Сомнению всегда найдется место Главы 11, 12

                Глава одиннадцатая

        И впрямь, утро вечера мудренее. Пока уборщица наводила чистоту в офисе, я связалась с агентством по прокату автомобилей и договорилась об аренде «Рено – Логан» на неделю. Это был самый дешевый автомобиль из имеющихся у них в наличии, но и за него предстояло выложить немалую сумму. Однако теперь мои интересы сошлись с интересами новой клиентки, и раскошеливаться придется ей. Затем сделала пару звонков, чтобы узнать, есть ли в Питере недвижимость на имя Деревянко.

       Наверное, не только благодаря профилю клиники, но и ее уединенному положению, поездка туда представлялась мне довольно рискованной. Во всяком случае, ехать одной было боязно, и я позвонила Машке, решив втянуть ее в свою авантюру. Экзамены закончились, так что я не видела препятствий, которые могли бы ей помешать, а в том, что ей нравятся приключения, я была уверена на сто процентов. Однако Машка меня разочаровала, сообщив, что сегодня будет выпускной вечер, и она никак не может его проигнорировать, так как преподавала математику в двух выпускных классах. Это мероприятие, включающее в себя банкет и развод мостов, должно было закончиться только утром, так что она готова пуститься во все тяжкие не раньше четверга. Нет, так долго ждать я не могла. К приезду Макса я собиралась завершить расследование, так что первоначальный план решила подкорректировать.

       Когда с уборкой было покончено, новый план был уже готов. С помощью интернета я ознакомилась с подробной картой местности, окружающей поселок Белогорка, и все-таки нашла проселочную дорогу, подходящую к клинике с другой стороны. Мы с Максом подъехали к клинике через поселок, так как нам именно его дали в качестве ориентира, а эта дорога ответвлялась от главного шоссе. Прихватив кое-что из наших припасов, бинокль и  фотокамеру, я направилась в агентство по прокату автомобилей, располагающемуся в Московском районе. Я немного волновалась, так как уже довольно давно не садилась за руль. Последний раз я сделала эту пару лет назад, когда отвозила маму с дядей Гришей и их друзей на пикник около озера, но там всего несколько километров, а тут предстояла длинная дорога, к тому же, часть пути придется проделать по городу. Ладно, хватит попусту терзаться, как-нибудь справлюсь.

       В двенадцать часов я выехала на Киевское шоссе и немного перевела дух, а в половине второго свернула на проселочную дорогу, ведущую к клинике. Проехав по ней метров триста, я все еще не видела ворот, и это мне не понравилось, к тому же вдоль этой дороги с обеих сторон были канавы, так что некуда было съехать и спрятать машину. Я вспомнила карту и поняла, что клиника находится гораздо ближе к дороге, проходящей через Белогорку, чем к шоссе. Может, надо было воспользоваться прежним маршрутом. Я кое-как развернулась и вернулась на шоссе. Это была не основная трасса, так что машин на ней было немного, но все же они регулярно проносились мимо, что ставило под сомнение мой план.

       Сев на обочину дороги, я закурила и посмотрела по сторонам. Обычный придорожный пейзаж: кусты, какие-то зачуханные деревья и пожухлая трава, да еще канава, на дне которой поблескивала темная вода. Поводив взглядом по этой унылой картине, я наткнулась на красную шляпку подосиновика, что тут же натолкнуло меня на новую мысль. Достав из машины нож и полиэтиленовый мешок, я срезала подосиновик и еще немного прошлась вдоль канавы, найдя пару сыроежек. Ура! Я села за руль и опять свернула на проселочную дорогу. Приткнув машину к обочине, перепрыгнула через канаву и углубилась в лес. Через полчаса дно полиэтиленового мешка покрылось разнообразными дарами леса. Пожалуй, хватит. Я бросила мешок на заднее сиденье, а сама открыла багажник. Меня предупредили, что если багажник плотно не закроется, то машина не заведется. Машина была обшарпанной и неприглядной с виду, но автоматика в ней работала, хотя и не так, как было задумано. Причину нежелания заводиться она не указывала и вместо того чтобы просто просигналить о не закрытом багажнике, отключала двигатель. Найдя маленький камешек, я вставила его в притвор багажника и попробовала завести машину. Это мне не удалось.

       Покончив с этими манипуляциями, я немного перекусила, потом разлеглась на траве, подставив лицо солнцу, пробивающемуся сквозь ветви деревьев.  Хорошо-то как! Я была метрах в пятидесяти от шоссе и хорошо слышала гул проезжавших мимо машин. Вдруг одна из них притормозила и свернула на проселочную дорогу, я еле успела отскочить подальше в лес. Спрятавшись за деревом, увидела пикапчик, который немного притормозил возле моей машины, а потом продолжил движение к клинике. Как это некстати! Конечно, я не на территории клиники, но учитывая секретность, которой они себя окружили, могут заинтересоваться подозрительной машиной и прислать сюда охранников. Что же делать? Неужели уехать, не солоно хлебавши? Мне стало не по себе. Приключение может оказаться совсем не забавным. Я позвонила Машке и попросила перезвонить мне через двадцать минут, затем дала ей инструкции. Посыпались вопросы, но ответить я не успела, так как услышала, что со стороны клиники приближается автомобиль. Неужели по мою душу?

       Я быстро распрощалась с подругой и, подбежав к своей машине, бросила телефон на переднее сиденье и распустила волосы. Затем, как в интермедии Задорнова, открыла капот и уставилась на автомобильные внутренности, будто что-то в них понимала.  В сторону приближающейся машины я не смотрела, но услышав, что она притормаживает, я захлопнула капот и стукнула по нему кулаком. Автомобиль остановился, и я, замирая, оглянулась. Это был американский джип, не новый, но очень солидный и в хорошем состоянии. Неужели охрана? Однако мужчина, выглядывающий из окна, приветливо улыбался. На вид ему было слегка за сорок, седые виски, красивое интеллигентное лицо и внимательные серые глаза.

       - Какие-то проблемы? – продолжая улыбаться, поинтересовался он.

       - Эта тупая железяка не желает заводиться, я уже все перепробовала, - хмуро отозвалась я, с ужасом заметив, что голос у меня дрожит. Впрочем, это не должно показаться подозрительным. Женщина оказалась в лесу одна, машина сломалась и, понятное дело, она нервничает.

       Мужчина выбрался из джипа и подошел ко мне.

      - Давайте, я попробую.

      Он сел на место водителя и повернул ключ в замке зажигания. Само собой, машина никак не отреагировала.

      - Свечи проверяли? – спросил он. Я пожала плечами, а он улыбнулся: - Понятно.

      Однако его ознакомление с автомобильными внутренностями оказалось столь же плодотворным, сколь и мое.

      - Может, багажник неплотно закрыт? – спросил он.

      - Я проверяла, - прохрипела я, но на всякий случай подошла к багажнику и с размаху хлопнула им.

      Звук получился убедительным, я даже подумала, что камешек выскочил, но его вторая попытка завести автомобиль провалилась. Он поинтересовался, что я собираюсь делать, на что я ответила, что позвонила в агентство, и они обещали перезвонить.

      - Как же вы машину так укатали? – спросил незнакомец. – Она ведь еле дышит, хотя не такая уж и старая. Мой джип годится ей в дедушки, а бегает, как молодой.

      - Это не моя машина, - отозвалась я. – Я взяла ее в прокате. Пусть теперь сами с ней разбираются.

      Я настолько вошла в роль, что у меня на глазах выступили слезы, а мужчина явно не знал, что делать дальше. Он посмотрел на часы, и я всхлипнула. Если он сейчас уедет, значит все зря, моя затея провалилась. Однако незнакомец уезжать не спешил и поинтересовался, как меня угораздило оказаться в одиночестве на укромной лесной дороге. Версия у меня была заготовлена. Я сказала, что по просьбе матери отвозила вещи дальней родственнице в соседнюю деревню, для этого и машину взяла в прокате. На обратном пути увидела у дороги гриб, остановилась, затем увидела второй и увлеклась. Машины то и дело здесь проезжают, поэтому я решила свое Рено спрятать в лесу и прогуляться по лесу. Когда вернулась, машина не пожелала заводиться.

      - А как улов? – спросил он.

      - Так себе, - отозвалась я и кивнула на заднее сиденье. Пакет был приоткрыт, и парочка красно-бурых грибочков аппетитно выглядывала оттуда. – Вы ведь, наверное, торопитесь, - грустно сказала я, - так что поезжайте. Я сама управлюсь, они обещали помочь. - Мужчина явно пока не пришел к окончательному решению.

      В это время зазвонил мой телефон: Машка!

      - Мы не сможем прислать за вами машину в ближайшие несколько часов, - официальным тоном заявила она. – Все сотрудники на вызовах.

      - Но как же так! – вскричала я. – Мне что, в лесу ночевать?

      Мы продолжили беседу на повышенных тонах, и я заметила, что незнакомец с интересом поглядывает на меня. Похоже, заглотил крючок. Бросив телефон на переднее сиденье, я облокотилась на автомобиль и посмотрела на него. Наши взгляды встретились. Его отношение ко мне явно изменилось, так как во взгляде читалась личная заинтересованность, а не просто желание помочь случайному человеку. Я именно этого и добивалась, но когда своего добилась, то почувствовала неловкость и даже страх. Но мне очень нужен знакомый из этой клиники! Он тем временем, склонив голову в  полупоклоне, представился:

      - Антон.

      - Нина.

      Затем поинтересовался, чем я занимаюсь, когда не ломаю машины в глухих местах. Я сказала, что преподаю математику в школе. Это известие его очень обрадовало:

      - Вас послал мне сам Господь Бог! – воскликнул он. – Моему оболтусу надо сделать к завтрашнему дню десять заданий по математике. С девятью он справился, но одно задание оказалось ему не по зубам.

       - Так ведь учебный год уже закончился, - пробормотала я. – Неужели он второгодник?

       - Хуже. Он студент, но при сдаче зачета по технической дисциплине проявил незнание математики, и ему дали дополнительное задание, иначе к экзамену не допустят.

       - На какую тему задание?

       Через минуту я уже сидела в своем автомобиле и решала тригонометрическое уравнение, которое, на первый взгляд, показалось мне нерешаемым. Однако минут через пятнадцать я с ним все-таки справилась и протянула листок Антону. Он был на седьмом небе от счастья. Сразу стал звонить сыну. Сказал, чтобы тот был к семи часам дома. Затем позвонил еще кому-то и предупредил, что не заедет, так как проблема уже решена. Похоже, весьма заботливый отец. Мне не терпелось задать ему свой вопрос, что привело его в клинику. Вдруг он здесь случайный посетитель? Тогда мои замысловатые манипуляции ни к чему.

