Брифстоп

1.

- Доброй ночи всем тем, кто вместе с нами будет следить за уникальным событием в мире водного спорта! – Эдвард Стоун – комментатор ведущего мирового Интернет-портала «Allsportgames» - набрал в грудь воздуха, чтобы выпалить следующую фразу. – Непобедимый и многократный чемпион Егор Русов, по прозвищу Батискаф, принял вызов своего давнего соперника Тана Джи Сунна.
Эдварда распирало от осознания факта, что именно ему руководство доверило быть голосом трансляции из марсельского «Аквадрома».
- Батискаф, словно оправдывая своё прозвище, несколько лет пребывал в неизвестности, тогда как его соперник продолжал выступать на всех соревнованиях. И сегодня, в их последнем поединке, а именно такое условие поставил перед организаторами Русов, они раз и навсегда решат, кто из них лучший. Ну а я, - Стоун выдержал крохотную паузу. – Расскажу вам обо всем, что будет происходить под сводами «Аквадрома», вмещающем ни много ни мало пятьдесят три тысячи зрителей.
Эдвард бегло просмотрел несколько исписанных крупным почерком листов, провел языком по губам и продолжил.
- До начала соревнования есть двадцать с чем-то минут, а потому я осмелюсь напомнить вам правила и привести небольшую историческую справку, - в такие минуты Эдвард как дайвер, погружающийся под воду за новыми ощущениями, отдавал любимому делу всего себя.
Стюарды, облаченные в лимонного цвета манишки, торопливо укладывали коврики с антискользящим покрытием, наполняли резервуары водой и помогали зрителям, указывая им, где их места. С высоты комментаторской кабины суетящийся персонал казался Стоуну похожим на светлячков, которые хаотично летают над маленькой лесной полянкой, вот только окружали её не приятно радующие зеленью деревья, а стальные световые мачты, стойки опор, поддерживающие крышу, металлические краны с укрепленными на них камерами, а травой, если продолжать эту аналогию, служили треноги, на которых разместили свои орудия производства фотографы и видеооператоры.
Из-под трибунных помещений вышли главный судья и четыре его ассистента. Один из них рассказывал коллегам что-то смешное, поэтому все пятеро довольно весело улыбались. Откуда-то сбоку вынырнул Ян Фрэйлинг, которому предстояло сказать несколько патетических слов перед началом соревнования. Одной рукой он на ходу доставал из внутреннего кармана именной микрофон, который зацепился за подкладку и от того никак не хотел вылезать, а другой делал какие-то невообразимые пассы, предназначавшиеся кому-то, кого Стоун не смог разглядеть.
- Внимание! – прогрохотал на весь «Аквадром» голос диктора. – Оргкомитет при спонсорской поддержке проводит лотерею, в которой участвуют…  - тут в динамиках что-то громко хрякнуло и пропал звук.
- Даже техника не выдерживает, - кто-то из фотографов нашел в своем запасе дежурную фразу, которая, как это всегда бывает, обращена не к кому-то, а сказана просто так.
- Леди и джентльмены! Мы с вами присутствуем на эпохальном событии, которое вот-вот всколыхнет всех нас и заставит долго о нем помнить, – начал церемонию открытия Ян Фрэйлинг. - Этой ночью два титана брифстопа – Егор «Батискаф» Русов и Тан Джи Сунн – сойдутся в последнем в их карьере поединке, чтобы раз и навсегда определить абсолютного чемпиона в этом виде спорта.
Фрэйлинг уделил в своей речи несколько минут перечислению титулов и заслуг обоих участников, а с последними его словами Егор и Джи Сунн вышли на арену и едва не оглохли от приветственного шума, созданного зрителями в их честь…

2.

В августе одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года семья Русовых – Елизавета Андреевна и Антон Михайлович – ждала первенца. Они уже знали, что это будет мальчик: УЗИ и приметы соседки-знахарки Зинаиды Афанасьевны твердо убедили в этом молодых родителей.
- Лизонька-дочка, ты даже не сомневайся! Мы с Никитичной поможем тебе как родной! Богатыря воспитаем маме на радость, девкам на загляденье! – каждый раз увещевала соседка, встречая будущую мать на лестничной клетке старенькой пятиэтажки. Она же чуть ли не настаивала, чтобы мальчугана назвали Никитой, но Лиза и Антон единодушно, что редко бывает между родителями, решили, что их сын будет Егором, Русовым Егором Антоновичем.
Вопреки ожиданиям, ребенок родился в сентябре, первого числа. Счастливый отец, которому начальник, узнав о прибавлении в семействе, повысил зарплату, забрал жену и сына из роддома и отвез их в деревню.
Чистый воздух, натуральные продукты и материнская забота благотворно повлияли на развитие ребенка, поэтому, когда Лиза и Егор, которому уже исполнилось два года и девять месяцев, вернулись в город, соседи, а пуще всего Зинаида Афанасьевна с неразлучной Никитичной, не могли нарадоваться, видя здоровых и полных сил мать и ребенка.
Егор рос некапризным, был тихим, спокойным мальчиком. Когда мать гуляла с ним во дворе, она могла даже вздремнуть на лавочке, зная, что если сын лепит куличики в песочнице, то он от этого занятия ни за что не отвлечется и никуда не уйдет. Лиза замечала, что сын, если что-то делает – пускает кораблик в луже, качается на качелях, - то до тех пор, пока ему не скажешь: «Всё, Егорка, хватит, пойдем домой!». Поначалу мать такое поведение ребенка слегка настораживало, но потом она перестала обращать на это внимание.
Когда Егору исполнилось пять лет, родители на семейном совете с участием сына стали решать, в какой спорт его отдать. Отец настаивал на хоккее или футболе, поскольку сам был неплохим по меркам заводской команды игроком, поэтому мог бы стать сыну личным тренером, а мать хотела, чтобы Егор стал гимнастом или бегуном. Споры по поводу спортивного будущего ребенка длились до тех пор, пока оба не пришли к единому решению отдать ребенка в секцию плавания.
В бассейн, который находился в десяти автобусных остановках от их дома, Егорка то с отцом, то с матерью ездил три раза в неделю.
«Мама, смотри какая синяя вода!» - с восхищением воскликнул мальчик, когда увидел двадцатипятиметровую чащу бассейна, наполненную почти до краев.
Плавать без всяких вспомогательных приспособлений Егор научился за восемь занятий, чем очень порадовал своего тренера Алексея Ивановича. Самому же мальчугану больше всего нравилось нырять. Делал он это всегда в самом мелком месте бассейна, но всё чаще поглядывал на глубину. Тренер, видел этот интерес в глазах парня, когда тот стоял у края бассейна и взглядом пытался проникнуть сквозь толщу воды. И однажды, когда Егору было почти семь лет, Иваныч разрешил своему воспитаннику нырнуть в том месте, где до дна было шесть с половиной метров.
Егорка не спеша поставил на тумбу одну ногу, потом вторую. Слега покачнулся, но сохранил равновесие. Присел, вытянул вперед руки, глубоко вздохнул и прыгнул. За доли секунды полета он увидел, как вода словно прогнулась, готовясь принять в свою прохладу его тело, хотя, возможно, это ему просто показалось.
Он быстро погружался. Вода щекотала плечи, и потихоньку начало шуметь в ушах. Незнакомое ощущение нисколько не отпугнуло, наоборот добавило уверенности. Наконец, он коснулся руками скользкого дна с легким налетом то ли песка, то ли какой-то мелкой крошки. В следующее мгновение вода начала выталкивать тело мальчика на поверхность, но Егорка выпустил через нос часть воздуха, что позволило отсрочить всплытие. А затем ему удалось лечь животом на кафельное дно. Внутри всё ликовало. Он смог. Егорка лежал и представлял себя морским жителем, как в той сказке, что отец читал ему в детстве. Постепенно сердцебиение начало замедляться и мальчик вдруг почувствовал, что наверх ему не очень-то и хочется.
Иваныч стоял на краю бассейна, следя за воспитанником, и по привычке отсчитывал про себя секунды. Через полминуты он заволновался, видя, что Егор не всплывает. Отсчитав пятнадцать секунд, он, сбросив на пол олимпийку, нырнул в бассейн и быстрыми тренированными движениями достиг дна. Егорка увидел тренера, удивился, что тот плавает в одежде, но с места не сдвинулся. Зато Иваныч схватил парня за волосы и, резко дернув за них, помчался вместе с мальчиком к поверхности. Так больно Егору не было никогда в жизни.
Тренер, вытолкнул мальчугана из бассейна, вылез сам и сразу же посмотрел на спасенного. Однако, видя, что Егор в полном порядке, сел рядом, сделал пару глубоких вдохов и чуть ли не прокричал:
- Что ж ты делаешь, стервец? Что я потом твоим папке и мамке рассказывать буду, а?
- Ал-лексей Ив-ванович, - Егор никогда не видел тренера таким сердитым и от неожиданности начал заикаться. – Я п-просто лежал, т-там, на дне.
- Лежал ты! А если б всплыть не смог? – произнес Иваныч, чуть поубавив свой тон.
- П-почему?
- А вот воздух кончился бы и всё! И не всплыл бы!
- Так у меня еще его много было, - заикаться Егор перестал, как только понял, что тренер на него больше не сердится. - Я еще столько же смог бы там лежать.
- Не шутишь?
- Нет, Алексей Иваныч, я правда, я честное слово…
- Бегом в душ! – оборвал Егора тренер. Посмотрел, как тот, слегка поскальзывается, семеня к двери, и подумал: «А если оно, действительно, так…»

3.

Как-то раз Егорка, как обычно, спешил в бассейн. На этот раз его отвозил отец. Перед входом было людно. Так много мужчин, женщин и детей Егор видел только на первомайских демонстрациях, куда они ходили всей семьёй. От толпы вдруг отделился Алексей Иванович и подошел к ним.
- Здравствуй, Антон! Привет, Егор! – тренер пожал им руки. – Сегодня занятия не будет. Бассейн заняла местная команда по водному поло, которая готовится принять там своего соперника.
- А чего это они в своем спорткомплексе не выступают? – без особого интереса спросил Антон.
- Говорят, у них там насос сломался и еще что-то, но мы тут с ребятами думаем, что они просто решили домашнюю площадку сменить, так как в своем бассейне уже пять игр подряд слили.
- И как быть? – посмотрел Антон на Иваныча, понимая, что сын может огорчиться, если занятия не будет.
- Даже не знаю, могу только предложить бесплатно провести на матч, - ответил тренер. – Егорка, ты когда-нибудь видел, как играют в водное поло?
Мальчишка отрицательно покачал головой.
- А хочешь посмотреть?
- Пап, пойдем? - сын взял отца за руку и посмотрел на него снизу вверх.
- Ладно, Иваныч, веди!
Они уселись на трибунах так, что Егор оказался между взрослыми. Антон смотрел сразу на всё: на ватерполистов, барахтающихся в воде, на зрителей, галдящих рядом, на сына, увлеченно взирающего на матч.
Егор же, не переставая, сыпал вопросами, адресованными Иванычу. В новом для него виде спорта парня заинтересовало всё до мельчайших подробностей. Тренер старался как можно доходчивей объяснить те или иные моменты, происходящие в игре, и в итоге Егор к третьему периоду стал чуть ли не завзятым болельщиком, крича вместе с мужчиной, сидевшим рядом ниже: «Пас давай!» и «Куда ты бьешь, камбала беременная!» И, естественно, Егор огорчился, когда местная команда проиграла, правда, что свойственно детям, ненадолго.
После матча, прощаясь с Иванычем, Егор спросил: - А можно мне еще раз на матч сходить?
- Посмотрим! – подмигнул парню тренер.
Ночью перед сном Егорка представлял себя взрослым ватерполистом, играющим за местную команду. Причем не рядовым игроком, а самым-самым, способным в одиночку обыграть всех соперников и забивать голы с любой позиции.
Недели через две в квартире Русовых раздался звонок. Лиза открыла дверь и очень удивилась, увидев на пороге Алексея Ивановича.
- Добрый день, Елизавета Андреевна! Егор хотел сходить на матч нашей ватерпольной команды.
- Да, я помню, он мне в тот раз все уши прожужжал, но я не могу с ним пойти, а Антон уехал в деревню.
- Давайте я с Егором схожу!
- Спасибо вам, Алексей Иванович, вы очень любезны! Егорка, собирайся, дядя Леша пришел. Вы с ним на матч пойдете.
От радости и впопыхах мальчуган едва не наступил на соседского кота, который по привычке зашел к ним в гости.
Вечером, когда Иваныч привел Егора домой, тот, только попав в квартиру, прокричал во всю глотку: «Мама, ура, мы победили! А я стану ватерплистом!»
- Ватерполистом, - поправил мальчугана Иваныч.
- Погодите-ка, - сказала Лиза, присев на корточки перед сыном. – Как так ватерполистом?
- Помощник тренера нашей команды – мой приятель, вместе учились. Сегодня в перерыве я подошел к нему вместе с Егором и порекомендовал вашего сына в команду его сверстников восемьдесят первого - восемьдесят второго годов рождения. И Марат…, Марат Аркадьевич, дал добро, особенно после того, как узнал, что ваш сын очень хорошо плавает.
- Это так неожиданно, - Лиза положила руки на плечи Егора и посмотрела на Иваныча. – Нам с Антоном надо посоветоваться.
- Конечно, но приятель попросил не затягивать с ответом, - тренер попрощался и ушел, а мать посмотрела на сына, глаза которого светились от мимолетного детского счастья. «Придется на папу повлиять…», - подумала она.

