Чудовищность

Назначение любого писателя
не развлекать людей,
а в любом виде доносить до них правду,
порой ужасную, но правду.


Правда – не то, что подчиняется законам,
которые изобрёл человек.
Она почти всегда противоречива,
а порой, ужасна.
Но иногда она идёт рядом с ложью,
настолько рядом,
что их, порой, можно перепутать.

... Она проснулась в холодном поту. Сев на кровати Лорен задумалась, почему был такой страх? Ведь нет ничего такого, что могло бы её испугать так сильно.
Она попыталась вспомнить, что она видела во сне, но не могла вспомнить это. Всплывали в памяти какие – то обрывки сна: лестница, чудовище с лохматой шерстью грязно – болотного цвета, много предупреждений: о том, что надо обработать квартиру святой водой, о том, что не надо смотреть ему в глаза и ещё что – то.
Лорен не придала этому никакого значения, но квартиру святой водой всё – таки обрызгала. Всё равно до работы времени много, а она уже не уснёт. Когда она закончила поливать квартиру святой водой, то поняла, что это был не сон, потому что её рука онемела, а после усталости, такого быть не могло, она могла бы поднять руку хоть на немного.
   Вдруг женщина вспомнила весь сон: Чудовище грязно – коричневого цвета ходит по городу от заката до рассвета и убивает людей, выходящих на улицу одних ночью. Если человек смотрит ему в глаза, то он полностью теряет контроль над собой и добровольно отдаётся в лапы к нему.
   Лорен посидела, подумала и не найдя в себе ответа пошла на работу.
   Её знакомая по работе – Ирен подошла к ней и сказала:
 - Ой, Лори! Я такую гадость во сне видала! Ты не поверишь! Огромное чудище бегало за мной по всему городу и пыталось меня съесть! Ужас просто! Я проснулась мокрая, как лягушка!
 - Ире!!! – у Лорен медленно выползали из орбит глаза – Я видела то же самое! И... у тебя не было такого предупреждения, чтобы не смотреть ему в глаза?
 - А, знаешь, я сны плохо запоминаю, но что – то такое было.
 - Ирен, вот что я тебе скажу, как профессиональная ведьма,  - добавила она зловещим шепотом – обработай ка ты всю квартиру святой водой, а то мало ли что, мне кажется, это не просто так.
 - Да брось ты, Лори! Я сроду в эти финтифлюшки с церковью не верила! Не буду я ничего делать! – взвилась Ирен.
   В это утро полгорода проснулось с неудержимым чувством страха и присутствия чего – то, то есть кого – то лишнего в городе. Все ссылались на усталость, и никто не заметил ничего, впрочем, как и всегда.      
***
КЭР стоял в восьмом микрорайоне на углу дома номер один со стороны торгового центра. Он еле – еле убежал от какого – то мужчины со странным взглядом. Этот человек хотел его убить, и, судя по всему у него было много сподвижников.
   Краем взгляда он заметил, что к нему приближаются две девушки.
- Молодой человек, не подскажите, сколько времени? – обратилась к нему первая
   Эта девушка была хороша собой: стройные ноги, красивый чёрный сарафан – мини, маленькая округлая грудь, длинная шея и смуглое лицо с правильными чертами и большими карими глазами.
- Нет – Коротко ответил КЭР.
Но девушка не унималась:
- А закурить у вас не найдётся? – Заискивающим тоном спросила она.
- Не курю. – Так же коротко ответил КЭР.
   Вторая девушка подошла к нему и, обняв, провела рукой по груди.
- Ну, может у тебя найдётся что – нибудь для меня? Я не жадная. – Слащаво – просящим тоном простонала она.
- Я тоже не жадный. – Полу – в шутку, полу – всерьёз сказал КЭР. Я смотрю, девочки, у вас намерения очень радикальны, так же, как и манера одеваться....
   КЭР хотел сказать кое -  что ещё, но тут из – за угла вышел тот человек, который хотел его убить, и, объятый паникой, КЭР побежал ко второму подъезду и начал усиленно искать засов на дверях подъезда. Девушки метнулись к нему, но успела забежать только одна, а вторая оставалась по ту сторону от двери. КЭР наблюдал из узкой щели, оставшейся между дверью и дверным проёмом, как превращается та девушка, которая была в черном сарафане: она стала, как будто ниже, её зубы из нормальных человеческих зубов превратились в пикообразные, а отовсюду из кожи лица и всего остального тела полезли волосы, как у волка.
«Вот сволочь» - подумал КЭР и как будто раздвоился на две половины: одна была вместе с телом, а другая – пошла наверх на шестой этаж к своему другу – Александру. КЭР подошёл к двери и постучал в неё, обратив внимание на то, что ручка о двери заиндевела, несмотря на тридцатиградусную жару. Тут же его отбросило назад во времени, и он опять стоял около дома номер один со стороны торгового центра, только, когда подошли девушки, то он, не разговаривая, пошел к двери, но, как и в прошлый раз, одна из девушек оказалась на улице, а другая зашла с ним.
