.
     Действительно, перед глазами предстал величественный таёжный пейзаж кисти гениального художника: с холмами, речкой, облаками, ну и конечно с нами на переднем плане. Правда, немного погодя, мы заметили, что кто-то совершенно бездарно и словно в насмешку, подрисовал к нему облако комаров над нашими головами. Этих кровопийц было столько, что стоять долго, созерцая красоту, не получилось.
     – Надо скорее разводить костёр! Они боятся дыма! – сказал Серёга, самый опытный из нас.
     Мы в спешке бросились выкладывать из машины обычные рыболовные принадлежности: закидушки, удочки, сеть, тёплую одежду, сумки, посуду, водку… До вечера, когда начинался клёв, было ещё далеко и, разведя костёр, каждый из нас занялся различными приготовлениями. Однако в желудке после зубодробительной дороги было пусто, и Васька предложил:
     – Давайте сначала перекусим!
     Сказано – сделано. Соорудили импровизированный столик, разложили еду. Но для полного завершения композиции в этой рыбацкой картине не хватало какой-то законченности. То и дело мы поглядывали на сумку с «горячительным».
     – Нет, мы же договорились!.. До вечера, пока не поставим последнюю закидушку и сеть – ни грамма! – замялся Серёга, самый опытный из нас.
     У Васьки опыта было поменьше, но его умение мыслить аргументировано иногда сражало на повал. Он сказал:
     – Я слышал: если выпить, то комары кусают меньше! Они не переносят алкоголь!
     Этот железный аргумент снял все вопросы. Кормить комаров ни кому не хотелось, и мы достали бутылку.
     – Только одну! – сказал Серёга, самый опытный из нас. – Дел ещё много!
     – Только одну! – дружно кивнули мы.
     Отвлекаясь, хочу сказать, что Васька и я – рыбаки не особо заядлые. Но этот старый инстинкт, который сидит в человеке ещё с незапамятных времён, иногда просыпается в нас и зовет. Тогда вот так, как сейчас – хотя и не очень часто – мы выбираемся к речке с ночевкой. А сегодня решили отправиться в дальнюю дорогу, потому что уверены: чем ехать дальше, тем рыбы больше. Надо только знать места. 
     – Ну, за прибытие! – со стаканом в руках и подражая известному актёру, говорю я.
     После первой и закуски, завязался оживлённый разговор. Случаи вспоминали разные.
     – В прошлом году, – говорит Серёга, – я с одним товарищем уже сюда приезжал. Вечером, когда мы поставили все закидушки и сеть, как обычно, стали варить ужин. А немного погодя, слышу – в воде кто-то плещется. Думаю, надо сходить, проверить – может, какая крупная рыба попалась! К воде подошёл, леску подёргал – нет ничего. Но опять слышу, плещется. Голову поднимаю, а там, на другой стороне реки – медведь! В воду зашёл и барахтается!..
     Васька хохочет, не верит:
     – Рассказывай, медведь! Лучше скажи, сколько бутылок выпили!.. Скажи ещё, и русалок видели!
     Серёга обижается:
     – Хотите – верьте, хотите – нет, а водку не брали!
     Хохочем уже все. А Васька, особенно. Он всегда пьянеет быстрее нас. С ним выгодно ездить на рыбалку: ему для счастья хватает и полстакана. Хороший парень, но в этом деле – слабак!
     – Разливайте остаток, – говорит он, – да пойду я на поляну, сеть распутывать.
     И, осушив свои полстакана, уходит. За ним слышен хруст ломающихся веток: теперь любые заросли стали дорогой. А я и Серёга выходим на берег, чтобы окинуть взглядом, оценить пространство, которое предстоит освоить для ловли рыбы. Вон там, выше по берегу, есть протока. Там на ночь поставим сети. И мы уже мысленно представляем, как утром, заходим в воду, окутанную густым туманом, и вытаскиваем тяжёлую сеть, кишащую рыбой… Мы уверены – у рыбы шансов никаких! Здесь не бывает людей и, непуганая никем, она сама должна плыть прямо в руки, извиняясь за опоздание… А вдоль всего остального берега натыкаем закидушек: пусть она только попробует отвернуть нос! Закидушка – это длинная леска с грузилом, на которой привязаны поводки с крючками.
     Пройдясь по берегу, мы забили несколько деревянных колышков около воды, к ним позже привяжем леску. Затем принялись заготавливать дрова на ночь, но неожиданно из-за кустов услышали мат. Это Васькин мат, и он такой громкий, что отражается от другого берега.
     – Надо идти, посмотреть!.. – с тревогой в голосе, говорит Серёга, и мы спешим на поляну.