4.

На первую свою тренировку по водному поло Егорка не шел – летел, таща за собой папу и маму, которые решили познакомиться лично с Маратом Аркадьевичем.
Тренер взглянул на всю семью, взял парня за руку и сказал: «Пошли!»
- Марат Аркадьевич…, - крикнула вдогонку мать.
- После, сейчас тренировка начнется, - бросил тот, не оборачиваясь.
- Суровый он какой-то, - сказала Лиза, недоуменно глядя на мужа. Тот в ответ только пожал плечами.
Родители отправились на трибуны, где отцы и матери других воспитанников с увлечением следили за тренировочным процессом. Антон и Лиза присели за пожилой парочкой. Мужчина в очках и поношенном пиджаке что-то сосредоточенно записывал в блокнот, поглядывая в чашу бассейна, а сидевшая рядом с ним женщина монотонно стучала спицами. Юные спортсмены тем временем выполняли одно упражнение за другим, и Егор, как показалось родителям, смотрелся не хуже остальных.
Антон через какое-то время поймал себя на том, что больше смотрит в блокнот соседа, который не только писал, но и что-то схематично зарисовывал, чем на тренировочный процесс. Мужчина, в конце концов, заметил это любопытство и взглянул на Антона, который даже отпрянул от неожиданности, так как давно уже нависал подбородком над плечом сидящего перед ним человека.
- Эммануил Викторович, - представился тот.
- Антон, - ответил отец Егора, подумав, что отчество добавлять не стоит.
- Это ваш сын на левом краю защиты?
- Да, а ваш?
- А мой внук Мишка в центре играет. Ваш, кстати, для первой тренировки очень хорошо плавает. Раньше где-то занимался?
- У Алексея Ивановича.
- А, знаю-знаю, так он всё еще тренирует молодую смену.
Антон в ответ кивнул головой и в свою очередь спросил:
- А что вы рисуете и записываете?
- А, это…, - Эммануил Викторович резким движением закрыл блокнот. – Мы потом с Мишей разбираем его тренировку. Отцу некогда с сыном заниматься, так вот я и объясняю внуку, что он сделал правильно, а что нет. Я ведь неплохо в шахматы играю. Как видите, спорт другой, но тактика и стратегия есть и тут и там.
- Эмик, не пудри молодому человеку мозг своими шахматами, - включилась в разговор жена Эммануила Викторовича.
- Дорогая, мы совсем не про них!
- Ой, да знаю я тебя! Нашел слушателя, который еще не знает, что ты сыграл две партии с Талем и в обеих продул.
- Алевтина, что ты такое говоришь? Только в первой, а во второй ничья была.
- Извините, - вклинилась в разговор Лиза. – Кажется, тренировка закончилась.
- И, правда, - согласился Эммануил Викторович. – До свидания, молодые люди!
- И вам всего хорошего! – ответила Лиза, взяв супруга под руку.
Родители ждали Егора в вестибюле. Он вышел к ним с сияющей улыбкой. Следом подошел Марат Аркадьевич.
- Значит, вы Антон, а вы Лиза, - констатировал тренер.
- Да, - сказали супруги одновременно.
- Мы берем вашего сына. Сейчас пройдем к администратору, напишите заявление, чтобы парня определили в спортивный интернат при нашей команде.
- Что, прямо так сразу! – всплеснула руками Лиза.
- Таковы условия. Да не переживайте, будете видеться с сыном по выходным. Он у вас в этом году в школу идет?
- Да, – ответил Антон.
- Замечательно. У нас в интернате хорошие педагоги. Ну, идем?
- Подождите, - произнес Антон. – Егор ты точно хочешь заниматься водным поло?
- Папа, очень!

5.

В следующие три месяца, проведенных в интернате, Егорка сдружился со всеми сверстниками, а особенно с Мишкой, семья которого, как оказалось, жила в соседнем с ними районе.
В доме Русовых теперь разговоры были только о спорте.
- Папка, я позавчера такую голуху забил! – радостно кричал Егорка, слетая со ступенек, когда родители в субботу забирали сына из интерната.
- Сын, правильно говорить, гол, - поправляла мать, - или вас там педагоги ничему не учат?
- Извини, мама, но комбинация получилась классная! Я отдал пас Мишке, сам проплыл на флаг, он мне мяч вернул и я бросил в дальний угол с отскоком от воды.
- Молодец Егорка! – похвалил отец.
- А как с успехами в учебе? – мать тоже была рада спортивным достижениям сына, но она также хотела, чтоб её ребенок был не только сильным и здоровым, но и умным, и образованным человеком.
- Мама, мне Ольга Петровна говорит, что читаю я очень хорошо, даже быстрее, чем нужно и с арифметикой у меня никаких проблем. А в понедельник мы будем рисовать открытки к празднику.
Учительница Егора в отличие от сурового Марата Аркадьевича Елизавете очень нравилась. Добрая, уже в возрасте, женщина относилась к неугомонным семилетним сорванцам, как к собственным детям, и те, о чудо, внимали её словам, чуть ли не с открытыми ртами, забывая на время занятий про свои хулиганства.
Через год Егор в составе команды своего возраста поехал на первые в жизни соревнования. Этот дебют мог состояться и ранее, но когда проходил областной турнир, Егора подкосила нежданно нагрянувшая простуда, а с заложенным соплями носом особо-то не поплаваешь, а уж об игре и думать было нечего.
Мишка, когда вернулся с соревнований, где их команда заняла третье место, четыре дня подряд рассказывал, как они играли и как он забивал, а потом до конца недели от случая к случаю вспоминал какие-то мелкие подробности или курьёзы. Егорка слушал, не перебивая, и завидовал другу, а тот, видя тоску в глазах приятеля, всегда после очередного своего рассказа добавлял: «Ничего, мы им с тобой еще покажем!».
И вот он шанс – краевые соревнования по водному поло. Всю дорогу, пока ехали в автобусе, Марат Аркадьевич рассказывал своим подопечным забавные истории из своего спортивного прошлого, отчего весь салон сотрясало от задорного детского смеха. А водитель автобуса, который давно знал тренера, не забывал подначивать друга Аркадича, когда тот вдруг замолкал. И веселье заходило на новый виток. Сам же Макарыч, двадцать лет проведший за рулем, принимая участие в беседе, одновременно с каким-то легким зудом недоверия следил за большегрузным автомобилем, который был едва виден в зеркале заднего обзора, но, тем не менее, неуклонно сокращал дистанцию. «И куда он так шпарит как ошпаренный?» - каламбурил про себя Макарыч.
Грузовик приближался. Это был «Камаз», груженый бетонными колодцами, который, догнав, наконец, автобус, к изумлению Макарыча пошел на обгон. «Идиот!» - пусть и вполголоса, но всё равно достаточно громко выругался он, сбавляя скорость.
Грузовик же завершив маневр, резко вернулся на свою полосу, причем настолько резво, что правыми задними колесами соскочил с асфальта на обочину. От этого прыжка внезапно открылся задний борт и один из бетонных колодцев вывалился из кузова. Макарыч, уходя от столкновения с неожиданным препятствием, крутанул руль влево, но бетонная громадина ударила автобус по задним колесам, тот упал на бок и, высекая искры по асфальту, соскользил в кювет.
Несколько секунд в салоне было так тихо, что подобной беззвучности позавидовал бы любой ценитель тишины. Но тут же раздались стоны и крики запоздалого ужаса, а потом громогласный рык тренера: «Макарыч, помогай в темпе!». Оба стали выносить детей из салона и отводить их подальше от автобуса.
Мишка, присев рядом с Егором, какое-то время молчал, потом произнес:
- Кажется, со мной всё нормально, а ты как?
- У меня слева что-то очень сильно болит и жжет, - Егор задрал куртку, чтобы посмотреть.
- Ничего себе у тебя синячище! – воскликнул Мишка, когда друг повернулся к нему левым боком. – Тебя тренер с таким ни за что в воду не пустит!
Егор посмотрел на друга, и Мишка увидел, как у приятеля на глазах наворачиваются слезы.
- Ну чего ты? Ну, хочешь, я тоже не буду играть. Скажу Марату Аркадьевичу, что у меня вон нога болит. – Мишка пытался словами утешить приятеля.
- Нет, ты играй, мы должны победить, - ответил Егор, вытирая глаза.
- Тогда я всех соперников буду пугать тобой и говорить, что им еще повезло, что мой друг сегодня не играет! – и оба засмеялись, хотя Егор делал это с большим трудом.
Марат Аркадьевич прошел мимо них, похлопав мальчишек по плечам, и направился к водителю «Камаза», который все это время стоял в оцепенении на обочине и лихорадочно хлопал глазами. В ту же сторону шел Макарыч.
Тренер остановился рядом с водителем, посмотрел на него и с размаху засадил ему в челюсть. Подошедший Макарыч добавил от всей души пинком в пах.
Вдали уже выли сиренами машины «скорой помощи».

6.

Медики осмотрели детей, и оказалось, что у половины команды легкие вывихи и ушибы. Егор стал единственным, кому меньше всех повезло. У него врачи подозревали перелом ребер.
Марат Аркадьевич отправил детей на машинах «скорой помощи» и попутках по домам, строго настрого наказав подопечным возвращаться к тренировкам только тогда, когда травмы окончательно будут залечены.
Лиза и Антон опешили, увидев на пороге вечером того же дня их сына, в сопровождении мужчины в белом халате.
- Что случилось? – воскликнула мать, глядя на Егора.
- Ничего страшного, - ответил доктор. – Вашему ребенку некоторое время придется соблюдать постельный режим.
- Мама, мы попали в аварию.
На следующее день родители юных спортсменов одолевали Марата Аркадьевича расспросами. Тот отвечал, извинялся, говорил, что, слава богу, все живы, что травмы залечатся и дети снова смогут тренироваться, а под конец пообещал лично навестить каждого воспитанника.
Егор вернулся к тренировкам намного позже остальных ребят. Через пару месяцев он обрел, как ему казалось, свою прежнюю форму. Однако тренер продолжал заниматься с ним в щадящем режиме и впускал в игру не более чем на 6-7 минут.
Как-то в один из выходных дней за игрой в лото Егор обмолвился об этом, на что услышал от отца, что это как-то странно. Но дальнейший разговор не состоялся, потому что мама принесла с кухни чашки с ароматным чаем.
Утром, провожая Егора в интернат, отец спросил:
- А, может, Марат Аркадьевич к тебе по какой-то определенной причине так относится? Вдруг ты делаешь что-нибудь не так или сказал ему что-то неприятное?
- Папа, я не знаю, - подумав, ответил Егор.
- Ладно, сын, беги заниматься. Да и Мишка тебя уже заждался!
Приятель стоял на ступеньках и махал его сыну рукой.
- Здрасте, Антон Михайлович! – прокричал Мишка, когда Егор подбежал к нему.
- Привет и тебе, Михаил! – ответил Антон.
До начала рабочего дня оставалось чуть меньше часа, но отец Егора вместо привычной пешей прогулки продолжал стоять перед входом в интернат. Слова сына не давали ему покоя.
- Марат Аркадьевич! – позвал он тренера, который за пару мгновений до того, как Антон собирался было уйти, вышел на крыльцо с большой сумкой в руках.
- А, Антон, здравствуйте!
- Марат Аркадьевич, я хочу с вами поговорить.
- Я тоже… хочу, - тренер сделал задумчивое лицо. – Знаете, Антон, Егор никак не может восстановиться после травмы.
- Но он же здоров!
-  Я сейчас не про физическое состояние говорю. На тренировках он все делает так, как я учу. Во время игры импровизирует, но у меня складывается впечатление, что все его движения стали медленнее, чем до аварии. Как будто он до сих пор чувствует боль или думает, что боль вернется, и потому не выкладывается до конца. Если так и дальше будет, то придется отчислить его из команды. Вы и ваша жена должны поговорить с Егором, чтобы узнать, что его страшит. Если у вас не получится, то попросите это сделать того, кому он еще кроме родителей доверяет: Мишку – друга его закадычного - или Алексея Ивановича, первого тренера. И чем раньше вы это сделаете, тем лучше, а сейчас, извините, у меня дела.
Мужчины пожали друг другу руки, и Марат Аркадьевич быстрой походкой направился на автобусную остановку. Антон неспешно пошагал в противоположную сторону…

7.