       - А как вы оказались здесь? – все-таки решилась я спросить.

       - В лесу расположена частная клиника, - сказал он, - я здесь работаю по совместительству. Я врач.

       Внутренне я ликовала. Все не зря! Однако внешне постаралась выглядеть невозмутимой и заметила, что место совсем неподходящее для клиники, слишком глухое и неудобно добираться. Это психиатрическая клиника, сказал он, наши пациенты не любят публичности, так что все как раз очень удачно. Клиника всего в километре отсюда, а пейзаж там совсем иной – роскошные сосны и ручеек журчит. Затем он улыбнулся и сказал, что наша встреча сама по себе приятна, но я ему еще и услугу оказала, так что он чувствует себя моим должником и приглашает на ужин сегодня вечером. Только сначала нужно разобраться с моей машиной, потом завести решение уравнения сыну, после чего он будет к моим услугам. Я для приличия поотнекивалась, но он прекрасно понимал, что это просто игра, в которую любят играть взрослые люди, и правила этой игры были ему хорошо известны.
Итак, я своего добилась. Врач из клиники профессора Деревянко пригласил меня на ужин. Теперь надо как-то выпутываться из истории с машиной. Я села за руль, опять попробовала завести автомобиль. И опять мне это не удалось. Я открыла капот, потом с шумом его захлопнула, и лишь затем прошла к багажнику. Как бы незаметно камешек вынуть? Но Антон был уже рядом:

       - Давайте, я попробую. Садитесь за руль.

       Я послушно села на водительское сидение, а он в это время стал возиться с багажником. Вдруг заметит камешек и что-то заподозрит? Наконец, крышка багажника хлопнула, и я повернула ключ. Машина откликнулась ровным урчанием.

       - Как вам это удалось? – радостно вскричала я.

       - Сам не знаю, наверное, там плохой контакт, так что вы к багажнику не прикасайтесь. Как я успел заметить, в нем кроме запаски ничего нет.

       Я его поблагодарила, а он попросил номер моего телефона, после чего по нему позвонил, так что теперь и у меня имелся его номер. Ну, почему утверждают, что сыск неподходящее занятие для женщины? Я позвонила Машке и деловым тоном сообщила, что с машиной все в порядке и помощь не требуется. Она хихикнула в ответ и сказала, что была рада поучаствовать в приключении хотя бы виртуально.

       Уточнив, в каком районе я живу, Антон пообещал позвонить после семи, после чего мы сели в свои машины и выехали на шоссе. Я предупредила, что буду ехать медленно, так что он, помахав на прощание, вскоре скрылся из виду. По дороге к дому я размышляла о случившемся. Мне повезло. На его месте мог оказаться кухонный работник или случайный посетитель, или того хуже – пациент, но он был врачом, то есть человеком, посвященным во многие тайны. Теперь весь вопрос в том, как их из него вытянуть. Если он психиатр, то его будет очень трудно провести. А вдруг он физиотерапевт или еще кто-то в этом же роде? Надо будет выяснить.

       Я заехала в офис, где с помощью имеющейся в нашем распоряжении базы мобильных телефонов выяснила, что моего нового знакомого зовут Антон Андреевич Фадеев, ему сорок три года и прописан он на 17-й линии Васильевского острова. Затем набрала его имя в поисковике и узнала, что он кандидат медицинских наук, имеет кучу публикаций и дипломов. Судя по всему, специализируется на лечении шизофрении. Теперь можно было отправляться домой и готовиться к свиданию. Я уже выключила компьютер, когда подоспела новая информация. Оказалось, что Константин Васильевич Деревянко уже второй год владел квартирой площадью восемьдесят шесть квадратных метров по адресу на улице Крыленко. Я переспросила адрес у своего информатора. Не может быть! Деревянко, Бобров и владелица галереи Натальи Сергеевна Иванова жили в одном доме! Какие дружные соседи! Теперь знакомство Андрея Ларионова с Бобровым и Ивановой  можно было объяснить по-другому. Деревянко, который знал Андрея еще с Москвы, решил помочь своему подопечному, познакомив его со своими, не лишенными возможностей, соседями. Это уже было третье объяснение одного и того же факта. Неужели будет еще и четвертое?

       В восемь часов мы с Антоном встретились на улице Восстания недалеко от метро. Я не хотела, чтобы он заезжал за мной домой. Достаточно того, что я назвала ему свое имя. Пока я не решила, стоит ли называть настоящую фамилию, если до этого дело дойдет. Впрочем, врать следует только в крайнем случае, тем более психиатру. Если он уличит меня во лжи, то я не только свою задачу не выполню, но еще и опозорюсь.

       Я надела светлые брюки, мамину голубую блузку и подкрасила глаза, надеясь парализовать его бдительность своим синим взглядом. Только что вымытые волосы струились по плечам черным шелком, и я очень надеялась, что это поможет мне справиться с трудной задачей. Конечно, это нечестно по отношению к нему, но в тайной войне за истину, которую я вела, нет даже не писанных правил. Все средства хороши. Или не все? Пожалуй, все-таки не все. Как бы я ни пыталась строить из себя некую суперменку, вне всяких правил и морали, к сожалению, я не такая. Далеко заходить в отношениях с ним я не собиралась, да и просто не смогла бы, даже если это было бы полезно для дела.

       Антон тоже переоделся. Я не шопоголик и не слишком хорошо разбираюсь в марках одежды, но все его вещи явно были куплены в дорогом магазине. Мы обменялись взглядами и улыбнулись друг другу.  Однако наша встреча не была свиданием, так что цветов он мне не преподнес. Тем лучше. Он предложил посетить его любимый ресторанчик на улице Рубинштейна. Я ничего против не имела, а про себя усмехнулась. Наверное, у каждого мужчины, сколько-нибудь успешного или мнящего себя таковым, есть специальное место, куда он приводит знакомых дам, чтобы произвести на них впечатление. Ладно, посмотрим, какой у него вкус.   

       До конца оценить его вкус мне не удалось, так как мы не стали проходить в ресторан, а заняли свободный столик на улице. Вскоре появился официант и принес меню. Я не слишком привередлива в еде, поэтому в выборе блюд и напитков положилась на своего спутника. Вечер был теплым и неправдоподобно тихим, будто природа притаилась в ожидании каких-то судьбоносных событий.  Даже шум автомобилей и разговоры прохожих не могли разрушить это ощущение полного покоя. Когда заказ был сделан, мы посмотрели друг на друга, и я замерла. О боже! Неужели? Неужели?! Я столько мечтала, чтобы встретить кого-то и вот так – один взгляд, и все понятно без слов. Но это же безумие. Я попыталась вызвать в памяти Макса, наш поцелуй у ручья, его слова  «я скучаю», но все было так расплывчато и совершенно не вызывало никакого трепета. А Антон продолжал смотреть на меня, и я не могла отвести свой взгляд.

       Если я находилась в ступоре, то Антон казался невозмутимым и непринужденно вел беседу, предложив мне позаниматься с его сыном математикой.  Я, разумеется, отказалась. Но, как я слышал, учителя мало зарабатывают, сказал он, зачем же отказываться от заработка?  Я сказала, что у меня достаточно обеспеченные родители, и я ни в чем не нуждаюсь, мне якобы хватает учебного года, чтобы насладиться прелестями преподавательской жизни.

       - Значит, вы не замужем, - констатировал он.

       Я в ответ промолчала, так как все было очевидно. Мне совсем не хотелось отвечать на его вопросы, я собиралась кое-что выпытать у него, но не знала, с чего начать. Однако он продолжал вести беседу и сообщил, что три года назад развелся, но, разумеется, сына держит под контролем. Он способный парень, но очень ленивый, так что за ним нужен глаз да глаз. В это время принесли наш заказ. Антон был за рулем, так что не пил, а я согласилась на бокал мартини. Несмотря на наше алкогольное неравноправие, он предложил тост за знакомство, и мы сделали по глотку, я – вермута, а он – минеральной воды. Затем я закурила. Антон не курил и не удержался от высказывания:

       - Человеческая жизнь и так слишком коротка, зачем же еще ее укорачивать?

       Тут я немного пришла в себя, так как не любила наставлений и считала бесполезным произносить очевидные вещи.

       - Этому нет объяснения, - сказала я, - разве то, что человек слаб.

       - Вы не кажетесь слабой, - сказал он, глядя мне в глаза.

       И я опять ощутила, что теряю контроль над происходящим. Его глаза, его лицо казались такими притягательными, и я не то, что не могла, но и не хотела отводить взгляд, все больше погружаясь в давно забытое тревожное и в то же время сладостное состояние. Случилось то, о чем я мечтала: случайная встреча, один взгляд – и все понятно без слов.  Во всяком случае, в себе я не сомневалась. Через десять минут мы незаметно перешли на ты, что казалось совершенно естественным. Он держал меня за руку и говорил, будто читая мои мысли: «Эта случайная встреча – большая удача. Обычно я приезжаю в клинику по понедельникам, а вчера в больнице была конференция, на которой я выступал, так что перенес свой визит в клинику на вторник. Да и там мог задержаться позднее, но из-за этого дурацкого уравнения уехал пораньше – и встретил тебя». Я из последних сил пыталась сопротивляться его влиянию:

        - Ты гипнотизер? – спросила я, а он рассмеялся:

        - Я психиатр и, разумеется, владею техникой гипноза, но в личной жизни его не применяю. Между нами другая магия.

        Я каждой своей клеточкой чувствовала эту магию и была не в силах ей противиться. В эту минуту я была готова поверить всему, что бы он ни сказал. Мой мозг по-прежнему игнорировал посторонние шумы, я слышала только биение своего сердца. Столь экстатическое состояние нарушил мой мобильник, сообщив о получении сообщения. Макс писал: «Сижу в баре. Здесь очень шумно, так что решил написать. Как дела? Что-то я за тебя беспокоюсь. Я все время думаю о тебе. А ты?»  Я недавно пыталась вызвать в памяти его образ, но тогда мне не очень это удалось, однако его письмо подействовало на меня отрезвляюще. Я ему ответила, что тоже его вспоминаю и что все в порядке, беспокоиться не о чем, в заключение пожелала ему приятного отдыха.  Отправив сообщение, я окончательно поняла, что романтических чувств к Максу не испытываю, все мои мысли и чувства сосредоточены на сидящем напротив мужчине, но в то же время я вдруг ощутила, что он опасен, очень опасен. Он может причинить мне боль. Тут же сработал защитный механизм, и мой мозг переключился на обычную жизнь. Я услышала голоса прохожих, затем резкий звук притормаживающего автомобиля. Волшебство закончилось.