     Распутывать Ваську пришлось долго… Дело это было не простое. Сначала распутали ноги, потом руки, а потом появилась и голова – красная, матюгающаяся, но такая довольная, что стало ясно, никакой вины за собой она не чувствует!
     – Как же тебя так угораздило? – злится Серёга. – Ёшкин ты бабай!
     – Да комары, блин! – возмущается Васька. – Отбивался от них, как мог! И руками, и ногами, блин! Вот и замотало, блин!
     «Блин» – это облегчённый вариант, вместо гудка. Ему трудно стоять на ногах, его качает и тянет к земле сила притяжения. Он садиться на траву и, собравшись с мыслями, заключает:
     – Однако, для комаров доза слабовата!.. И, между прочим, у меня стресс!
     Поняв намек, Серёга возражает:
     – Мы же договорились!.. Надо терпеть до вечера! Бог терпел и нам велел. Ещё много дел…
     Но голос у Серёги уже не такой уверенный, поэтому через несколько минут сидим за нашим столиком. К этому времени испеклась картошечка в костре, и от такой закуски  мы просто в восторге. Несмотря на испорченную сеть – снова оживлённый разговор и разные истории. Правда, среди них уже попадаются и такие, которые не раз рассказывали друг другу; тогда кто-нибудь из нас встаёт, отходит от костра и, вдохнув полной грудью таёжного воздуха, с восторгом разглядывает пространство вокруг, залитое новыми, яркими красками. В такие минуты, вместе с воздухом, душа наполняется светлыми мыслями и чувствами; хочется любить всех и всё; хочется любить природу-матушку, её загадочного создателя, и вообще – весь мир, скрытый за горизонтом этой величественной картины…. Однако стоять так, наполняясь любовью к окружающему, получается недолго: в конце концов, приходит и другая, грустная мысль о том, как «мимолётно оно, наше житиё-бытиё, среди этой вечной красоты» и, вздохнув уже от сожаления, хочется побыстрее спуститься на грешную землю, к нашему столику, где так хорошо и уютно сейчас.
     Время на природе бежит быстро – незаметно наступил и вечер. Тайга на другой стороне реки вспыхнула золотисто-пламенным светом в лучах заходящего солнца. Змейкой по воде стелиться дым от нашего костра – это варится ужин в котелке. Что там варится? Да ничего особенного. Обычный, нехитрый рыбацкий набор: какая-нибудь мясная тушёнка, картошка, лук, перчик, да и – пожалуй – всё. На свежем воздухе любая еда вкуснее домашней!
     – Надо Ваську будить, – говорит Серёга, – поужинает и снова будет, как огурчик!
     На столике, среди всякой снеди, открытая бутылка. Но изнутри Серёгу видимо что-то толкает.
     – Нет, – говорит он, - сначала пойдём, установим снасти, а потом и… 
     – А его будить будем? – показываю я на клубок под кустом, издающий храп.
     Подумав, Серёга говорит:
      – Сами справимся. С Васьки сейчас помощник, как второй руль в моём Уазике. А ты, сними котелок с огня: пока ходим, пусть немного остынет. 
     И вот мы на берегу. Быстро наживили и забросили приготовленные снасти. Потом забрели в неглубокую протоку, поставили сеть, так до конца и не распутанную. Ходили, наверное, не более получаса. Обратно возвращаемся почти в сумерках. Когда приближаемся к нашему месту, костер уже слабо мигает, едва освещая ближние кусты и деревья. Серега первым вскарабкивается по небольшому песчаному уклону. Но, как только его голова  поднимается выше бугра, он вдруг резко разворачивается назад и, толкнув меня в грудь, с выпученными глазами отбегает к реке.
     – Ты чего? – удивляюсь я.
     – Тссс!.. – шепотом произносит он, приложив палец к губам, а другой рукой манит меня: – Иди сюда!..
     Я подхожу, ничего не понимая. Выпили вроде не так много, и подозревать Серёгу в «белой горячке» нельзя. Но когда я посмотрел в его глаза поближе – уже начал сомневаться.
     – Ты чего? – снова говорю я.
     – Тихо!.. –  шепчет он, показывая пальцем в сторону костра. – Послушай и посмотри.
     Я встал рядом и прислушался. Действительно, кто-то там был: доносились странные звуки, а иногда от костра на деревьях появлялась чья-то тень.
     – Это же Васька ходит! – тоже шепчу я.
     – Какой Васька! – досадует Серёга. – Это Мишка!
     – Какой, к черту, Мишка?..
     – Какого я в прошлом году в реке видел!.. Медведь! Да я не шучу!