- Если вы еще с нами и не переключились на какой-нибудь другой вид спорта, - Эдвард Стоун продолжал вести трансляцию. – то обратите внимание на большие экраны «Аквадрома». Сейчас на них демонстрируют видеоролики предыдущих поединков с участием Батискафа и Джи Сунна. А до начала сегодняшней схватки осталось менее десяти минут, и я вижу, что судьи уже заняли свои позиции. Не знаю, как вы, а я уже весь горю от нетерпения! Посмотрите, как сосредоточены и в тоже время спокойны оба стоппера. Ни один мускул не дрогнет на их лицах, и мне кажется, что они даже не моргают, глядя друг на друга.
Егор отрешенно смотрел на своего извечного соперника, машинально отмечая изменения, произошедшие с Джи Сунном, с момента их последней встречи.
«Постарел неутомимый кореец, хотя по нему и не скажешь. А вот в весе явно потерял, да и росточком вроде бы стал пониже, впрочем, я и сам отнюдь не Гулливер. А уж новых татуировок наляпал на себя за десять лет – одна другой заковыристее. Особенно та, где два дракона впились зубами в шеи друг друга. Не уж-то это он и я», - размышлял Егор, настраиваясь на последний в карьере поединок.
- Схватка вот-вот начнется, - Стоун был в ударе. – А вот и обещанный организаторами сюрприз – аквакубы, отлитые из сверхпрочного стекла, установлены так, что соперники все время будут видеть друг друга!
Егор и Джи Сунн погрузились в воду, и если первый сделал это, просто прыгнув с тумбы в аквакуб, то второй крутанул любимое сальто назад.
- Вы видите, кореец, как всегда, показывает свою браваду, а ведь в личных поединках он проиграл Батискафу 10 раз, причем шесть из них в прошлых финалах чемпионатов мира, - Эдвард быстренько сверился со своим досье на обоих спортсменов. – Но по общим победам Егор впереди всего лишь на 3 поединка. Но мы-то знаем, что кореец продолжал выступать, пока Батискаф пребывал в длительном отдыхе от спорта.
Главный арбитр соревнований дал отмашку, на электронных секундомерах появилось шесть синих нулей, Егор и Джи Сунн подняли вверх кулаки с оттопыренными большими пальцами, и теперь уже только несколько минут отделяли обоих стопперов от звания абсолютного чемпиона.
Сделав пять вдохов и столько же выдохов, Егор набрал в легкие воздух в шестой раз и резко погрузился под воду, сразу же прижавшись к дну аквакуба. Он полностью расслабил все мышцы и стал отсчитывать секунды. Мозг, практически освобожденный от серьезной умственной работы, по одному ему известной причине вдруг вытащил из дальних уголков памяти, казалось бы, давно забытые картинки из детства…

8.

Алексея Ивановича семья Русовых встретила гуляющим в городском парке в компании симпатичной девочки. Желто-красные кленовые листья в руках спутницы заботливо были сложены в аккуратненький букет. Взрослые поздоровались, а затем Алексей Иванович, показывая на девочку рукой, произнес:
- Знакомьтесь, это моя внучка, Оксана.
- Очень приятно, - сказали Елизавета и Антон.
- И мне, - ответила девочка.
- Ну а ты чего молчишь? – Елизавета посмотрела на сына.
- Егор, - произнес тот и слегка покраснел.
- Чего зарделся, красный молодец? – подмигнул ему Иваныч, а Оксана засмеялась.
- Ничего я не зарделся, - процедил Егор, едва разжимая губы.
- Ладно, пойдемте, я вам кое-чего покажу, - разрядил обстановку Иваныч и все пятеро отправились в дальний конец парка, где среди деревьев мелькали ковши экскаваторов.
- Егор, - тренер взял парня за руку. – Как твои успехи в водном поло?
- Нормально, Алексей Иваныч.
- Нормально – это не ответ.
- Тогда, хорошо.
- Егор, ты умный мальчик, поэтому подумай, прежде чем отвечать.
Какое-то время они шли молча. Оксана собирала листья, лежавшие на тротуаре и время от времени озорно поглядывала на Егора. А он смотрел на неё и думал, что девчонки в интернате, которые занимаются плаванием, какие-то другие и абсолютно не похожи на эту. Тем бы он ни за что не позволил над собой смеяться, обязательно что-нибудь едкое произнес в ответ, а тут вдруг растерялся. Воспоминание об интернате вернуло к разговору, который начал Иваныч.
- Знаете, Алексей Иванович, - Егор обернулся и увидел, что родители слегка отстали. – Марат Аркадьевич в последнее время редко меня на игру ставит, а почему, не говорит.
- Ты просто потерял веру в свои силы, а он видит это и ждет, когда ты исправишься.
- Как это?
- После аварии ты дольше других восстанавливался, так?
- Так.
- Значит, чувствовал, что тебе обидно, что все играют, а ты нет?
- А откуда вы знаете?
- Ну, брат, это не самая сложная загадка! Но ты в какой-то момент дал себе слабину, усомнился.
- И что же мне делать?
- Для начала снова увлечься любимым спортом. В твоем возрасте это не трудно. Поставь себе серьезную цель. Например, научись лучше всех в команде исполнять какой-нибудь заковыристый удар или придумай свой.
Егор посмотрел на Иваныча, увидел задор в глазах тренера, выдернул свою руку из его руки и громко крикнул:
- Я научусь!
- Давай-давай! – ответил тренер. – А мы, кстати, уже пришли.
- А что здесь будет, Алексей Иваныч, - спросил Антон.
- Новенький стадион и спортивный комплекс при нем.
- Егорка, Оксана, пойдемте покатаемся на машинках, - предложила детям Елизавета.
Все трое направились в сторону аттракциона, а когда они достаточно удалились, Антон произнес:
- Спасибо вам, Алексей Иванович, что поговорили с Егором.
- Вы главное, когда будете у него спрашивать об успехах, делайте это как бы невзначай. Или подначивайте его, тогда сам всё расскажет. А если увидите, что он мрачный ходит и отвечает односложно на любые ваши вопросы, тогда уж и выведывайте, что да как. – ответил Иваныч.

9.

Как-то раз Марат Аркадьевич, когда команда возвращалась с очередных соревнований, попросил Макарыча не развозить ребят по домам, как это обычно бывало, а привезти всех в интернат. За всеобщим победным весельем подопечные не заметили, что их тренер весьма скуп на радостные эмоции.
- Марат Аркадьевич, а почему мы сюда приехали? – загалдели ребята, когда увидели знакомые стены спорткомплекса.
- Пойдемте, - ответил тренер.
Марат Аркадьевич привел воспитанников в свою тренерскую комнату, где, куда ни кинь взор, либо стояли кубки всевозможных размеров, либо висели грамоты и медали.
- Ребята, - произнес он не громко, когда все, перестав глазеть по сторонам, уставились на тренера. – Мне…, - он замолчал на несколько секунд, подбирая нужные слова. – не хочется с вами расставаться, но ситуация такая, что нашу секцию водного поло решили закрыть. У областного спорткомитета нет денег на её содержание.
- Почему, - спросил Мишка.
- Потому что, друг мой, кроме футбола и большого тенниса, руководство нашей страны больше никакой другой спорт не интересует.
Все замолчали. У каждого в голове бешено скакали мысли о том, что теперь не будет никаких тренировок, соревнований да и просто совместных командных поездок на природу. И своего любимого тренера они, может быть, и не увидят больше.
- Ребята, вы главное спорт не бросайте, - продолжил Марат Аркадьевич. - Я еще толком не знаю, что у нас здесь останется, но если нужна будет помощь, обязательно обращайтесь, а плавать, так завсегда приходите. И спасибо вам, что все эти годы терпели меня.
 - Марат Аркадьевич! – наперебой закричали ребята и бросились к нему, чтобы прижаться к человеку, который за пять лет стал для них не менее родным, чем папа и мама.
Тренер  дотронулся до каждого, словно отдавая им тем самым частичку себя, а потом сказал:
- Всё, идите, вас уже родители заждались, - команда покидала комнату, словно матросы тонущий корабль, понурив головы и уже не смотря на кубки и медали. – Егор, Миша, задержитесь, - произнес Марат Аркадьевич, когда почти все вышли из комнаты.
Друзья оглянулись на тренера.
- Парни, вы в моей команде самые талантливые. Ты, Мишка, отлично ведешь игру, а у тебя, Егор, сумасшедшие по точности броски с любой позиции. Вам обязательно после того, как окончите школу, нужно ехать в Москву поступать на физкультурный факультет. У меня там есть несколько друзей, они, в случае чего помогут. Я уверен, в будущем вы станете знаменитыми на весь мир спортсменами. Удачи!
 - Спасибо, Марат Аркадьевич! – ответили друзья хором. – Мы вас никогда не забудем! – добавил Егор.
Они вышли из тренерской комнаты и направились в вестибюль. Здесь их окликнула Ольга Петровна:
- Ребятки, подойдите!
На грустном лице учительницы в этот раз не было привычных очков в пластмассовой оправе, и глаза её слегка слезились.
- Вот, - она протянула два листа, исписанных её каллиграфическим почерком, с печатями внизу. – Это характеристики на вас в школу, куда вы пойдете осенью. Мне сказали, что вы, скорее всего, будете вместе учиться. Это хорошо. – Ольга Петровна обняла ребят, погладила каждого по голове и тихо произнесла: - Ничего, всё наладится.
Во дворе, как оказалось, по-прежнему стоял их автобус, а рядом был Макарыч, который время от времени пинал переднее колесо, прислушиваясь к звуку, доносящемуся от покрышки. Увидев, Егора с Мишкой, он по обыкновению шутливо прокричал:
- А, ну, бегом, копуши! Только вас ждем! Сейчас все по мамкам и папкам поедем!

10.

Утро первого сентября одна тысяча девятьсот девяносто пятого года Егору врезалось в память на всю жизнь. В этот день он впервые пошел в школу. Не в тот маленький класс в их интернате, где ласковый голос Ольги Петровны, отражаясь от стен, проникал в юношеское сознание, оставляя там необходимые в жизни знания, даты и цифры, а в самую настоящую школу, где учатся обычные дети, где много учителей, где надо переходить из кабинета в кабинет, а на переменах шум и толкотня от непоседливой малышни и негромкие разговоры старшеклассниц у подоконников.
Родители, как это давно уже повелось, нагрянули к Егору в комнату с подарком, едва тот открыл глаза, подергали сына за уши, а он в ответ их обоих поцеловал в щеки. Потом пошли завтракать. После мать принесла Егору брюки и рубашку, и пока сын одевался, родители, сидя на диване, смотрели и посмеивались, видя, как он, пыхтя от усердия, непослушными от волнения руками пытается застегнуть неподдающиеся пуговицы.
- Лиза, а цветы-то забыли! – вдруг спохватился отец.
- Не забыли! Они в коридоре в вазе стоят.
- Ну, Егорка! Ни пуха ни пера!
- Спасибо, папа!
- К черту надо говорить, сын, к черту!
- Нечего в такой день сквернословить! – вклинилась в беседу мать.
С букетом цветов в руке, с сумкой с учебниками на плече Егор шел в школу и по дороге пытался представить, как его встретят новые одноклассники. Примут ли они его в свой круг? Как быстро поймут, что он ничем от них не отличается? И как будут к нему относиться учителя? И еще сотня вопросов, требовавших незамедлительных ответов. Но посреди этого моря терзаний, как спасительной сушей, отчетливо укоренилась радость от того, что он и Мишка попали в один класс.
- Егор, я уже разузнал: в нашем классе девчонок больше чем парней, а классную руководительницу зовут Алевтина Александровна, - Мишка выпалил всю информацию на одном дыхании, встретив друга у входа на школьный двор. – Пойдем, вон там наши стоят, - махнул он рукой в сторону флагштока. – Сейчас линейка начнется.
Приятели побежали, придерживая сумки, чтоб не били по ногам, но не преодолев и десятка метров, Егор загремел вниз, споткнувшись о какую-то неровность на асфальте. Сумка отлетела в сторону, а вот букет оказался прямо под животом, причем Егор еще и проскользил по нему. Мишка тут же помог другу подняться, и они вдвоем взирали на порванную и испачканную рубашку. Потом Егор пощупал саднящий подбородок. Оказалось, содрал кожу. Потом зажгло локти – та же ситуация.
- Хорош у тебя видок для торжественной линейки, - резюмировал Мишка, слегка выпятив нижнюю губу.
- Ничего, в майке пойду, она вроде чистая, - ответил Егор. – Мне больше букет жалко, он такой красивый был.
- Давай я соберу те цветочки, что не поломались и от своих чего-нибудь добавлю, - предложил Мишка. – А ты пока рубашку снимай и в сумку сложи… Да через голову стяни, - добавил он, видя как приятель пытается расстегнуть пуговицы.
К своему классу друзья подбежали в тот момент, когда Алевтина Александровна спросила: «А где же новенькие?»
- Здесь мы, - ответил Мишка.
Учительница развернулась, посмотрела на обоих и всплеснула руками, увидев капельки крови на майке Егора.
- Что с тобой случилось?
- Я упал, Алевтина Александровна.
- А подбородок болит?
- Не очень.
Успокоившись, классная руководительница, спросила:
- А как тебя зовут-то, пострадавший?
- Русов Егор.
- А ты, значит, Михаил Рид;ль?
- Р;дель, Алевтина Александровна.
- Ладно, ребята, вставайте сзади, сейчас линейка начнется.
Егор встал с краю, спрятавшись за спиной учительницы, и поверх голов одноклассников с интересом наблюдал за торжественной церемонией, даже не подозревая, что высокого и мускулистого юношу с не меньшим интересом изучают взглядами стоящие неподалеку десятиклассницы.