   Когда КЭР зашёл, то он, как бы, растворился в пространстве. Это получилось спонтанно, он не прилагал не каких усилий для этого. Наступила темнота.
   Потом, спустя время он вынырнул около двери Александра и с ужасом увидел, что он мёртв. На его теле КЭР обнаружил следы борьбы, а при более тщательном рассмотрении – многочисленные укусы. КЭР поднял голову Александра и посмотрел ему в глаза. Просканировав последние минуты его жизни, КЭР увидел: девушка, которая была с оборотнем, постучала в дверь. Она [дверь] мгновенно покрылась инеем.
В голове у КЭРа прозвучал комментарий: «Анна, потенциальная вампирша, кодирована две недели назад, до этого была простой студенткой колледжа информатики».
   Далее КЭР усмотрел, что Александр открыл дверь Анне в одних трусах и полусонным голосом спросил:
- Чё надо?
   Анна молниеносно впилась когтями в его лицо и начала кусать Александра. На что [после секундного ступора] он ответил ударом в оба глаза пальцами. Вампирша завыла и, выпустив когти, как у Фредди Крюгера, полоснула ими по горлу Александра. Он схватил Анну за горло и сломал ей гортань, но потом у него в глазах потемнело и он умер.
       
***
КЭР проснулся в холодном поту и, посмотрев в темноту, он снова закрыл глаза и уснул.
***
Он стоял возле какой – то лестницы и озирался со страхом. Вдруг он увидел, что к нему подходит тот мужчина, который его хотел убить в прошлом сне. Он начал карабкаться по лестнице, но у неё были ступеньки в пол человеческого роста, поэтому быстро невозможно было побежать. КЭР впился в основание перил высотой в человеческий рост, а то и более, влез на бордюру, возле которой стояли перила, и побежал по ней. Краем взгляда он заметил, что тот мужчина превращается в огромное чудовище грязно – болотного цвета и очень большими шагами и очень быстро идёт за ним.
   КЭРа охватила безответственная паника, и он начал метаться по лестнице, пытаясь убежать от этого чудовища. Увидев коридор, в конце которого была лестница, КЭР побежал туда. Когда он сбежал на первый этаж, то обнаружил, что это больница или скорая помощь, в общем, не важно, это было то, место где ходило много врачей. Он бежал мимо кушеток, которые  стояли прямо в коридоре и мимо больных, которые в этом же коридоре сидели. КЭР бежал к родильному отделению, боясь, что его догонит это чудовище, но как только он подбежал к лестнице, которая вела в родильное отделение, то замер с неописуемым ужасом. Он ВСПОМНИЛ, что однажды уже видел эту часть сна и перед его воображением предстали две картины, которые он видел в прошлом сне:
   Новорожденный ребёнок, живой. Лежит на столе, подогнув под себя ручки и ножки. Утыканный шприцами, как ёж иголками. Шприцы были воткнуты везде: и в голову, и в спину, и везде, что выступало наружу.
   КЭР понял, что если он зайдет хоть на одну ступеньку родильного отделения, то это случится, а если нет, то нет. Он вспомнил ещё один фрагмент того сна: Ребёнок, сваренный в тазу собственной матерью. КЭР содрогнулся от отвращения. Он пошел обратно и сел на кушетку среди врачей, которые живо обсуждали кого – то.
   Через несколько секунд, это чудовище, проходящее мимо коридора, превратилось в обыкновенного мужчину, только с очень странными глазами. Этот мужчина прошел мимо КЭРа, смотря на него очень зло, так, что КЭР не выдержал и накрылся сверху халатом какого – то  врача.
   Потом занесли таз, от которого поднимался пар. КЭР понял – это тот ребёнок.
   Сзади врачей, которые несли таз, шел отец этого ребёнка и от всей души возмущался:
- Видите ли, продукты у неё кончились! Сволочь недоделанная! Да чтоб она сдохла, тварь такая! Да на [цензура] она его тогда рожала! Пропастина она поганая!!!
   КЭР встал и подошёл к тазу. Сняв с него полотенце, которым накрыли его после того, как поставили на стол и чуть не упал от ужаса. У этого ребёнка кожа отстала от мяса и кое – где мышцы расслоились, а вода была красно – коричневого цвета от вытекшей в неё крови. Когда КЭР осмотрел ребёнка получше, то он заметил, что у него очень маленькие ноги, огромный живот и руки похожи на крылышки ощипанной курицы. Огромная, дынеобразная голова, размещала на себе четыре глаза, которые располагались попарно – одна пара под другой, огромный нос, чем – то похожий на рот щелкунчика, только круглой формы и рот, представлявший из себя две сильно выдающиеся вперёд челюсти с одинаковыми прямоугольными зубами. Сам по себе рот был похож на ботинок клоуна [ботинки с круглым выпирающим вверх носком].