       Антон почувствовал перемену во мне, но я не дала ему и рта раскрыть, решив взять инициативу в свои руки.

       - Работа психиатра, наверное, очень интересная, - сказала я. – Я в свое время мечтала стать психологом, даже три курса психфака закончила.

       - Почему же не пошли до конца?

       - Теперь и сама не могу этого объяснить, все вышло само собой.

       - А что толкнуло вас на поступление? Это было до математики или после нее?

       - После. Я попала в аварию, был сильный стресс. Пообщавшись с психологами, решила, что смогу справиться с такой работой лучше них.

       Я сознательно упомянула аварию. С одной стороны, хотела вызвать его доверие своей откровенностью, а с другой – подготовить к тому, чтобы рано или поздно сообщить ему о своей покалеченной ноге. Да, теперь я слышала посторонние звуки, но магия до конца не прошла, наше притяжение было взаимным и очень сильным, и я надеялась на то, что у нас есть будущее. Он ненавязчиво поинтересовался последствиями аварии, но почувствовав, что я не хочу говорить о подробностях, эту тему оставил. Мы долго говорили о психологии, но не о психических заболеваниях, хотя меня это очень интересовало. Между делом я рассказала о недавней встрече с бывшей сокурсницей, которая в данный момент занята составлением посмертного судебно-психологического заключения, и поинтересовалась его мнением на достоверность таких заключений. Он назвал эту работу профанацией, так как подчас нелегко отличить эксцентричность и склонность к фантазированию от психического заболевания даже, если пациент находится в полном распоряжении экспертов. Что уж говорить, если человека уже нет, к тому же, при жизни он не наблюдался специалистами. Нет, это просто бред и модные веяния, заключил он. По счастью, никто таких заключений всерьез не воспринимает. В принципе, я была с ним согласна. На что же рассчитывает Лесовский?

       Время летело незаметно. Мы разговаривали, то и дело он брал меня за руку, и я ее не отнимала, чувствуя его тепло и силу, от чего замирало сердце. Однако полезной для дела информации почти не получила, зато кое-что узнала о нем самом. Он работал в государственной психиатрической больнице, преподавал в медицинском институте и консультировал в нескольких частных клиниках, любил старые автомобили, сына и прогулки на катере. Именно в таком порядке он и изложил свои предпочтения. В ответ я сказала, что люблю математику, танцы и книги. Мы пробыли в ресторане до половины двенадцатого, а около полуночи подъехали к моему дому. Только тогда я вспомнила, что не хотела, чтобы он знал мой адрес. Но это было в далеком прошлом, до того взгляда, о котором я столько я мечтала.

       Когда автомобиль остановился, я сделала попытку выйти, но Антон удержал меня и поцеловал, шепча, что мечтал об этом с первой минуты, как меня увидел. В моей голове будто взрыв раздался от долго сдерживаемых чувств, но краешком сознания я контролировала ситуацию. Нет, нельзя! Нельзя!  Дело было не в моей щепетильности или целомудренности, просто я боялась, что он захочет пойти дальше, коснется моего бедра и сквозь тонкую ткань ощутит ужасную вмятину. Нет, я должна подготовить его к этому. Я вырвалась и вышла из автомобиля.

       - Нина, почему? – спросил он, в одно мгновение оказавшись рядом и заглядывая мне в глаза. Совсем недавно этот же вопрос задал мне Макс. Сейчас на него ответить было еще труднее.

       - Так нельзя. Слишком быстро, - хрипло сказала я.

       - Да причем здесь скорость? – возмутился он. – Можно сто лет встречаться и не испытать того, что мы почувствовали в первую нашу встречу. Разве не так?

       - Так, - отозвалась я, - но я боюсь все испортить такой поспешностью.

       Я говорила  не то и не так, но у меня не было выхода. Я направилась к подъезду. Он пошел следом. Мы вместе поднялись на четвертый этаж. Когда дверцы лифта окрылись, он взял меня за руку, и мы вместе подошли к двери. Я не знала, что делать дальше. Захлопнуть дверь перед его носом? Это будет конец. Но и впускать его в квартиру нельзя. Он воспримет приглашение однозначно, и тогда все закончится по другой причине. Воспользовавшись паузой, он притянул меня к себе и поцеловал. Я была не в силах противиться, чувствуя относительную безопасность. Мы целовались долго и изобретательно, ощущая нестерпимое желание и близость. Мне пришлось собрать в кулак всю оставшуюся волю, чтобы оторваться от него. Он был очень высоким, и я положила голову ему на грудь, а у меня на глазах выступили слезы. Он, наверное, почувствовал неладное и осторожно взял мою голову руками и заглянул мне в глаза:

       - Что случилось? Я тебя чем-то обидел?

       - Нет, конечно, - сквозь слезы улыбнулась я. – Просто все не так просто.

       - Понятно, - ответно улыбнулся он. – Просто не просто. Я не буду на тебя давить. Завтра у меня дежурство в больнице, но в четверг приглашаю тебя на обед. Согласна?

       Я благодарно посмотрела на него, и мы еще некоторое время целовались, после чего я все-таки открыла дверь и вошла в квартиру. Он не сделал попытки проследовать туда вслед за мной. Переодевшись в домашнюю одежду, я прошла на кухню и закурила, машинально подумав, что Антон этого не одобрил бы. Среди моих близких знакомых никогда не было Антонов, и я про себя стала произносить его имя на разные лады – Антон, Антошка, Тоша, Антоша. Нет, ни одна из производных ему не подходила. Он Антон, Антон Андреевич Фадеев, очень красивое имя. Впрочем, как бы его ни звали, наверняка любое имя показалось бы мне красивым. А ведь у него не только имя красивое, вдруг подумала я. Он и внешне хоть куда – высокий, стройный и красивый, то есть практически безупречный. Опять я наступаю на те же грабли. Как ему сказать о своем увечье? И как он к этому отнесется? Да, казалось бы, все случилось, как я мечтала: один взгляд – и все понятно без слов. Но, похоже, мои комплексы угнездились слишком прочно, и пока я не могу поверить, что моя искалеченная нога никак не может повлиять на наши отношения.

       Уже лежа в кровати, я подумала, что нога не единственное препятствие в развитии наших отношений. Я ведь его обманываю с первой минуты. Он считает наше знакомство случайным. Это так и не так. Я оказалась на лесной дороге не случайно, а вот что именно он первым обнаружил там меня, это уже случайность. Как он отнесется к правде? Даже если я брошу расследование и больше никогда близко не подойду к клинике, то как мне сознаться, что я частный сыщик? Наверняка такое известие его оттолкнет. Женщина-ищейка, да у него мурашки по коже побегут, когда он узнает правду. Выходит, у наших отношений нет перспектив. Думаю, и обман, и увечье он не выдержит. Возможно, и чего-нибудь одного хватило бы.

       Эти мысли уничтожили остатки сонливости, и я опять прошла на кухню. Плеснула немного мартини в бокал, бросила в него пару кубиков льда, потом закурила. Похоже, я стала слишком часто прибегать к этому расслабляющему средству. Ладно, потом буду бороться  с вредными привычками, сейчас не до того. Что же делать? Понятно, что теперь я не могу использовать Антона для добывания сведений о Деревянко. Интересы дела столкнулись с личными интересами и проиграли. Значит, следует самодеятельное расследование заканчивать. И вообще, когда Макс вернется, уволюсь и попытаюсь устроиться в школу, тогда о своем детективном прошлом можно будет Антону не рассказывать. С этим все ясно. Анне  сообщу о том, что, скорее всего, перед смертью Инне нанес визит известный психиатр профессор Деревянко, пусть сама уточняет у племянницы, он это или не он, а я на этом свою деятельность сверну. Впрочем, с этим сообщением можно не торопиться, она не ждет таких быстрых результатов, так что следует хорошенько все обдумать. Может, вообще не стоит ничего ей говорить, а аренду автомобиля мой бюджет выдержит. Эти рассуждения немного меня успокоили, и я вскоре отправилась спать.

       На следующий день я появилась в офисе только к одиннадцати, привычно включила компьютер, собираясь заполнить электронную картотеку по последнему делу, и включила чайник. Однако мысли то и дело возвращались к Антону. Я вдруг вспомнила, как задрожал мой голос там, на лесной дороге, когда я отвечала на его первый вопрос. Может, уже тогда я что-то к нему почувствовала? Наверное. Впрочем, неважно. Сейчас важно то, что я ни о чем и ни о ком кроме него думать не могу. Перед глазами стояло его лицо - красивое, умное и опасное. Я ощущала вкус его поцелуя и силу его нежных рук, будто он был рядом. Раньше я считала, что у гипнотизера обязательно должны быть темные глаза, такие, как у Макса, но стальные глаза Антона пронизывали насквозь лучше любых угольно-черных. Я открыла окно и закурила прямо на своем рабочем месте, правда, наливать себе мартини не стала, решив обойтись чаем. Если бы не мой обман и не увечье, я сейчас летала бы на крыльях, а так - на душе было тревожно и не очень радостно. Я чувствовала себя чуть ли не обреченной – обреченной на любовь.

       Обычно после утренней чашечки чая я сразу приступала к работе, но сегодня мне не работалось и, как назло, никто не звонил, хотя раньше всевозможные звонки, отвлекающие от дела, ужасно меня раздражали. Я осмотрела свои владения каким-то отстраненным взглядом, будто прощаясь с ними. Да, Макс прав, я должна помнить, что я женщина. Теперь я чувствовала это без всяких напоминаний и указаний. Но как же долго ждать следующей встречи! Как дожить до нее? Я позвонила маме, сказала, что у меня все хорошо, но очень много работы, так что вряд ли удастся выбраться к ним на выходные. Затем добралась до Машки, разбудив ее. То и дело позевывая, она сообщила, что вернулась домой в шесть часов утра, легла в семь, а уснула в девять, так что плохо соображает, постарается продолжить прерванное занятие, а вечером мне позвонит. Да, Машка теперь отрезанный ломоть. Мне будет очень не хватать общения с ней.

       Было очень тоскливо, я не могла придумать, чем себя занять, а ведь совсем недавно мне не хватало времени, чтобы со всем управиться. Я полезла в сумочку за носовым платком и натолкнулась на листочек с номером телефона, который вынесла из квартиры Екатерины Ермаковой. Просто чтобы убить время, я с помощью телефонный базы выяснила, что он принадлежит некой Ангелине Матвеевне Воробьевой, 1958 года рождения, проживающей на улице Некрасова. Наверное, какая-то знакомая Кати. Еще несколько дней назад я постаралась бы выяснить, что из себя представляет эта Ангелина, но сейчас мне было все равно. С расследованием, да и вообще с детективной деятельностью покончено. Принятое вчера решение казалось мне единственно верным. Я еще не дочитала данную мамой книгу, но уже поняла, почему автор посчитал сыск неподходящим занятием для женщины. Женщины слишком подвержены эмоциям и воспринимают работу как нечто личное, а это мешает расследованию. Вот сейчас, я возможно оказалась на пороге каких-то открытий, но идти дальше не собираюсь, чтобы не выглядеть некрасиво в глазах понравившегося мне мужчины. Настоящий сыщик никогда бы так не поступил.