11.

- Всё-таки без драки не обошлось? – подмигнув, спросил отец, разглядывая заклеенный пластырем подбородок.
- Нет, пап, я упал, – ответил Егор.
- Что, так сильно за знаниями торопился? – усмехнулся отец.
- Честное слово, упал! Мишка подтвердит!
- А рубашка где? – спросила мать, осматривая ссадины на локтях.
- В сумке.
- А уроков сколько было?
- Всего три.
- На дом задали.
- Да. В дневник записал.
- Хорошо, иди умываться, ешь и садись за домашнее задание.
- С дебютом тебя, сынок! – крикнул отец, когда Егор отправился в ванную.
Сын обернулся и увидел, что тот добродушно улыбается.
Одноклассники на Егора и Мишку, сидевших на предпоследней парте, какое-то время не обращали внимание, хотя и здоровались с ними каждое утро. Зато одноклассницы украдкой бросали любопытствующие взгляды на новичков. Друзья же, в свою очередь, тоже не стремились навязываться к кому-то в товарищи. Мишка рассудил, что пусть всё идет своим чередом, а Егору казалось каким-то мелочным и пустяшным то, чем интересуются и о чем говорят каждый день парни в их классе. Ему вполне хватало Мишки, с которым они обсуждали на переменах пройденный материал или последние спортивные события.
Отношение к новичкам со стороны одноклассников стало меняться после первых уроков физкультуры. Егор и Мишка с легкостью выполняли все упражнения, которые показывал учитель, да и в волейбол, которому в школе отдавалось предпочтение, друзья играли весьма прилично. А уж мускулатуре юношей все парни завидовали как один.
Одноклассницы чуть ли не поголовно влюбились в новеньких после того, как Мишка однажды без особых усилий доказал сложную теорему и решил задачу, обозначенную в учебнике двумя звездочками, а Егор на уроке истории рассказал без запинки сложный материал, ничего не напутав и не забыв ни одной даты.
С той поры друзья стали негласными лидерами в классе, хотя сами они ни к чему такому не стремились, а уж на авторитет самого главного заводилы – Антона Зубченко, по кличке Зубило, и вовсе не думали претендовать, обходя все ловушки, которые тот пытался им по началу ставить, и не участвуя в его выходках и авантюрах, чем изрядно злили последнего, однако идти на открытую конфронтацию Зубило не решался.
Учеба давалась друзьям легко, а по выходным они приходили в бассейн к Марату Аркадьевичу, где сначала плавали, а потом пили чай и делились новостями. Тренер время от времени сетовал, что секцию водного поло возрождать никто не собирается, на что друзья каждый раз отвечали, что это не беда и что всё еще наладится.
После окончания школы друзья по настоянию Марата Аркадьевича поехали поступать в столичный вуз на физкультурный факультет. Егору вспомнилась яркая и одновременно щемящая сердце картинка: бирюзовое здание вокзала, часы, отсчитывающие время до отправления, а под ними отец, обнимающий за плечи мать, которая уголком платка вытирает слезинки, рядом улыбающиеся мишкины родители и бабушка с дедушкой, не перестающие о чем-то спорить, Марат Аркадьевич, машущий своим воспитанникам рукой, Алексей Иваныч, опирающийся на тросточку и его внучка Оксана. Выросшая, ставшая очень привлекательной она стояла и придерживала рукой подол легкого летнего платьица, на котором были вышиты большие красные маки. Эти цветы отчего-то надолго врезались в память.

12.

Перед вступительными экзаменами Егор очень сильно волновался. Мишка тоже был не в своей тарелке, но не показывал виду. Но все тревоги остались позади, когда они увидели свои фамилии в списке зачисленных на физкультурный факультет. На радостях оба сразу же побежали звонить домой.
- Папа, папа, я поступил! - кричал Егор в трубку. – Как там мама?
- Дед, передай моим, что всё в порядке, - деловито отчитывался Мишка. – Приеду, мы с тобой сразу в шахматы сыграем.
- Мама, ты можешь мной гордиться! – выпалил Егор, услышав в трубке родной голос.
- Встречайте, будем послезавтра, - закончил разговор Мишка.
Вечером друзья гуляли по Москве и пили «Пепси-колу», купленную на сэкономленные деньги.
На вокзале родного города друзей встречал мишкин дед. Он обнял обоих, а потом, хитро прищурив глаз, произнес:
- Ну-с, Михаил, вас дома ждет поистине королевский обед! Егор ты с нами?
- Нет, Эммануил Викторович, я сначала к отцу на работу, потом домой, а к вам вечером загляну.
- Тогда всей семьей приходите!
Егор шел по городу с сумкой наперевес и как будто заново открывал для себя все то, что знакомо было с детства, а ведь отсутствовал-то всего пару недель. Особенно запахи: скошенной на лужайках травы, горячего асфальта, свежего хлеба, даже выхлоп старенького автобуса пах не так едко, как в шумной столице.
- Какой ты у нас, Егор, молодец! – отец долго тряс его руку, не скрывая радости за сына. – Давай сейчас дуй домой и вот тебе деньги, купи по дороге торт и шампанское. Вечером отметим.
- Пап, мне же не продадут!
- Такому богатырю и не продадут? Не смеши меня!
- Я еще к маме хотел зайти.
- Конечно, зайди!
- И еще нас Эммануил Викторович вечером в гости зовет.
- Отлично! Там-то вы с Мишкой и расскажете о своих подвигах на ниве науки!
Елизавета не могла наглядеться на сына, когда он высокий, стройный, загорелый зашел к ней в кабинет. А молоденькие сослуживицы так просто пожирали юношу взглядом, причем настолько явно и неприкрыто, что Егор смутился и покраснел.
Вечером в квартире Риделей было шумно как на биржевых торгах. Говорили все, без умолку и громко. Мишка в красках и лицах рассказывал о вступительных экзаменах. Егор делился личными переживаниями. Родители перебивали повествование курьезами из своих студенческих лет и попутно давали советы. А Эммануил Викторович и Алевтина Эдуардовна спорили о достоинствах и недостатках образования, которое юноши получат на физкультурном факультете.
На следующий день Мишка и Егор пошли навестить Марата Аркадьевича. Они нашли его у кромки бассейна, где тот учил малышню плавать.
- Тренер, а когда наша очередь подойдет, - заискивающе произнес Мишка, сымитировав детский голос.
- Когда кашу доедите! – ответил Марат Аркадьевич, не оборачиваясь.
- Ну, дяденька-тренер! Мы тоже плавать ой как хотим! – продолжил Мишка.
- Цыц, шантрапа!
- А за то, что вы такой злюка, мы вас сейчас в воду столкнем!
- Это кто это у нас такой смелый…, - произнес сурово Марат Аркадьевич, медленно поворачивая голову, а потом, резко развернувшись всем телом, радостно закричал. – Мишка, Егор, шалопаи вы этакие! – и все трое рассмеялись.
- Вера! Вера, где ты там? Подмени меня! – попросил Марат Аркадьевич свою коллегу. – Видишь, воспитанники мои пришли! Пойдемте ребята, у меня для вас новость есть.
- У нас для вас тоже, - произнес Егор.
- Отлично! Сейчас и обменяемся.
В кабинете Марата Аркадьевича с момента их последнего визита кубков и медалей заметно поубавилось. Видя недоумение на лицах ребят, тренер тут же пояснил.
- Воры ко мне не так давно залезли, схватили, что под руку попало и тикать. На выходе одного поймали, а второй успел сбежать с кубками и медалями, но подельничек выдал его с потрохами. Всё, что свистнули, сейчас в милиции, как вещественные доказательства, обещали вернуть в скором времени. Ну, а как у вас дела?
- Мы теперь студенты! – хором ответили Мишка и Егор.
- То-то Ольга Петровна обрадуется!
- А она тоже по-прежнему здесь работает? – спросил Егор.
- Подрабатывает. Уборщицей. Во вторую смену, - ответил тренер и тяжело вздохнул. – Пойду, позову её, а вы пока чайник подогрейте.
Ольга Петровна, войдя в кабинет Марата Аркадьевича, щурясь, внимательно смотрела сквозь стекла очков на молодых людей, которые при её появлении поднялись со стульев и застыли, вытянув руки по швам.
Здравствуйте, Ольга Петровна! – с почтением произнесли юноши.
Здравствуйте, молодые люди! Мне знакомы ваши голоса, но я что-то не могу вас узнать.
Петровна! – озорно произнес Марат Аркадьевич. – Это же Егор Русов и Михаил Ридель! Ну, приглядись повнимательней!
Ой, ребята, - слегка растерялась первая учительница. – Как же вы изменились!
- Просто вы давно нас не видели, - ответил Михаил.
- Давайте уже пить чай! – добавил Марат Аркадьевич
Держа в руках чашки с ароматным тонизирующим напитком, друзья рассказали тренеру и учительнице о том, как стали студентами, как гуляли по Москве и многом другом. Ольга Петровна слушала, время от времени тихонечко произносила: «Какие молодцы! Дай вам бог счастья!» и украдкой вытирала выступавшие в уголках глаз слезы. Её сын, который был ненамного старше этих ребят, погиб в Первую Чеченскую.
Прощаясь, Егор и Мишка, крепко пожали руку тренеру, обняли Ольгу Петровну и поблагодарили обоих за счастливые минуты этой встречи и те замечательные годы, когда оба были их суровыми, но добрыми и справедливыми наставниками.
- Марат Аркадьевич, – вспомнил Егор. – а что за новость вы нам хотели сообщить?
- Вот ведь, совсем забыл! В Москву меня позвали работать. Кем и куда, пока не скажу, чтоб не сглазить, но, как обустроюсь в столице, обязательно вас найду и, возможно, сюрприз сделаю. Ну, всё, бывайте, а то мне уже пора обратно к моим головастикам.
- Аркадич, как всегда, полон тайн и загадок! – прыснул Мишка, когда они вышли на крыльцо.
Егор лишь слегка улыбнулся. Он никак не мог понять, отчего взгляд их первой учительницы был таким грустным.

13.

