Форточка

Из серии «Категоричные фразы»

      Стояла мерзкая июльская жара. Гершиков ехал в переполненом автобусе и страдал. Причиной страданий были: вегето – сосудистая дистония (это такая болезнь), абстинентный синдром (это такое похмелье) и включенная печка под сидением. Бедолага сильно потел и застенчиво утирался грязным носовым платочком.
      Сегодня на водоканале, где Гершиков работал лаборантом, устроили санитарный день, и всех распустили. Ужас заключался в том, что ему, сорокалетнему растяпе, совершенно некуда было себя деть. Жена наверняка приступила к уборке, стирке, и перекладыванию имущества. Опасно попадаться ей на глаза теперь, ибо уподобляется она льву рычащему (сходство увеличивали огромные бигуди). С друзьями Гершиков общаться избегал, друзья эволюционировали, и сделались хуже врагов. Встреча с друзьями сулила опасность, скандал дома, прогул на работе. Посидеть в приличной кафешке одному, не позволяла жадность, а неприличные кафешки  прикрыли. Гершиков ехал наугад, в сторону дома, но сложным маршрутом.
        Практически все, что окружало извне, раздражало, и было враждебно. Единственным союзником был ветерок из открытой форточки. Ветерок освежал, а летящий в большом количестве тополиный пух впитывал капли пота. Впрочем, это не унимало страданий.  А страдания все ширились и ширились, под их воздействием Гершиков испытывал горечь.  Горечь переполнила его так основательно, что Гершиков ощутил себя луковицей. Видимо поэтому он начал, как луковица, расслаиваться. Каждый слой страдал о своем
.
        Итак, Гершиков; слой «а»: Хотел стать врачом, но боялся крови. Еще опасался поставить неверный диагноз, после чего пациент, с проклятьями на устах, умирает прямо в кабинете. В итоге поступил в местный университет  на биофак. Там не на шутку увлекся микроорганизмами. Сперва разводил культуру бактерий, затем уничтожал её. Если уничтожать медленно, малыми порциями смертельного раствора, то бактерии начинают цеплятся за жизнь, бороться, мутировать и активно размножаться. Гершиков часами наблюдал в микроскоп борьбу жизни и смерти. Если микроорганизмы выживали, добавлял антибиотик или водку, подогревал или дул на них, придумывал изощрённые издевательства. Вывел таким способом вид невероятно живучих бактерий, учил их жрать железо, реагировать на его голос, находить дорогу домой. Затем культура погибла в одночасье, без видимых причин.
       Через пару лет после диплома, работая преподавателем в «техналаге», Гершиков заскучал по своим маленьким зелёным друзьям. Воспоминания вылились в объемный труд под титулом: «Применение микроорганизмов в золотодобывающей промышленности». Опус тянул на кандидатскую, но Гершиков медлил нести материал в научный отдел, все возился с концепцией, уточнял детали, проверял ссылки, шлифовал стиль.
      Дошлифовался. Через два года в «Вестнике РАН» появилась статья, какого-  то свердловского автора, под названием: «Использование бактерий при добыче благородных металлов».  Все говорили: «какая смелая концепция!». «Как оригинально и актуально» - говорили все. «Правда стиль хромает» - добавляли некоторые.  Гершиков полистал статью и насупился. В ту ночь ему снилось, будто он сбрасывает на  Свердловск атомную бомбу. Поскольку летать на самолетах он побаивался, пришлось сбрасывать бомбу с поезда. Как назло, бомба застряла в форточке, пассажиры ругались - им дуло.
       Ещё через два года Гершикова сократили. Кому, спрашивается, нужны преподаватели без степеней и публикаций на всеобщей ярмарке тщеславий? Теперь он работал на водоканале, следил за уровнем бактерий в сточных водах. По этому поводу супруга завела для него отдельное полотенце.
 
      Гершиков; слой «б»: Супруга запрещала ему курить на балконе. Вытаскивала деньги из карманов, пока он отсыпался после выпивки. Каждый год устраивала ремонт. Откуда она вообще взялась, супруга? Честно говоря, Гершиков не помнил. Так, сама собой образовалась. Казалось, что она писала рассказ, и включила его в повествование персонажем второго плана. Главными героями были Мебель, Шмотки и мерзкая собачонка породы пекинес по кличке Персик. Детей не было. Деваться было некуда.
       В универе ему сильно нравилась девушка по имени Саша. Он все смотрел на неё, смотрел. Саша была из другой группы, но некоторые лекции у них проходили совместно. Гершиков норовил сесть поближе. Однажды сел рядом. Саша спросила, есть ли у него резинка. В студенческой среде «резинкой» тогда называли презерватив, Гершиков не посмел сострить по этому поводу, молча протянул ластик. Это был самый интимный момент в их отношениях. К решительным действиям Гершиков никак не приступал, он стеснялся своего вида, своей формы, своего содержания.
      На третьем курсе Саша вышла замуж за толстенького, подвижного, самовлюбленного таксиста, который непрерывно врал и сулил «златые горы». Узнав об этом, Гершиков впервые сильно напился. Упал на кухне в общаге и уснул на полу. Снилось ему, будто у них с таксистом поединок. Будто они как рыцари на турнире, с длинными копьями устремляются навстречу друг другу, норовя проткнуть соперника насквозь. Коней, как назло, не было. Поэтому устремлялись как могли. Таксист с копьем наперевес мчался на своей тачке. Гершиков пользовался общественным транспортом – ехал на автобусе. Трудней всего было просунуть руку, держащую длинное копьё, в форточку, не повредив при этом пассажиров. Копье Гершикова, скользнув по лобовому стеклу, сбило шашечки на такси. Таксист вообще не попал. Пассажиры роптали, требуя закрыть форточку. Проснувшись Гершиков тут же забыл этот сон, так что знаем его только мы с вами.