       В три часа мои терзания прервал звонок Антона. Мир сразу преобразился – скуки и уныния как не бывало. Мы говорили недолго и будто бы ни о чем, но тоненькая ниточка между нами, появившаяся накануне, заметно окрепла.

       - Можно я вечером еще тебе позвоню? – спросил он на прощанье.

       - Конечно, - радостно отозвалась я, - буду ждать.

       И действительно, с этой минуты я стала ждать следующего его звонка. А это оказалось непростым делом – ждать. Выручила наконец-то окончательно проснувшаяся Машка:

       - Нинок, ты должна ко мне приехать и взглянуть на мое свадебное платье!

       Меня не пришлось долго упрашивать. Сказав, что «скоро буду», я зашла домой, переоделась и на «своем» Рено поехала к подруге. Честно говоря, Машкино платье мне не понравилось. Он было какой-то непонятной длины и выставляло напоказ не самые лучшие и красивые части Машкиных ног, к тому же, лиф был слишком плотным. Но Машка так сияла и так жаждала моего одобрения, что я решила ее не расстраивать, и сказала, что в нем она выглядит, как принцесса. Как говорится, ложь во благо. Однако я не удержалась и предложила дополнить свадебный наряд палантином. Машке эта идея понравилась, и мы на моей машине отправились по магазинам. Готового палантина мы не нашли, так что купили подходящую ткань и заехали в ателье. К ней домой мы вернулись уже вечером. Денис был дома и накормил нас вкусным ужином. Я просидела у них допоздна. Мы обсуждали будущую свадьбу, свадебное путешествие и их дальнейшую жизнь. Отправляясь в гости к Машке, я надеялась обсудить с ней свои проблемы, рассказать об Антоне, но как-то не сложилось.

        Когда я подъезжала к дому, позвонил Антон. Я была за рулем, так что съехала на обочину и остановилась, только потом стала с ним разговаривать. На этот раз разговор получился более продолжительным, и каждое его слово отдавалось во мне мощной вибрацией. Он говорил, что не может нормально работать, так как все время вспоминает нашу вчерашнюю встречу и ждет-не дождется завтрашнего дня. Обещал заехать за мной  в три часа, чтобы вместе пообедать. Я предложила встретиться на улице Восстания, как в прошлый раз, а на прощание сказала, что ждать – это очень трудное занятие, и он с готовностью меня поддержал.

       Время тянулось очень медленно. Я кое-как заставила себя работать, но на то, на что раньше требовались минуты, теперь уходили часы. Я уже собиралась покинуть офис, когда позвонил Макс. Это было очень некстати, так как времени оставалось в обрез, поэтому я разговаривала с ним не очень охотно и лаконично. А он опять запустил свою шарманку – мол, беспокоится за меня, жалеет, что уехал.

       - Да что ты причитаешь! – возмутилась я. – Будто в первый раз в отпуск уехал. Отдыхай и ни о чем плохом не думай.

       На беседу с шефом ушло немало времени, так что на встречу я опоздала минут на десять, хотя делать этого не люблю. Антон уже ждал меня, стоя на тротуаре возле своего джипа и поглядывая по сторонам. Я надела длинную юбку и белую блузку, туфли на каблучках, так что он меня не сразу узнал и заметил, когда я приблизилась к нему почти вплотную.

       - Нина! – радостно воскликнул он и тут же заключил меня в объятия и поцеловал.

       Я не люблю публичных изъявлений чувств, но на этот раз мне было все равно, и я ответила на поцелуй. Все же мы не стали шокировать прохожих слишком долго, сели в машину и отъехали.

       - Ты сегодня еще прекрасней, чем вчера, - сказал он. – Я просто боюсь завтрашнего дня.

       - А что будет завтра? – спросила я.

       - Мы с тобой едем на банкет по случаю шестидесятилетия владельца клиники, возле которой встретились и познакомились.

       Я в ужасе застыла. Судьба толкала меня в пасть хищнику. Я ведь решила, что теперь Деревянко и его делишки меня не интересуют. С детективным прошлым покончено раз и навсегда! Антон что-то еще говорил, но я не слушала, соображая, как бы отказаться от завтрашнего мероприятия, не обидев Антона. Может, и ему не обязательно туда ехать?

       - Я не люблю банкетов, - наконец, сказала я. – Предпочитаю небольшие компании.

       - Но я не могу проигнорировать его приглашение! – воскликнул Антон. – Мы с ним очень давно знакомы, а когда он перебрался сюда из Москвы, то сразу пригласил меня в свою клинику. Да я свое будущее связываю именно с этой клиникой! Признаться, надоело мотаться по десяти разным работам. – Он с улыбкой взглянул на меня: - Хочу кое от чего отказаться, а то на личную жизнь совсем времени не остается.

       Я подавленно молчала, не зная, какие еще доводы привести, чтобы не идти на банкет. Но Антону наверняка будет не очень удобно появиться на таком мероприятии без дамы, а мне вовсе не хотелось, чтобы он искал мне замену. В конце концов, Деревянко меня не знает, и мне совсем необязательно демонстрировать, что кое-что знаю о нем. Я улыбнулась и поинтересовалась где и во сколько состоится банкет. Тут меня ждал очередной удар. Банкет будет проходить в коттедже Деревянко, расположенном на территории клиники. Пару дней назад  я бы восприняла это известие как большую удачу, но сегодня предпочла бы оказаться как можно дальше от злополучной клиники. Тем временем мы подъехали к ресторану на улице Рубинштейна. Было обеденное время, так что мы едва нашли свободный столик под навесом. Сев за него, мы посмотрели друг другу в глаза, и опять началось волшебство – посторонние звуки исчезли, казалось, будто мы одни в целом мире и если вокруг что-то и происходит, то для нас не имеет никакого значения. Важно лишь то, что мы вместе. Он взял меня за руку:

       - Нина, я сегодня освобожусь очень поздно, но часам к одиннадцати могу к тебе подъехать.

       - Нет! – вскричала я, а он хмуро поинтересовался:

       - У тебя кто-то есть?

       - Нет, - ответила я уже более спокойно.

       - Слишком быстро? - Я опустила глаза и ничего ответила. – Значит, я угадал. А что по-твоему не слишком быстро? Сколько ждать – неделю, месяц или год? Я так долго не выдержу.

       - Не в этом дело, - пробормотала я, - просто…

       - Просто не просто, - перебил он. – Объясни в чем дело. Я постараюсь понять.

       - Но ведь ты сказал, что в твоем распоряжении всего час, - пробормотала я, - половина этого времени уже прошла, а разговор непростой, и я не хочу торопиться.

       - Ты сказала, что у тебя никого нет. Когда ты рассталась со своим последним парнем?

       - Больше двух лет назад.

       Он удивленно уставился на меня:

       - И с тех пор никого? – Я кивнула, едва сдерживая слезы. – Он нанес тебе тяжелую травму?

       - Можно и так сказать.

       Все-таки здорово встречаться с психиатром. Он больше не стал ни о чем спрашивать, лишь заверил, что мы очень быстро разберемся с моими проблемами и будем жить долго и счастливо. Именно таких слов я ждала, так что просто засияла от счастья. Он сказал, что завтра заедет за мной в половине пятого, так как банкет начнется в шесть часов и предупредил, чтобы я надела вечернее платье. Якобы Деревянко большой сноб и любит, чтобы все было в соответствии  с высочайшими требованиями.

       - Почему тогда банкет проводит в клинике, а не в каком-нибудь роскошном ресторане? – усомнилась я.

       Антон сказал, что Деревянко очень гордится своей клиникой, а его коттедж даст сто очков вперед многим ресторанам. К тому же, там будут присутствовать только его коллеги. Для мировой общественности будет дан банкет в честь юбилея на следующей неделе в Москве. Кстати, Деревянко его и туда пригласил, только вряд ли удастся вырваться. Главврач больницы, в которой работает Антон, сейчас в отпуске, и он его замещает. Наш разговор затянулся, Антон взглянул на часы и попросил официанта принести счет.

       - Ты умница, - сказал он на прощание. – Даже хорошо, что сегодня не позволила мне приехать к тебе. Я так замотался за последние дни, что не мешает передохнуть, тем более перед завтрашним банкетом. – Потом вдруг хлопнул себя по лбу: - Совсем забыл! Прихвати с собой ночную сорочку, зубную щетку и все такое, мы ведь там останемся ночевать. Хочу немного расслабиться, а то все время за рулем.

       Я сжалась в комок от этого известия, а он усмехнулся:

      - Не бойся, я тебя не съем. Там есть гостиница для гостей клиники. Если захочешь, поселишься отдельно. Честно признаюсь, я надеюсь на другое.


                Глава двенадцатая

        Ровно в половине пятого раздался звонок в дверь. Для меня это было неожиданностью, так что, открывая дверь, я ужасно нервничала. Антон выглядел просто ослепительно в светло-сером костюме и белой рубашке, но и я уже была при полном параде. Мы молча уставились друг на друга, потом я посторонилась, пропуская его в квартиру. Мы не сказали друг другу ни слова, просто обнялись и стали целоваться. У меня дыхание перехватывало, у него тоже. Я понимала, что если сейчас же не прекратить это безумие, то мы никуда не поедем. Ехать мне никуда не хотелось, но объясняться насчет покалеченной ноги хотелось и того меньше.

       - Антон, - прошелестела я, - мы же опоздаем.

       - Бог с ним, с этим банкетом, - прошептал он. – Я хочу остаться с тобой.

       - Но мы же вместе поедем, - вяло сопротивлялась я. – Ты потом пожалеешь, что не поехал. Я этого не хочу.

       Он нехотя оторвался от меня:

       - Ты права, но обещай мне, что мы будем ночевать в одном номере.

       - Наверное.

       Он довольно улыбнулся, чмокнул меня в щеку и попросил кофе. Мы прошли на кухню. Я решила воспользоваться кофеваркой, а не джезвой, как обычно. Затем провела его по квартире, показывая свои владения.  Квартира ему понравилась, как впрочем, и многим другим. Она была просторной, чистой и хорошо обставленной. Выпив кофе, он опять меня обнял, затем слегка прикоснулся к губам и шутливо оттолкнул:

       - Пора выбираться отсюда, а то я за себя не отвечаю.