- Ну, теперь-то вроде всех навестили? – этим вопросом Мишка вывел друга из задумчивости.
- Я еще к Алексею Ивановичу зайду, - ответил Егор.
- А, стало быть, и Оксану увидишь?
- А что? – ехидно спросил Егор.
- Привет передай!
- От тебя – всенепременно! – засмеялся Егор.
Мишка добродушно улыбнулся.
- А у тебя на лето какие планы?
- Мы с дедом к родственникам поедем, а потом он меня еще куда-то отвезти грозится, - ответил Мишка.
- А ты? – спросил он в свою очередь.
- Не знаю, еще не решил.
- Тогда бывай, студент, до осени!
- До осени!
Оксану Егор, вопреки ожиданиям, не увидел. Алексей Иванович сообщил, что внучка уехала к тетке в Феодосию и вернется не раньше, чем через месяц.
- Да не расстраивайся, кавалер! – подмигнул ему Иваныч. – Разлука людей еще больше сближает!
- Факт! – буркнул Егор.
- А через год и в Москве сможете видеться. Оксанка в медицинский собралась поступать.
- Она же юристом стать хотела?
- Передумала, однако.
До конца лета Егор уехал в деревню. Каждое утро он просыпался с первыми лучами солнца и бежал на озеро. Прохладная вода притягивала к себе, заставляла его с разбегу погружаться на глубину и плыть насколько хватало кислорода. Потом он медленно поднимался на поверхность, жадно набирал в легкие свежий воздух с запахом хвои и быстрыми гребками плыл на другой берег, вспенивая перед собой воду, словно легкий моторный катер. Почувствовав под ногами дно, он несколько минут стоял на песке, расслабляя тело и слегка вздрагивая, когда маленькие бестолковые рыбки кусали его за икры. Потом плыл назад, напяливал шорты и кроссовки и мчался между сосен, перепрыгивая корни деревьев, перерезавших лесную тропинку, в деревню, где заботливая бабушка уже накрывала на стол. Парное молоко и свежеиспеченные пироги были необычайно вкусны и сытны.
Днем Егор либо помогал по хозяйству, либо гулял по лесу или проводил время на пляже, а вечерами, пока солнце было еще высоко, он приходил в беседку, со всех сторон окруженную кустами ирги и читал.
В местной библиотеке выбор книг был не богат, но пожилая библиотекарша всегда к приходу симпатичного юноши отыскивала какой-нибудь фолиант, который, как она думала, мог его заинтересовать. Они частенько обсуждали прочитанное. Егор делился с библиотекаршей своими выводами по тому или иному произведению, а та поправляла юношу, если он в чем-то ошибался.
Деревенские девушки на стройного и симпатичного парня обратили внимание, едва он слез с поезда. За несколько дней они изучили его распорядок дня, и каждая красавица считала своим долгом обязательно показаться ему на глаза, причем не единожды за день, куда бы Егор не шел. Иногда это стремление доходило до курьезного. Как-то раз во время утренней пробежки у кромки леса, обрамляющего озеро, он встретил двух девушек с одной большой плетеной корзиной.
- Доброе утро, красавицы, - бросил Егор с улыбкой, остановившись в метре от них. – Что-то раненько вы за грибами собрались?
- Да мы это, как бы по холодку, пока то да сё…, - промямлила одна из девушек, и обе захлопали ресницами заспанных глаз.
- Удачи вам! – улыбнулся он еще раз и побежал к озеру.
Когда Егор возвращался назад, девушки сидели под стволом старой березы, поставив рядом корзину, и спали. Он заглянул внутрь лукошка и увидел там зеленый клетчатый плед.
«Вот ведь настырные какие!» - подумал Егор, достал плед, ловким движением укрыл обеих и побежал дальше. Но вскоре вернулся, придумав, как проучить назойливых поклонниц. Он спрятался за березу и громко по-волчьи завыл. Девки вскочили, в ужасе посмотрели друг на друга и дали стрекача, сверкая пятками. Они ломились по лесу, как две молодых лосихи, не оглядываясь и не разбирая дороги, а Егор, подобрав плед и корзину, бесшумно бежал следом, время от времени останавливаясь, чтобы снова взвыть, как настоящий волк.
Потом он по большому полукругу обогнал бегущих девушек, рассчитал, откуда они примерно выбегут из леса, присел на большой камень и поставил перед собой корзину, бросив в неё плед.
Девки, вереща, вылетели из леса, побежали в его сторону.
- Там волк! – выпалила одна из них, едва отдышавшись.
- Да ну? – Егор изобразил удивление.
- А это у тебя откуда? – вторая девушка увидела плед и корзину.
- Волк принес, просил вам передать.
Егор засмеялся, глядя на их недоумевающие лица, встал и пошел в деревню.
- И вовсе это не смешно! – обиженно раздалось ему вслед.
«Кому как», - подумал Егор, переходя с шага на легкий бег.


14.

Если бы он только знал, чем окончится безобидная, на первый взгляд, выходка…
Егор по обыкновению читал в беседке. Библиотекарь Елена Леонардовна отыскала для него мифы и предания Древней Греции. Геракл, Тесей, Ясон, Прометей – все эти герои, все их подвиги будоражили сознание, заставляли примерять прочитанное на себя.
Последние лучи заходящего солнца заслонила чья-то громадная тень. Егор оторвался от чтения и увидел у входа в беседку шестерых парней. Одеты они были по-простому. На каждом полинявшая от многочисленных стирок футболка и спортивные штаны с слегка отвисшими коленками. На ногах дешевые ботинки из местного магазинчика. И только у самого щуплого треники были заправлены в берцы. Он-то и начал беседу, вальяжно подходя к столику, на котором лежали мифы и предания:
- Салют, грамотей! Что читаешь?
Егор закрыл книгу, перевернул и слегка приподнял:
- Читать умеешь?
- Дерзишь, сука! – щуплый вырвал книгу из рук Егора и швырнул её в кусты. От падения и удара о ствол оторвался переплет.
- Подними книгу, негоже так с чужой вещью обращаться.
- Чего ты сейчас сказал? – щуплый изобразил непонимание.
- Книга чужая, мне её в библиотеку сдавать, а тебе еще и подклеить её придется из-за небрежного отношения к источнику знаний.
- Ну, всё, гнида городская, молись всем своим богам! – угрожающе прорычал щуплый, но с места не сдвинулся.
Егор промолчал, обескураживая тем самым собеседника. Он понимал, что примитивным прессингом со стороны деревенского быдла дело, скорее всего, не ограничится.
- Тоха, хорош базлать с этим гондоном! – в беседку вошел огромный верзила, на предплечье которого бледно-зеленым был наколот парашют и огромные буквы «ВДВ». – Ты, урод, зачем наших девочек обидел?
- Когда? Я что-то не припомню, - Егор старался говорить спокойно, без хамства и резкости в голосе, хотя внутри у него уже начало зарождаться здоровое чувство ненависти к стоявшим напротив людям, которое слегка портил природный страх перед толпой.
- Сегодня утром, в лесу, возле озера, - выпалил щуплый Тоха.
- Парни, это был розыгрыш, - Егор быстро прокрутил в памяти утренние события, отметив, что ничего обидного в его словах и поступках не было. – Я могу извиниться перед ними.
- В жопу засунь свои извинения, козел! – проревел верзила.
Егор встал, обошел столик, приблизился к нему и без замаха ударил в солнечное сплетение. Здоровяк охнул, согнулся, обхватив грудную клетку руками, а Егор оттолкнул его:
- За козла! – сухо сказал он. – И следите, парни, за словами!
Щуплый сделал пару шагов назад.
- Я же сказал, - продолжил Егор. – Перед девушками извинюсь, если хотите, прямо сейчас. А после того, как стала ясна суть ваших претензий, с вами лично мне говорить больше не о чем.
- Э, нет, парень! – в беседку, пропуская Тоху, выводившего верзилу наружу, вошел третий участник беседы. - Мы тебя тоже решили разыграть.
Вошедший был жилистым, мускулистым, видимо когда-то занимался спортом, но давно его забросил, о чем свидетельствовало небольшое брюшко под футболкой. И этот был старше всех остальных.
- Ты, фраер, смотрю, правильного из себя лепишь, - продолжил жилистый. – Поэтому сильно мы тебя наказывать не будем, покалечим слегка и разойдемся.
- А если я не согласен? – спросил Егор.
- Нас такие мелочи не волнуют, мы уже всё решили.

15.

Строгий взгляд сидевшего напротив мужчины в сером пиджаке заставлял чувствовать себя неуютно.
- Вы, правы, мог, конечно, и убежать, - Егор, морщась от порядком поднадоевшей боли, глядел на свою забинтованную левую кисть, лежащую на обтянутом дерматином столе местного участкового. - Но с детства не привык показывать опасности свой зад.
За спиной кашлянул отец и в который раз всхлипнула мать. Следователь взял в руки протокол, быстро просмотрел его глазами, отдал Егору.
- Если всё так, то напиши внизу с моих слов записано верно, поставь число и распишись.
Егор впился  глазами в лист, исписанный мелким почерком, и снова пережил те страшные мгновения, которыми закончился разговор в беседке…

Жилистый внезапно ударил носком ботинка в голень - дикая боль пронзила всё тело, – а следом саданул в челюсть. Движения нападавшего были настолько быстрыми, что Егор не успевал на них реагировать. Жилистый сделал полшага назад, а затем молниеносно подался вперед, обхватил руками шею и ударил с подскока коленом в живот. Тренированное тело выдержало атаку, но противник поймал его на вздохе прямым ударом ноги в тоже место. Егор отлетел на столик и, саданувшись о его край спиной, упал на пол. Его подняли, толкнули на скамейку, на плечи опустились чьи-то тяжелые руки.
- Не рыпайся, сучоныш! – произнес жилистый. – Бурый, где ты там?
В беседку вошел верзила, что-то пряча в руке за спиной.
- А вот тебе наш розыгрыш!
- Правую или левую? – спросил верзила.
- Левую, проявим милосердие, - ухмыльнулся жилистый.
Давление чужих рук на плечи стало еще более ощутимым. Егор видел, как его левую руку положили на стол, как сверкнул в руке верзилы топор, как тот замахнулся. Егор напрягся, дернул рукой, но опоздал на доли секунд – топор отрубил ему пальцы. От вспышки боли и последовавшего за ней шока он стал заваливаться на бок. Руки, державшие его за плечи, стали вдруг легкими, словно две бабочки, присевшие на лепесток ромашки. Егор упал на пол. Последнее, что он услышал прежде, чем потерял сознание, ругань жилистого и верзилы.
- Дубина, кретин, остолоп! Я же сто раз сказал, чтобы рядом! А ты чего наделал?
- А чего он рукой-то дернул?..
- Ну, чего стоим? Бегом отсюда!..

Следователь взял лист, удостоверился, что число проставлено верно, и убрал его в папку.
- От показаний на суде не откажешься?
- Нет, - сухо ответил Егор.
- Тогда я тебя больше не задерживаю.
Егор поднялся со стула. Взглянул на родителей и молча вышел в коридор.
- Вы тоже можете идти, - добавил следователь, посмотрев на Антона Михайловича и Елизавету Андреевну.
- Ничего, Лизонька, - произнес супруг, когда они вышли на улицу. – Главное, жив Егорка остался, хоть и суровый урок ему эта жизнь преподнесла.
Супруга в ответ снова всхлипнула.
Мишка, когда узнал, что случилось с другом, сначала всё порывался отомстить деревенскому быдлу. Хотел было собрать всех пацанов из их секции и отправится с карательным рейдом, но потихоньку остыл, осознав, что месть ничего не исправит, да и Егор каждый раз отговаривал Мишку от его сумасшедших идей.
Второй вопрос, который интересовал приятеля, где Егор будет учиться, ведь на физкультурный его теперь не возьмут.
- Попробую перевестись на какой-нибудь другой факультет, - ответил друг. – Вроде бы так можно.

16.

