Вендетта. Загадочный туннель II. Глава 22

— Что же произошло потом? — Нетерпеливо поинтересовалась Каролина, с неослабевающим вниманием следившая за рассказом о приключениях своей подруги.
— Потом? — Рассеянно переспросила Кэтлин, глубоко ушедшая в свои мысли.
Потом словно очнувшись, она продолжила, как ни в чём не бывало:
— Наша дуэль была окончена. Я помогла поверженному врагу подняться, и тут только мы увидели, что наше сражение привлекло внимание множества праздных зевак.
Признаюсь, в этот момент мне чуть не стало дурно. Уже достаточно плохо, то обстоятельство, что девушка из благородной семьи занимается таким не женским делом, как дуэль, так судьбе ещё надо было сделать это достоянием гласности!
Что до нашего соседа, то его положение вообще оказалось чудовищно ужасным, побеждён на дуэли, это ещё полбеды, но побежден — кем? — женщиной! Девушкой, почти ребенком — это налагало неизгладимое пятно на репутацию дворянина!
Он и так чувствовал себя не слишком хорошо из-за полученной раны, но после такого удара фортуны он и вовсе лишился чувств.
От зевак была лишь одна польза — они взялись отнести раненного до лучшего постоялого двора в городе, чтобы спешно вызванный доктор оказал ему надлежащую помощь.
Я же, убедившись, что с нашим соседом все будет в порядке, вихрем вылетела из гостиницы, вскочила на лошадь и была такова.
Всю дорогу до окраин города люди при виде меня прерывали свои занятия, шептались, кивали головами, а некоторые даже показывали пальцами. Видимо молва о шокирующей дуэли со скоростью лесного пожара облетела окрестности.
Я понимала, что совершила ужасный проступок, моей единственной мыслью, в то время пока я летела домой, не разбирая дороги, было вернуться в замок, прибежать к дяде Альберту и, уткнувшись носом в его плечо, выплакать все свои горести, как бывало в детстве.
Наверное, вид у меня был просто жуткий, когда я ворвалась в кабинет дяди Альберта. Волосы всклочены, щеки горят, а одежда насквозь пропиталась дорожной пылью, потом и чужой кровью…
Я не стану описывать в подробностях всё, что произошло потом, скажу только, что после того как наш сосед более-менее оправился после полученной раны, он продал свои земли, и уехал в неизвестном направлении. Впрочем, я его не виню. С таким пятном на репутации ни один здравомыслящий человек, жить в окружении людей знающих все подробности твоего позора не захотел бы.
Что же касается меня, то люди, вдоволь насудачившись о моём поведении, успокоились, но отнюдь его не забыли. И я до сих пор часто ловлю на себе осуждающие взгляды, так что, Каролина, как бы ты не боялась нежелательного внимания, стать более белой вороной, чем я, тебе, скорее всего не удастся, — так закончила своё повествование Кэтлин.

Карета, сопровождаемая тремя всадниками, медленно въезжала на переполненный парадными экипажами двор городской ратуши.
Из распахнутых дверей на террасу, заполненную разодетыми в пух и прах гостями, лился яркий свет сотен и сотен свечей, украшающих бальную залу, и доносились оглушительные звуки оркестра.
Ночь, необычайно теплая для апреля, благоухала ароматами дорогих духов, наполняющих воздух, и пестрела красками самых фантастических цветов и оттенков, встречающихся в одеждах приглашённых.
Над всем этим раскинулось чёрное небо мерцающее мириадами ярких звёзд. Далеко на горизонте враждебным станом толпились грозные дождевые тучи, оробевшие перед чудесной красотой безмятежного мира, и не решающиеся перейти в решительное наступление.
Дверца кареты распахнулась и на землю сошли две девушки.
— Каролина, смелее! Никто тебя не съест, — пыталась шуткой приободрить свою подругу светловолосая Кэтлин, одетая в тёмно-синее платье с голубыми лентами.
Её подруга с лицом белее мела храбро, но вымученно улыбнулась. По её виду сразу можно было понять, что она с превеликим удовольствием осталась бы в тёмной безопасности кареты, и предстоящее появление в высшем обществе провинциальной Англии, воспринималось ею, как нечто очень похожее на восшествие осуждённого по лестнице на эшафот.