       - Почему ты не позвонил, а зашел за мной? – спросила я, когда мы сели в машину. –
Хотел что-то проверить?

       - Не без этого, - усмехнулся он. – Хотел убедиться, что ты действительно живешь одна.

       - Убедился?

       - Убедился. Извини. Я очень подозрительный, наверное, издержки профессии. Ужасно не люблю, когда меня обманывают. В свое время мне слишком дорого обошлась моя доверчивость. Больше такого не допущу. Извини еще раз, к тебе это не относится.

       Если бы он знал, что ко мне это относится в первую очередь! На душе стало ужасно неуютно, я не знала, что делать. Может, стоит прямо сейчас все ему выложить? А как он на это отреагирует? Я бы на его месте вышвырнула меня из машины и больше никогда не захотела бы видеть. Но я такого не переживу. Значит, следует помалкивать и попытаться осуществить свой план: уволиться из сыщиков и устроиться в школу. Потом можно будет и о покалеченной ноге поговорить. Но никак не раньше. Но он ведь надеется, что сегодня мы будем спать вместе, я ему  почти пообещала. Вот черт! Куда ни кинь, всюду клин.

       - Ты почему такая хмурая? – спросил Антон. – Моя подозрительность тебя обидела?

       - Нет. Ты имел право подозревать все, что угодно. Мы слишком мало знакомы.

       - О, нет! – воскликнул он. – Ты сейчас опять станешь говорить, что «слишком быстро» и «просто не просто». Я этого не выдержу. Я уже сто лет таких чувств не испытывал. Мне плевать на все, я хочу, чтобы мы были вместе, и точка!

       Это ты сейчас так говоришь, подумала я, но вряд ли останешься при своем мнении, когда все узнаешь.

       - Я тоже хочу, чтобы мы были вместе, - тихо сказала я, - но все равно не будем спешить.

       - Расскажи прямо сейчас, что тебя мучает, и покончим с этим, - решительно заявил Антон. -  Раз и навсегда.

       Я с ним не согласилась:

       - Нет. Я хочу, чтобы наш разговор состоялся при других обстоятельствах. Мы уедем куда-нибудь подальше от города, остановимся на берегу озера, и тогда я все тебе расскажу, и мы решим, что делать дальше. Иначе не получится. Прости. Я не хочу, чтобы все закончилось, едва начавшись.

       - Господи, да что же такого страшного случилось в твоей жизни, о чем ты боишься говорить! – воскликнул он.

       - Не дави на меня, - резко сказала я. – Ты все о себе говоришь: этого не выдержу, того не выдержу. А я не выдержу твоего давления. Я и так слишком много тебе рассказала, сама себе удивляюсь.

       - Ладно, еще немного потерплю. Только ответь на один вопрос. Ты ведь очень красивая. Наверное, мужчины не оставляют тебя без внимания?

       - Не оставляют. Но никому из них я не смогла довериться, а тебе довериться хочу. Пожалуйста, потерпи немного.

       Мы надолго замолчали, а когда приблизились к повороту на проселочную дорогу, он затормозил и притянул меня к себе.

       - Ты прихватила с собой джинсы и кроссовки?

       - Разумеется. Не возвращаться же завтра в вечернем платье.

       - Я тоже прихватил, так что завтра прямо с самого утра отправимся на озеро, и ты все мне расскажешь. Может, не обязательно озеро и берег реки подойдет? Тут поблизости есть прекрасные места.

       - Подойдет, - улыбнулась я и поцеловала его в губы.

       - Не искушай, - рассмеялся он, - мы и так уже опаздываем.

       Вскоре мы подъехали к воротам, и они послушно раскрылись перед нами. Я знала, что территория клиники довольно обширная, так как по периметру обходила ее, но оказавшись внутри, в полной мере это ощутила. Отдельные деревья с  фотографий Макса вдруг оборачивались небольшими рощицами, да и строения явно прибавили в размере. Вскоре мы оказались перед двухэтажным корпусом, возле которого было припарковано с десяток автомобилей. Мы нашли свободное место и остановились. Взяв наши вещи, Антон уверенно вошел в широкую дверь, я едва поспевала за ним. Немолодая консьержка радостно с нами раскланялась и вручила ключ. Мне хотелось попросить второй, но я не решилась, а мой спутник через плечо мне улыбнулся и подмигнул. Вот влипла, так влипла!

       Войдя в небольшой, но уютный номер с огромной кроватью, мы остановились. Он шагнул ко мне, и мы опять стали целоваться. Я поняла, что объяснение состоится не завтра утром на берегу реки, а сегодня ночью, в этом номере. О, боже! Что ж, от судьбы не убежишь. Значит, так тому и быть. На этот раз Антон не потерял над собой контроля, нехотя от меня отстранился, вздохнул и сказал, что пора идти в народ, так как судя по количеству автомобилей все или почти все уже в сборе. Я подправила макияж, подушилась, после чего мы покинули номер. Мы уже спустились на первый этаж, когда Антон вспомнил, что оставил в портфеле подарок. Вскоре он вернулся с небольшой нарядной коробочкой в руках.

       - Что это? – полюбопытствовала я.

       - Старинная табакерка. Константин Васильевич их коллекционирует.

       Оказывается, на прошлой неделе Антон все свободное время потратил на обход антикварных магазинов в поисках подарка, но так ничего и не нашел. В конце концов, его свели с нужным человеком, у которого он и купил эту табакерку. Я захотела взглянуть на нее. Это была увесистая серебряная вещица, отделанная рубинами и эмалью. На мой взгляд, она была не слишком изящной, хотя наверняка стоила недешево.

       - Павла Первого убили табакеркой, - некстати вспомнила я, - правда, та была золотой.

       - Положим, табакеркой его лишь оглушили, - не согласился Антон, - а потом добивали всякими другими средствами, но с тех пор за табакерками закрепилась дурная слава. Возможно, нашего юбиляра именно это в них и привлекает. У него, знаешь ли, есть свои причуды.

       - Как у любого психиатра, - вырвалось у меня.

       - На что ты намекаешь? – приостановился Антон.

       Я пожалела о своем высказывании, но все же спросила:

       - У тебя есть причуды?

       - Наверняка, - не задумываясь, ответил он. – Ты мне о них расскажешь, когда узнаешь меня получше.

       Рассмеявшись, мы продолжили путь к коттеджу Деревянко. Я видела на фотографии какое-то строение в углу участка, но сейчас появившийся, будто по волшебству за очередной рощицей, двухэтажный дом произвел весьма приятное впечатление и совсем не напоминал хозяйственную постройку, за которую мы его приняли поначалу. Он выглядел довольно скромно, но в то же время и респектабельно. А внутренне убранство оказалось просто роскошным, хотя в нем не было ничего нарочитого и блестящего. Когда мы вошли в большую гостиную, увидели накрытый стол, за которым сидело человек двадцать пять, но некоторые места еще пустовали. Мы направились к юбиляру, уже шедшему нам навстречу. Они обнялись с Антоном, после чего тот вручил свой подарок, а затем кратко представил меня: «Нина».

       - Константин Васильевич Деревянко, - по полной форме представился хозяин.

       Я поняла его намек:

        - Нина Александровна Павлова.

        - Мне нравятся люди, которые все схватывают на лету, - рассмеялся Деревянко и шутливо похлопал по плечу Антона: - Учись обхождению у своей подруги.

       Когда мы сели на свои места, Антон прошептал:

       - Позвольте представиться: Антон Андреевич Фадеев. Извини, не мог представить тебя, как положено, так как только в тот момент сообразил, что не знаю твоего отчества и фамилии.

       - Всякое бывает, - опять хихикнула я, - ведь не в этом главное.

       - А в чем?

       - В том, чтобы понимать и чувствовать друг друга, - глубокомысленно изрекла я.

       - Думаю, с этим у нас все в порядке, - откликнулся Антон. – Но не менее важно доверие, никогда нельзя лгать друг другу. Ложь все разрушает. Пожалуй, это единственное, чего я не могу простить.

       От его слов у меня сжалось сердце. Я лгу с первой минуты, он никогда этого мне не простит. Я готова была разрыдаться и убежать, куда глаза глядят, просто не хватало решимости сделать это немедленно. Ладно, ни к чему его позорить перед всеми. Как-нибудь продержусь этот вечер, а потом закачу какой-нибудь скандал и свалю отсюда. Пусть он лучше считает меня взбалмошной и неадекватной, чем лгуньей. Тем временем слово для тоста предоставили Антону. Он говорил долго, замысловато, так что я не все поняла, но посвященным людям тост понравился, и они даже немного поаплодировали ему. Меня же не оставляли мрачные мысли. Ну почему я такая неудачливая? В кои веки встретила человека, с которым хотела бы быть всегда – в болезни и в здравии, в горе и в радости, отныне и вовеки веков. Так нет, все так неудачно сложилось, что может разрушиться в любую минуту. Раз и навсегда, во веки веков.

       - Почему ты такая грустная? – спросил Антон. – Боишься сегодняшней ночи? – Я ничего не ответила. – Не бойся, - увещевал он. – Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Мы просто будем вместе, рядом, а завтра отправимся на берег реки, и ты раскроешь мне свои тайны. Согласна?

       - Конечно! – враз повеселела я.

       Действительно, нечего делать из мухи слона. Сегодня надо наслаждаться сегодняшним днем, а завтра будет завтра, и пусть произойдет то, что должно произойти. Мы чокнулись и отпили по глотку, глядя друг на друга и не замечая ничего вокруг. Равномерный гул неожиданно стих, и я увидела, что юбиляр направился к двери, встречая припозднившихся гостей. Это была весьма представительная пара. Ему где-то под пятьдесят, ей около сорока. На ней было черное изящное платье, открывающее красиво очерченные плечи и изящную шею. Женщина показалась мне смутно знакомой.

       - Кто это? – спросила я у Антона.

       - Женщину вижу впервые, а с мужчиной знаком. Он весьма важная шишка из фармацевтического концерна, поставляющего лекарства в эту клинику, Владимир Иванович Бобров, я потом вас познакомлю.

       - Не стоит, - прошептала я, - не люблю всяких шишек.

       - Приходилось сталкиваться с шишками? – внимательно посмотрел на меня Антон.

       - Приходилось.

