На вокзале

Антон опустил чемодан и огляделся. Вокзал смотрел на него грустными глазами бездомной собаки. Он не хотел его отпускать, желая продлить те минуты бездумной надежды, когда дорогой человек еще рядом и где-то глубоко в душе теплиться мечта о хорошем будущем. Антон и сам не хотел уезжать. За несколько дней командировки он несказанно привязался к этим узким сырым улицам, серому пейзажу по утрам, неспешному ритму, словно музыка со старой пластинки. Он не представлял себе, что солнце иногда посещает и этот городок, тоже пробегает глазами по его лицу. Антону казалось, что и без солнечного света это местечко достаточно прекрасно. Колорит города, напоминающий грустного, усталого мима, пробуждал в парне желание жить. Порой такая мысль казалось парадоксальной для него самого, но с каждым днем, нет, с каждым часом и минутой он подсознательно подтверждал эту выдумку.
Поезд Антона в столицу уже ждал на перроне. Люди шли по платформе, толкаясь и оглядываясь. Огромные сумки и чемоданы, пакеты и связки мелькали между человеческими силуэтами. Антон улыбнулся. В отличии от многих он любил вокзал. Особое настроение присутствовало здесь. Оно сидело на скамейке около входа в здание вокзала. Оно махало рукой отбывающим поездам и электричкам. Оно неустанно заглядывало в мелькающее на разных языках расписание поездов. А потом растерянно бежало за последним вагоном и уже на ходу запрыгивало в еще открытую человеколюбящим проводником дверь.
Опять пошел дождь. Точнее не дождь, а что-то похожее на мелкую водянистую крупу. Антон закрыл лицо руками. Наверное только он, взрослый двадцатипятилетний мужик, может стоять вот так посреди площади и разговаривать с вокзалом по душам. Парню стало немного стыдно за такое ребячество, но тут же это неокрепшее чувство поглотило более сильное.  Молодому человеку пришло в голову, что вокзалу может быть намного грустнее и обиднее, ведь никто никогда с ним не говорит, не прощается, скажем прямо, его не любят. Сколько раз вокзал разводил судьбы любящих сердец! Сколько раз вокзал оставался последним местом встречи близких друзей или родственников. Конечно, с вокзала может начинаться чей-то новый путь, но ведь тогда заканчивается старый, а это тоже может кого-то обидеть. И Антон подумал, что у каждого может быть своя причина быть обиженным на вокзал, только он ведь не виноват. И вот теперь, когда Антон это понял, осознал, поселил в себе, вокзал не хотел с ним расставаться еще сильнее, он был ему очень благодарен за добро и заботу и считал буквально братом.
До отхода поезда еще оставалось немного времени. Антон прошел по широкому перрону, купил у сгорбленной старушки в платочке совершенно не нужную ему газету, но он знал, что мелочь за нее может оказаться спасением для продавщицы. А люди всё спешили. И вокзальное радио объявляло отправление и прибытие составов, рекламировало удобства вокзала, транслировало какую-то заунывную песню. Антон сел на скамейку, растягивая свое пребывание в этом городе. Не понятно откуда, внезапно, около его ног появился небольшой лохматый пес. Его , на удивление,покатые бока были усеяны комками шерсти. Окрас проявлялся нечетко под слоем грязи и пыли. Антон удивился, как такое благородное животное, как собака, может быть таким неухоженным. Не имеет смысла, домашний он пес или нет, собака должна смотреть за собой сама, как и человек. Или человек как собака… Антон задумался, но протяжное поскуливание вернуло его внимание к новому знакомому. Взъерошив коротенькую шерстку, насквозь забитую пылью, между собачьими ушами, Антон встал и быстрым шагом направился к ларьку с пирожками. Пес просеменил за ним.
Возле ларька наверное навсегда поселился густой тяжелый дух пережаренного масла. Не пахло ни мягкой сдобой, ни питательной начинкой. Парень протянул несколько купюр продавщице и взамен получил жирный, промасленный пирожок в маленькой целлофановой упаковке. Антон, не боясь испачкаться, достал его и, отойдя немного в сторону бросил пирожок уже заскучавшему псу. Тот, заинтересованный брошенным лакомством, завилял хвостом-бубликом и обнюхал пирожок. Через несколько мгновений пища была спрятала глубоко в желудке довольного создания. Антон еще раз погладил симпатягу и,бросив скользящий взгляд на огромные вокзальные часы над резной аркой,поспешил к своему вагону.
Женщина-проводник проверила билет и жестом пригласила Антона занять место в вагоне. В его купе было душно, но зато тепло. Он сел у окна и в последний раз оглядел вокзал. Арек, бабушка, собака,скамейки,часы… Антон вздохнул. Так радостно и так невыносимо больно… Такое оказывается бывает…