   И тут нижний левый глаз открылся, и это существо издало жалобный полу - стон – полу – вздох. КЭР посмотрел в глаз, изумительно чистой высокой голубизны, как у кристалла сапфира, Большой, искрящейся чистоты и жалость впилась в его сердце ледяными когтями. Такая жалость, которая заставляет плакать даже самого бессердечного человека на свете. Разъедающей и глубокой. КЭР взял этого ребенка на руки и, обварившись в кипятке, в котором лежал этот уродец, прижал его к себе. И прошептал: «Ему же больно, что же вы стоите!»
    ***

Первые лучи солнца пронзили тьму за окном и она, путаясь в своих рваных клочках, уползала подальше от колючих лучей солнца. В лесу запели птицы, и листва заиграла бликами. Роса, засияв всеми цветами радуги, щедро поила насекомых живительной влагой.
   КЭР проснулся и, повалявшись ещё немного в своём саркофаге (так он называл свою кровать), встал.
   Позавтракав, он рассказал свой сон матери, но сперва она не придала этому никакого значения, ведь они живут совершенно в другом городе, и вообще, сон какой – то фантастический.
   До обеда КЭР, как всегда ничего не делал, кроме того, что требовала его душа. А после обеда он лёг полежать на диван, как вдруг зазвонил телефон. Его мать взяла трубку и начала разговор. Звонила Лорен Иоганессовна. Поговорив, она положила трубку и начала рассказывать про свой разговор с Лорен.
   КЭРа осенило! Он видел точно такой же сон, как и Лорен! Уж теперь – то КЭР понял, что это был совсем не сон.

***

Роман шел тёмной улицей к себе домой. Он жил в десятом микрорайоне. Была очень тёмная ночь, и даже свет луны не мог пробиться сквозь облачную завесу.
   Подходя к дому, он почувствовал что – то неладное, но, как всегда не придал этому никакого значения, потому что, как он считал, суеверие было всегдашним атрибутом деревни и женщин. А он городской, и к тому же – мужчина. Чего ему бояться?
   Придя домой, он разделся и прошёл в зал, где обнаружил свою  жену – Марию, сидящей на кресле.
   Она кинулась к нему на шею:
- Милый! Я так долго тебя ждала! Где же ты был так долго? Я уже вся изнервничалась! Вот уже два часа, как с кресла встать боюсь. Да и Рэм [их собака] ведёт себя как – то странно, будто боится чего – то и одновременно злится на него. Роман крепче обнял Марию и прижал её к себе. Но она завизжала, как поросёнок, и кинулась обратно на кресло.
- Что  с тобой? – спросил обеспокоенный Роман.
- Глаза... они висят в темноте... в двери...
- Где? – спросил Роман и повернулся к зияющему проёму двери, но не увидел там ничего. – Дорогая, ты ловишь глюки. – С тоном врача, ставящего диагноз, сказал Роман.
   Недолго посидев, они отправились спать. Кровать у них была настолько широкая, что на ней могли поместиться около шести человек в ряд. Мария после пережитого даже не пододвинулась к мужу, а лежала пол – ночи пялясь в потолок. Ей всё время казалось, что в комнате кто – то есть, хотя, никого не было. Марии даже слышался шорох мягкого меха, и слабый запах прелой шерсти.
   Наконец, она уснула. Ей снились лучистые поляны, по которым она бегала, как ребёнок. Она рвала огромные цветы, похожие на колокольчики, и вдруг вспомнила, что здесь есть огромная гора, настолько большая, что даже смотреть на неё было страшно. И Мария пошла в лес, но сколько она не искала эту гору, она всегда приходила на это же место. В конце концов, ей это надоело и, она села около муравейника и спустила туда палочку. Мария наблюдала, как ползают муравьи по палочке, и потом слизывала кислый сок.
   Как вдруг ей в лицо ударил сильный запах прелой шерсти. Она начала метаться, как полоумная и прятаться за деревья, охваченная диким страхом, с которым она не могла ничего поделать.
   Мария спряталась за дерево и начала ждать что будет. Она не могла отделаться от запаха прелой шерсти и вдруг, она увидела ЕГО.
   ОН был похож на огромного медведя, только на двух лапах. Руки у него  свисали до колен... На нем была очень длинная шерсть, грязно – болотного цвета, спутанная клочками. Существо издало душераздирающий полурёв – полухохот.
   Тут к Марии в голове возникло ясное понимание того, что скоро ночь, и ей нельзя здесь больше оставаться, потому что это чудовище её убьет. Она посмотрела на небо и с ужасом увидела, что уже смеркается. Откуда – то к ней в голову пришло понимание того, что нельзя смотреть ему в глаза ни в коем случае. Но их тянуло посмотреть в них как магнитом.