       Теперь я узнала элегантную женщину в черном платье – это была владелица галереи «Предместье» Наталья Сергеевна Иванова. Но ведь и она может меня узнать! Правда, сейчас я в вечернем платье, с распущенными волосами и в сопровождении весьма привлекательного кавалера. А тогда я была в джинсах и футболке, но ведь именно она пустила по моему следу Гришку и теперь наверняка знает, что я работаю в детективном агентстве. Вдруг она скажет кому-нибудь об этом, например, Деревянко? О том, что последует за этим, мне даже думать не хотелось. Я ведь чувствовала, что не стоит мне сюда ехать. Да, я еще раз убедилась, что сыск неподходящее занятие для женщины. Больше ни за что не буду этим заниматься! Впрочем, если бы не это мое занятие, мы с Антоном никогда бы не встретились. Значит, и он должен принять это как факт.

       По счастью, вновь прибывшие сели за ту же сторону стола, что и мы в двух парах от нас, так что непосредственно друг на друга мы не смотрели, и я понадеялась, что все как-то обойдется. До этой минуты я никого вокруг не замечала, а теперь огляделась по сторонам. Слева от меня сидел мужчина лет сорока пяти с неприметной женщиной чуть помоложе. Столкнувшись со мной взглядом, он обратился к Антону:

       - Коллега, представь меня своей даме.

       - Андрей Лоскутов, наш незаменимый физиотерапевт, - нехотя сказал мой спутник, - рядом с ним Надя, его жена и ассистент. – Затем Антон кивнул на меня: А это Нина.

       - А где же уточняющая характеристика? – возмутился Лоскутов. – Нас вон как подробно охарактеризовал.

       - Нина психолог, мы с ней познакомились …, - я ткнула Антона ногой, и он после небольшой паузы продолжил представление: - Мы с ней познакомились в больнице, где она стажировалась.

        Лоскутов оказался очень общительным и заявил, что Деревянко как-то упомянул, что неплохо бы завести специального психолога для работы с родственниками больных, которые подолгу здесь околачиваются, не в силах смириться с диагнозом близкого человека, отчего сами находятся на грани срыва. Антон пообещал обсудить это со мной и с Деревянко, после чего Лоскутов на время успокоился. После этой незамысловатой беседы я тоже успокоилась. Все не так уж страшно. Я ведь узнала Наталью Сергеевну не сразу, хотя у нее была та же прическа и цвет одежды. Только то, что она пришла сюда с Бобровым, помогло мне ее опознать. Со мной все по-другому. Никто из присутствующих меня не знает, а то, что я здесь с Антоном, никак не может связать меня с детективным агентством, так что никакой опасности нет. Как же я была не права!

       Мы сидели лицом к двери и, когда появился очередной гость, я была готова залезть под стул, лишь бы он меня не увидел. Деревянко тут же устремился к новому гостю. Это был Андрей Ларионов, собственной персоной. Он вручил юбиляру подарок, потом сел на стул рядом с ним, который все это время пустовал. До этой минуты профессор сидел во главе стола в гордом одиночестве. Неужели же у него нет дамы сердца? Конечно, шестьдесят лет приличный возраст, но он в прекрасной форме, во всяком случае, производит такое впечатление. Андрей произнес какой-то вялый тост, пожелав здоровья и долгих лет жизни лучшему из врачей, но сам пить не стал и отставил бокал. Деревянко что-то ему сказал, но он лишь отрицательно покачал головой, потом обвел взглядом стол, кивнув кому-то, наверное, Боброву и его спутнице. Я не успела отвести глаза, когда наши взгляды встретились. Андрей подскочил со стула и воскликнул:

       - Нина! Как я рад вас видеть! Вот уж не думал, что увижу вас здесь. - Затем обратился к присутствующим: - Эта девушка танцует так, как вам и не снилось!

       - Откуда ты его знаешь? – хмуро поинтересовался Антон.

       - Нас познакомила его жена, она когда-то дружила с моей мамой, - пробормотала я. -Недавно я была на открытии его выставки. – Вместо того, чтобы избавиться от лжи, я продолжала в ней увязать.

       Антон больше ни о чем не успел спросить, так как Андрей был уже рядом. Мне неудобно было разговаривать с ним через плечо, так что я развернула стул, вслед за мной это сделал и Антон. Я решила представить их друг другу:

       - Антон, Андрей, - сказала я.

       - Мы знакомы, - сухо произнес Андрей.

       Антон подтвердил это небрежным кивком. Похоже, они друг друга недолюбливали. Впрочем, Андрей тут же переключился на беседу со мной. Сказал, что не раз собирался мне позвонить, но так и не собрался. Он все-таки надеется, что я соглашусь позировать ему для картины «Танго», а то после того, как завершил Иннин портрет он ни разу не брал в руки кисть. Вообще почти все время сидит дома, да и сюда не хотел ехать, просто не хотелось Константина Васильевича обижать. В последнее время он просто не переносит всякие тусовки, поэтому и сюда приехал с опозданием и надолго задерживаться не собирается.

       - Давайте выйдем, покурим, - неожиданно предложил он, - а то я тут сдохну от скуки.

       Я вопросительно посмотрела на Антона, он поднялся и сказал, что составит нам компанию. Андрею явно его предложение не понравилось, но он промолчал, и мы втроем вышли на улицу. Вечер был тихий и теплый, и если бы не опасение, что Наталья Сергеевна меня узнает, то я могла бы почувствовать себя счастливой. Действительно, что еще нужно для счастья? Погожим летним вечером я в роскошном вечернем платье нахожусь в обществе двух красивых мужчин, один из них мне симпатизирует, другой, надеюсь, влюблен. И я в одного влюблена, а другому симпатизирую. Возможно, они в какой-то мере чувствуют себя соперниками. Думаю, до брачных потасовок дело не дойдет, но напряжение, ощущаемое в нашей небольшой компании, мне явно нравилось. Все-таки, несмотря на годы аскетической жизни, женщина во мне не умерла.

       - Откуда ты знаешь, что Нина хорошо танцует? – спросил Антон, обращаясь к Андрею.

       - Своими глазами видел, как она танцевала на открытии моей выставки. Это было что-то! Мне сразу захотелось написать картину под названием «Танго», только вот Нина пока не дала своего согласия.

      Я боялась, что сейчас он что-нибудь скажет про Олега, но Андрей был очень чутким и деликатным человеком, так что, опираясь на его речь, можно было подумать, что я танцевала в одиночестве.

      - Не знал, что ты подрабатываешь танцами на ярмарках, - с усмешкой произнес Антон.

      Это прозвучало грубо и даже неприязненно, я удивленно посмотрела на него, а Андрей, бросив на меня сочувственный взгляд, пояснил Антону, что я была на открытии выставки в качестве гостя. Просто когда-то я занималась бальными танцами, и бывший партнер, которого вместе с новой партнершей пригласили в галерею для выступления, увидев меня, вытащил на сцену, после чего мы исполнили сногсшибательное танго. Наш танец показывали по нескольким телевизионным каналам. Эта информация если и произвела впечатление на Антона, то отнюдь не благоприятное, так как он скроил непонятную мину. Похоже, ревнует, удовлетворенно констатировала я. Правда, непонятно к кому. И зачем Андрей появился? Только смуту внес в наши и без того непростые отношения, к тому же усилилась угроза, что Наталья Сергеевна меня узнает.

       Мы докурили свои сигареты и вернулись в гостиную, где уже начались танцы. Я удивилась, что столь богатый и амбициозный человек, как Деревянко, не пригласил музыкантов. Музыку обеспечивал роскошный музыкальный центр, возле которого колдовал молодой крепкий парень, наверняка из охраны. Андрей быстро сориентировался и пригласил меня на танец. Антон шел немного впереди, оглянулся и в ответ на мой вопросительный взгляд недовольно пожал плечами, направляясь в сторону юбиляра. Похоже, ревность здесь ни при чем, дошло до меня. У них с Андреем какие-то счеты, и они используют меня в своих целях, чтобы позлить друг друга. Такой расклад мне совсем не понравился. Мало того, что и так все висит на волоске, причем, во всех смыслах, так еще и эти распри.

      - Вы давно познакомились с Антоном? – спросил Андрей, едва мы оказались среди танцующих пар.

      - Не очень.

      - Вы мне симпатичны. Я вас почти не знаю, но уверен, что вы хороший человек. К сожалению, я не могу этого сказать про Антона. Поверьте, у меня очень сильно развита интуиция.

      Похоже, Гришка ничего не сообщил своему приятелю о моей сыщицкой деятельности. Значит, Андрей не входит в их шайку. Это хорошо. Но почему он так взъелся на Антона?

      - А кроме интуиции есть что-нибудь еще? – мрачно поинтересовалась я. – Нехорошо так говорить о человеке, не располагая соответствующими фактами.

      - Нет, фактов нет, - быстро ответил он. – Во всяком случае, таких, которые вас убедили бы. Прошу поверить мне на слово. Не хотелось бы, чтобы вы на деле в этом убедились.

      - Но ведь так нельзя! – воскликнула я. – Вы мне просто душу рвете. У меня нет оснований вам не верить, но я не верю.

      - Вы не хотите верить, но верите, - уверенно сказал он. – Я видел ваше удивление, когда он свои зубы показал во время перекура. Видимо, такое случилось впервые. Но это лишь цветочки.

      Когда музыка закончилась, я сквозь зубы поблагодарила его за предупреждение, после чего он довел меня до моего места за столом, за которым уже сидел Антон.

      - Что тебе этот пижон нашептал обо мне? – спросил он.

      То, как он это произнес, ужасно мне не понравилось, но я не показала виду и непринужденно сказала, что мы его не обсуждали, Андрея больше интересовала возможность написать картину, и он склонял меня к тому, чтобы позировать ему. Потом мы немного поговорили о его жене, которую он никак не может забыть.

      - Притворяется, - безапелляционно заявил Антон.

      - Думаешь? – удивилась я.

      - Не просто думаю, я это знаю. Однажды прямо ему об этом сказал, с тех пор он меня не переносит. Впрочем, у нас это взаимно.

      - Да, я успела это заметить. Извини, что пошла с ним танцевать, я ведь думала, что он искренне страдает. Но тебе как специалисту виднее. Хотя до конца поверить никак не могу, - задумчиво сказала я. - Я видела их вместе с Инной, затем видела его после ее смерти. Это два разных человека.

      - Ладно, хватит о нем, - тихо произнес Антон. – Меня больше интересуешь ты. – Я мог бы его возненавидеть и за то, что он украл тебя у меня на целых десять минут.

      Его серые глаза смотрели на меня, и я опять почувствовала, как исчезают посторонние звуки и силуэты, магия между нами продолжалась. Даже Андрею с его нападками не удалось ее разрушить. Нет, все, что он говорил про Антона, чушь. Полная чушь! Просто он взъелся на Антона за неприятное высказывание. А вдруг Антон прав? Ведь, как ни крути, только Андрей выгадал от смерти Инны, а теперь льет крокодиловы слезы на ее могиле.