Каролина, одетая в тёмно-розовое атласное платье, с тонкой кружевной шалью на обнажённых плечах, и с высокой причёской, в которой искрами сияли драгоценные камни, являла собой поистине чарующее зрелище. Без сомнения, если бы не её застенчивость, она могла бы стать королевой сегодняшнего бала. Скромно опущенный взор и немного тронутые бледным румянцем щёки, под взглядами половины приглашенных обернувшихся на вновь прибывших, только добавляли девушке очарования. И далеко не один молодой человек провожал её затуманенным восторжённым взором.
Оркестр заиграл вальс, и к Каролине тотчас подскочил отчаянно краснеющий юноша, и пригласил её на танец.
Каролина, смутившись ещё сильнее своего кавалера, бросила растерянный взгляд на Кэтлин, и, получив от неё поощряющее подталкивание под рёбра, путаясь в словах, пролепетав своё согласие, упорхнула танцевать.
— Боже мой, — устало вздохнула Кэтлин, наблюдая за подругой, которая как раз в это время наступила на ногу своему партнеру. — Я сегодня весь день пыталась её растормошить, и всё без толку! Она ведёт себя как протезная, а ведь я видела её на репетиции… Она была само совершенство, ни одного неправильного движения!
— Ну-ка, госпожа критиканка, — усмехнулся Альберт, — вспомни лучше себя на твоём первом балу.
— Ой, и правда, — повеселела девушка, — наверное, со стороны я выглядела во много раз хуже, чем Каролина сейчас. Бедный Клод! Он танцевал со мной первым, а на следующее утро он вообще на ноги встать не смог, я ему их все оттоптала!
Она весело рассмеялась вместе с Клависом, Хроносом и Альбертом.
— Интересно, — хитро прищурившись, произнес Клавис, весело косясь на девушку, — а я завтра встану, если потанцую с тобой?
— Давай проверим, — в тон ему ответила Кэтлин, берясь за протянутую руку, и с трудом сдерживая улыбку.
— Ловко он её пригласил, — заметил Альберт Хроносу, когда молодые люди присоединились к кружащимся в зале парам. — Могу поспорить, что он сгорал от желания с ней потанцевать, но боялся отказа.
— Даже спорить не буду, — отрезал Хронос, неотрывно наблюдая за своим сыном. — Ни дать, ни взять, он влюблён в неё. Ты бы видел, как он рвался к вам в гости.
Альберт нахмурился:
— Не слишком ли громко ты завернул? Сразу вот так и любовь! Дружба, увлечение — это ведь ещё не…
— А почему нет? — Перебил его, не дав договорить, Хронос. — Вспомни романтичные обстоятельства, при которых они встретились, Кэтлин и Клавис молоды, а молодость склонна к мечтам.
— Не знаю, — покачал головой Альберт. — Как бы там ни было, кажется, я зря боялся рассказывать Кэтлин об Атлантах. Она нисколько не напугана.
Хронос задумчиво кивнул.
— Я с самого начала твердил это тебе.
— А ведь знаешь, было, время, — продолжал Альберт, —  когда я всерьез задумывался о том, чтобы выдать её замуж за обычного человека, чтобы тем самым обезопасить её жизнь от постоянной угрозы Атлантов.
Хронос недоумённо воззрился на друга:
— Альберт, ты что, в самом деле, думаешь,  что это уберегло бы ее, в случае если бы Атланты узнали, что она воин?! Кроме того, ты сделал бы её несчастной на всю жизнь, связав её судьбу с нелюбимым человеком! Ты превратил бы её жизнь в ад! А если бы со временем она осознала свою силу? Она даже не смогла бы довериться мужу, он мог принять её за ведьму или ещё что похуже!
— Хронос, я всё это прекрасно знаю, — утомлённо рявкнул Альберт, — и не нужно мне всё это ещё раз объяснять! Кэтлин никогда не смирится с любой попыткой порабощения её свободы воли, окончательно я в этом убедился после её сумасшедшей дуэли. Это ещё надо додуматься до такого, женщине прилюдно вызвать на поединок мужчину!
— А у тебя есть ещё варианты? — С сарказмом спросил Хронос. — Может быть, Кэтлин должна была уступить его грязным домогательствам?
— Я вовсе не это имел в виду! — Возмутился Альберт.
— Ты так распалился из-за моих слов на счет Клависа? — Понимающе взглянул на него воин Погоды.
— Вероятно, — ответил граф Д’Артемис. — Я слишком её люблю, и мысль, что когда-нибудь она встретит человека, который безраздельно займёт её сердце, для меня невыносима.