     У меня глаза округляются не меньше. Хмель почти исчезает. Ироническое настроение быстро сменяется паническим, и я спрашиваю:
     – Что будем делать-то? Там же Васька! Не поужинал бы им Мишка!
     – Пошли в обход! Надо зайти с другой стороны и забраться в машину! – после небольшой паузы решает Серега и, с сожалением, добавляет. – Эх, ружья нет!..
     Пробираясь по кустам как можно тише, мы запаслись двумя толстыми палками по дороге. Какое-никакое, а спецсредство – орудие для отражения! Вот и огонек светится между стволами, и Уазик стоит рядом. Нужен ещё небольшой бросок, и мы в безопасности. Но это короткое расстояние до машины нам кажется самым сложным. Как отреагирует Мишка, если увидит нас? Ноги почти не слушаются и, чем ближе к цели, тем сильнее давят на тормоз. Мы делаем усилие над собой и, бросив палки, подбегаем к машине. Серёга что есть мочи дёргает за ручку дверей, но дверь – вот, подлость! – не поддаётся, никак!
     – Блин! Это какой идиот замкнул машину! Я его просто убью! – с неописуемым гневом, забыв про громкость, говорит Серёга.
     – Да ты сам и замкнул! – говорю я, зная его городскую привычку.
     А сам с ужасом, боковым зрением, смотрю на Мишку. Но этот зверюга, увидев наши мучения, не предпринимает никаких действий. Он только встает на задние лапы и удивлённым взглядом смотрит на нас, чудаков. Положение становится натянутым и критическим! Сердечко зашкаливает. Опомнившись первым, Серёга командует:
     – Быстро, под машину!
     Через секунду мы лежим под передним мостом Уазика. Можно бы дать драпу, но как убежишь? Разве можем оставить в беде нашего товарища, да и… оставшаяся бутыль на столе – факт тоже немаловажный! Отсюда он нас недостанет! – уверены мы, да и обзор хороший, чтобы наблюдать за происходящим. Только вот чем и как помочь? А Мишка, меж тем, потеряв видимо к нам интерес, вернулся к своим делам. Он продолжил потрошить сумки, доставая оттуда оставшиеся продукты. Смачно чавкая и ворча от удовольствия, бесцеремонно уничтожал последние запасы и только изредка поглядывал в нашу сторону.
     Васька негромко похрапывал. Всё бы ничего, но неожиданно он стал говорить что-то во сне, и медведь подошёл к нему, перестал жевать, прислушался. У нас сжалось сердце, отчего захотелось по маленькой нужде. Серега не смог выдержать и крикнул ругательное слово в адрес зверя, пытаясь отвлечь. А что ещё он мог сделать? Конечно – он прапорщик, служивый, защитник родины, так сказать, и бояться вроде не полагается. Если б это были враги с автоматами, то, разумеется, было бы всё иначе, а тут, на тебе – медведь! Какая-то нестыковка…
      Но, обнюхав Ваську, Мишка только брезгливо фыркнул и отошёл. В таком виде Васька не съедобен! – поняли мы, и у нас чуть отлегло на сердце. Правда, ненадолго. Через некоторое время Васька опять заворочался, опять разговорился во сне, и неожиданно – чёрт бы побрал его! – приподнял спину и сел! Мы замираем, рты открываются сами. А он сидит себе так и, не открывая глаз, продолжает бурчать. Тут что-то ёкнуло и перевернулось внутри нас! Даже Серёга крикнуть теперь не решался. Васька, меж тем, медленно приоткрывает сонные веки и, бросив туманный взгляд на Мишку, совершенно спокойно говорит:
     – Серёга, ты чего это, ты почему такой лохматый?..
     Мы в ужасе, потому что следующим вопросом по логике должен быть: «Серёга, а почему у тебя такие большие зубы?» Или «когти». Но Васька, слава богу, также спокойно и медленно закрывает глаза, откидывается на спину и продолжает храпеть дальше. Гора сваливается с наших плеч.
     – Вон и ключики висят, – немного придя в себя, говорю я, – на сучке, прямо над Васькиной головой!
     – Надо Мишку попросить принести, – отшучивается Серёга, и как-то нервно. Так, наверное, шутят парашютисты перед первым прыжком.