Наконец Мария не удержалась и начала исподтишка, сковываемая диким страхом, рассматривать чудовище: Огромные лапы были слегка согнуты, из коленей торчали загнутые вверх шипы, гипертрофированные гениталии свисали почти до колен. Огромный корпус, слегка сгорбленный, придавал его фигуре вид более низкого роста, чем он был на самом деле. Длинные лапы – руки висели чуть ли не до самой земли. Из плеч на очень короткой шее вырастала голова с приплюснутыми ушами, заканчивающимися кисточками из очень жесткого волоса, которые стояли дыбом.
   Мария крепилась изо всех сил, чтобы не заглянуть в глаза, но любопытство, как всегда, победило и Мария искоса взглянула на это существо. Её, как бы, развернуло в пространстве, и Мария оказалась лицом к лицу с этим, до невозможности страшным чудовищем, и смотрела на него прямо и, даже, чуть – чуть вызывающе.
   БОЛЬ железными тисками схватила голову Марии, она не могла даже пошевелить пальцами на ногах, настолько эта боль была сильна. Голова болела так, что, казалось, её мозг размешивают миксером прямо в черепной коробке. Боль была настолько сильна, что Марию рвало, от боли и скручивало в узел.  В глазах стояли эти, неправильного разреза глаза без зрачков кроваво – желтого цвета.
   Чудовище подошло к ней и повалило на землю одной лапой, затем наклонилось над ней так, что Мария могла видеть только его глаза.
   Почему – то, при малейшей попытке сопротивления у Марии получались бессвязные судороги, и боль усиливалась до непереносимости.
   Чудище порвало на ней блузку и провело когтем по животу, как будто он резал горячим ножом масло. Мария дёргалась и извивалась, как уж на сковороде, кровь хлестала из раны фонтаном и заливала траву. Чудовище ворошило кишечник девушки когтями, стараясь, чтобы она испустила как можно больше паники и боли.
   Закончив расправляться с животом, он приступил к лицу. Чудовище стало резать его, как бритвой своими острыми когтями. Мария кричала до хрипоты, но, несмотря на всё это она не могла отвести взгляд от этих страшных глаз, которые сверлили душу, пробирались в сознание и выжигали его дотла.
   Закончив и с лицом, он приступил к ногам, но тут Мария, пересиливая боль, ухватилась за тонкую шерсть чудовища и дёрнула, сколько у неё было сил. Потом наступила темнота.
   Закончив свою кровавую трапезу, чудовище ушло из сна.
   
***
Проснувшись, Роман не мог понять, что произошло. Что его могло разбудить? Потом он услышал:
- Мамочка! Что с тобой?! – Это плакала их единственная дочь по имени Катя.
- Катя, что случилось? – Спросил Роман.
- С мамой что – то! – Захлёбываясь в слезах, ответила она.
   Роман вскочил, как ужаленный, включил свет и подошёл к Марии.
   Простынь вокруг неё была залита кровью, а лицо обезображено множественными шрамами, как после старой неудавшейся операции. Отправив Катю в другую комнату, Роман вызвал скорую помощь.
   Когда скорая приехала, Мария ещё дышала, но на глазах изумлённых врачей, на горле у девушки появился новый шрам, напоминающий укус, и Мария умерла. Роман позвонил своему брату и попросил его последить за его дочерью и квартирой, пока он будет в милиции.
   После допроса Романа посадили в КПЗ, как подозреваемого в убийстве, но, потом, когда точно такой же случай произошёл в другой квартире, его отпустили, но взяли под строгий контроль.
   Когда Роман пришёл домой, он затеял приборку, но, свернув простынь, которая засохла в крови, то обнаружил, что к ней присох клок шерсти грязно – болотного цвета.
   Роман отодрал его и отнёс кусочек в мед. экспертизу, но там сказали, что это лишь кусочек высококачественной искусственной шерсти,
чуть – чуть тоньше, чем у шиншиллы. Но Роман не унимался, он ходил консультироваться к экстрасенсам, магам, биоэнерготерапевтам, «ясновидящим» и «яснослышащим»... но никакого результата. Они лишь говорили:
- Это не поддаётся объяснению! Мы ничего не можем вам сказать.
 Хотя, за все эти слова они брали очень большие деньги. Один «ясновидящий» вообще ему сказал, что это инопланетяне с планеты 
; – Центавра и, что его хотят захватить и производить над ним опыты. В общем, ему нужно уехать и не смущать их своим присутствием.
Роман, ничего так и не поняв, решил сам разобраться в этом деле. Он разыскал единственного, по его мнению, знающего что – то человека, но тот, посмотрев на клок шерсти, сказал:
- Единственное, что я могу тебе сказать – это то, что его надо искать там, где темно и ходят одинокие люди. От заката до рассвета. Будь осторожен...
