Проза для хознужд. Позивач Тарас Шевченко

«Позивач Тарас Шевченко». Придумано на прошедшей неделе:  «собачи дiти, що ви наробили з моею мовою». По типу «Вурдалак Тарас Шевченко» Олеся Бузины у нас будет «Истец Тарас Шевченко».

Когда- нибудь проснется тот, благодаря которому мы сейчас так говорим и живем, в его богатом и неисчерпаемом литературном наследии. Только все успели все изгадить, искромсать и испортить.

Напугать всех  «творцов» и сказать, что кто-то предъявит ко взысканию все исполнительные листы, за все наше  отклонение, за всю нашу литературную ересь. Всем литературным еретикам- работникам подобного жанра, которые превратили свое умение писать не во благо, а употребляя все непотребное и злое, глупое и пошлое, засоряя информационное пространство злословием и злокачественными опухолями дурных мыслей, ложью исторических фальсификаций.

Тогда кто -то спросит за нас за «жили- были» и «стали они жить- поживать, добра наживать» и за это придется отвечать по полной программе. За то, что целые книги в ярких обложках, написанных текстов без души, без идеи, без нравственного содержания и смысловой нагрузки, выставлены на продажу «в- обмен -на - выброшенные –на- ветер- деньги», из которых не оседает в голове абсолютно ничего. Зачем это чему служит каким целям кого обучила и научила, какие взгляды привила, на что сориентировала, кого разбудила из цепочки «Пушкин- декабристы –Герцен-Огарев-разночинцы»- чьи имена стоит высекать в мраморе. Да что там книги-целые витрины макулатуры.

Никого не разбудят. За это и спрашивает Шевченко, у которого на табличке на Владимирском проспекте в СПб написано. «Революционер. Демократ». Вот вот. При советской власти тогда еще слово «демократ» не было бранным, нарицательным и непристойным, и не несло в своем смысловом оттенке негатив.

Все твои опусы, которые не стоят и ломаного гроша, ломаные и искривленные, искареженные и трижды правленые  линии мыслей. Это всего лишь накопившийся  за долгие годы и образовавшийся ворох  не пойми чего, подвижная пластичная масса, с которой нужно как -то управляться, которая чего- то да стоит. В твоем умозрительном  понимании, как будто  одним только пониманием «что к чему», видя в ней то, что вовсе не видят другие, и это образует ее ценность. Задача одна-сделать ее доступной другим. Чтобы знали.

Тебя увлекают все противоборство мнений и разница во взглядах,  единство и борьба противоположностей, и горький осадок после каждого конфликта, где тебя не услышали, не поняли, недопоняли,  острое впечатление от увиденного и прочитанного,  как от каждой  услышанной новости, которая должна привести тебя в замешательство, а потом осесть по стенкам сосудов и  уместиться в твоей голове, свить свое гнездышко и натаскать в него блестящих предметов, как будто она кажется, непосредственно адресованной именно тебе. И именно это побуждает снова писать.

Нужно уметь и самому читать не  в смысле-  воспринимать и распознавать печатные знаки,  читая по слогам,  а понимать приведенную мысль, если не принимая ее на веру, как печатное слово, даже противясь, и не соглашаясь с ней, как с недоказуемой формулой. Понимать высказанную  автором эфемерную идею, из чего случайный прохожий становится человеком  читающим, значит, мыслящим, значит, думающим, значит, борющимся. Люди заучились выдавать чужие мысли за свои мысли, где- то услышанные, скинутое по ссылке, в записях, не разобравшись, запутавшись в терминах и дефинициях, поняв и усвоив  кое как, «перекрутив» по- своему- вот и будет, считай твое мнение-мнением большинства. Приходя и в веру, как туристы, просто пощелкать фотоаппаратом, поглазеть на «витрину» -«это не продается»-что еще желать, какой сознательности добиваться?