Декан исторического факультета, решившая лично присутствовать на собеседовании, внимательно слушала молодого, высокого, симпатичного юношу, который рассказывал о становлении Древнегреческого государства. Испытуемый говорил четко, без пауз, легко оперировал датами и именами исторический деятелей. Изучая юношу, она раз за разом останавливала свой взгляд на перчатке из белой кожи, одетой на его левую руку. Декану смутно и сумбурно рассказали историю этого молодого человека, который должен был стать студентом её факультета, но целостной картины обо всей ситуации у неё так и не сложилось. И присущее ей как женщине природное любопытство всё-таки взяло верх.
- Достаточно, Егор Антонович, я вижу, что вы прекрасно подготовились, - несколько бесцеремонно оборвала повествование декан. – Коллеги, я думаю, что мы не разочаруемся в этом юноше, приняв его на наш факультет. А теперь я прошу вас вернуться к своим непосредственным обязанностям, а c вами, Егор, мы пройдем ко мне в кабинет, уладим кое-какие формальности.
По коридору шли неспешно. Декан вежливо отвечала на приветствия от студентов. Егор рассматривал девушек и молодых людей, с которыми ему предстояло учиться.
- Присаживайтесь, молодой человек, - сказала декан, пропуская его в кабинет. – Скажу вам откровенно, собеседование, на котором вы только что так блестяще отвечали, простая формальность. Мы бы и так вас зачислили, но мне и моим заместителям преподнесли какую-то прямо-таки фантастическую историю, связанную с вами, поэтому мы и захотели лично на вас взглянуть. Вас это не обижает?
- Нет.
- Что же на самом деле случилось?
Егор вкратце пересказал события, разыгравшиеся в прошлом месяце, а в конце добавил:
- В доказательство могу снять перчатку.
- Не нужно, я вам верю. И если уж не суждено вам стать спортсменом, так может из вас получится выдающийся историк?
- Как знать, но и со спортом я завязывать не собираюсь.
- Похвально.
- Я могу идти?
- Да. К занятиям приступите с завтрашнего дня.
Вечером Егор и Мишка пили чай в своей двухместной комнатке, которую им выделили в общежитии.
- Знаешь, я сегодня сказал своему декану, что со спорт не брошу. Вот рука окончательно заживет и, пожалуй, вернусь в плавание.
- А чего бы нет? Вот только…, - Мишка умолк, не закончив фразу.
- Что?
- Жаль, Егорка, что в водное поло мы вместе теперь играть не сможем.
- Знаешь, каково мне было в первые дни после операции. Каждую ночь кошмары мучили. Чаще всего снилось, что ты, как всегда, отдаешь мне точный пас, я бросаю мяч, а во вратаря летят мои пальцы и втыкаются в него как ножи, и мы оба истекаем кровью. Как видел такое, так с диким криком с кровати вскакивал.
- А сейчас кошмары не мучают.
- Нет, видимо уже смирился, поэтому сплю спокойно. Но теперь меня терзает другое. В нормальную сборную меня вряд ли возьмут, только в ту, где инвалиды. Ведь я же теперь из их племени.
- Может, всё-таки возьмут?
- Не думаю.
В первый год студенчества друзья были неразлучны. А потом Егор частенько жил в комнате один, так как Мишка постоянно ездил на всевозможные соревнования.
На второй год картина немного изменилась. Мишка продолжал пропадать на сборах и турнирах, а Егор закрутил роман с сокурсницей, с которой коротал вечера. Девушка была милой, слегка бесшабашной, в меру любопытной и тоже жила в общежитии. На её резонный вопрос, что с рукой? Егор отшутился, что это была бандитская пуля, и больше девушка его об этом не спрашивала.
Как-то поздним сентябрьским вечером они возвращались из библиотеки. Он держал её за руку, а она увлеченно рассказывала о суде святой инквизиции.
Когда они подошли к общежитию, он вдруг остановился, развернул её лицом к себе и поцеловал. Девушка не отшатнулась, наоборот ответила взаимностью. Они стояли под вечерним небом и предавались мимолетному порыву страсти.
- Простите, - раздалось у Егора над ухом. – это общежитие?
Он повернулся и потерял дар речи. Перед ним стояла Оксана в том самом платье с большими красными маками.
Она его тоже узнала. Оба смотрели друг другу в глаза и боялись моргнуть, как будто видели мираж, который исчезнет, стоит только раз на мгновение закрыть глаза.
- Егор, ты чего? Пойдем, проводишь меня! – напомнила о себе его спутница.
- Да, это общежитие, - ответил он, глядя на Оксану. – Давайте помогу вещи донести.
- А справишься? – с едва прикрытым вызовом в голосе спросила Оксана.
- Постараюсь, - тихо пробурчал он, взял сумку в здоровую руку и донес её до комнаты коменданта.
- Егор, кто это был? – поинтересовалась сокурсница, поцелуй которой он все еще ощущал на своих губах.
- Девушка, если я не ошибаюсь, - ответил он, изображая на лице беззаботность.
- Что значит, если не ошибаюсь?
Егор не ответил, прижал её к себе, поцеловал и подумал, что к этим губам и к этому девичьему телу он прижимается в последний раз.

17.

Войдя в комнату, Егор увидел Мишку, который варганил на плитке ужин.
- Где был, дон Жуан? – спросил тот, не оборачиваясь.
- В библиотеке.
- С той самой?
- Да.
- И про что она тебе на этот раз рассказывала?
- О суровости средних веков.
- Нет, надо тебя с нормальной девушкой познакомить. У нас на потоке есть очень симпатичные гимнастки.
- А эта чем ненормальна?
- Странная она какая-то, на мой взгляд.
- Не надо меня ни с кем знакомить.
- Что так?
- Оксана здесь.
Мишка поворочал макароны в кастрюле, посмотрел на Егора.
- Тогда не теряйся!
- А это? – Егор поднял левую руку.
- Не комплексуй, я думаю, она не испугается.
Мишка отвернулся, достал дуршлаг, поставил его в раковину. Егор лег на кровать и стянул с руки перчатку, посмотрел на культю, пошевелил единственным не отрубленным большим пальцем.
- Знаешь, Мишка, она стала настоящей красавицей!
- Оксана?
- Я сегодня смотрел на неё и не мог взгляд отвести.
- Дружище, это любовь! – Мишка поставил перед ним тарелку, где дымились макароны с тушенкой. – Но ты мне лучше вот что скажи, бассейн не забросил?
- Каждую среду и пятницу хожу.
- И как результаты?
- Паршиво, если честно. Плаваю, как беременная камбала. Пятнадцатилетних пацанов еле-еле обгоняю.
- И что думаешь?
- Плавать не брошу, но спорт великих достижений, видимо, обойдется без меня.
- Ерунда всё это! Когда-нибудь появится такой вид, где и ты сможешь стать чемпионом, как я, например.
- А ты уже стал?
- Дело времени! Марат Аркадич позвал меня в молодежную сборную, он там сейчас помощник главного тренера.
- Удачи тебе, Мишка!
- Спасибо, друг!
Засыпая, Егор думал, что если спорт, где он сможет быть самым-самым и не появится, то он его сам придумает…

18.

Эдвард, как настоящий журналист, пришел в редакцию на два часа позже, чем планировал. Тихонечко, стараясь не попадаться на глаза коллегам, проскользнул в свой кабинет, повесил куртку, сел, включил компьютер. Предстояло подготовиться к сегодняшнему финалу Лиги чемпионов.
Дверь звучно распахнулась, внутрь влетела Сьюзен Боклер.
- Стоун, где ты пропадаешь? Шеф, как разъяренный носорог в саванне, мечется и требует тебя!
- Сьюзи, я же просил тебя стучаться, прежде чем войти.
- Стоун!
- Да иду уже! Кстати, какого цвета рубашка сегодня на твоем патроне?
- Что? – смутилась Сьюзен Боклер.
- Рубашка, Сьюзи.
- Он сегодня в черном свитере.
- Это плохо.
Ричард Карлайл – шеф-редактор Интернет-портала «Allsportgames» - яростно метал дротики, которые втыкались в стену, в портреты политических деятелей, в плакаты – в общем, куда угодно, но только не в цель. Увидев Стоуна, он замахнулся было на него, но бросил снаряд в сторону мишени. Дротик, отскочив от жесткого каркаса, булькнул в аквариум. Эдвард, глянув в ту сторону, увидел, что это попадание было не единственным.
- Привет, Ричард. Сьюзен сказала, чтобы я к тебе зашел.
- А ты, видать, от своего кабинета до моего на метро добирался?
- Нет, на такси! Что у тебя стряслось, Ричард?
- Не у меня, а у нас! Конкуренты уже полгода освещают соревнования по брифстопу, имеют недурственное количество посетителей, продают под это дело рекламу, а у нас об этом ни словечка!
- Как ты назвал этот спорт? – переспросил Стоун.
- Так ты даже не слышал об этом? Ты – самый лучший комментатор по зрелищным видам спорта!
- Вообще-то, моя должность звучит несколько по-другому…
- Плевать! Вот тебе пресс-релиз, - Карлайл достал из-под стола смятый листок. – И чтоб сегодня у нас была трансляция!
- А как же финал Лиги?
- Я туда Фила отправлю. Он уже в курсе. А ты, давай, пошевеливайся!
- Есть, босс, - буркнул Эдвард, закрывая за собой дверь.
На мониторе его рабочего компьютера кот Феликс гонялся за разноцветными бабочками. «Надо сменить скринсейвер, - подумал Эдвард. – на что-нибудь брутальное!»
Стоун слегка тронул мышку, кот исчез. С экрана на него, слегка ухмыляясь, уставился Зинедин Зидан.
- Вот так-то вот, Зизу, - произнес он уже вслух. – Сегодня я остался без футбола.
Эдвард запустил браузер, зашел на главную страницу поисковика и напечатал «БРИФСТОП». Несколько секунд подумал и нажал enter.
На экране появились ссылки. Стоун выбрал «Всемирную электронную энциклопедию спорта». Подождал, пока загрузится страница, и начал читать.
«Брифстоп – водный вид спорта. Изобретен в 2012 году, тогда же прошли первые соревнования. Основателем принято считать россиянина Егора Русова. Он же был первым победителем. Официальным и пожизненным спонсором соревнований стал концерн «Торнадо» - европейский лидер по производству и разработке протезов для спортсменов. Владелец Михаил Ридель.
Правила Б.: спортсмен (стоппер), находясь в аквакубе, делает пять вдохов и выдохов, на шестом вдохе  опускается под воду. В этот момент отодвигается задвижка слива. Задача стоппера продержаться в аквакубе без дыхания как можно дольше. Идеальный вариант – пока не стечет вся вода. По желанию, стоппер может сделать один дополнительный глоток воздуха по истечении третьей минуты нахождения под водой, но время, затраченное на это, будет вычтено из общего суммарного результата, который рассчитывается из времени, проведенного без воздуха, и количества оставшейся в аквакубе воды (более подробно читайте регламент).
В соревнованиях по Б. может участвовать любой, кто сможет продержаться без воздуха 4 минуты. Соревнования проводятся по олимпийской системе».
Эдвард просмотрел любительское пятиминутное видео, снятое трясущимися руками, почесал подбородок и подумал, что в этом спорте он не видит ничего зрелищного. Взял в руки пресс-релиз, который гласил, что сегодня в 22.50 в Лиссабоне состоится розыгрыш Кубка Европы. Ознакомился со списком спортсменов, увидел фамилию Русов.
- Сьюзи, - произнес он задумчиво, - забронируй мне билет на вечерний рейс в Португалию.
- Уже сделано, - ответила секретарь и отключилась.
Эдвард встал с кресла, сделал пару приседаний и отправился к спортивным аналитикам.
- Давид, - сказал Стоун, пожав руку начальнику отдела, выглядевшему, как всегда, элегантно и пахнущему дорогим парфюмом. – мне нужны выкладки по брифстопу.
- У нас таковых нет, поскольку не было задания.
- Тогда поделись своими соображениями, ведь они у тебя есть, а, Давид?
- Как тебе сказать, Эдвард… Появившись в 2012 году, этот вид спорта из скромных начинаний нескольких энтузиастов через два года встал на одну ступень с гольфом, покером и мототриалом. Спортсмены организовали собственную ассоциацию, которая на сегодняшний день стала союзом, а соревнования получили статус международных. Через пару лет брисфстоп сможет по зрелищности соперничать с американским футболом, бейсболом и даже баскетболом. А потом и в олимпийскую программу попасть при должном финансировании.
- Ты это серьёзно?
- Вполне. А с чего это ты вдруг брифстопом заинтересовался? Мы ведь не ведем с него трансляций.
- Теперь ведем. Карлайл заставил.

19.

Стоун попытался с удобством устроиться на угловатом стуле с низкой спинкой, положил распечатанные с компьютера листы на стол перед собой, поставил на них одноразовый стакан с кофе, включил ноутбук. Рядом с не меньшим комфортом обустраивался режиссер.
- Ларри, откуда сегодня получаем картинку? – спросил Эдвард невысокого лысоватого мужчину в рабочем комбинезоне.
- Местные телевизионщики, - ответил режиссер.
Стоун отхлебнул кофе. Еще раз пробежал глазами досье на каждого сегодняшнего участника, запомнил их лица и достижения. Подошел Ларри, вручил гарнитуру, заставил произнести несколько слов. Показал большой палец.
«Кстати, этот жест в брифстопе означает, что спортсмен готов к погружению, - вспомнил Эдвард выдержку из регламента. – А, может, и Ларри пойти поучаствовать, ишь как знатно он большой палец оттопыривает,  - мысленно добавил Стоун и ухмыльнулся».
Режиссер, работавший бок о бок с Эдвардом более десяти лет, посмотрел на комментатора и не менее изящно оскалился в ответ.
Соревнования начались. Стоун озвучивал происходящее со свойственной ему легкой несерьезностью и нарочито вычурной метафоричностью, однако, как отмечали коллеги, этим своим словесным выпендрежем никогда палку не перегибал. Так было и на этот раз. Комментируя, Эдвард не заметил, как соревнования подошли к финалу, перед которым организаторы сделали небольшую паузу.
Стоун скосил взгляд на сидевшего рядом Ларри, тот снова показал оттопыренный большой палец. «Надо же! А ведь я, кажется, увлекся! А это значит, что что-то в этом брифстопе есть…, - подумал Эдвард».
В финал вышли швед Магнуссон и Русов. Судья жестом указал спортсменам, чтобы они опустились в аквакубы. Ассистент российского стоппера – симпатичная русоволосая девушка - поставила рядом с бортиком накрытый крышкой металлический ковш с длинной ручкой.
Помощник шведа притащил полотенце, раскрашенное в цвета национального флага.
Спортсмены показали судье, что они готовы, и финальный раунд начался. Он был скоротечен, и победителем стал Русов, который по суммарному времени обошел соперника на двадцать пять секунд.
Стоун отметил, что, когда россиянин всплыл, он ухватился рукой за ковш и залпом выпил его содержимое.
«Может, у него там кислородный коктейль, - терялся в догадках Эдвард – Надо будет не забыть спросить об этом в интервью».