  Но Романа эти слова не удовлетворяли, он хотел чего – то другого, но чего – не знал.  Он пошёл ближайшей ночью пошёл в подвал своего дома, наивно надеясь, что он так быстро найдет ЭТО. Всю ночь он обшаривал каждый подвал, притворялся спящим, но... всё безрезультатно. Это его расстраивало ещё больше.
 Так, промучившись недели с две, он вымотался «в никакую» и, наконец, по его мнению, ему улыбнулась удача. Роман увидел человека, идущего в тёмном переулке, от которого за версту несло прелой шерстью, прямо как от того пучка шерсти.
Романа одолевали сомнения по поводу правильности объекта слежения, он думал: «Ну, может, человек не мылся пол – месяца. Ну и что? Не обязательно же он убийца. И где на нём такая длинная вонючая шерсть?» Но тут Роман увидел, что этот человек крадётся за каким – то юношей лет пятнадцати.
  Решив попытать счастья, Роман крадучись, как тень заскользил за ним. Когда Роману попал в нос этот запах прелой шерсти, то Его охватила такая паника, которая заставляет бросать всё и прятаться. Но, как в старом американском фильме, Роман не поддался этой панике. 
   Человек шёл молча, изредка оглядываясь, и вот, когда юноша зашел в тёмный переулок, человек стал трансформироваться в большое волосатое чудовище. Юноша обернулся и, взглянув ему в глаза, закорчился от боли, а чудовище подошло к нему и провело когтем по руке. Брызнула кровь, но у юноши от боли не было сил кричать и он с неописуемым ужасом в глазах и спокойствием на лице, наблюдал за тем, что будет дальше. Роман стал лихорадочно перебирать различные способы борьбы с нечистью.
   Он достал пучок шерсти и разорвал его пополам, перекрестив.
   Чудовище взвыло, как ошпаренное, и схватилось за спину. Повернувшись к Роману, оно издало полу хохот - полу рык. Роман стоял, как окаменевший, надеясь на чудо. И, когда к нему в голову ясно пришло понимание того, что не надо смотреть ему в глаза, Роман поднял очи к звездному небу и воззвал: «Господи, помоги мне!!! Или ты забыл о твоих детях, что прозябают на этой ужасной земле?!»
Но опять же в голове у него прошуршало: «На Бога надейся, а сам не плошай...»
   Роман перекрестился и встал в ожидании чуда, он был готов поверить во всё, что угодно, только бы только от него отстала эта гадость. Но тут романа привлекло одно обстоятельство: когда он перекрестился, то чудовище передёрнуло, как от отвращения...
   Романа осенило! Оно боялось креста! Он стал крестить это чудовище, но руки у него налились, как свинцом. Он стал мысленно крестить его и приговаривать: «Аминь, аминь, рассыпься!»
   Оно содрогалось, как от ожогов, но наступало на него.  Роман крестил и крестил, но потом, когда, по – видимому, у чудища сдали нервы, оно обернулось и растворилось в воздухе...
   Роман подошел к юноше и взял его руку.
- Уйди от меня!!! – орал он.
- Я тебе только лишь помогу.
- Уйди!!! – истошным воплем завопил мальчишка.
   Роман обратил внимание: на улице было е сильно поздно, всего лишь часа два. Половина города в это время не спит... Даже если спали, та наверняка бы услышали вопли мальчики. И что удивительно: ХОТЬ БЫ ОДНА СВОЛОЧЬ ВЫШЛА НА УЛИЦУ И СПРОСИЛА В ЧЁМ ДЕЛО!!! (?)   
Роман постучался в ближайшую квартиру и, выслушав серию отборных матов трехэтажной конструкции, сам через такие же маты добился, чтобы  вызвали скорую.
   Не захотев связываться с ментами, он убрался по добру - по здорову. Он пошёл спать и, упав в постель, заснул мёртвым сном. Ночью его преследовали кошмары, с этим чудовищем в главной роли. Он то прятался, то убегал...
   На следующий день он пошел в церковь и поимел вразумительный разговор о СМИ, про стадный инстинкт, про то, как Сатана завёл его в свои дебри... Попик стоял, скрестив ручки на дряблом пузике, и писклявым голосочком, еле мямлил ему про всё это...
 Наконец, Роман озверел...
- Итак, мне надо освятить квартиру, больше от вас я ничего слышать не хочу!
 После того, как священник освятил квартиру, то он сказал
 - Да... крепкими сетями опутал Диавол дом твой...
- Я знаю - просто ответил Роман.
Он протянул попу деньги. Поп схватил их и поспешно спрятал в складках своей рясы...