— Скажи, уже встретила, Альберт, и ты будешь прав, — прошептал Хронос, но так тихо, что никто не услышал его слов.
Тем временем Кэтлин и Клавис, не подозревая, что старшие Хранители оживлённо судачат на их счёт, просто наслаждались балом и обществом друг друга.
Они протанцевали около часа, смеясь и болтая, после чего Клависа оттеснили другие молодые люди стремящиеся добиться хотя бы незначительного внимания со стороны этой очаровательной девушки, которая раньше приходила на балы с тремя своими друзьями, и общалась практически только с ними, и вот теперь опять нашла себе бессменного компаньона и ни на секунду с ним не расстаётся!
Оскорблённые такой несправедливостью несколько предприимчивых молодых людей решили, во что бы то ни стало исправить такое положение дел, однако Кэтлин потанцевав с тремя из них, незаметно сбежала на балкон.
Там она остановилась у балюстрады, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух, как вдруг чьи-то руки легли ей на плечи, а тихий и ужасно знакомый голос прозвучал прямо над ухом:
— Ай-яй-яй, малышка Лин, разве можно так долго не замечать старых друзей? — Укоризненно вопросил он.
Девушка окаменела, сомнений быть не могло, и она  выдохнула:
— Клод?!
Кэтлин развернулась так резко, что, не рассчитав расстояния, отделяющее её от Клода с размаху стукнулась лбом со своим беглым приятелем.
Они оба вскрикнули «Ай!», и отступили на шаг назад, держась за головы.
Кэтлин продолжала смотреть на Клода, так словно перед ней предстал призрак, чем порядком позабавила своего друга.
— Ты сейчас похожа на сову, — обрадовал он её, — глаза такие же круглые.
Девушка моргнула, и в глазах её загорелся недобрый огонь.
— Это всё, что вы имеете мне сказать, господин академик? — В последнее слово она вложила столько язвительности, сколько смогла. — Тогда я, с вашего позволения, пожалуй, пойду.
И сделав церемонный реверанс, она подобрала юбки и хотела, гордо задрав голову прошествовать мимо «академика» в зал, но не тут-то было.
— Не так быстро, госпожа ледяная холодность, — пропел Клод, быстро обвив руками тонкий стан девушки, и закружив её в танце. — Сначала вы подарите мне танец, а я в благодарность скажу вам несколько тысяч комплиментов.
— Боюсь, у меня нет такого бездонного количества времени, как у вас, господин лоботряс, — улыбаясь кончиками губ, ответила девушка.
— Тогда, я ограничусь одним, — уже открыто смеясь, ответил Клод. — Ты подросла, пока меня не было, правда, — с сожалением добавил он, — совсем чуть-чуть.
— Может быть, ты хочешь сказать, что подросли мои каблуки? — Лукаво спросила девушка, приподнимая краешек платья, что бы открыть лёгкие голубые туфельки на высоком каблуке-шпильке.
— Неужели ты наконец-то научилась в них ходить? — Искренне поразился Клод, прекрасно помнивший, сколько шишек набила его маленькая подружка, умудряясь падать даже с самого короткого каблука.
— И даже танцевать, — поддразнила Кэтлин, широко улыбаясь.
— Ты, кажется, хотела вернуться в зал? — Спросил Клод, делая приглашающий жест.
— Ну, уж нет! — Воскликнула девушка. — Там дышать нечем, из-за духов и одеколонов. Я чуть не отравилась, когда танцевала с последним партнёром. Он, наверное, вылил на себя литр одеколона, и при этом считал себя неотразимым, представляешь?
Клод сложился пополам от хохота.
— Кэтлин, — еле выговорил он, захлёбываясь от смеха, — всем… нормальным… людям… это… нра-вит-ся! А ты…
Дальше он говорить не мог.
— Ну, значит, это я ненормальная, но мне это не нравится, и ничего поделать я с этим не могу! — Ответила девушка тоже, смеясь. — Кстати, ты собираешься рассказывать, где ты пропадал или нет? — Задала она давно интересующий её вопрос.
— Сейчас не время и не место, — отозвался, наконец успокоившийся Клод. — Приходи завтра в наше убежище, и я постараюсь ответить на твои вопросы.
— Завтра не приду, — ответила Кэтлин, сладко зевнув. — Я отсыпаться буду.
— Ладно, тогда послезавтра, — не стал спорить Клод, тоже клевавший носом.

(На картинке слева на право изображены Клавис, Люсиэль и Пьер)
Продолжение следует.