20.

Карлайл сидел за своим гигантским столом и постукивал пальцами по отполированной спине бронзового слона, которого коллеги подарили ему на День рождения лет пять или шесть назад. Стоун развалился в кресле и пил бренди из огромного фужера.
- Кстати, Эдвард, я всё думаю, смогли бы мы добиться такого прогресса, если бы не ты комментировал, а, скажем, Фил или Невил? – шеф отодвинул слона в сторону.
Стоун, уже получивший свою порцию благодарности, посмотрел на Карлайла и молча пожал плечами.
- Ну-ну, - отреагировал шеф на движение своего подчиненного. – Смотри только не лопни от гордости.
- Лучше от бренди! – парировал Стоун.
- Как бы там ни было, - продолжил Карлайл. – Хоккеи и футболы у нас комментировать все мастера, а вот по всякого рода новинкам ты единственный специалист экстракласса. Поэтому пока что поработаешь один, а потом остальных подтянем.
Эдвард нехотя отставил бренди в сторону, достал из внутреннего кармана коммуникатор последнего поколения, положил на ладонь, два раза нажал на экран и в комнате раздались гудки.
- Добрый день! – раздалось из трубки через несколько секунд – Вы позвонили в Международный Союз Брифстопа. Скажите, что вас интересует.
- Девушка, можете вы мне прислать расписание всех соревнований до конца года?
- Конечно! Как вам удобнее его получить? По факсу или на E-mail?
- Пришлите на электронный адрес.
- На ваш личный или редакционный?
- А вы что, знаете и тот и другой?
- Конечно, мистер Стоун! – изображение девушки на экране коммуникатора слегка дернулось.
- Давайте на личный.
- Сообщение для вас уже отправлено. Могу я вам еще чем-то помочь?
- Нет, спасибо.
- Всего доброго!
Звонок завершился. Эдвард посмотрел на Карлайла. Шеф, уже успевший налить себе бренди, сидел и беззвучно посмеивался. Стоун подумал, что Сьюзен Боклер с вышколенностью и услужливостью этой девушки никогда не сможет тягаться. «Вот он образец идеального секретаря», - продолжал он мысленно восхищаться, занося даты соревнований в свой органайзер. Эдвард осыпал эту девушку дифирамбами, как кондитер орехами свой очередной кулинарный шедевр, и украсил её образ эпитетами, как заботливая мать шарами и гирляндами наряжает новогоднюю ёлку. И даже невозможно было бы себе представить то разбивающее на атомы разочарование, если бы Стоун узнал, что целую минуту разговаривал с компьютерной программой, а девушка была искусно выполненной голограммой.
Постепенно Эдвард перестал считать трансляции с брифстопа этакой общественно-полезной нагрузкой, которую навязал ему шеф. Он с каждым разом всё больше и больше вникал в новый вид спорта. Подмечал индивидуальные особенности спортсменов. Все свои наблюдения заносил в специальный блокнот, с которым отныне был неразлучным.
В новостной рассылке, которая приходила на его электронный адрес, обязательно присутствовали вести о брифстопе. Стоун уделял им не меньше внимания, чем футболу и бейсболу.
У многих постоянных участников соревнований он взял большие по объему интервью. Некоторые стопперы, как, например, Питер Декстер или Руслан Потебня, считали Эдварда своим другом. Однако известный на весь мир комментатор так и не смог ничего выудить из не менее знаменитого к тому времени, но молчаливого, постоянно увиливающего от попыток с ним пообщаться Егора Русова.
- Знаете! – бросил как-то в сердцах Стоун русскому стопперу, проходившему через зону для прессы. – Легче взять интервью у глубоководного батискафа. Людям, которые в нем находятся, можно хотя бы жестами объяснить суть своих вопросов, нежели до вас достучаться при помощи слов!
- Не кипятись, приятель, - вдруг услышал Эдвард и окружавшие его коллеги от приостановившегося спортсмена. – А за сравнение спасибо! Прибавлю его к своему имени и фамилии. Эй, пресса, слышите? Отныне я Егор «Батискаф» Руссов.  Так и напишите в своих заметках!
Стоппер резко сорвался с места, ускорил шаг и скрылся в подтрибунных помещениях.
- Черт подери, - выругался Стоун – Этот парень мастерски поддел меня, а ни у кого из коллег даже и в мыслях не будет написать, что это я придумал чемпиону прозвище. Все, как один скажут: «Егор Русов нарек себя «Батискафом», - или как-то так…

21.

Сквозь синеватые стекла очков Егор посмотрел на электронное табло. Внутренний секундомер не ошибся, без воздуха он находился почти пять минут. Русов перевел взгляд на Джи Сунна. Кореец сквозь толщу воды был плохо различим, но Егор не столько видел, сколько чувствовал, что соперник, как всегда, хладнокровен и готов сражаться до последнего. Как часто их дуэли заканчивались победами с таким крохотным преимуществом, что в этот временной промежуток, пожалуй, и моргнуть не успеешь.
На исходе одиннадцатой минуты Джи Сунн неожиданно всплыл, чтобы набрать воздух в легкие. Егор никак не среагировал на действие соперника, разве что скорректировал заранее продуманный план сражения, а мозг, получив на время хоть какую-то работу, начал просчитывать возможные варианты событий и, в конце концов, остановился на том, что кореец собрался, выражаясь спортивным сленгом, пересидеть оппонента.
Егор перевел взгляд на своего ассистента – Оксану, - с которой он не расставался с той вечерней встречи возле университетского общежития. Любимая держала в руках металлический ковш с крышкой и длинной ручкой. Что за жидкость находилась внутри, знали только три человека: он, супруга и главный врач антидопингового комитета. Егор усмехнулся, вспомнив, сколько раз дотошные журналисты, пытались выведать у него или у Оксаны секрет, но каждый раз терпели фиаско, и в итоге вся пишущая братия отступилась, за исключением только одного, по фамилии Стоун.
Этот парень был ненамного старше Егора и с первого взгляда его можно было принять за охранника в ночном клубе: хорошее телосложение, развитая мускулатура, короткая стрижка и свободный стиль в одежде. Но с этим образом никак не вязался взгляд: цепкий, пронзительный, с легкой иронией и насмешкой, который указывал, что у его обладателя под черепной коробкой интеллекта хватит минимум на пятерых.
Профессионализм Стоуна как комментатора и журналиста признавали его коллеги по всему миру, и Егору этот человек был, в общем, симпатичен, но давать ему интервью он не спешил, впрочем, как и всем его собратьям по перу.
- Почему ты не хочешь общаться с журналистами? – спросила как-то раз Оксана, когда они были на соревнованиях в Торонто.
- У большинства из них нет совести, поэтому ради читательского интереса они, не моргнув глазом, исказят любые факты.
- А?..
- А журналистской этикой они пренебрегают точно так же, как мы с тобой, зонтами во время дождя.
- Ты прав, наверное,… но ведь не все же.… Вот, к примеру, Эдвард Стоун. Вчера в газете вышло интервью, которое он взял у одного из твоих соперников. Лично мне заданные им вопросы показались весьма интересными и в некоторой степени неожиданными.
- С ним я бы пообщался, но надо его еще немного подержать на расстоянии, чтоб у него от нетерпения такой творческий зуд развился, какой собаку одолевает, когда её блохи грызут…
Егор вспомнил, что это разговор состоялся за три года до того дня, когда он во франкфуртском аэропорте ожидал посадки на рейс в Москву, а рядом с ним на свободное кресло, сам не ведая, с кем оказался рядом, присел самый известный в мире комментатор.
Егор взглянул на журналиста, который ни на секунду не отрывался от своего коммуникатора. Он придвинулся чуть ближе и увидел, что Эдвард смотрит футбол.
- Весьма полезный девайс, не так ли, мистер? – спросил Егор, сознательно используя синтаксическую конструкцию знакомую по школьному курсу английского языка.
Стоун сначала решил проигнорировать вопрос, но то, как он был построен и акцент говорившего, заставил его оторваться от экрана, повернуть голову и застыть с неописуемым выражением на лице.
- Не знаю, как вам, - продолжил Егор. - а мне приятно видеть в этом огромном зале пусть не близко, но всё же достаточно хорошо знакомого человека.
- Вы не шутите? – спросил Эдвард.
- Ни сколько!
Они какое-то время смотрели друг на друга, а затем Егор протянул Эдварду руку.
- Ну, что, будем знакомы? – и они обменялись крепким рукопожатием…

22.

Дикая скорость, с которой рассекают по соляным пустыням Невады болиды, состряпанные из самолетных турбин, показалась стоявшему на входе швейцару похожей на легкий бег трусцой молодой мамаши, которая пытается сбросить лишние килограммы после рождения ребенка, когда Эдвард Стоун влетел в холл, едва не сбив ошарашенного привратника. До своего кабинета на семнадцатом этаже известный журналист промчался, не сбавляя темпа, и, хотя слегка запыхался, но все же сумел выпалить, проносясь мимо Сьюзен Боклер, что его ни для кого нет, даже пусть это будут президент или сам господь Бог.
Через час он без стука ворвался в кабинет шеф-редактора, потрясая у того перед носом своим коммуникатором.
- При помощи этого маленького и умного устройства мы утрем нос всем нашим конкурентам! – выпалил Стоун, когда Карлайл слегка отодвинулся от стола, чтобы ненароком не получить по лбу мелькавшим у него перед глазами коммуникатором.
- Эдвард, ради бога, сядь и объясни, что у тебя стряслось?
Стоун плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу, посмотрел на начальника.
- Чтобы это сделать, мне достаточно трех слов: Егор, Русов, интервью.
- Как, Эдвард, тебе это удалось?
- Я везунчик, Ричард! Исключительный везунчик!
- Давай, показывай!
- Зайди в мою папку!
Карлайл придвинулся к столу, поднял крышку ноутбука, нашел нужный файл и принялся читать.

Каждый из нас мечтает оставить свой след в истории, но сделать это удается единицам. Кто-то становится знаменитым в науке, кто-то в политике, кто-то в бизнесе. А кому-то удается настолько громко заявить о себе своими достижениями, что все дети мечтаю быть хоть капельку на него похожими. Таким героем в наше время стал Егор «Батискаф» Русов – основатель нового, но уже очень популярного водного вида спорта под названием «Брифстоп». Титулованный спортсмен согласился дать эксклюзивное интервью нашему спортивному порталу.
 - Егор, что же такое «Брифстоп» и чем этот спорт является для вас лично?
- Когда мы с другом придумали «Брифстоп», нам хотелось, чтобы наше начинание со временем приобрело такую же популярность, как, например, легкая атлетика. Ведь в брифстопе спортсмен, в первую очередь, каждый раз борется сам с собой и только потом с соперником. Я постоянно испытываю такой азарт, когда при помощи одной стихии пытаюсь одолеть другую (имеются в виду воздух и вода – прим. автора). И этот спорт для меня, как родной ребенок, за ростом и развитием которого, прошу прощения за рифму, я слежу с пеленок.
- Этот «ребенок», кажется, уже стал взрослым парнем?
- Что вы! У нас еще только самое начало юности.
- Ваш спорт имеет много общего с фридайвингом?
- И да, и нет. Эти два вида спорта - всё равно ралли на мотоциклах и мототриал. В обеих дисциплинах спортсмены выступают на байках, но на этом сходство и заканчивается. К тому же, на мой взгляд, то, чем занимаемся мы, намного зрелищнее.
- Егор, вы сказали, что придумали брифстоп вместе с другом. Кто он, если не секрет, и что подвигло вас создать новый вид спорта?
- С Михаилом, моим другом, мы знакомы с детства. Вместе занимались спортом, вместе учились в школе и в вузе, да и после никогда надолго не разлучались. Он восемь лет играл за сборную России по водному поло, стал чемпионом Европы и мира, а потом резко ушел из спорта зарабатывать большие деньги. Какое-то время о нем не было ничего слышно, а потом он как-то пришел ко мне и сказал, что жизнь потихоньку налаживается. Оказалось, Мишка открыл свой собственный бизнес и занимался производством мебели из современных экологически чистых материалов. Его предприятие разрасталось, а благосостояние, соответственно, увеличивалось. Я же в то время преподавал историю в вузе и работал инструктором в дайвинг-клубе. И вот однажды он припомнил наш разговор, состоявшийся в старенькой комнате институтского общежития, а потом на полном серьёзе сказал, что поможет осуществить мою мечту. С меня требовалась идея, а он пообещал оказать любую финансовую помощь. А задумки у меня уже действительно были. Я изложил их другу, он одобрил и через пару-тройку дней брифстоп появился на свет. О том, как нам было трудно, я когда-нибудь расскажу в своей книге.
- Вы собираетесь написать мемуары?
- А у нас каждый второй спортсмен по окончанию карьеры становится писателем. Я думаю, что буду не худшим из них.
- Вернемся к брифстопу. Вы стали знаменитым и титулованным спортсменом. Ваши фотографии не сходят со страниц не только спортивных, но и глянцевых журналов, а что стало с Михаилом?
- Ну, его фото тоже мелькает в журналах. Реже, конечно, чем моя физиономия, да и читают эти журналы далеко не все. В общем, Мишка сейчас возглавляет концерн «Торнадо».