С тех пор Роман стал спокойнее спать, а от своих друзей он часто слышал, что их мучают ночные кошмары. Слышал, что по городу ходит маньяк – убийца, наделённый сверхспособностями… [видимо потому, что его поймать никто не мог] Слышал Роман про таинственные смерти во сне и про многое – многое другое. Но всё услышанное про смерти и про маньяка объединяло только то, что на теле жертв находили длинные, тонкие, якобы бритвенные разрезы…выражение безразличия на лице и дикого ужаса в глазах.
Плелись сплетни, что этот невидимый маньяк – убийца обладал «даром гипноза»… что он не убивал девственниц…, но всё это было такой голой ложью, что даже мало-мальски образованный человек мог это разоблачить.
Однажды Роман лёг спать, но очень долго не мог уснуть. Ему всё время казалось, что в окно скребётся мохнатая лапа того чудовища, которое его преследовало… Лишь только он проваливался в сон, он видел огромные желтые глаза без зрачков и белков, которые смотрели в него. Лишь под утро Роман, изнеможенный бессонной ночью, провалился в сон.

***
Роман шел по чаще леса, спотыкаясь о бурелом и торчащие корни. Отовсюду тянуло сладковатым запахом разложения. Кроны высоченных деревьев смыкались столь густо, что солнечные лучи с огромным трудом проникали сквозь этот плотный занавес.
Он шел неизвестно куда, везде к нему цеплялась паутина, кусали насекомые. В зарослях папоротника и василистника кишело множество змей, которые пытались его укусить. Страшные твари из детских кошмаров Романа ползали вокруг него и  громко шипели: «нашшш, не уййдёшшшь…», хватали его за ноги и пытались свалить его на землю, но Роман не падал, сам не понимая, почему. Высоко в кронах вековых деревьев с ветки на ветку перелетали маленькие огоньки… Роман, уставший, как после разгрузки вагона угля, шел, еле подставляя ноги друг к другу… Смеркалось. Под пологом леса становилось всё сырее и холоднее. Его согревала лишь рубашка, подаренная когда – то Марией. Она её вышивала сама. Кружочки и спиральки вились по рукавам этой рубахи, но это сейчас казалось таким милым, таким родным…
Роман шёл, шёл, и, наконец, увидел полусгнивший, заброшенный дом.
 Крыша во многих местах провалилась, и стали видны подпорки, сделанные самым примитивным образом. В остатках черепицы, некогда покрывавшей всю крышу, поселился зелёный пушистый мох.
Стёкол в этой халупе не было, а через остатки рам проглядывали ростки молодых деревьев, выросших на подоконнике.
Дверь, [если это можно было назвать дверью] была разломана и распахнута настежь.
Роман с опаской вошёл в дверь и чуть не рухнул от неожиданности:
Древняя – древняя старушка сидела, поджав ноги, на кровати и молчала. Седые волосы спускались с головы на плечи, затем рассыпались по полуистлевшему постельному белью. Огромные ногти на руках и ногах торчали в разные стороны. Паутина покрывала всё в этом домике, начиная от высоких резных спинок кровати, заканчивая этой старухой. Роман вздрогнул от неожиданности, когда затрещала паутина и старушка подняла голову.
- Уходи отсюда, человече, - прохрипела старуха – Зло скоро убьёт этот мир. Даже не пытайся ему противостоять… Спасай себя, но помни, Зло коварно, оно заманивает в свои сети и заставляет думать, что ложь – это правда, а правда – это ложь…
Роман, выбежав из домика,  ринулся сквозь чащу.
Он бежал долго, и когда уже стало совсем не разобрать дороги, остановился. Начинался ветер, но он не мог разогнать этот смрад, царивший повсюду. Вдруг Роман увидел вдали маленький огонёк и пошёл к нему на встречу. Он шел очень долго, продираясь сквозь чащу, и чуть не сломал ноги о бурелом. Роман нагнулся, чтобы посмотреть, что ему попало под ногу, но тут краем глаза заметил, что огонёк пропал.  Подскочив чуть ли не на пол – метра Роман с ужасом заметил возле себя маленькую девочку. Она, видимо заметив стремительно увеличивающиеся глаза Романа, вежливо представилась:
- Оля.
Но у Романа глаза от этого меньше не стали, смотря  со стороны, это выглядело так, словно они хотели сбежать из его глазниц.
- Р…р…ром…м…ан…н…н – дрожащим голосом ответил Роман.
- А что ты здесь делаешь в такой поздний час? - осведомилась Оля.
- г,…г,… гуляю… О, нет! Заблудился. – начал осмелевать Роман.
- Где тут заблуждаться?.. – словно про себя отметила Оля, и тут же добавила – А я гуляю! Вот! Хочешь, покажу самое красивое место в нашем лесу?
- Нет, мне надо домой, а кстати, где твой дом? – Её ответ выбил Романа из колеи:
- Везде.