Не страшно умирать- страшно не жить –переминаться с ноги на ногу, стесняться, не «быковать», не рассчитывать, не мечтать украдкой, не молиться, не терять самообладания от чрезмерного воздержания, не перерасходовать свои силы, не беспокоить и дергать понапрасну остальных, не тревожиться о случайно сорвавшемся, и сбывшемся. Страшно быть скупым и чуждым, черствым, и терять все нитки, связывающие тебя с твоей мечтой, без обиняков, без нужной кондиции, адаптации, без поддержки, без малокровия. Страшно быть таким тупым-что рассчитывать только на себя.

Писатели.  Вечная память. Все хотят войти в историю, попасть в школьные учебники, даже при жизни, как оно такое возможно? Не получив признания современников, получаем, что недооцененные при жизни творцы  приобретают посмертное бессмертие?! Полный абсурд. Они хотели быть, хотели жить, а стали бессмертны только обретя смерть, расставшиеся с жизнью, не ограниченные возрастом и старением  тела, не исчерпали своих творческих сил, и физических, и душевных. Потрясли мир  after them.

Непризнанные авторы, а сервер  прозы нужно было назвать «непризнанные.ру.» это более подходящее, чем проза, учитывая контингент печатающихся на сайте даровитых талантливых, каких -то широко известных в узких кругах.

Если вы такие умные, то почему вы такие бедные? Резонный вопрос: как люди не могут себя преподнести, и чего им не хватает, чтобы стать известными и прославиться. Люди, которые решают нарастить себе рейтинги и идут к цели без скандала. Надеясь, что добрая слава о них сначала дошла до Урала, а потом до Москвы, и так далее. В экспортном варианте вряд ли кто то будет преподнесен –какие- то авторы регионального разлива и местечкового пошиба, годные к употреблению в узком кругу, где- то козырнуть красным словцом красиво подписать бумажку, что -то сказать в идее тоста и этим и ограничивается. Каждый себя обретает в своем труде и творчестве. Главное в силе правде и размахе (масштабе). Есть мастера миниатюр, мастера больших форм, а есть универсалы, которым хоть кол на голове теши, а хорошо удается и то, и другое, и писать, и творить. Все, за что они не берутся, все обозначено Божьей искрой.


Развращенные знаками внимания, подвешенные на пульсах и царапинах, на пуансонах знаков препинания, припирающиеся  не вовремя и некстати, незваные гости нечитающих читателей, озабоченных только оценками своих фото в социальных сетях. Пререкающиеся на всех возможных  форумах ради сохранения собственного лица.  Ради того, чтобы продать себя подороже, в этом «пире среди чумы», в этой «ярмарке тщеславия», с видимыми координатами и умозрительными ценностями- и вероятным противником- определенным в путаной жеребьевке. Умаялись, набегались сполна, вспотели, как дети, до испарины. Согласились же и  клялись биться до последней капли крови, отсиживались в нагретых и душных тылах, распираемые участливым и не охочим до справедливой критики самомнением.
В стонах и глотках самодовольства, упитанные разговорами вокруг да около, шумно и  наспех поторопившись спустить корабли  со строительных лесов в вольное  плавание, разбив бутылки паленого шампанского о корму вдребезги. Авторы, зачесанные на ломаный пробор, с секущимися корнями волос, с чем –то, видать с камнем за пазухой, с лицами, окропленными слезами и молчанием, великой тайной, которую вырвет изнутри сердца ущербный месяц и мокрые от соли и пота натруженные руки.

Скольжение среди правды и недосказанности, среди остывающих горячих напитков, среди пропущенных телефонных звонков и поставленных на паузу мелодий в повисших нитях тишины, в ежегодно оплачиваемом отпуске, в оплаченных покупках, во всех домашних животных- розданных по соседям и знакомым задаром, среди непослушных и неуклюжих детей, которые хоть раз, но убегали из дома, и хоть раз да срывали открытые уроки с важными персонами и чинами.

Нагретые тобой постели, в которых ты хочешь чего- то соорудить и изобразить что-то великое и славное, подбирая слова в тему, чтобы покичиться эрудицией и чувством юмора. Исписанные тобой страницы, которые ты копишь, как драгоценные векселя на предъявителя, для которых никогда не наступит время предъявить за бесполезностью и нецелесообразностью.