В автобусе

- Удавлю, заткнись, - рычит мужичонка, сверкая сердитыми глазками.
В автобусе утомленный народ. Пыльный, жаркий день. Пятница, вечер. Автобус идет плохо, застревая на каждом перекрестке в плотном потоке машин. На двойном сиденье у выхода сидит парочка. Она – полная  тетка неопределенного возраста с унылым лицом. У ног два тяжелых баула. На лице улыбка наоборот – уголки тонких крашеных губ смотрят вниз под углом сорок пять градусов. Она сидит у окошка, косит равнодушным взглядом на проезжающие мимо дома и тротуары. На ней просторное платье в цветочек и зеленая шерстяная кофта. Руки сложены на груди. Из под левой торчит мордочка сиамского котенка. Котенок настойчиво тычется в теткину руку, разыскивая мамкину сиську.
Рядом сухонький мелкий мужичонка. Темная морщинистая кожа, тусклые сердитые глазки и выражение лица, какое бывает у демобилизованных десантников второго августа или у братвы, собирающейся на разборки. На нем темная майка и штаны, немного вытянутые на коленках. Одной рукой он держит банку пива, другой время от времени приглаживает жесткие короткие с сединой волосики ото лба к затылку. При этом на тыльной стороне локтя сразу видна татуировка «Я разобью ТЕБЕ голову». Руки, шея, плечи и грудь расписаны изображениями пышногрудых красавиц, мужественными бандитскими лицами и их геройским вооружением. Даже на веках вытатуированы два каких-то непонятных значка, которые заметны, когда мужичонка прикрывает глаза.
- Меу-меу-меу, - пищит котенок, дергая головкой, и отчаянно лезет вверх по пышной груди тетки.
- Тихо, я сказал, - хрипит мужичонка, сверкая глазами, двигает скулами, угрожающе сгибает крючковатые пальцы у горла котенка.
Но котенок не страшится опасности, продолжает настойчиво и шумно карабкаться по тетке, привлекая внимание пассажиров автобуса.
- Че я тебе сказал - тихо!  Удавлю, замолчи. Че я сказал!
Не страшно коту. Парень, стоящий напротив, опускает глаза. Ему неловко за мужичонку. Когда негодование мужичонки достигает своего пика, он вдруг получает от тетки короткий удар в бок локтем. Она при этом даже не ведет глазом в сторону благоверного. Мужичонка успокаивается, невозмутимо прикладывается к банке с пивом. Выражение его лица прежнее.
Звонит мобильник.
- Але... Витька! Давай живо на остановку. Че непонятно? Нам че ли с матерью сумки переть? Скажи тогда Витальке. Витальке, кому! Он напротив тебя на втором этаже. Давай кричи ему, чтобы нас встретил. Че опять непонятно?
Мужичонка рассержено двигает скулами.
- Давай бегом. Че непонятно? Да! Витальке скажи, говорю... Мне че ли переть? Пусть на остановке ждет. На той - на какой. На той самой. Че не ясно? Все!
Мужичонка удовлетворен беседой и, отключив телефон, вновь прикладывается к банке. За все время разговора с Витькой, тетка даже глазом не ведет.
Звонит мобильник. У тетки.
- Але…
Тетка слушает молча, разглядывая прохожих за окном.
- Да ты че! – она оживляется.
Слушает минуту. Лицо ее светлеет. Уголки губ сначала выпрямляются, а затем складываются в заинтересованную улыбку. Она быстро отнимает трубку от уха, повернувшись к мужичонке, торопливо шепчет:
- Васька Машке вчера вечером в глаз дал. В пол-лица посинело.
И снова прикладывается к трубке.
- Кто говорит? – волнуется мужичонка, требовательно тянет руку к трубке, - Дай мне! Дай мне, я сказал! Дай!
Но тетка плотно прижимает мобильник к уху, отработанным движением другой руки бьет мужичонке под ребро так, что чуть не роняет заснувшего на груди котенка. Глаза ее блестят.
- Да ты че! – повторяет она радостно.
- Дай трубку, я сказал! Дай мне! – гундит мужичонка, забыв про банку с пивом.
И тянет (уже не так настойчиво) к телефону свою жилистую руку. Тетка завершает беседу, удовлетворенно отключает телефон. Едут молча.
Через десять минут мужичонка мерно посапывает на плече тетки, обхватив ее крепкий стан свободной от пивной банки рукой. Лицо его серьезно и сосредоточенно. Из-под его руки торчит сонная довольная кошачья мордочка. Тетке скучно. Мимо проплывают тротуары, дома.