Роман бросился наутёк от такого "юного дарования". Но услышал вслед:
- Не бойся Горга, он не опасен! Он боится любви и любит боль и ненависть!.. Помни, любовь открывает все двери!
***
Открыв глаза, Роман увидел последнюю в своей жизни картину: ярко – желтые глаза без зрачков. И тут же его пронзила БОЛЬ,  и мир померк в глазах.



***
Горг шел по улице в поисках очередной жертвы. И вот, заметил. Метрах в десяти шла относительно чистая девушка, на вид лет пятнадцати – шестнадцати. Но Горг не любил света, а девушка держалась освещённых мест. Он шел, растворяясь в пространстве, если девушка поворачивала голову в его сторону.
Проводив её до подъезда своими безуспешными попытками, Горг решил не сдаваться, уж слишком желанная добыча. Поэтому он на свой страх и риск, решил зайти в дом.
Зайдя в дом, Горг первым делом просканировал её родителей:
Мать: Алкоголик, наркоман. Кенрак почти блокирован. – Нет, не пойдёт.
Отец: Периодически выпивает, но не курит. Кенрак засорен. – Нет, не пойдёт.
«ладно, будет, на кого свалить смерть в этом доме…» - подумал Горг и встал посреди комнаты, растворённый в пространстве.
Отец девушки сразу же почувствовал неладное, он начал озираться по сторонам и спрашивать у своей жены, не чего ли не произошло…
А она [мать девушки], с легкого "будуна", только качала головой, мол,  ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу…
Горг купался в волнах страха, ему было так приятно, что кто – то его боится…
Потом девушка обняла своего отца, и сказала ему:
- Папочка, я тебя так люблю! Ты у меня самый лучший папа на свете!
- Иди спать Света. Тебе завтра рано вставать.
Горга чуть не стошнило от этого. Он знал, что  любовь губительна для него, поэтому он её избегал всеми доступными способами…
Светлана пошла спать. Горг последовал за ней, растворившись в пространстве. Она сняла платье и, покрутившись перед зеркалом, легла в постель.
Горгу захотелось загрызть её прямо сейчас, но он удерживал себя от этого. Ведь если он сейчас появится, то Светлана закричит, и на крик прибегут родители и вся его операция «зю» провалится. Наконец, Светлана уснула, и Горг уловил тонкую нитку сна Светланы. Присосавшись к ней, как паразит, он вошел в сон.
Она стояла на коленях в огромной церкви и молилась, он Горг не чувствовал истиной веры, а лишь напыщенную показуху. Церковь была пуста… Не удивительно...
Горг, растворившись в пространстве, прошел на алтарь и появился там. Девушка завизжала истошным воплем, как будто её резали и кинулась к двери, но он провёл по воздуху когтем и Светлана натолкнулась на невидимую стену и упала.
Горгу так приятно было находиться в потоке страха, что он замурлыкал, как кот.
Тут Светлана подняла глаза и заглянула в глаза.
- Бу! – сказал он, как будто пугая неразумного ребёнка, и послал сигнал Боли.
Девушка скрючилась и начала дёргаться.
Грог подошёл к ней и с огромным удовольствием вонзил шипы на ногах ей под рёбра. Светлана заизвивалась, как уж на сковородке. Брызнула кровь, и в лицо Горга пахнул приятный запах страха.
Горг, не отрываясь, смотрел ей в глаза, привязывая сознание к телу и посылая БОЛЬ ей в голову. Когда сознание было привязано, Горг медленно вспорол ей живот, и, получая от этого такое удовлетворение, как от свободного полёта, он начал есть девушку, беспрестанно насилуя её своими гипертрофированными гениталиями. Светлана орала от боли, но не могла издать не единого звука, не потому, что она охрипла, а потому что Горг так захотел…
Он на глазах у изумлённой  девушки вспорол ей живот и съел кишечник. Он припал к изуродованному телу девушки и начал предаваться своим играм, он резал её кожу и наблюдал, как капли крови скатываются на пол, как она при каждом его движении когтем кричит от боли…
Наконец Горг насытился и вытащил ей глаза. Подумав, что бы с ними сделать, он их съел. Они лопались, как мыльные пузыри во рту, растекаясь приятной тёплой жидкостью по ротовой полости…
Тут Горг заметил, что сон стремительно тает, и вспомнил про сознание, которое надо было держать в теле. Но было поздно.
Чтобы не погибнуть во сне, Горг вышел в реальность. Посмотрев, что осталось от девушки, он пошел прочь.
***
Миэла стояла посреди леса и спрашивала у него, что можно сделать для того, чтобы обезвредить Горга, или убить.