     А Мишка продолжил свой вандализм: подошёл к котелку, обнюхал его, но сваренная еда видимо показалась горячей и он, отвернув нос, пошёл к столу. Судя по блеску посуды, он уже поработал и здесь, поэтому ещё раз оглядев всё, принялся лизать пустые тарелки. Затем осторожно обнюхал и бутылку. Вот, где не на шутку, а по настоящему серьёзно взволновались мы – она же была последняя! Неужто этот наглец доберётся и до неё! Ничего святого! Одновременно, как по команде, мы выдвинулись ползком чуть-чуть вперёд. Смесь любопытства и негодования перевесило страх. А Мишка, фыркая и соображая, что же это такое на предмет съедобности, взял да и лизнул горлышко! Мы на секунду зажмурили глаза, а когда открыли, то увидели страшную сцену: бутылка закачалась, потом звонко затанцевала по столу и  – упала! Эхо от её падения, казалось, пронеслось по всему лесу. Свершилось самое худшее, чего мы опасались – всё содержимое, издевательски булькая, полилось прямо на землю! Мы и сами не заметили, как полностью выползли из-под машины. Это было выше всяких сил, возмущению не было предела! Страх куда-то исчез, теперь в медведе мы видели не более чем назойливую дворнягу. Серёга схватил палку и запустил в него. Но хорошо, что не попал! Тот стал на задние лапы, оскалил зубы и злобно зарычал. Мы опять нырнули под машину. Вспомнили, что не дворняга. Но вместо того, чтобы попытаться нас достать и растерзать, он на минуту задумался, опустился на передние лапы и… начал обход поруганного им места ещё раз. Убедившись, что больше нет ничего съестного, Мишка с  разочарованием зевнул, издал странный звук – наверное, какой-нибудь мат на медвежьем языке, – и наконец, к нашей великой радости, двинулся меж кустов, восвояси.
     Мы долго ещё лежали так, прислушиваясь и вглядываясь в темноту леса. Потом осторожно встали и подошли к костру.
     – Надо разводить огонь поскорее! – торопился Серёга. – Если будет большой огонь, он побоится, не подойдёт!
     Сказано – сделано. Быстро наломали веток, подбросили в тлеющий костёр и он заполыхал. Отлив накопившийся страх в кусты, стали будить Ваську, но тот только отбрыкивался и прятал голову. Тогда пришла идея: намочили тряпку водкой, оставшейся на дне бутылки, и поднесли к носу. Это сработало.
     – Сон мне приснился, – почти радостно говорит Васька, протирая глаза, – будто бы я, ты и Серёга волосами заросли, с ног до головы!.. Особенно сильно оброс Серёга! Я его, значит, и спрашиваю…
     Мы хохочем. Правда, приглушённо и озираясь по сторонам. Рассказать Ваське? Нет, решили – потом, завтра.
     – Давайте всё-таки поужинаем, – вспоминает Серёга, – в котелке супчик ещё остался. И надо в машину перебираться!
     – Эх!.. – вздыхаю я, и перевожу взгляд на пустую бутылку под столом, – после такого-то стресса!.. Вот бы щас не помешало!
     – Уно моменто! – говорит Серёга.
     В его голосе загадочность, глаза  как-то странно светятся. Он снимает с сучка ключи, идёт к машине и через некоторое время возвращается с бутылкой в руках.
     – Это из НЗ! Храниться на всякие там непредвиденные обстоятельства! – улыбается Серёга, самый опытный из нас!
     И только теперь, когда наступила глубокая ночь, мы наконец-то садимся ужинать.
     Но проходит небольшой кусочек времени и нам уже кажется, что ничего особенного и не было, словно это приснилось. Яркий костёр, потрескивая, освещает наши оживленные лица, унося в темноту клубы дыма и гирлянды искр. На горизонте из-за холмов появляется луна; её отражение дрожит и рассыпается осколками на чёрной глади реки. Среди ночной тишины, только она и звёзды с любопытством смотрят на нас сверху, и иногда кажется, что мы вместе с ними куда-то летим… летим… летим… летим… Нет, никуда мы не летим – это просто сон постепенно одолевает нас. Мы собираем вещи, одежду и, надеясь, что гость больше не вернётся, перебираемся до утра в машину.
     Утром Серёга первый проснулся и разбудил нас. Мы прошлись по берегу, сняли сеть и закидушки. Рыбы попалось не так много, гораздо меньше, чем мечтали и рассчитывали вчера. Но это нисколько не огорчило. Главное впечатление – ночной гость, которого ещё долго будем вспоминать.   
     Когда собирали и складывали в машину вещи, каждого из нас окружило целое облако комаров. Казалось, их было ещё больше, чем вчера, хотелось поскорее уехать.
     – Блин! Опохмеляться слетелись! – возмущался Васька, хлопая себя ладошками.
     Утром, конечно, мы рассказали  ему о ночном происшествии, но он не поверил «такой брехне».
     С той поездки прошло много времени, но больше мы не приезжали на это место: не очень-то хотелось встретиться с нашим гостем. А впрочем, кто был гостем и у кого – это ещё вопрос.