Карлайл оторвался от ноутбука и посмотрел на Эдварда.
- Торнадо…, торнадо…, - несколько раз произнес он, пытаясь вызвать в памяти хоть какие-то ассоциации.
- Европейский лидер по производству и разработке спортивных протезов, - услужливо подсказал Стоун.
- Это получается, что Русов и Михаил Ридель знают друг друга с детства? – у шефа на лице появилось такое выражение, как будто это он, а вовсе не Ньютон открыл закон всемирного тяготения и, причем, только что.
Стоун взглянул на Карлайла, но ничего говорить не стал, поскольку тот вернулся к чтению.

- Егор, насколько велика была ваша радость, когда вы победили на первых официальных соревнованиях?
- У меня не было сил для радости просто потому, что я на тот момент был и спортсменом, и организатором, частенько приходилось жертвовать временем, которое можно было потратить на тренировки. Чуть легче стало, когда появилась ассоциация брифстопа, куда Михаил отрядил грамотных управленцев, а настоящую радость, граничащую с гордостью, я испытал, когда победил на первых европейских соревнованиях.
- Во время поединков вам ассистирует ваша супруга Оксана, которая каждый раз протягивает вам ковш на длинной железной ручке. Иногда вы выпиваете его содержимое до конца, а иногда – нет. С чем это связано и что всё-таки находится в ковше?
- Надо отдать вам должное, вы весьма наблюдательны. Когда я недопиваю содержимое ковша, это значит, что я недоволен своим выступлением. А вот что именно я пью, пусть это по-прежнему останется тайной. Могу лишь заверить, что в данном напитке нет ничего противозаконного или экзотического.
- Ваши соперники пользуются услугами тренеров. У Декстера в команде даже настоящий индийский йог есть, который учит его правильно задерживать дыхание. А вы прекрасно обходитесь без помощников, за исключением, конечно, вашей очаровательной супруги. В чем же секрет успеха?
- Вы не поверите, но именно в Оксане. Моя любовь к ней – самый главный источник вдохновения для спортивных свершений. А еще она у меня квалифицированный медик, поэтому мой организм и положенные ему нагрузки и восстанавливающие процедуры полностью в её власти.
- В других, чаще всего командных видах спорта, есть такое понятие, как удобные и неудобные соперники. А у вас есть такие?
- В последнее время у меня много достойных противников, но среди них особо выделяется Тан Джи Сунн. Этот кореец, раз за разом пробивается в финал с таким остервенением, как будто у него зуб на меня. Я пытался пару раз выяснить причину этого, но он уклонялся от общения или делал вид, что не понимает, о чем я говорю.
- Ваши дуэли с Джи Сунном, наверняка, привлекают к брифстопу большое количество зрителей?
- Само собой, а потому наш спорт становится всё популярнее и популярнее.
- Что бы вы посоветовали тем, кто хочет посвятить себя брифстопу?
- Верить в свои силы и как можно больше тренироваться!

- Эдвард, у меня только два вопроса: как и где?
- Шеф, я же сказал, что я исключительный везунчик! Я делал пересадку во Франкфурте, где и встретился с Русовым и он, кстати, первым со мной заговорил.
- Ну, Стоун! Вот только попробуй уйти от меня к каким-нибудь конкурентам! Лично найму киллера!
- Спасибо за комплимент, Ричард!
- Иди, ставь интервью на сайт.
- А, может, придержим до пятницы и дадим его за несколько часов до кубка Азии?
- Ну, если ты настаиваешь, давай сделаем так.
- И…, мистер Карлайл…, - Эдвард выразительно похлопал себя по карману брюк.
- Не волнуйся, будет тебе премия!
- Лучшая награда для сотрудника – это та, которую можно пересчитать и спрятать в бумажник! – ответил Стоун и с довольной ухмылкой на лице вышел из кабинета…

23.

Первые признаки нехватки кислорода проявились на тринадцатой минуте. Егор сосчитал про себя до двадцати и всплыл на поверхность. За те несколько секунд, которые понадобились, чтобы сделать пару вдохов и выдохов, набрать в легкие воздух и снова погрузиться, он отметил, что уровень воды в аквакубе уменьшился почти наполовину. Распластавшись на дне, Егор взглянул на Оксану. Супруга жестами показала, чтобы он придерживался разработанного накануне плана.
- Оба стоппера, как видите, демонстрируют свою индивидуальную технику, - выдал в эфир свою очередную реплику Эдвард Стоун, отреагировав на действия Егора. – Причем, заметьте, если Батискаф, оправдывая своё прозвище, держится ближе к дну аквакуба, то кореец предпочитает находиться чуть ниже уровня воды.
Прижавшись щекой к стеклу, Егор сосредоточился на том, чтобы заставить сердце биться медленнее. Он понимал, что за четыре месяца интенсивных тренировок ему удалось набрать оптимальную форму, но сдюжит ли он в борьбе с корейцем, который не прекращал свои выступления, пока Егор наслаждался спокойной и неторопливой жизнью в своем двухэтажном домике на испанском побережье. Уповать остается только на свою волю к победе или на то, что кореец сдастся. «Хотя вряд ли дождешься от этого черта узкоглазого подобной милости, - усмехнулся про себя Егор».
- Что ж, уважаемые болельщики, близится развязка. А я пока что обнародую один очень любопытный факт из жизни русского стоппера. Как вы помните, Батискаф всю свою карьеру выступал с кожаной перчаткой на левой руке. Многие полагали, что это такой своеобразный кич от русского спортсмена, кто-то считал, что она скрывает и защищает большой ожог, полученный стоппером в детстве. Но причина крылась в другом. Из-за несчастного случая Егор лишился четырех пальцев. Сам он охарактеризовал это увечье ошибкой молодости. Но сегодня самые внимательные из вас могли заметить, что перчатки на руке Батискафа нет и пальцы на месте! Да, друзья мои, современная техника творит невозможное. Протезы от «Торнадо» на вид ничем не отличаются от настоящих конечностей и почти столь же функциональны.
Егор сверил свой внутренний хронометр с электронным секундомером. Ни тот, ни другой не ошибались: прошло чуть больше десяти минут. Он пошевелил пальцами левой руки, которые в очередной раз послушно отреагировали на приказы мозга и сокращения мышц. «Мишкины инженеры колдовали над этим протезом почти семь лет, доводя его до совершенства, но итог всё равно превзошел все ожидания, - размышлял Егор. – Когда мама увидела, что на левой руке у меня снова есть пальцы, она подумала, что я разыгрываю её при помощи искусно выполненной перчатки. Но когда я ими пошевелил, а потом взял её за руку, она чуть в обморок не упала».
- А что же соперник Батискафа? – продолжал Стоун. – Накануне мы перекинулись с Джи Сунном несколькими фразами, и он сообщил, что на деньги, которые он получит за сегодняшнее выступление, в своем родном городе они с братом откроют детскую спортивную академию. Но не подумайте, что Егор Русов окажется меркантильным человеком и заберет деньги себе. Он пообещал потратить их на благотворительность, а зная русского спортсмена, могу заверить, что так оно и будет.
Сменяющие друг друга цифры на электронном секундомере неумолимо приближались к той отметке, которая была мировым и личным рекордом Егора – 14 минут, 47 секунд. Он замер, прислушиваясь к самому себе. Организм незамедлительно отозвался легким зудом и неприятным покалыванием в икрах. Других симптомов не ощущалось. Он посмотрел на Оксану, супруга теребила замок олимпийки. «Четырнадцать тридцать, пора!» – скомандовал самому себе Егор. Он медленно отклеился от дна аквакуба, в котором по его скромным прикидкам воды оставалось чуть менее одной трети, и спиной вверх стал приближаться к поверхности.
- Четырнадцать сорок! – с восхищением произнес Стоун. – И пока что ни один из стопперов не собирается сдаваться, а до рекорда всего 7 секунд.
Егор не видел, но знал, что кореец несколькими мгновениями позже повторил его маневр. «Только бы дотерпеть…, - вертелось в голове. – Только бы дотерпеть…».
- Четырнадцать сорок восемь! Новый мировой рекорд! – выпалил Стоун. – Четырнадцать сорок девять! Четырнадцать пятьдесят! Четырнадцать пятьдесят одна! Вы только посмотрите, что творится! Никто не хочет проигрывать! Четырнадцать пятьдесят две, четырнадцать пятьдесят три! Это фантастика, друзья мои! – последние слова Эдвард произносил, подпрыгивая перед стеклом комментаторской кабины, отдавшись захлестнувшему его азарту.
«Всё, больше не смогу!» – сказал Егор сам себе и в тот же миг, подняв голову над водой, сделал самый, как ему показалось, огромный глоток воздуха в жизни.
- Четырнадцать пятьдесят пять! Время Егора «Батискафа» Русова! – просто-таки вопил Стоун под неодобрительный взгляд своего режиссера. – Но посмотрите, голова корейца продолжает находиться под водой. Неужели Тан Джин Сунн станет абсолютным чемпионом мира? Я не верю своим глазам! На секундомере пошла шестнадцатая минута!
Егор жадно пил из ковша, поданного Оксаной. Вода из Артезианской скважины возвращала силы, боль в висках постепенно стихала. Он посмотрел в сторону аквакуба своего соперника и, закрыв глаза, медленно опустился на колени. Не успевшая стечь вода едва доставала ему до бедра.
- Святая Мария Магдалина! Кажется, с Джи Сунном произошла беда! – проговорил Стоун, сам до конца не веря своим словам.
Эдвард бросил гарнитуру Ларри.
- Если хочешь, можешь сам заканчивать трансляцию! – прикрикнул он на своего режиссера. – А я уже должен быть там, и не ворчи на меня!
Мчась к аквакубу корейца, Эдвард видел, как одни стюарты окружают его плотным кольцом, а другие достают тело Джи Сунна и кладут на носилки, как к ним подходит доктор, осматривает лежащего на них человека и отрицательно качает головой.
Стоун прорвался сквозь строй стюартов с одной стороны, а с другой вклинился Егор, и оба они одновременно спросили: «Доктор, что?»
Эскулап в белоснежном халате посмотрел на них, потом перевел взгляд на тело корейца и неспешно произнес: «Похоже, сердце остановилось».
Оба – комментатор и спортсмен, - понурив головы, пошли следом за носилками.
- Как же он, видимо, хотел выиграть, - тихо произнес Егор.
- Патологоанатом на современной аппаратуре может установить время, когда остановилось сердце. Тогда-то и будет ясно, кто победил, – с той же громкостью произнес Стоун. – И не смотри на меня таким презрительным взглядом, - добавил он, когда Егор взглянул на него. – Самому противно такое говорить, но это моя работа.
Русов ничего не ответил. Догнал стюартов с носилками, притормозил их, положил руку на плечо своему сопернику и еле слышно на своем родном языке произнес: «Прощай, Джи Сунн! Ты был лучшим!»
Потом Егор пожал руку Стоуну, пожелал ему удачи и пошел на арену Аквадрома, где осталась его любимая Оксана.
Эдвард вернулся в комментаторскую кабину через сорок минут после того, как её оставил. Ларри уже упаковал всю аппаратуру и сидел на стуле, попивая кофе из большого пластикового стакана.
- Ну, и кто же победил? – спросил он, сделав очередной глоток.
Эдвард сел рядом, посмотрел на Ларри.
- Не знаю! Такой ответ тебя устроит?
- Да я так, просто спросил…
В голове у Стоуна все еще звучали слова патологоанатома о том, что остановка сердца произошла в 00.56 по европейскому времени.
«А, значит, именно в тот момент, когда Русов завершил своё погружение», – констатировал самому себе Стоун.