      - Давай выпьем за нас, до дна! – предложил Антон.

      Рядом со мной стоял полный бокал белого вина. Я взяла его, мы чокнулись, и я отпила несколько глотков. Вкус был приятным, хотя и немного горьковатым. В это время сидящая по правую руку от Антона женщина обратилась к нему капризным голосом:

      - Антон, объясни моему благоверному, сколько сил и времени требует наша работа.

      Он стал что-то объяснять. Я поднесла к губам бокал, потом передумала. Нет, сегодня со спиртным никак нельзя перебарщивать. Сплошные подводные камни кругом. Осмотревшись по сторонам, я незаметно вылила недопитое вино в стоящий за спиной Лоскутова большой цветочный горшок. Так-то будет лучше. Антон тем временем закончил просвещать благоверного своей коллеги и повернулся ко мне:

      - Как, ты уже все выпила? Без меня?

      - Ты же сам сказал, что будем пить до дна, - заплетающимся языком пробормотала я.

      - Тогда пойдем танцевать, пока тебя не развезло, - быстро сказал он и потащил меня за собой в центр гостиной.

      Я еле передвигала ноги. Что со мной? Я ведь совсем немного выпила. Мы медленно передвигались среди других танцующих, а я все больше слабела. Антон крепко держал меня за талию, я прислонилась к нему головой и отключилась.

      Я не знаю, сколько находилась в забытьи, полностью вырванная из жизни. Потом почувствовала, как кто-то взял меня за руку, хотела ответить пожатием, но не смогла.

      - Пульс в порядке, она просто спит, - произнес знакомый голос.

      Это же Антон! Я хотела открыть глаза, чтобы увидеть его, но не смогла. Что же со мной случилось? Затем я услышала шаги, скрип дивана или кресла, затем раздался другой голос, тоже знакомый. Кто же это? Я внимательно прислушалась, сосредоточив все свои силы на этом. Затем облегченно перевела дух. Второй голос принадлежал Деревянко. Я сразу все вспомнила. Мне стало плохо во время танца. Они всполошились и перенесли меня в палату, а теперь хлопочут надо мной. Надо собраться с силами и позвать их, чтобы напрасно не волновались. Однако я не только не могла произнести ни слова, но и глаза открыть пока было для меня непосильной задачей. Я могла только лежать и слушать.
Деревянко: Что ты ей подсыпал в вино?

      Антон: реон.

      Деревянко: Сколько?
 
      Антон: Пять миллиграмм.

      Деревянко: С ума сошел? Ты же мог ее убить!

      Антон: Кто же думал, что она залпом выпьет целый бокал! Похоже, она вообще к выпивке неравнодушна. Всего на минуту отвернулся, а бокал уже пуст. Ненавижу пьяниц. А она еще и курит к тому же. Терпеть не могу таких женщин.

     Деревянко: Раньше надо было думать, а не тащить ее сюда. Я так и не понял, почему ты это сделал. Ты меня сегодня два раза удивил. Во-первых, когда явился ко мне с ней, а не с Мариной, я ведь думал, что у вас все серьезно. В какой-то степени я тебя понял. Нина красивее, интеллигентнее, в общем, выше классом. Конечно, тогда я и представить не мог, что она сыщица. Хорошо, Наталья здесь оказалась.

      Антон: А когда я удивил тебя во второй раз?

      Деревянко: Только что. Когда я узнал, сколько ты ей реона всыпал. Ты очень жесток и слишком быстро меняешь свои предпочтения. Я ведь видел, какими глазами ты смотрел на нее в начале нашей пирушки.

      Антон: Не напоминай мне об этом. Она чуть меня не провела. И не тебе меня упрекать в жестокости, сам не ангел.

      Я все слышала и все понимала и в то же время не понимала ничего. Как такое возможно? Человек, которого я считала верхом совершенства и которому доверяла, не только предал меня, но и чуть не убил. Не зря говорят: не сотвори себе кумира. Теперь голос, совсем недавно казавшийся мне таким родным и завораживающим, был сухим и жестким. Ну и что ж, что я сыщик? Мог бы просто расстаться со мной, но зачем меня травить? Этого я никак не могла понять. Но дальнейшая беседа между двумя соратниками-злодеями многое прояснила. Не знаю, какие зловещие тайны связывали этих людей, но они были  друг с другом очень откровенны. Каждое их высказывание отзывалось болью в сердце, и если бы мой организм функционировал нормально, то я бы залила слезами не только койку, на которой лежала, но и всю комнату.

      Отвечая на вопросы Деревянко, Антон изложил историю трансформации своего отношения ко мне по ходу нашего знакомства. Увидев меня на лесной дороге, он сразу заподозрил неладное. Молодой привлекательной женщине нечего делать в лесу в полном одиночестве. Конечно, ему и в голову не пришло, что я сыщик, он подумал, что я журналистка и пытаюсь что-нибудь вынюхать про клинику. Он даже подумал, что мой сообщник уже проник на территорию, а я здесь его поджидаю. В прошлом году чуть не случилась неприятность, когда одному ретивому журналисту удалось туда пробраться, а ведь в то время у них лечился Кононов, член Совета Федерации. Антон решил все выяснить и остановился. Машина и вправду не заводилась, я выглядела нервной и расстроенной, и он решил познакомиться со мной поближе. Узнав, что я работаю учителем математики, он тут же дал мне задание. Деревянко усмехнулся, назвав Антона сумасшедшим отцом, который всю клинику на уши поставил, чтобы помочь своему чаду.

       - Да, и никто не справился! – запальчиво сказал Антон, - а она в два счета решила  уравнение, да еще таким способом, за который сына потом похвалили.

       Тогда он отбросил подозрения и уже взглянул на меня с личным интересом, решив продолжить знакомство. Однако машина не заводилась, помощь прислать обещали нескоро, и он попытался сам разобраться с ситуацией. Открыв багажник, заметил в его притворе небольшой камешек, вынул его, после чего машина сразу завелась. Камешек был маленьким, но он сразу его заметил, так что предположил, что и я не могла его не заметить, так как зрение у меня нормальное. Я не носила очков и не щурилась. Значит, эта поломка в лесу была подстроена. Для чего? Он решил это выяснить, пригласив меня на ужин, во время которого провел надо мной небольшой эксперимент. Оказалось, что я легко поддаюсь гипнозу, но так же легко и быстро из него выхожу, нужен постоянный контакт. То, что казалось мне волшебством, оказалось бесчеловечным экспериментом.

       С помощью профессиональных навыков и мужского обаяния он быстро добился желаемого результата – я в него влюбилась. Он признал, что и сам не остался равнодушным, однако контроля над собой не терял. Его удивляло мое сопротивление естественным потребностям. Судя по моим намекам, можно было предположить, что я пережила какую-то душевную травму, возможно, насилие, но его наблюдения этого не подтверждали. Женщина, пережившая насилие, обычно боится мужчин, но я его не боялась, более того, трепетала в его объятиях, и в то же время на близость не шла. Значит, просто не позволяла себе. Почему? Возможно, в моей жизни был другой мужчина? Побывав у меня дома, он эту версию отбросил и был в некотором замешательстве. Даже с Мариной вчера немного повздорил, так как хотел быть не с ней, а со мной. Сегодня стал давить на меня разговорами о честности и лжи, и я сломалась. Пообещала выложить все свои тайны на берегу озера или реки.

       - Почему ты раньше не рассказал мне о своих сомнениях? – спросил Деревянко. – Шпион в наших рядах дело нешуточное, мы все рискуем.

       - Я бы сам со всем справился. Уверен, она бы завтра утром или сегодня ночью все мне выложила добровольно, но появление Андрея все карты спутало. Кто мог подумать, что они знакомы? Теперь не знаю, что она ему наговорила и вообще, что ей удалось узнать. Нельзя было допустить еще одного разговора между ними.

      - Так-то оно так, - задумчиво протянул Деревянко, - но можно было придумать и что-нибудь другое, менее экстремальное. Увел бы ее на прогулку в лес, приголубил…

      - Да этот пижон что-то ей про меня наболтал, она ко мне переменилась, что-то заподозрила, хотя и пыталась это скрыть.

      Немного пообсуждав эту проблему со всех сторон, они стали думать, что делать дальше. Им очень хотелось узнать, что именно привело меня в клинику, что мне вообще известно о их деятельности. Вообще, с какого перепугу я сюда явилась? Мое сердце бешено колотилось, вдруг я ощутила, как  полились слезы, и открыла глаза. Нет, я находилась не в палате, а в небольшой спальне. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и оттуда доносились голоса людей, решавших мою судьбу. Мне хотелось вытереть слезы, но я боялась пошевелиться. Если они поймут, что я слышала их разговор, мне не жить. Какое счастье, что я вылила вино, а то они сейчас рассуждали бы над моим хладным трупом. Но бедный цветок наверняка погибнет. Вместо меня.

      В это время раздался стук в дверь, потом кто-то тихо спросил:

      - Ну, как она?

      - Нормально. Спит, сейчас нельзя ее беспокоить, - голос Антона был приглушенным, но решительным. - Она под контролем. – Мужчина еще что-то сказал. – Твои услуги пока не требуются, - уже более раздраженно произнес Антон, - ни ультразвук, ни томография. Просто она очень устала, скорее всего, сосудистый спазм, у нее вообще слабое здоровье.
Когда входную дверь осторожно прикрыли, Деревянко усмехнулся:

      - Этот услужливый дурак Лоскутов ее сумочку притащил. Ты в нее заглянул?

      - Конечно. Во всяком случае, насчет своего имени и места жительства она не соврала, больше ничего интересного нет, даже фотоаппарата.

      Деревянко, видимо, хотел прикрыть дверь в мою комнату, но Антон его остановил:

      - Не надо, а то не услышим, если она проснется. Впрочем, вряд ли это произойдет раньше, чем часа через два или три, и едва ли она сразу сообразит, что произошло. Хорошо, что Андрей не видел того момента, когда она потеряла сознание.

      - Он ушел мамочку навещать, - сообщил Деревянко. -  Не попрощался, но думаю, что и не станет этого делать, какой-то он смурной, пить не стал, сказал, что сегодня уедет.

      Значит, вот зачем Андрей сюда приезжает – навещать свою мать! Видимо, у них наследственная предрасположенность к психическим заболеваниям, а Деревянко этим пользуется.