Зелёный огонь скатывался с её пальцев в пространство, и там наросла такая плотность, что любое существо мгновенно бы погибло, вернее, сгорело на месте. Миэла спрашивала и получала ответы, снова спрашивала и снова получала ответы… Наконец, узнав, что она хотела, она пошла на рабочую площадку и застала там КЭРа, который разговаривал с одной из местных дриад, выспрашивая на ощущениях то, что его интересовало. Она подошла к КЭРу и сказала ему:
- Ты не поможешь этой беде, а лишь сделаешь её ещё хуже. Горг усилит бдительность, и мы пропадём тогда. Слишком малы шансы.
- Тогда что же мне делать? – язвительным тоном спросил КЭР.
- Запомни, НИКОГДА со мной так не разговаривай. Никогда, запомни… - Со всегдашним спокойствием ледяной статуи произнесла Миэла. – никто не имеет права со мной так разговаривать. 
- Прости, я не знал. – С тоном повиновения извинился КЭР.
- Помни Любовь сильнее Горга.
Миэла отвернулась и, сверкнув искрами зелёного Огня, исчезла.
КЭР попрощался с дриадой и пошёл к себе домой.
Миэла, тем временем, сменив свой облик, материализовалась в городе. [Там, где был Горг] Под видом обычной девушки, она пошла по улицам этого города. Слёзы катились у неё по щекам. Она так давно не видела этот город, некогда очень красивый и богатый, а теперь… Она видела разрушение и упадок, во дворах было так мало детей, что казалось, что их вообще нет. По большим улицам всё утопало в пышном лоске и помпезности. Везде были магазины. Но за всем этим не было  души. Город был мёртв. Грязь и развал везде присутствовали, везде, в каждом уголке. Здания и те, казались мёртвыми.
«Где же здешний страж? Почему здесь нет порядка?» - удивилась Миэла. В следующий момент она поняла, почему. Её чуть не сбил с ног мощный порыв ненависти и злости. Она поняла, что это Горг. Не один, конечно, к этой волне примешивались людские эмоции отрицательного характера.
Она шла, прикинувшись простой девушкой, не отвечая на «стреляющие»  взгляды местных парней, и если к ней начинали приставать, то она, на глазах у изумлённой публики просто исчезала. Никому было не в домёк, что этой девушке около тысячи лет, если не больше, и что если она захочет, то испепелит на месте хоть весь город в одно мгновенье.
Миэле надоело ходить просто так по городу, она нащупала тонкую нитку страха и устремилась туда сквозь пространство.
Она оказалась возле Горга как раз в тот момент, когда он заставил посмотреть в глаза какую – то девушку. Девушка сделала пару судорожных движений и тут Миэла спокойным тоном ледяной статуи, произнесла:
- Горг, отпусти этого человека.
Горг, как будто его ужалили, повернулся к Миэле и уставился на неё, как ошарашенный.
Миэла ровно и спокойно рассматривала его: Огромные, неправильного, почти как у неё, разреза, глаза, подошли бы человеку, а не такому чудовищу. Их желто – кровавый цвет, отсутствие зрачков, выражение его «лица», всё это было ужасней, чем любой самый страшный фильм ужасов.
Горг послал Миэле мощный сигнал Боли, который Миэла отразила, как мячик, обратно ему в лицо. Горг скривился от боли и процедил сквозь зубы:
- Ловка, тварь проклятая…
- Конечно. – Словно ледяная статуя, парировала она.
- Я тебя убью! – взревел он и бросился на Миэлу и вонзил в неё свои полуметровые когти.
 Они прошли сквозь неё, как сквозь воздух, не причинив её даже неудобства.
- Смотрящая!!! – полу со злостью, полу со страхом выкрикнул Горг и тоже частично разматериализовался. 
Миэла отошла на шаг, и языки зелёного пламени лизнули подол её платья. Она, опутанная зелёным Огнём, подошла к Горгу и обняла его.
- Я люблю тебя, слышишь,… люблю, какой бы ты не был, люблю… - шептала она и волны чистой любви покатились в стороны от неё, окутывая всё на своём пути.
Горг взвыл от боли и начал медленно обгорать, тая в руках Миэлы, как лёд под солнцем.
Оставшуюся кучку пепла Миэла просеяла сквозь пальцы и вытащила оттуда огромный коготь.
- Люблю… - прошептала она и разломила коготь.
Ото всюду из пространства раздался жуткий вой и Горг умер навсегда. Но Миэла знала, что это не так. Придёт ещё большая опасность, с которой ей уже не справиться, слишком сильны силы Тьмы на этой планете, слишком мало идёт к Свету.
Миэла повернулась и тут заметила небольшую оплошность, она не позаботилась о том, чтобы поединок происходил в пространстве. Вокруг собралось столько народу, что края толпы терялись в полумраке рассвета. Она увидела людей, идущих к ней и растворилась в пространстве, смеясь сама над собой. Она так взбаламутила этот город! Но сейчас есть куда более важные дела, она ведь смотрящая.

Прошу прощения за возможные ошибки. в последствии доредактирую текст.