      Гершиков; слой «в»: В детстве у Гершикова была почтовая марка посвященная покорению северного полюса экспедицией газеты «комсомольская правда». Маленькому Гершикову думалось, что где то на вершине земного шара есть специальная точка, жирно обведенная черным. Туда нужно воткнуть флажок, и молча постоять рядом, загадав желание. Желание обязательно сбудется. Попасть на полюс под силу только смелым и честным.  Назад с полюса возвращаться легче, потому что с горки.
       Однажды, возвращаясь с работы, Гершиков проходил мимо турагентства. Меняли вывеску, и старый бутафорский глобус валялся на асфальте.  Гершиков тихо подошел и осторожно потрогал пальцем дырочку от штырька, соответствующую северному полюсу. И загадал желание. Побывать на настоящем северном полюсе.
      Тут же началась череда незначительных событий, которые даже не стоит описывать. Однако привели они к интересному результату. Вот Гершиков в кафе «Баклажан» выпивает 100 грамм коньяка «Старая крепость» и становится ближе к северному полюсу. Гершиков выпивает ещё 100 грамм коньяка, и полюс становится ближе. Это происходит от того, что напротив, сидит и выпивает коньяк Вовка Черняев, его одноклассник. И не просто сидит и выпивает, а предлагает прямо сейчас лететь с ним. Куда? Естественно на полюс! Почему бы и нет. Вовка лётчик. Вовка первый штурман рейса, везущего французскую фотоэкспедицию. На самом деле французы хотят сфотаться на полюсе голые, поэтому сейчас основательно проспиртовываются, что бы не было холодно и стыдно. Так что никто ничего не заметит, никто ничего не скажет. И вообще, у них на северах продолжаются лихие девяностые годы, а «жестяные» нулевые ещё не завезли с материка. Миха, командир экипажа, классный мужик. Примет Гершикова на борт как микробиолога. До Норильска можно спать – ведет напарник, а потом Вова штурмует, а хер шиков изучает действие русской мегаводки на французский микроорганизм. И кстати, давно не виделись, встретились случайно, а случай надо уважать. А то обидится. Девушка, милая, ещё 400 грамм, да побольше. Далее – такси, аэропорт, вход через грузовой терминал (Вовку все знают), ИЛ – 76 прогревает турбины. Возле трапа Гершиков замер в нерешительности. Вспомнил, что побаивается летать на самолетах. Представил, как завтра с больной головой будет ходить по снегу черт знает где, изображать восторг и стесняться своего неопределённого статуса. А расплачиваться за это сомнительное удовольствие, придется скандалом с женой (Где шлялся, скотина безрогая? Какой полюс, иди проспись!), прогулом на работе (Что, Гершик, опять забухал?) и осадком на душе от переживания чужой радости. При этом полюс останется навсегда Вовкиным.
      Отказался. В оправдание махнул рукой, и побрел прочь. Здравый смысл и трусость торжествовали. Вернулся домой поздно, назло спящей жене (она во всем виновата) покурил на кухне, в форточку.   

       Тем временем в автобусе происходило непоправимое. Девица, обладавшая фигурой в виде буквы «Ф» и вульгарным пупком навыкате, уже 10 минут тарахтела по телефону. Наконец, на фразе: «я сама в шоке» ей в рот залетел тополиный пух. Разразившись грубой бранью, она потребовала закрыть форточку. Стоявший рядом похотливый горец, не отводя взора от пупка, исполнил  просьбу.
      Лишившись единственного утешения, Гершиков понял, что мир этот обречен на погибель.  Ему явственно виделись две чаши весов,  на одной из которых вся скорбная невыносимость бытия, все накопившееся зло, гадость, фигня. На другой чаше - крошечные светящиеся точечки человеческих радостей, чистых, невинных и очень значимых, ведь своей значимостью они до сих пор удерживали весы в равновесии. Но после закрытия форточки ситуация обострилась. Темная чаша медленно начала перевешивать. На светлой стороне нехватало одной единственной, его, Гершикова, радости. И если он сейчас не изменит ситуацию, все мироздание полетит в тартарары.
       Гершиков полез к выходу – спасать мир. Тяжело дыша, он протиснулся к самой двери и посмотрел наружу. Автобус двигался мимо бочки с квасом. Да, да, именно квас, большая кружка холодного кваса – вот что облегчит его участь. А вот и остановка. Но что это, о ужас, автобус не останавливаясь проходит мимо. Сердце его сжалось и запищало от неизъяснимой тоски. Откройте! Прошептал Гершиков. Что я вам сделал плохого? Откройте же! Но было поздно. Контуры домов стали вяло оплывать и терять цвет. Вещество утрачивало связующую незримую энергию и распадалось в бессмысленное ничто. Вот уже и двери автобуса присоединились ко всеобщей энтропии. Смолкал шум мотора, угасал свет, пропадало еще что-то, но все забывали, как это называется, а небо сворачивалось как свиток.  Только перед взглядом незыблемо стояла бесполезная теперь надпись: «Не нажал кнопку – проехал остановку».