      Злодеям пора было возвращаться к гостям, и они уже на скорую руку, наконец-то решили, что будут делать со мной. Вколют мне какое-то лекарство, нечто вроде сыворотки правды, после чего зададут все вопросы, а уж потом в зависимости от того, что я скажу, примут решение о моей дальнейшей судьбе. Меня трясло от ужаса, моя жизнь висела на волоске. Мне стало не до лирических переживаний. Тем временем Деревянко сказал, что следует запереть дверь снаружи, чтобы еще какой-нибудь услужливый идиот сюда не явился. Выяснилось, что ключа нет, так что он предложил Антону последовать за ним, он передаст ему ключ, а сам вернется к гостям. Я бросила взгляд на окно, на нем была мощная решетка. Значит, если они сейчас закроют дверь, то мне конец. Конечно, можно закричать и позвать на помощь, но вдруг у них тут одна шайка-лейка? Ведь Деревянко сказал «мы все рискуем». Кто это «мы все»?

      - Взглянешь на больную перед уходом? – спросил Деревянко. Я зажмурила глаза и вжалась в кровать. Вдруг он поймет, что я притворяюсь?

      - Нет, - резко ответил Антон, – не на что там смотреть, реон не проведешь.

       Послышались осторожные шаги, затем, как открылась и закрылась входная дверь. Похоже, оба удалились. Нужно было действовать немедленно. Выждав несколько секунд, я села на кровати и тут же рухнула обратно, голова кружилась очень сильно. Следующая моя попытка подняться была более осторожной. Голова продолжала кружиться, но уже не так сильно, и я кое-как могла ориентироваться в пространстве. Прошло непозволительно много времени прежде, чем я смогла сползти с кровати и заняться поисками туфель. Я их обнаружила под стулом, по счастью, прокладка из левой туфли не вывалилась, но мне понадобилось несколько минут, чтобы достать их и надеть. Затем взглянула в окно, с удивлением обнаружив, что нахожусь на втором этаже. Даже если бы не было решетки, вряд ли я решилась бы выпрыгнуть отсюда. Прихватив свою сумочку и от всей души желая Лоскутову всяких благ, я, пошатываясь, вышла в коридор. Он был длинным и безлюдным. Я не знала, в какую сторону идти, и пошла направо, решив, что мое дело правое.

      Лесенка, по которой я с трудом спустилась, привела меня к черному ходу. По счастью, он был заперт только на большой засов изнутри. Отодвинув его, никем не обнаруженная, я выскользнула на улицу. Несмотря на то, что белые ночи были на самом пике, набежавшие плотные облака накрыли территорию клиники серой мглой. Я шла очень осторожно, боясь оступиться. Впрочем, свет, струящийся из раскрытых окон коттеджа, неплохо освещал мне дорогу, а забетонированная дорожка по периметру фундамента была вполне комфортна. Я вдруг поняла, что у меня нет никакого плана, и я не знаю, куда иду. С территории клиники незаметно не выскользнуть, ворота под охраной, ограда слишком высокая, к тому же, поверху натянута колючая проволока. Я остановилась, стараясь заставить свой отупевший от лекарства мозг думать интенсивно. Даже если каким-то чудом удастся выбраться за ворота клиники, что будет дальше? В этих туфлях мне не одолеть дорогу до шоссе. Значит, придется идти босиком. Итак, среди ночи я окажусь в вечернем платье и с разбитыми в кровь ногами. За кого меня примут? И кто остановится, чтобы меня подвезти?  Возможно, финал такого побега будет не лучше тюрьмы.

       Из окон доносилась музыка и громкие голоса. Праздник продолжался. Но ведь он когда-то закончится, и гости станут разъезжаться. Это мой единственный шанс -  попросить, чтобы меня подвезли до города, а там возьму такси, благо сумочка при мне, и доберусь до дома. Только бы не нарваться на Боброва с Ивановой! Вот стерва! Впрочем, если мне все-таки удастся выбраться отсюда, я буду ей благодарна. Если бы не ее вмешательство, я бы не узнала правды об Антоне, выложила бы ему все свои тайны, оказалась бы в его постели, а он потом посмеялся бы надо мной. Нет, смеется тот, кто смеется последним. Впервые в жизни я ощутила в себе жажду мщения. А то вечно вела себя, как амеба, меня бросали, предавали, обижали, а я все прощала. Теперь все будет иначе. Конечно, если выберусь отсюда.
 
       Под нежную мелодию, струящуюся из окна, хорошо думалось. Я решила, что постараюсь пробраться к стоянке машин и укрыться в тени деревьев неподалеку. Часть гостей наверняка заночует здесь, но ведь кто-то захочет уехать, вот к ним я и обращусь. Потом я с огорчением подумала о том, что на мне слишком светлое платье, даже серая мгла его  полностью не скроет, а уж если на мое платье упадет свет от фар, то только слепой меня не заметит. Однако нельзя было попусту терять время. Хорошо, если Антон закроет дверь, не заглянув в спальню, тогда мой план может удаться. А если мое исчезновение уже обнаружено? Тогда скоро начнутся поиски, меня быстро найдут, наплетут гостям, что я не в себе, якобы и раньше наблюдалась у Антона, и мне конец. А ведь я и позвонить в милицию отсюда не могу, мобильник здесь бесполезен.

       Я продолжила свой путь и вскоре оказалась в непосредственной близости от главного входа в коттедж. Возле него двое мужчин курили и переговаривались. Я видела их за столом, но кто они такие не знала, так что решила не рисковать, обращаясь к ним. Когда они вернулись в дом, я осторожными перебежками переместилась в небольшую рощицу напротив коттеджа и затаилась там, наблюдая за оживлением, возникшим у входа. Появилась компания из нескольких человек, они курили, травили анекдоты и смеялись. У меня возникло искушение присоединиться к ним, но страх парализовал меня, я их боялась, хотя понимала, что не может такого быть, чтобы все сотрудники клиники были негодяями. Время шло, а они не торопились возвращаться к столу. Только одно радовало – тучи сгущались, и плотные сумерки постепенно превращались в непроглядную мглу.

       Наконец, компания удалилась, и я небольшими перебежками с продолжительными остановками чуть ли ни у каждого дерева добралась до стоянки возле гостиничного корпуса.  На первый взгляд, автомобилей на ней не убавилось. Высокий фонарь освещал беспорядочное скопление железных коней и одинокую мужскую фигуру. В руках мужчины поблескивал огонек сигареты. Надо было срочно принимать решение, а то он сейчас докурит, сядет в автомобиль и уедет. Я присмотрелась и узнала Андрея. У меня слезы выступили на глазах от захлестнувшего вдруг счастья. Он именно тот, кто сейчас мне нужен! Я тихо позвала его, боясь выходить на свет. Он оглянулся, но никого не заметив, пожал плечами и, бросив сигарету на землю, затушил ее ботинком.

       - Андрей!  - позвала я гораздо громче.

       Он пошел на звук моего голоса и вскоре остановился возле меня.

       - Нина?! – удивленно воскликнул он. -  Я только что был в коттедже, хотел с вами попрощаться, а мне сказали, что вам стало плохо во время танца, и вы отправились спать.

       Я, почувствовав рядом помощь и поддержку, разрыдалась, не в силах произнести что-нибудь связное. Единственное, на что оказалась способна, так это прохрипеть, чтобы он поскорее увез меня отсюда. Он не стал больше ни о чем спрашивать и, сказав «сейчас вернусь», удалился. Мне сразу стало неуютно, я немного притихла, а услышав звук  заработавшего мотора, опять стала рыдать. Андрей не захотел связываться с моими проблемами, он тоже меня предал! Конечно, он мне ничего не обещал и ничего мне не должен, но все равно предал мое доверие. Я уже рыдала навзрыд, когда автомобиль остановился прямо возле меня.

       - Садитесь, - сказал Андрей, открыв мне дверцу.

       Он правильно понял ситуацию и сделал все, чтобы никто не увидел, как я села в его машину. А я все еще продолжала рыдать даже, когда мы уже выехали на Киевское шоссе. Андрей молча достал из холодильника бутылку минеральной воды и протянул мне. У него был роскошный автомобиль со всевозможными прибамбасами, даже телевизор имелся. Я отпила несколько глотков, потом достала носовой платок, намочила его и протерла лицо. Когда взглянула на себя в зеркало, просто ужаснулась. Тушь размазалась, на губах застыли остатки губной помады, а лицо было таким бледным, будто я только что восстала из гроба.

       - Что же с вами случилось? – спросил Андрей, когда понял, что я уже пришла в себя.

       - Меня чуть не отравили, - дрожа всем телом, прошептала я.

       - Кто?

       - Антон и Деревянко.

       - Нет! – вскричал Андрей и, притормозив, съехал на обочину. – О том, что ваш Антон способен на любую подлость, я догадывался, но Константин Васильевич… Нет, не верю!
Меня продолжало трясти, Андрей достал с заднего сидения свою куртку и набросил мне на плечи.

       - Похоже, твоя интуиция тебя подводит. Зря за него заступаешься, - я незаметно стала обращаться к нему на ты. – Я даже думаю, что именно он помог Инне отправиться на тот свет.

       Что тут началось! Он схватил меня за плечи и стал трясти, требуя немедленно выложить ему все, что знаю. Я стряхнула его руки и невозмутимо сказала, что есть свидетельство очевидца, который собственными глазами видел, как Деревянко в вечер смерти Инны вошел в ее квартиру и вышел оттуда спустя два с половиной часа.

       - Но ведь они не были знакомы, - устало произнес он.

       - Значит, познакомились.

       Он поднял на меня тусклый взгляд:

       - Значит, они познакомились, и он все ей рассказал, - пробормотал он, - а она не выдержала правды… А тут еще Наташино стихотворение… Как мне жить после этого?

      Я погладила его по плечу:

      - Думаю, твои тайны здесь ни при чем. Она слишком любила тебя, чтобы сводить счеты с жизнью. Уверена, ей помогли принять лишние таблетки.

      Он мне не поверил и спросил:

      - Нина, кто ты на самом деле? Откуда все знаешь?

      Наступил момент истины. Я не хотела лгать этому несчастному запутавшемуся парню и с оттенком гордости сообщила, что я частный сыщик.

      - Мне многое удалось узнать, - сказала я, - а разобраться в остальном поможешь мне ты. Сейчас поедем ко мне домой и побеседуем не торопясь, а то как-то неуютно на дороге. Я ведь чудом выбралась из этой ужасной клиники. Если мое исчезновение уже обнаружили,  могли послать погоню.

      Андрей медленно и будто нехотя выехал на проезжую часть, и мы молча продолжили свой путь к городу, а когда вошли в мою квартиру, шел уже второй час ночи. Я быстро умылась и переоделась в домашнюю одежду, после чего мы обосновались на кухне.


      Продолжение следует 29.10.2011